Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Нормальные самопроизвольные галлюцинации
Уже давно известно, что люди, по‑ видимому, вполне здоровые и нормальные во всех отношениях, могут иметь галлюцинации безо всякого особого к тому повода. Однако статистический материал для определения того, насколько часты эти галлюцинации и при каких обстоятельствах они возникают, до сих пор отсутствовал. Гартмановская гипотеза о причинах галлюцинаций и вызванные ею оживленные прения побудили первый международный конгресс экспериментальной физиологии в Париже в 1889 г. постановить о собирании сведений о галлюцинациях, чтобы получить точный материал для суждения о значении этого явления для суеверий. Итоги такого исследования заключены в двух очень интересных работах. Англичане, доставившие всего больше материала, обработали и издали его отдельно в «Reports on the Census of Hallucinations. Proceedings of S. P. R.», t. 10. Это – объемистая книга, редактированная целою комиссией под председательством проф. Сиджвика. Здесь мы находим очень обширную статистическую разработку материала и множество подробных данных о самих галлюцинациях и сопровождающих их явлениях. Другое немного меньшее сочинение издано в Лейпциге в 1894 г. Паришем под заглавием: «Ueber die Trugwahrnehmungen». Здесь также собран и обработан материал, добытый в неанглийских странах, но в книге гораздо более отведено места теории и автор обнаруживает удивительную склонность подробно обсуждать каждое различие между двумя совершенно разнородными явлениями: иллюзией и галлюцинацией. Разосланные вопросы касались только галлюцинаций зрения, слуха и осязания. Галлюцинации вкуса и обоняния тоже встречаются иногда, но они всегда сомнительного характера, так как лишь в редких случаях можно удостовериться, что для них не было действительных внешних причин. Всего имеется 27 329 ответов и из них 3271, т. е. 11, 96 % утвердительных, т. е. сообщающих, что данное лицо имело один раз, или несколько раз галлюцинации в нормальном состоянии, т. е. не вследствие видимой болезни. Для мужчин и женщин процентные цифры различны. В то время, как у первых только 9, 75 % имели такие галлюцинации, у вторых процент возрастает до 14, 87 %, 17 000 ответов исходят от англичан, или национальностей, говорящих по‑ английски; из них утвердительных 1684, т. е. 9, 9 % (мужч. 7, 8 %, женщ. 12, 0 %). Таким образом, для англичан процент несколько ниже, чем для других наций. Может быть такая разница зависит от свойств характера данной нации, а может быть и от других причин. При сравнительно малом числе ответов, всегда окажется больше утвердительных, чем отрицательных, потому что люди, имевшие галлюцинации, более интересуются предметом, чем те, кто не испытал на самом себе этого явления, и охотнее присылают требуемые сведения. Чем больше людей вводится в круг исследования, тем меньше становится отношение положительных ответов сравнительно с отрицательными. Ввиду этого нельзя вывести никакого точного заключения о влиянии в данном случае психологических особенностей различных национальностей. Во всяком случае все согласны, что полученные цифры ниже действительных. Это исследование тем еще интересно, что оно очень ярко подчеркивает недостаточность всякой статистики «на память». Так как я до сих пор еще не представлял доказательства этого положения, то считаю своевременным сделать это теперь. Как материал для моих последующих рассуждений, я беру только английскую статистику, так как только она содержит необходимые цифровые данные.
В упомянутом сборнике все галлюцинации разделены на три группы: зрительные, слуховые и осязательные. Из них первая, самая большая, содержит 1112 случаев, вторая 494 и третья 179. Всего 1785 случаев. Само собой разумеется, что число лиц, ответивших утвердительно, меньше числа случаев, так как некоторые лица имели более одной галлюцинации. Мы рассмотрим подробнее первую группу: зрительных галлюцинаций. Из них 87 были в течение последнего года и из них опять же 30 падают на последнюю его четверть, 12 – на последний месяц, 5 – на последние две недели перед собиранием ответов. Но если это явление встречается одинаково часто в течение целого года, то 5 случаев в 2 недели дадут 130 в год. По тому же расчету 12 в месяц дали бы 144 в год, а 30 в четверть года – 120. Все эти цифры гораздо больше приведенного числа – 87. Чем дальше мы будем углубляться в прошлое, тем годовая цифра будет еще меньше. В предпоследнем году насчитывается 57 случаев, а в 9 предыдущих – в среднем по 41 в год. Далее, десять лет назад средняя годовая цифра падает до 20 случаев. Конечно, нет никакого основания допустить, что число галлюцинаций возросло в 1892 г., когда собирались ответы, сравнительно с предшествующими 10‑ ю годами, или что оно значительно увеличилось именно в последнюю четверть этого года. Постоянное возвышение числа случаев по мере приближения к новейшему времени может быть объяснено только тем, что старые случаи постепенно забывались. Это тем более вероятно, что почти все ответы приведены на память, и только очень немногие лица записывали свои видения немедленно после события. Таким образом, эта статистика ясно доказывает, как мало можно доверять человеческой памяти даже тогда, когда дело идет о таких интересных явлениях, как галлюцинации. На основании некоторых вычислений, излагать которые здесь не место, комиссия Сиджвика пришла к убеждению, что вместо упомянутых 1112, следовало бы получить 4200 ответов о зрительных галлюцинациях, если бы ничего из них не ускользнуло из памяти. Другими словами: забыто около 3/4всех случаев.
Относительно слуховых и осязательных галлюцинаций нельзя было произвести такого подсчета вследствие недостаточности материала, однако многое говорит за то, что и здесь отношения еще неблагоприятные. Так, из слуховых галлюцинаций, вероятно, забыто 5/6, а может быть и больше. Это предположение как раз совпадает с общеизвестным фактом, что слабые слуховые галлюцинации бывают очень часто, но именно поэтому они не привлекают к себе внимания и забываются.
Рис. 86. Галлюцинация с явлением чертей и чудовищ
Содержанием галлюцинаций почти всегда служат человеческие существа. Из 1112 зрительных галлюцинаций, 973 были в образе человеческих лиц. Половина всех случаев слуховых галлюцинаций состояла в том, что люди слышали свое имя, в большинстве прочих случаев слышались другие, совершенно определенные слова. Понятно, что такие явления весьма способствуют укреплению веры в духов и привидения. Можно без сомнения принять, что и в прежние времена галлюцинации бывали так же часто, как и теперь, и имели такое же содержание. Мне нечего особенно распространяться о внешних условиях, при которых возникают галлюцинации. Они бывают во всякое время дня и при самом различном состоянии духа. Статистика, однако, показывает, что около 40 % всех случаев приходится на время пребывания в постели, но в бодрствующем состоянии. Это обстоятельство заслуживает внимания, потому что объясняет, что благоприятные внешние условия в значительной мере способствуют появлению галлюцинаций. Образ, произведенный галлюцинацией, гораздо легче смешивается с действительностью в полутьме, чем при ярком солнечном свете: явление, получающее в темноте характер полной галлюцинации, при свете дня, вероятно, достигло бы только силы псевдогаллюцинации. Вероятно, этим и объясняется любовь спиритических духов к возможно слабому освещению. Очень интересную и возбуждающую в последнее время большие споры задачу составляет вопрос о причинах возникновения галлюцинаций. Мы говорим не о тех частых случаях, которые вызываются болезненными процессами: лихорадкой, душевными болезнями, острыми и хроническими отравлениями, болезнями глаз и ушей. Хотя мы и при этом еще далеки от полного понимания физиологических причин явления, но все же мы знаем, что здесь имеется налицо тяжкое поражение нервной системы, которое и выражается в ненормальных психических явлениях. Но здесь мы будем говорить только о «нормальных галлюцинациях». Французский психолог Бинэ, с которым согласен и Париш, предложил теорию, по которой всякая галлюцинация имеет свои исходный пункт в чувственном восприятии. Внешнее раздражение может быть очень слабым, но все‑ таки оно служит как бы направляющей точкой (point de repè re). Эта теория основана прежде всего на опытах с загипнотизированными. Однако постоянное присутствие такой направляющей точки (и то еще сомнительной) при внушенных галлюцинациях еще не доказывает необходимости ее при галлюцинациях, самостоятельно появляющихся. Во всяком случае опыт, по‑ видимому, не подтверждает этого предположения, как мы сейчас увидим при разборе некоторых примеров из богатой английской коллекции. Что действительные чувственные восприятия играют известную роль в происхождении очень многих галлюцинаций, об этом не может быть и спору, так как можно найти целый ряд случаев, которые как бы служат переходной ступенью между иллюзией и галлюцинацией. Возьмем следующий пример.
«Когда мне было около 18 или 20 лет, однажды я отправился с отцом и еще тремя другими господами в горы. Раз вечером, когда мы находились еще в нескольких милях от нашего ночлега, отец и другой господин ушли в сторону от дороги. Прождав около получаса, мы отправились дальше, тревожась за отца, который был плохой ходок. Было уже темно, когда мы пришли на ночлег, но отца там не было. Я очень беспокоился и присел на минутку в приемной комнате, чтобы обдумать, что мне предпринять. Я помню хорошо, что одной рукой закрыл глаза. Когда я отнял руку, то очень ясно увидел в воздухе между мною и печью верхнюю половину фигуры отца. Научный дух и тогда уже был во мне сильнее религиозного или суеверного, – назовите, как хотите, – и я сказал сам себе: „Клянусь Юпитером, – это привидение; посмотрим, откуда оно взялось “. Я стал всматриваться ближе в мой половинчатый призрак и увидел, что он состоит из пятен на печке и прилегающем карнизе. Когда я это заметил, то очерк сделался менее явственным и явление исчезло. Вскоре пришел отец; оказалось, что он заблудился в ущелье, выкупался в водопаде и чуть не утонул. Если бы это в самом деле случилось, то я бы, пожалуй, с тех пор стал верить, если не в целые, то хоть в половины привидений».
Очевидно, в данном случае видение было так близко к иллюзии, что точное решение вопроса о роде явления, т. е. была ли это иллюзия или галлюцинация, могло быть сделано только более близким осмотром пятен и признанием большего или меньшего сходства их с человеческим лицом. Но видение может быть и очень близко к настоящей галлюцинации, когда оно настолько мало основано на чувственном восприятии, что наблюдатель при всем старании не может найти его причину.
Примером этого может служить следующий рассказ: «Я видел старуху в красном платье, качающую на руках ребенка. Она сидела на камне среди обширного поросшего травою выгона. Было это уже более двадцати лет тому назад в начале осени, при ясном солнечном освещении. Я несколько раз пытался подойти к ней, но она всякий раз исчезала, когда я подходил к камню. Вблизи не было человеческого жилья и спрятаться было решительно негде».
В данном случае явление было вызвано чем‑ то находившимся возле камня, но это что‑ то, вероятно, было очень незначительно, раз наблюдатель при тщательном исследовании не нашел ничего. Большею частью, однако, можно бывает открыть повод к возникновению галлюцинаций, хотя, например, зрительный образ может быть вызван каким‑ нибудь слуховым впечатлением и т. п.
«Я услыхал в коридоре шум и, заглянув туда, увидел мужчину в темном платье, стоявшего в дверях. Я испугался ужасно и бросился в соседнюю комнату, где отец нашел меня лежащим на полу. Я видел человека очень ясно: у него были длинные волосы. Мне было в это время 11 лет. Я в это время сидел за приготовлением уроков, но был в очень нервном настроении. Мое воображение было расстроено фигурою привидевшегося мне человека; я знал его и недавно перед тем видел его в гробу. Вид трупа произвел на меня сильное впечатление и это было причиной моей нервозности. Слышанный мною звук, вероятно, имел какую‑ нибудь вполне естественную причину».
В этом случае, где мы имеем дело с несомненной галлюцинацией, различие между нею и иллюзией очень резко заметно. При последней неправильное представление имеет всегда большее или меньшее сходство с действительным чувственным восприятием. Источник ошибки лежит в неправильном толковании ощущения. Преувеличение сходства зависит от того, что не вполне ясное представление произвольно пополняется другими ассоциациями с ним. При настоящей же галлюцинации действительно воспринимаемое впечатление не имеет ни малейшего сходства с тем, за что его принимают; так, например, в вышеприведенном случае вовсе не сказано, что звук показался мальчику похожим на человеческие шаги. Следовательно, в промежутке между чувственным восприятием, обращающим на себя внимание, и последующей галлюцинацией должна произойти бессознательная психическая работа, конечно, состоящая из воспроизведения ряда представлений. Воспринятый шум сначала бессознательно вызывает представление о приближении человека, а потом этот человек принимает образ мертвеца, удручающего воображение мальчика. Здесь ход процесса понять довольно легко, потому что исходная его точка есть определенное внешнее раздражение. Но это далеко не всегда бывает так. Галлюцинации весьма сходны в этом отношении с предчувствиями, наступающими без всякого видимого повода, так как весь процесс в области бессознательного вызывается одним из совершенно неопределенных и неопределимых представлений, входящих в данную минуту в состав сознания.
Пример этого нам дает следующий рассказ: «Я видел, как моя мать прошла из прихожей в детскую, которая имела сообщение и с комнатой, где я стоял около рояля и пел. Она прошла от меня не далее аршина. Мне было 14 лет, я был здоров и спокоен. Я был так удивлен, что перестал петь и окликнул ее. Когда я вышел в детскую, в ней никого не оказалось, а мать сидела в столовой. Сестра, сопровождавшая меня, заметила, что я должно быть брежу, так как она ничего не видела. Ни раньше, ни позже ничего подобного со мной не бывало».
Этот и предыдущий рассказы суть типичные примеры самопроизвольных галлюцинаций, так как в них ясно выступают все черты, которыми это явление определяется. Чем бы ни был произведен галлюцинаторный образ, внешним ли раздражением, или совершенно неизвестной причиной, в обоих случаях он стоит вне всякой связи с существующим в данное время состоянием сознания и не вызван прямо и непосредственно чувственным восприятием. Именно эта независимость галлюцинации от всего круга сознательных представлений личности и заставляет нас признать наличность бессознательных душевных процессов. Галлюцинация тем и отличается от иллюзии, что при последней бессознательные процессы не имеют места. Но, так как совершенно точное разграничение психических процессов невозможно, то всегда мыслимы случаи, где осознанное чувственное восприятие настолько сильно, а роль бессознательных процессов так незначительна, что каждый наблюдатель может отнести данное явление в категорию галлюцинаций или иллюзий. Кроме самопроизвольных, есть еще другая группа – внушенных галлюцинаций. Последние могут быть результатом или самовнушения (галлюцинация ожидания), или постороннего внушения. Подробное исследование этих явлений найдет место в одной из ближайших глав. Но, так как в английской коллекции мы имеем много случаев таких явлений, то мы проанализируем некоторые из них, чтобы лучше подчеркнуть разницу между самопроизвольными и внушенными галлюцинациями.
«Когда мне было около 40 лет, я сидела однажды в отеле и ждала к обеду мужа. Дверь комнаты была открыта, и я могла через нее видеть со своего места часть лестницы и коридора. Так как муж не являлся, то я иногда поглядывала через дверь в коридор. Вдруг мне показалось, что он взошел на лестницу и медленно идет по коридору. Я все время его видела совершенно отчетливо: он приближался со знакомой усмешкою на губах, и я встала, чтобы пойти к нему навстречу; но в тот момент, когда я думала к нему подойти, видение исчезло. Через полчаса он пришел на самом деле. Я была совершенно здорова, когда это со мною случилось».
Различие между этим и предыдущим случаями галлюцинаций очевидно. Здесь сознание не было наполнено другими мыслями, а напротив, усиленно сосредоточено, может быть, даже не без страха, на приход мужа. В таком настроении дама смешивает образ своего воображения с действительным восприятием – типический пример ожидательной галлюцинации, произведенной сосредоточением внимания. При внушении со стороны наблюдают такие же явления:
Одна девушка пишет: «Однажды мне показалось, что я вижу женщину возле своей кровати; а может быть я и в самом деле ее видела. Мне было около 16 лет, и в одной комнате со мною жила другая девушка, немного старше меня. Раз ночью она вдруг будит меня и спрашивает, не вижу ли я чего‑ нибудь. В ту же минуту мне показалось, что в ногах моей постели стоит высокая, серая фигура, что, однако, не произвело на меня большого впечатления ».
Неизвестно, видела ли что‑ нибудь старшая девушка, но галлюцинация младшей есть несомненно продукт внушения. Неожиданный вопрос сосредоточивает на себе внимание, а фантазия дает сейчас же соответствующий образ. Темнота и внезапное пробуждение, конечно, значительно способствовали наступлению галлюцинации, но главная причина ее, несомненно, заданный вопрос. Галлюцинации, как и предчувствия, могут, разумеется, иметь характер пророчества, но это бывает, кажется, редко. В английском сборнике таких примеров очень мало, и это совершенно понятно. Сны, предчувствия и т. п. получают пророческий смысл только при сопоставлении их с последующими событиями и только сбывшиеся из них запоминаются, почему лишь небольшое число снов признаются вещими. Такие необыкновенные явления, как галлюцинации, гораздо легче удерживаются в памяти, чем обыкновенные сны и предчувствия, а между тем и из галлюцинаций лишь немногие, вследствие случайного совпадения с последующими событиями, могут быть признаны вещими, большая же их часть в этом смысле не имеет никакого значения. Только те люди, которые часто посещаются галлюцинациями, имеют время от времени и вещие галлюцинации. У Сократа и Жанны дАрк такие явления бывали довольно часто; также и у мисс X. Ее дневник содержит много иногда удивительных происшествий в этом роде.
Вот, например, эпизод из путешествия ее по Шотландии с одной дамой. «Однажды утром мы завтракали одни очень рано и спешно, так как должны были ехать дальше в почтовой карете. Вдруг я увидела в воздухе, в одном или двух футах от моей спутницы маленького красного человечка. Я обратила на это ее внимание, но так как она привыкла слышать от меня разные удивительные вещи, то спокойно продолжала завтракать, и спросила только: „Каков он из себя? “ Так как видение все еще носилось в воздухе, то я могла довольно хорошо его описать. Человечек был совершенно красный, похожий на индейского божка. Руки его очень сильно были согнуты в локтях, а ноги видны были только до колен. Моя подруга не могла ничем объяснить это видение, и мы ушли, а он продолжал висеть как бы на невидимых шнурах. После обеда мы возвратились, и моя спутница вошла первая в дом, и, вернувшись, встретила меня и сказала: „Вот твой красный человечек“. Она мне показала письмо с красною печатью и с оттиском как раз той самой фигуры, которую я видела. Письмо прибыло сейчас же после нашего отъезда с утренней почтой и оказалось очень важным».
Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-03-17; Просмотров: 1161; Нарушение авторского права страницы