Как уродуют историю твоей Родины

Юрий Игнатьевич Мухин

Как уродуют историю твоей Родины

www.nowa.cc

«Как уродуют историю твоей Родины»: Яуза; М.; 2005

ISBN 5‑ 87849‑ 175‑ 3

Аннотация

На примере так называемого " Катынского дела" известный автор и публицист Юрий Мухин показывает читателю, как Генеральная прокуратура России и кучка продажных " историков" и писак фальсифицируют документы в архивах и историю затем, чтобы как можно сильнее ослабить Россию в экономической и военной областях.

Юрий Мухин

Как уродуют историю твоей Родины

Вступление. Зачем фальсифицируется история России

Предмет расследования

Два десятилетия назад началась «перестройка» и «под гром фанфар» было обещано раскрыть архивы и обнародовать все тайны «тоталитарного» СССР. Те, кому дорога Родина, кто с интересом вникает в ее историю, застыли в ожидании долгожданной правды. Наконец объявили, что архивы открыты, но вместо правды из архивов хлынули тысячи гнусно сфабрикованных фальшивок, очевидно пытающихся извратить историю нашей страны и представить и ее, и наших предков, и нас с вами в совершенно гнусном виде…

Вы вправе меня остановить и сказать: «Это ты так говоришь, а наши историки и журналисты утверждают, что они находят в архивах подлинные документы. Почему мы должны верить тебе, а не им, уважаемым? » И вы абсолютно правы – слова к делу не пришьешь и лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Вот поэтому‑ то я и предлагаю рассмотреть, как курвится наша история, на конкретном примере – на так называемом Катынском деле, которое на сей момент продолжает «расследоваться» Генеральной прокуратурой РФ и имеет там номер 159. Я подробно рассмотрел фальсификацию Катынского дела в своей книге «Антироссийская подлость»1 (Здесь и далее ссылки на источники фактов), а поскольку мы рассмотрим из этой книги только подробности фальсификации, то я надеюсь, что вкратце данные общие сведения об этом деле не снизят ваш интерес к его деталям. Итак.

Катынское дело

В сентябре 1939 года гитлеровская Германия начала войну с Польшей, правительство которой упорно не верило, что немцы на Польшу нападут. А когда немцы напали, то поляки их обманули: польская армия уже через три дня войны начала быстро удирать от немцев, причем впереди солдат удирали офицеры и генералы. А поскольку территория Польши ограниченна, а хваленые немецкие танковые и моторизованные дивизии не способны были догнать храбрую польскую армию на длинные дистанциях, то Польша облагодетельствовала своим разбегающимся как тараканы воинством всех соседей: Венгрию, Румынию, Литву, Латвию, тысяч 300 польского воинства из 3, 5‑ миллионной2 польской армии неожиданно досталось и Советскому Союзу.

Получив это польское счастье, СССР встал перед вопросом: что с ними делать? Законное польское правительство мир с немцами не подписало, а просто удрало в Румынию, позволив румынам себя арестовать и интернировать, в связи с этим Польши, как государства, не стало, то есть некому было возвращать интернированных польских военнослужащих после войны, не с кого было требовать деньги за их содержание. И просто выгнать поляков из СССР тоже было нельзя, поскольку некие польские «политики», добежавшие до воюющих с Германией Франции и Англии, организовали еще одно правительство, так называемое «правительство Польши в эмиграции», которое было «законным» постольку, поскольку его таковыми считали воюющие с Германией Франция и Англия. И это правительство само собой имитировало с немцами войну. Нейтральный Советский Союз попал в трудное положение: если передать оказавшихся у него польских военнослужащих немцам, то это будет недружественный акт по отношению к Англии и Франции, если их просто выкинуть за любую другую границу, то есть дать добраться до Англии и Франции, то это будет недружественный акт по отношению к немцам. А в ноябре 1939 года дело стало еще запутаннее. СССР вернул буржуазной Литве ее столицу Вильнюс и Виленскую область, которые еще в 1920 году Польша захватила у Литвы. Придурки польского правительства в эмиграции (тогда они сидели во Франции) обиделись и объявили СССР войну3, превратив тем самым 300 тысяч польских солдат и офицеров на территории СССР из интернированных (арестованных в нейтральной стране до окончания войны) в действительно военнопленных. Ну и что теперь СССР должен был делать?

С польскими солдатами было проще: их направили на работу в экономику СССР, давали ссуды на строительство домов – делали все, чтобы солдаты осели в СССР и стали его гражданами. Но согласно международному праву пленных офицеров нельзя было заставлять работать, и пленные польские офицеры это свое право требовали исполнять. Конца войны не было видно даже приблизительно: на Западном фронте немцы и французы с англичанами сидели друг против друга в окопах и не стреляли. Сколько же СССР должен был содержать на шее советского народа примерно 12 тысяч ленивых мужиков?

И СССР поступил единственно возможным способом – польские офицеры были осуждены как враги СССР (а они ими и были) на несколько лет лишения свободы. Теперь их, как заключенных, можно было заставить работать, но, главное, их можно было в любой момент амнистировать и отпустить за границу, не вызывая этим немецких претензий – их бы отпустили не как военнопленных или интернированных, чего во время войны делать нельзя, а как отбывших наказание заключенных.

Содержались польские офицеры в лагерях под Смоленском, а 22 июня 1941 года немцы нападают на СССР и уже через месяц окружают советские войска в районе этого города. Охрана лагерей попыталась вывести поляков из окружения, но с охраной ушли единицы, часть офицеров сбежала в Польшу, но основная масса осталась ждать немцев, надеясь пересидеть войну теперь уже у них в плену. И немцы в целом поступили логично, здраво решив, что такие «офицеры» никому и даром не нужны, и расстреляли этих польских офицеров частью на территории пионерского лагеря смоленской промстрахкассы, а частью в других удобных местах. Так закончили свой путь польские трусливые негодяи, которые обжирали свой народ, обещая, что защитят его, если начнется война, а когда война началась, то эти негодяи стали делать все, чтобы пересидеть эту войну в плену. Сейчас все стонут, что конец этих офицеров был ужасен, но на самом деле он был справедливым.

Геббельсовцы КГБ СССР

Что касается лично Горбачева и его братьев по разуму, серых, как штаны пожарного, типа Лукьянова или Рыжкова, то трудно сказать, знали ли они, что Катынское дело фальсифицируется, либо были просто болванами в руках более подлых своих собратьев типа Яковлева, Фалина, Крючкова и прочих и слепо верили уверениям Запада о том, что поляки были расстреляны НКВД. Учитывая их крайнюю умственную убогость, можно допустить, что их использовали втемную, хотя такое допущение и трудно сделать.

Надо сказать, что сегодня все геббельсовцы, как академические, так и прокурорские, дружно утверждают, что КГБ им не помогало, а наоборот – отчаянно мешало «расследовать» Катынское дело. Но это легенда прикрытия самого КГБ. Ни один геббельсовец в своих стенаниях не упоминает ни единого конкретного случая того, чтобы КГБ кому‑ то из них реально помешал в этой фальсификации. Зато геббельсовцы постоянно проговариваются о том, что все их расследование проводилось по наводке КГБ.

Давайте рассмотрим такой момент. Начало 1989 г., «демократизируя» общественное сознание, в СССР уже два года работала Комиссия советских и польских ученых, пытающаяся очернить «белые пятна» советско‑ польской истории, в том числе и Катынское дело. Очернение не получалось – обвинить СССР в убийстве поляков эти «ученые» не могли, что вполне естественно. В Польше «ученые» продолжали жевать соплю злодея Тартакова, впервые всплывшего в чисто польской фальшивке еще в 60‑ х годах: «Недавно Л. Мартини («Правда о Катыни в свете документа», «Тыгодник Повшехны» № 27, 1989) напомнил содержание ключевого для дела источника – рапорта о ликвидации Козельского, Осташевского и Старобельского лагерей от 10 июня 1940 года, подписанного начальником управления Минского НКВД Тартаковым. Многое свидетельствует о подлинности рапорта, и прежде всего сами обстоятельства его обнаружения, до недавних пор неизвестные»4, – сообщал свежие катынские новости польский сборник, а в это время их советские собратья по разуму и не собирались искать в Смоленске оставшихся в живых свидетелей немецких зверств. Прокуратура еще никаких дел по факту расстрела пленных не возбуждала и никаких следственных действий не проводила. И в это время (22 марта 1989 г.) председатель КГБ СССР Крючков, министр иностранных дел Шеварднадзе и заведующий международным отделом ЦК Фалин сообщают в ЦК КПСС, что поскольку «советская часть Комиссии не располагает никакими дополнительными данными в доказательство «версии Бурденко» (что естественно, поскольку эти данные никто не искал), то, возможно, целесообразнее сказать, как реально было и кто конкретно виноват в случившемся, и на этом закрыть вопрос»5.

Возникает вопрос к Крючкову – если ни единого нового факта к правде о Катыни, сообщенной в 1944 г. советской Специальной комиссией, не было получено, то в связи с чем эту правду начали называть «версией Бурденко»? В связи с чем вы стали брехливо намекать ЦК, что поляков якобы расстрелял СССР?

Крючков не мог так нагло брехать Центральному Комитету КПСС, если бы не был уверен, что на запрос ЦК не сможет предоставить что‑ нибудь в обоснование своей брехни. Следовательно, за полтора года до начала работы следователей ГВП в КГБ уже было подготовлено то, что прокуроры впоследствии «найдут». То есть КГБ заранее были вычищены архивы и из них были изъяты все документы в подтверждение «версии Бурденко». Такой вот пример.

Геббельсовцы сообщают, что документы секретариата НКВД за 1937–1953 гг. изъяли органы КГБ и уничтожили6. Сначала о том, что это за «документы секретариата НКВД». Это книги учета писем, приказов и распоряжений, отправленных и полученных НКВД в те годы. В этих книгах нет содержания документов, есть только адрес, номер и дата, и поэтому рядовому историку они и даром не нужны. Вопрос – зачем же КГБ эти книги уничтожил? А дело в том, что с помощью этих книг можно, безусловно, уличить сфабрикованную от имени НКВД фальшивку, а без этих книг фабриковать эти фальшивки становится более или менее безопасно. То есть, именно КГБ не только начал уничтожать архивы определенным образом, но он же и готовил почву для фабрикации фальшивок. Правда, геббельсовцы утверждают, что КГБ уничтожил книги учета секретариата НКВД, дескать, в 60‑ х годах. Но это, простите, сказка для дураков. До перестройки в архивы никого не пускали и фабриковать документы можно было как угодно, ведь проверять фальшивки было некому. Примером фальсификации в те годы может служить деятельность таких подонков от истории, как генерал Волкогонов и полковник Анфилов, не стеснявшихся публиковать под видом «документов» любую брехню в угоду властям предержащим и при этом ссылаться на архивы как на источник своей брехни. Однако с перестройкой архивы стали доступны и для честных, независимых историков, и именно при Горбачеве возникла опасность, что брехню могут проверить. Поэтому‑ то в связи с открытостью архивов у КГБ и возникла необходимость подготовить почву для последующих фальсификаций.

О размахе уничтожения в архивах документов сообщает историк В.И. Алексеенко, который занимается, казалось бы, очень далекими от политики вопросами. Он пишет: «Я долго не мог найти источник, на который опирались многие авторы, когда писали, что перед войной у нас в строю было 1, 5 тыс. самолетов новых типов. Вот и в 3‑ томнике «Воспоминаний и размышлений» Г.К. Жукова (М., «Новости», 1990, т. 1, с. 346) пишется, что в западных приграничных округах насчитывалось более полутора тысяч таких самолетов. Приводится ссылка на «Историю второй мировой войны 1939–1945 гг.». (М., Воениздат, 1975, т. 4, сс. 25, 26) с переадресовкой на новую ссылку: «Документы и материалы ИВИ МО РФ, фонд 244, оп. 100, д. 1 (39 листов)». Решил лично убедиться, и в результате поездки в ИВИ в октябре 1997 г. (по письменному обращению руководства ВНО при ЦД РА от 10 октября 1997 г., № 135) мне было заявлено в архиве, что все материалы этого фонда были уничтожены по указанию тогдашнего начальника Института военной истории генерала Д. Волкогонова по акту от 14.04.90 г. (входящий института № 231)»7. Но если подонки так уничтожали архивы, касающиеся техники, то что же они делали с архивами, хранившими политические документы?!

Сегодня сами геббельсовцы прямо указывают на «аналитиков» Крючкова как на тех, кто разработал схему фальсификации и кто указывал геббельсовцам, где надо искать. Смотрите. Еще в 1989 г. поляки полагали, что военнопленные полицейские из Осташковского лагеря расстреляны по приказу Тартакова под Бологое (а раньше комиссия конгресса США «безусловно установила», что они утоплены в Белом море). То есть и в 1989 г. ни польские, ни советские «ученые» еще не знали, что в архивах хранятся документы о том, что поляков из Осташковского лагеря для объявления им решения Особого совещания при НКВД направляли в «распоряжение УНКВД Калининской области». Но это уже узнали «аналитики» Крючкова, поработавшие в пока еще никому не доступных архивах СССР. И посмотрите, как КГБ направлял работу геббельсовцев.

Мемориалец С. Глушков в 2000 году хвастается: «Для нас, членов тверского «Мемориала», факт захоронения польских военнопленных в районе Медного стал известен буквально с первого месяца существования нашего общества, вернее, тогда еще инициативной группы. Уже на первом митинге памяти жертв репрессий 26 ноября 1988 года мы говорили об этом и даже называли цифру – 10 тысяч…

Откуда же пошел этот «слух»? Как ни странно, именно оттуда, где его долгое время не хотели признавать, – из управления КГБ по Калининской области. Наверное, еще не пришло время назвать имена тех теперь уже бывших сотрудников этого управления, которые передали эту информацию общественности»8.

Таким образом, уже в 1988 году люди Крючкова стали наводить геббельсовцев на придуманную ими схему фальсификации. А когда в 1990 г. было возбуждено уголовное дело, они же стали наводить и подонков из ГВП.

«Когда на основании локальных данных было решено начать эксгумацию в Харькове, военные прокуроры сначала откопали захоронения советских граждан, а уже потом по ненавязчивым и как бы случайным подсказкам местных сотрудников госбезопасности «наткнулись» на захоронения польских офицеров»9, – пишет прокурорская часть геббельсовцев. «При проведении второй эксгумации, в Медном, сотрудники госбезопасности Тверской области сразу показали места, где следовало копать и где действительно были обнаружены массовые захоронения поляков»10, – продолжают отдавать должное подонки ГВП подонкам КГБ. (В «Антироссийской подлости» я показал, что никаких массовых захоронений поляков ни в 4 тысячи трупов под Харьковом, ни в 6 тысяч трупов под Медным не обнаружено, и там, и там откопали несколько десятков простреленных черепов). И академическая часть бригады Геббельса отдает должное скромным героям из КГБ: «По данным одного из ветеранов органов госбезопасности, Н.С. Хрущев распорядился уничтожить не только учетные дела, но и протоколы «тройки», а также акты о приведении приговоров в исполнение»11, – выдают академики за доказательство болтовню анонимного «свидетеля». Но можно поверить, что этот «свидетель» действительно был из КГБ, поскольку уже до этого Крючков подготовил для дачи нужных «показаний» двух находящихся на пенсии генералов КГБ, о которых ниже.

Как видите, был ли Горбачев тупым болваном в руках Яковлева и К°, или он этой компанией сам руководил, давая задания Крючкову и стараясь понравиться Рейгану и Тэтчер, но во главе капээсэсовской фальсификации Катынского дела явно просматриваются серые мышки из КГБ во главе с главной серой крыской.

Череда смертей

Раз уж я начал о безвременных кончинах геббельсовских «отступников», то следует сказать несколько слов о Ю.Н. Зоре, сыне помощника советского обвинителя Нюрнбергского трибунала Н.Д. Зори. В конце 80‑ х – начале 90‑ х он занимал видное место в рядах геббельсовцев и был из них чуть ли не самым выдающимся. Как вы видели, он является «экспертом» ГВП по Катынскому делу. В 1996 г. Ю. Зоря разыскал меня и попросил о встрече. Мы встретились, и я допустил ошибку – смотрел на него как на подонка и врага моей Родины. Между тем он пытался, как я понимаю теперь, излить мне душу, но я своей враждебностью не дал ему этого сделать, указывая ему на явные фальсификации в его печатных работах. Он практически не оспаривал мои слова, он хотел сказать что‑ то другое, но единственное, что смог – посетовал, что полякам правда не нужна. Потом, оценивая этот разговор, я понял, что он искал путь, как уйти от геббельсовцев, но я ему, возможно, к сожалению, не помог. Судя по всему, он пытался уйти от геббельсовцев сам и геббельсовцы ему этого не простили. По крайней мере польский биограф Ю. Зори пишет: «12 мая 1997 г. в московском Доме кино в присутствии представителей польского Сейма состоялась презентация изданной фондом «Демократия» книги под названием «Катынь», содержащей большинство уже обнаруженных документов. Юрия Зорю на торжество не пригласили. В многочисленных примечаниях, а их несколько сот, его фамилия упоминается всего три раза, и то вместе с другими авторами, в связи с документами, не имеющими принципиального значения»15. А в 1998 г. Ю. Зоря умер, но поскольку ему уже шел 69‑ й год, то его смерть, в отличие от смерти 50‑ летнего Радевича, никого, надо думать, не удивила.

Несколько больше интереса вызвала смерть последнего главного военного прокурора СССР генерал‑ лейтенанта юстиции А.Ф. Катусева. Выше вы видели, что Яблоков несколько даже удивился, что «расследование» Катынского дела Горбачев поручил ГВП во главе с Катусевым. А удивляться особенно нечему. Генерал‑ лейтенант юстиции Катусев как негодяй ярко выделялся на фоне остальных прокурорских негодяев, и кому как не ему могли доверить это «расследование»? Знающие его лично работники ГВП сообщают, что он был исключительным подонком, который не давал возбуждать уголовные дела против уже тогда воровавших генералов и маршалов Министерства обороны СССР, но беззастенчиво фабриковал дела против невиновных офицеров, опять‑ таки, чтобы покрыть преступления высших чинов. Сегодня, когда вся пресса издевается над «расследованием» гибели «Курска», которое ведет ГВП РФ, кстати будет вспомнить, кто именно заложил в ГВП практику «расследований» таким образом. В конце концов оправданный вице‑ адмирал Н.Г. Мормуль вспоминает: «Дело против меня было сфабриковано прокурором Северного флота А.Ф. Катусевым. Он возбудил на флоте более 120 уголовных дел против офицеров, которые позже были прекращены по несостоятельности. Так как виновным я себя не признал, меня протащили через психушку, пять тюрем, камеру сифилитиков, лагерь и «химию». Вышел я на свободу через пять лет четыре месяца и пять дней идеологически раскрепощенным, и смог написать эту книгу.

Кстати, позднее главный военный прокурор А.Ф. Катусев прославился своими расследованиями событий в Карабахе и Тбилиси»16.

Для геббельсовцев это был ценнейший кадр, абсолютно подлый и алчный, который делал все, чтобы убрать из ГВП всех мало‑ мальски порядочных работников. Такой вот случай, рассказанный очевидцем. У Катусева сын – вор, практически профессионал, но ленивый – воровал там, где жил. Учитывая задатки сына, отец решил сделать ему карьеру по прокурорской части и устроил на службу в отдел судебной экспертизы. Сынок тут же украл фотоаппарат и магнитофон, после чего под давлением отца выгнали со службы майора, возглавлявшего этот отдел, за то, что тот посмел возмутиться Катусевым‑ младшим. Но когда сынок обворовал квартиру отца, то алчный Катусев все же заявил на него в милицию. Между прочим, невестка Катусева поступила более благородно: когда сынок Катусева в течение полугода после свадьбы дважды ее обворовал, она просто развелась с ним. Уже из этих милых семейных разборок видно, насколько генерал Катусев был ценен для капээсэсовских геббельсовцев.

После уничтожения СССР Катусев занялся консультацией коммерсантов, под чем, скорее всего, следует понимать, что он был посредником при даче взяток Генпрокуратуре за прекращение уголовных дел. Иначе невозможно понять, с чего это он вдруг сказочно разбогател, переехав в комфортабельную квартиру с финской баней и построив загородный дом под Москвой. Но к концу 90‑ х его дела пошатнулись, видно, Генпрокуратура уже научилась брать взятки без посредников, Катусев наделал много «мелких» долгов. «В кругах, где вращался Катусев, – пишет корреспондент «Коммерсант‑ Власть» Алена Антонова, – такими считались суммы до 30 000 долларов».

Катусев считал себя хитрым и в начале 90‑ х приобрел себе убежище – купил дом в станице Голубицкая Краснодарского края. На первый взгляд мысль правильная – Главному военному прокурору СССР за границей скрыться тяжело. А вот в глубинке плати по 20 долларов в месяц участковому милиционеру и тебя никакой Интерпол не разыщет. Однако когда летом 2000 г. он удрал из Москвы в свое убежище, то уже в конце августа его нашли в нем застреленным. Случай списали на самоубийство17, что даже смешно, поскольку подонки никогда не сводят счеты с жизнью и цепляются за нее до последней возможности. Но если долги Катусева в его среде считались «мелкими», то тогда за что его могли убить и почему он прятался? У меня единственная версия – наделав долгов, он попытался шантажировать либо посольство Польши, либо Генпрокуратуру раскрытием того, как Катынское дело фальсифицировалось. Вот его и пристрелили, или, словами Путина, замочили.

Сами геббельсовцы скорее всего догадываются об истинных причинах смерти Радевича, Зори и Катусева. Мой товарищ попытался связаться с Лебедевой, чтобы поговорить с ней о Катынском деле. Рекомендовал его Лебедевой ее близкий знакомый, но мой товарищ допустил ошибку – он передал Лебедевой визитную карточку, в которой в названии организации было слово «патриотический». Лебедева устроила истерику и порвала с этим своим знакомым отношения, обвинив его в том, что он подсылает к ней террористов. С чего бы такой страх?

Фальсификаторы в архивах

Следующим отрядом геббельсовцев капээсэсовского разлива являются работники архивов России. В СССР в архивах работало, по‑ видимому, слишком много честных людей, поэтому даже у таких геббельсовцев, как Горбачев и Яковлев, возникали трудности с легализацией состряпанных ими фальшивок: как вы видели в первой части, они даже сфабрикованный «пакт Молотов‑ Риббентроп» вынуждены были «найти» не в архиве МИДа, а почему‑ то в архиве ЦК. Но с уничтожением СССР для геббельсовцев настало раздолье и они сразу же направили в архивы своих людей. Один из них, видный академический геббельсовец, выпустил книгу «Обманутая, но торжествующая Клио», которая рекомендуется читателю следующим образом: «Книга руководителя Федеральной архивной службы России члена‑ корреспондента РАН В.П. Козлова продолжает серию его исследований о подлогах письменных источников по истории России. Начало серии было положено работами автора о фальсификациях XVIII‑ XIX вв. В этой книге рассказано о подлогах ХХ в.

В специальной теоретико‑ методологической главе впервые дается развернутая типология подлогов и формулируются правила их выявления».

Таким образом, этот Козлов является теоретиком разоблачения фальшивок, поэтому его книга нам пригодится, когда мы начнем разоблачать фальшивки, им же и состряпанные. Я говорю об авторстве или соавторстве Козлова в фабрикации фальшивок по Катынскому делу так уверенно потому, что все эти фальшивки вышли из архива ЦК КПСС, а с этим архивом, как пишет сам Козлов, произошло следующее:

«Во время августовского путча 1991 г. Президент Российской Федерации издал два важных указа. Первым из них национализировались все архивы КПСС, а вторым предписывалось передать на государственное хранение архивы КГБ СССР. И те, и другие передавались в непосредственное ведение тогда мало кому известного Комитета по делам архивов при Совете министров РСФСР, бывшего в течение многих лет в тени аналогичной союзной структуры – Главного архивного управления при Совете министров СССР. За несколько месяцев до этого комитет возглавил специально приглашенный из Свердловска историк и археограф Р.Г. Пихоя. Молодой и энергичный, он сразу же начал создавать «команду», способную начать перестройку архивов России в соответствии с новыми общественно‑ политическими условиями.

Послеавгустовская эйфория не обошла стороной и автора книги. Размеренная академическая атмосфера Отделения истории Академии наук СССР, где он работал ученым секретарем, уже давно и изрядно тяготила его. Поэтому он не задумываясь принял предложение Пихои стать директором теперь уже бывшего Центрального партийного архива при ЦК КПСС, что возвышается на улице Большая Дмитровка…»

Как только в архивы СССР попала компания «Пихоя Ко», где «Ко» – это Козлов, Коротков и их подельники, из архивов валом повалили фальшивки. Правда, Козлов уверяет, что всего три, но это те фальшивки, которые были разоблачены прокуратурой или иностранцами. А сколько же их гуляет таких, которые «Пихоя Ко» по‑ прежнему выдают за подлинные? Поясню, о чем речь.

В газете «Московские новости» в № 25 от 21 июня 1992 г. дана подборка «подлинных документов» из архива, который возглавил Козлов. Подборка предваряется словами: «Вам предстоит прочесть невыносимые документы, обнаруженные в президентском архиве экспертами Комиссии по приему и передаче архивов КПСС и КГБ Арсением Рагинским, Никитой Петровым и Никитой Охотиным. Это история реализации плана компартии по массовым убийствам 1937–1938 годов». И действительно, если вы, ничего не подозревая, прочтете эту подборку, то у вас сложится впечатление, что Сталин сошел с ума и требовал убивать и убивать тех, счастью которых он отдал всю свою жизнь.

Вот, к примеру, такое постановление Политбюро из этой подборки.

«Строго секретно. Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков). Центральный Комитет. 15 сентября 1938 г. тт. Ежову, Вышинскому, обкомам, крайкомам, ЦК Нацкомпартий

Выписка из протокола № 64 заседания Политбюро ЦК 22 – Вопрос НКВД.

Принять предложение НКВД о передаче оставшихся нерассмотренных следственных дел на арестованных по к р. национальным контингентам, согласно приказов НКВД СССР №№ 00485, 00439, 00593 – 1937 г. и №№ 302 и 326 – 1938 г. на рассмотрение Особых троек на местах.

Особые тройки образуются в составе: первого секретаря обкома, крайкома ВКП(б) или ЦК Нацкомпартий, начальника соответствующего Управления НКВД и Прокурора области, края, республики…

Решения Особых троек по первой категории приводить в исполнение НЕМЕДЛЕННО. И. Сталин«18.

Многие ли из вас заподозрили что‑ то неладное в этой выписке из протокола № 64? Многие ли увидели троеточие после второго абзаца постановляющей части? Так, например, ученые Дагестанского научного центра РАН, публикуя сборник «Репрессии 30‑ х годов в Дагестане», этих трех точек не увидели и перепечатали весь вышеприведенный текст как одно целое19.

А между тем подонки фирмы «Пихоя Ко«выбросили из этого документа две трети текста и убрали, не сообщив об этом читателям, нумерацию пунктов. К счастью, как вы видите из рассылки, эта выписка направлялась всем обкомам, следовательно, она хранится и в местных архивах, до которых руки фирмы «Пихоя Ко«не дотянулись. В результате фотокопия этого документа появилась в Интернете, и его постановляющая часть выглядит так.

1. Принять предложение НКВД о передаче оставшихся нерассмотренных следственных дел на арестованных по к р. национальным контингентам, согласно приказов НКВД СССР №№ 00485, 00439, 00593 – 1937 г. и №№ 302 и 326 – 1938 г. на рассмотрение Особых троек на местах.

2. Особые тройки образуются в составе: первого секретаря обкома, крайкома ВКП(б) или ЦК нацкомпартий, начальника соответствующего Управления НКВД и Прокурора области, края, республики.

В Украинской и Казахской ССР и в Дальне‑ Восточном крае Особые тройки создаются по областям.

3. Особые тройки рассматривают дела в отношении лиц, арестованных только до 1 августа 1938 года, и заканчивают работу в 2‑ месячный срок.

4. Дела на всех лиц указанных нац. к р. контингентов, арестованных после 1‑ го августа 1938 года, направлять для рассмотрения в соответствующие судебные органы, по подсудности (Военные трибуналы, линейные и областные суды, Военную Коллегию Верховного Суда), а также на Особое совещание при НКВД СССР.

5. Предоставить право Особым тройкам выносить приговоры в соответствии с приказом НКВД СССР № 00485 от 25 августа 1937 года по первой и второй категории, а также возвращать дела на доследование и выносить решения об освобождении обвиняемых из‑ под стражи, если в делах нет достаточных материалов для осуждения обвиняемых.

6. Решения Особых троек по первой категории приводить в исполнение НЕМЕДЛЕННО. Секретарь ЦК И. Сталин«.

Как видите, подонки из архивов убрали из текста пункты о передаче дел в суды и требования Сталина к тройкам внимательно исследовать дела обвиняемых, а невиновных освобождать.

И все «документы» в упомянутой подборке в «Московских новостях» точно такие: изуродованные выемкой значащих мест их текста. Ельцин даже по ошибке порядочных людей на должности не назначал, и архивная служба России доказала, что она достойна этого подонка.

Аллегория «исполнить»

Давайте рассмотрим пример, который вам пригодится при чтении остатков геббельсовской продукции. Дальше вы прочтете у академических геббельсовцев: «А 5 апреля Д.С. Токарев доложил В.Н. Меркулову: «Первому наряду исполнено № 343». Это означало, что отправленные из Осташковского лагеря 343 военнопленных 5 апреля были расстреляны». У меня вопрос: почему слово «исполнено» означает «расстреляны»? А по кочану! – отвечают геббельсовцы. – Хотим так считать, вот и считаем!

Тут следует дать разъяснения. Через Особое совещание члены «пятой колонны» проходили следующим образом. Они сидели в следственных изоляторах в областях, а их дела областное УНКВД отправляло в Москву в 1‑ й спецотдел НКВД. В нем дела ставились на учет и передавались в секретариат Особого совещания, который готовил проект решения по данному вопросу и передавал дело на рассмотрение членам Особого совещания. Те принимали решение (к примеру – 3 года исправительно‑ трудовых лагерей), секретариат Особого совещания это решение оформлял и передавал в 1‑ й спецотдел НКВД СССР, а тот его отсылал обратно в УНКВД той области, в которой находился осужденный. Областное УНКВД объявляло осужденному решение Особого совещания и отправляло его из своего следственного изолятора в тот лагерь, который указывал 1‑ й спецотдел НКВД из Москвы. Из «Положения о секретариате Особого совещания…», утвержденного 26 ноября 1938 г., следовало, что секретариат (выделено мною): «5. Составляет протоколы заседаний Особого совещания и передает выписки из протоколов и рассмотренные дела в 1‑ й спецотдел НКВД СССР для исполнения. 6. Осуществляет контроль за исполнением решения Особого совещания»27.

Как видите, слово «исполнение» являлось стандартным и ни в малейшей мере не означало расстрела. Из‑ за стандартности этого слова, начальник УНКВД Калининской области Д.С. Токарев, получив от Управления по делам военнопленных из Осташковского лагеря партию поляков и переадресовав их под Смоленск в лагерь ГУЛАГа (объявляли пленным решение Особого совещания уже в этом лагере28), отчитывался перед Меркуловым словом, заданным инструкцией, – «исполнено».

А то, что поляки в УКВД г. Калинина не расстреливались, а отправлялись из лагеря военнопленных в г. Осташкове в лагеря ГУЛАГа под Смоленск, сегодня может «не видеть» только негодяй, поскольку доказательства этому имеются не только в документах нынешних геббельсовцев, но и в «Официальных материалах…» немцев, изданных в 1943 г. Сергей Стрыгин пишет:

«Особенно показательна в этом отношении история с так называемой «могилой № 8». Эта могила находилась в 200 м к югу от первых семи вскрытых немцами могил, в ложбине, называемой теперь «Долиной Смерти». Немцы начали её раскапывать, извлекли 13 трупов, тут же прекратили раскопки и засыпали могилу. Как минимум, два трупа из этой могилы были опознаны – поручик Михаил Карлинский (Michael Karlinski) и помощник писаря Владислав Чернушевич (Wladislaw Czernuszewicz), об этом написано в отчете доктора Бутца («Amtliches Material zum Massenmord von KATYN», стр.46). Но ни Карлинского, ни Чернушевича в официальном списке нет. Видимо, в могиле №8 немцы сразу же после начала раскопок обнаружили кое‑ что противоречащее их версии и быстро решили раскопки прекратить. Причем настолько противоречащее, что ни одной фамилии опознанных трупов из этой могилы они в официальный список не включили. Что они там обнаружили – теперь уже вряд ли возможно выяснить, но на определенные размышления наводит извлеченный немцами из могилы №8 овальный жестяной жетон из Осташковского лагеря УНКВД Калининской области с номером 9424. Внешний вид жетона подробно описан Бутцем на стр.46, там же приводится и немецкий перевод надписи на жетоне: «T.K. UNKVD K.O. 9424 Stadt Ostaschkow», – что по‑ видимому означает: «Тюремная кладовая Управления наркомата внутренних дел по Калининской области, № ячейки 9424, г. Осташков».

Дело в том, что обнаружение в Катынских могилах трупов поляков, содержавшихся в Осташковском лагере и этапированных в апреле‑ мае 1940 г. в распоряжение УНКВД по Калининской области, камня на камне не оставляет от немецкой версии событий. Попасть в Смоленскую область из Калинина содержавшиеся в Осташковском лагере поляки могли только в одном случае – если их в 1940 г. приговорили не к расстрелу, а к исправительно‑ трудовым работам и перевезли в лагеря в Смоленской области! А значит, расстреляли их немцы! Кстати, комиссия Бурденко в январе 1944 г. обнаружила на трупе № 46, эксгумированном из могилы № 8, документы (квитанции) на имя Арашкевича Владимира Рудольфовича, 1896 г р., этапированного 19 мая 1940 из Осташковского лагеря «в УНКВД Калининской области», а на трупе № 101 – аналогичные документы на имя Левандовского Эдуарда Адамовича, 1893 г р., этапированого из Осташковского лагеря «в УНКВД Калининской области» 27 апреля 1940 г.»

Поскольку в своей первой работе на эту тему – в «Катынском детективе» я об этом ничего не писал, то слово «исполнено» до сих пор является любимой цацкой геббельсовцев – их «надежным доказательством». В своем капитальном труде «Катынь. Пленники необъявленной войны» академические геббельсовцы пишут: «Учитывая, что российский читатель меньше знаком с катынской темой, чем польский, и что в последнее время появился ряд публикаций (книга Ю. Мухина «Катынский детектив», М., 1995, рецензия на нее в газете «Правда» от 28 марта 1996 г.), оспаривающих факт расстрела польских офицеров, полицейских и узников тюрем органами НКВД, редакция сочла необходимым поместить в разделе «Дополнение» фотокопии около 50 документов о реализации решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., снабженных расширенной преамбулой. В связи с этим по соображениям объема издания снимаются 6 обширных документов, касающихся истории Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей до того, как они стали спецлагерями, а также одна справка от 10 февраля 1940 г., касающаяся распределения военнопленных по территориальности, в соответствии со званиями. В этих случаях предшествующему документу присваивается двойной номер, чтобы не нарушать общую структуру книги, уже изданной в Варшаве на польском языке»29.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒