Саул и Давид — союзники и соперники

⇐ ПредыдущаяСтр 16 из 40Следующая ⇒

Несмотря на серьезные конфликты между Саулом и Самуилом, подлинным конкурентом израильского царя был все же не первосвященник, а другой, еще более удачливый полководец — Давид. Библия содержит две различные версии о том, как Давид попал в ближайшее окружение Саула. Согласно первой, царь, страдавший периодическими депрессиями, нашел в нем искусного арфиста, способного улучшать его настроение. По второй, куда более правдоподобной версии, Давид привлек к себе внимание Саула своими военными талантами, и прежде всего, победой над филистимским воином-великаном Голиафом. Хотя в принципе нельзя исключить, что искусство игры на арфе могло и сочетаться в нем с талантами выдающегося полководца и политика.

Вероятнее всего, Давид выдвинулся как военачальник отрядов из племени Йеуда, потому что во времена Саула сохранялось разделение армии на ополчения северных и южных племен. Возможно, первое время он находился как бы в двойном подчинении: под фактической властью Самуила и под номинальной Саула. Однако по мере укрепления позиций первого израильского царя, военные отряды южных племен перешли под непосредственное командование самого Саула. Так было положено начало сближению и последующему неизбежному разрыву двух лидеров.

Соперничество между Саулом и Давидом имело под собой более серьезные основания, чем разногласия между Саулом и Самуилом. Если последний был прежде всего священником и пророком и пытался сохранить свою власть над южными племенами, то Давид являлся таким же военачальником, как и Саул, и так же, как и он, претендовал на военно-политическое руководство всем союзом древнееврейских племен. Более того, если за Давидом стояло самое крупное древнееврейское племя — Йеуда, то Саул опирался на самое маленькое колено — Биньямин. В условиях нараставшей конфронтации с филистимлянами вожди древнееврейских племен нуждались прежде всего в сильном военном лидере, который смог бы защитить их от порабощения филистимлянами. Они были готовы избрать любого, кто проявил бы необходимые для этого качества. Объективно личный конфликт между Саулом и Давидом выражал также противоречия между интересами северных и южных племен. Каждая из сторон — Иаков и Израиль — пыталась навязать другой свою гегемонию в общем союзе. На роль царя-объединителя древнееврейских племен претендовали два кандидата: Саул — от северных племен, и Давид — от южных. В момент смертельной опасности они объединились и действовали совместно, но затем, по мере отступления внешней угрозы, между ними разгорелась борьба за власть. Ее инициатором был Саул, который попытался воспользоваться укреплением своего положения, чтобы своевременно избавиться от самого опасного конкурента. Не зря Саул напоминает своему сыну Йонатану, что «во все дни, пока сын Ишая жив, не утвердишься ни ты, ни царство твое» (1 Цар. 20: 31). Первоначально побеждает Саул, который, используя военное превосходство северных колен, силой объединяет обе группы племен, отодвигая в сторону Давида и стоявшего за ним Самуила.

Не случайно первым, у кого искал помощи Давид, бежав от царя, был Самуил в Раме. Их близкие отношения и тот факт, что Самуил в тайне от царя помазал Давида на царство, объяснялись весьма прозаическими соображениями, а именно общим племенным происхождением. Хотя Библия сообщает, что отец Самуила, Элькана, происходил из гор Эфраима, его предки не имели отношения к северным племенам. Те же библейские тексты вскользь упоминают, что роды Самуила и Давида происходят из одного места — из Эфрата (Вифлеем), и что их предки были эфратиянами. Так как Давид и его род, без сомнения, относятся к племени Йеуда, то к нему же должны принадлежать и предки Самуила. Более того, учитывая, что жители одних и тех же небольших поселений в то время чаще всего были связаны друг с другом родством, можно предположить, что предки Давида и Самуила были не только из одного племени, но, возможно, и из одного клана (1 Цар. 1: 1; 17: 12). В пользу южного проихождения Самуила говорит и тот факт, что его сыновья правили не где-либо, а в Беэр-Шеве, в центральном Негеве.

В результате усиления власти Саула судья и священник южных племен Самуил и его полководец Давид оказались не у дел. Принужденный скрываться, Давид со своим отрядом прячется на территории родного племени Йеуда. Однако племенная аристократия Йеуды не торопилась поддержать собственного кандидата на престол. Влиятельный и богатый клан кеназитов (потомков Калева, сына Йефуне) демонстративно занял сторону царя, а союзник Йеуды — ханаанейский город Кеила, который Давид спас от разгрома филистимлянами, — готов был его выдать армии Саула. Жители труднодоступных областей Зиф и Маон, где скрывался Давид со своими людьми, тоже выразили готовность помочь Саулу выследить и поймать беглецов. Одним словом, родовая знать колена Йеуды предпочла в тот момент поддержать сильного северного царя, способного защитить их от филистимлян, нежели вступать с ним в конфликт ради главенства в общем союзе. Таким образом, военное преимущество Саула и отказ в поддержке со стороны племенной верхушки южных колен заставляют Давида уйти со своим отрядом на службу к филистимлянам. Первая фаза борьбы за власть окончилась безусловной победой Саула.

В библейских текстах имеются две различные версии эпизода, где Давид мог убить Саула, воспользовавшись нерадивой охраной царя, но, проявив благородство, отказался это сделать сам и не позволил того же своим воинам. Вероятно, подобный эпизод, действительно, имел место в жизни, и Давид проявил себя как дальновидный политик: он ведь хотел быть наследником Саула, а не его убийцей. Запятнав себя убийством царя, он неизбежно вызвал бы неприязнь или ненависть северных колен и затруднил бы себе достижение главной цели — стать общим царем всех древнееврейских племен после Саула.

Давид и его отряды были далеко не единственными древними евреями, кто находился на военной службе у филистимлян. Библия упоминает и других «иврим», которые находились в стане филистимлян накануне сражения с армией Саула. Правда, как следует из библейского текста, они оказались ненадежными в войне со своими соплеменниками и во время сражения перешли на сторону Саула. Находясь на службе у Ахиша (Анхуса), правителя главного филистимского города Гат, Давид и его люди жили в качестве военных поселенцев в пограничном городке Циклаг, охраняя филистимские земли от вторжений кочевых племен со стороны Негева и северного Синая. Вероятно, военные поселенцы пользовались достаточной свободой в выборе объектов для своих походов, иначе Давиду не удалось бы избежать столкновений с собственным племенем.

Охота Саула за Давидом на территории южных племен, а затем походы самого Давида в Негев уже в качестве зависимого от филистимлян правителя дают нам интересную информацию о взаимоотношениях колена Йеуды со своими соседями. Прежде всего, обращает на себя внимание полное отсутствие всяких упоминаний о южном племени Шимон. После прихода в Ханаан оно осело в центральной части северного Негева, в районе Беэр-Шевы. Однако во времена Самуила, Саула и Давида эта область считалась уже территорией колена Йеуда. Очевидно, к концу XI в. до н. э. племя Шимон полностью слилось с окружавшими их родичами из Йеуды. Учитывая, что другое южное племя, Реувен, связало свою судьбу с северными коленами, а племя Леви разделилось еще накануне прихода в Ханаан, можно с достаточной уверенностью утверждать, что в период объединенного царства южные племена («дом Иакова») были представлены фактически только одним племенем Йеуда. Правда, по своей численности оно могло с полным основанием считаться мегаплеменем. В нем растворились не только колено Шимон и часть племени Леви, но и многие западносемитские кочевые кланы, присоединившиеся к нему в период сорокалетнего скитания по пустыне. Самыми значительными из них были кеназиты — эдомитянское племя, из которого происходил Калев, сын Йефуне, возглавивший завоевание южного Ханаана. Вероятно, к концу XI в. до н. э. кеназиты полностью интегрировались в состав Йеуды, хотя еще и помнили о своем эдомитском происхождении. Богач Навал, упоминаемый в библейском тексте, был потомком Калева и считал свой род выше рода Давида.

В сходном положении находилась и часть кениев (мидьянитян), породнившихся с Моисеем и присоединившихся к южным племенам после их исхода из Египта. Они осели в районе Арада и постепенно слились с коленом Йеуда. Правда, другая часть кениев продолжала и дальше кочевать как на юге, так и на севере Ханаана. В целом древнееврейские племена рассматривали их как своих союзников и выделяли из других кочевых народов. В первой половине XII в. до н. э., в период войн северных колен с династией Явинов, правивших мощным Хацорским царством, кении, кочевавшие тогда по Галилее, заняли сторону израильских племен. Как повествует Песнь Деборы, жена вождя кениев, Яэль, заманила в свой шатер военачальника Явина, Сисру, и убила его там. Еще одно упоминание о кениях относится уже ко второй половине XI в. до н. э., когда царь Саул вел войну с амалекитянами. В их среде тогда тоже находились кланы кениев, и Саул, не желая невольно причинить вред кениям, попросил их уйти с территории амалекитян, которых собирался разгромить. Трудно сказать, все ли кении присоединились к древнееврейским племенам, но часть их, безусловно, вошла в состав колена Йеуды.

Следующая группа западносемитских кочевников, влившихся в Йеуду, именуется в Библии «маонянами». Книга Судей называет их в числе тех народов, которые нападали на древних евреев и некоторое время даже властвовали над ними. Вероятнее всего, это были какие-то племена мидьянского или эдомитянского происхождения, обосновавшиеся южнее Мертвого моря. Их влияние вряд ли могло выходить за пределы территории южных колен. Они населяли труднодоступные и полупустынные области Зиф и Маон, где одно время скрывался Давид со своим отрядом. Примечательно, что маоняне, как и кеназиты, не поддержали Давида. Более того, они были первыми, кто выразил готовность помочь Саулу поймать его врага. Точно так же — враждебно Давиду — повел себя и другой союзник Йеуды — ханаанский город Кеила. Очевидно, эти этнические группы, которые присоединились к племени Йеуда после его исхода из Египта, в конфликте между Саулом и Давидом отнеслись к последнему менее лояльно, чем собственно иудейские кланы.

Трудно судить о позиции еще одной присоединившейся к Йеуде группы — йерахмиэлитов. В отличие от кеназитов и кениев их этническое происхождение неясно, но, учитывая, что они тоже относились к народам пустыни, можно предположить, что и они были западносемитского происхождения. Во всяком случае, Давид, находясь на службе у филистимлян, старался не причинять ущерба не только собственному племени Йеуда, но и йерахмиэлитам, и кениям тоже. Возможно, что одной из причин присоединения таких кочевых кланов, как кеназиты, кении и йерахмиэлиты, к племени Йеуда было наличие общего культа Яхве. Очевидно, это были те самые «шасу Яхве», о которых упоминают древнеегипетские документы. Кроме того, все они принадлежали ко второй волне кочевых амореев, которых привел в южный Ханаан библейский патриарх Авраам.

Растворение большинства южных колен и присоединившихся кланов в племени Йеуда привело не только к резкому увеличению его численности, но и к закреплению его имени как за южными племенами, так и за территорией южной Палестины. С этого времени носители традиции предпочитают использовать имя Йеуда, или Иудея, не только для обозначения южных племен, но и в качестве названия южной Палестины, ее политической и географической характеристики.

Обращает на себя внимание и другой факт: южные племена, точнее, колено Йеуда поддерживало куда лучшие отношения с Моавом и Аммоном, чем северные. Еще в период судей биньяминянин Эхуд вместе с «домом Иосифа» воевал против моавитского правителя Эглона и его аммонитянских союзников. С аммонитянами был вынужден сражаться и судья Ифтах из Гилада. Аммонитянский правитель Нахаш (Наас) был злейшим врагом царя Саула и северных заиорданских племен, но, как свидетельствует Библия, «оказал милость» Давиду и помог ему (2 Цар. 10: 2). В момент смертельной опасности Давид скрывал своих родителей не где бы то ни было, а именно в Моаве, при содействии местного правителя. Уже одно это свидетельствует об очень тесных отношениях между южными племенами и Моавом. Сказание о моавитянке Руфь (Рут), прабабке самого Давида, подтверждает не только близость между двумя родственными народами, но и факт смешения между ними. Впрочем, разница в отношениях объясняется не столько большей этнической близостью южных племен к Моаву и Аммону, сколько политическим расчетом обеих сторон, согласно которому «враг моего врага — мой друг». Северные колена были многочисленнее и сильнее южных, поэтому объективно они представляли куда большую угрозу для соседних Моава и Аммона, чем южные племена. К тому же отношения аммонитян и моавитян с северными коленами, жившими в Заиорданье, были отягощены территориальными спорами, коих не существовало между ними и Йеудой.

Интересно и другое: взаимоотношения Эдома с Йеудой — двух самых близкородственных народов — были хуже, чем отношения каждого из них с северными племенами. Взять хотя бы такую мелкую деталь: свои же биньяминяне отказались выдать Саулу тех, кто помог Давиду бежать, но это сделал эдомитянин Доэг. О том же говорят и отношения с амалекитянами. Если южные племена, близкие к ним, считали этих своих родственников злейшими врагами, то северные колена, более далекие от амалекитян в этническом плане, имели с ними куда более сносные отношения. По крайней мере, как свидетельствует Библия, в армии Саула амалекитяне служили в качестве наемников, в то время как Самуил требовал их поголовно уничтожить как заклятых врагов «дома Иакова».

Примечательно, что стоило Давиду укрепиться и стать царем всех древнееврейских племен, как отношение аммонитян к нему радикально изменилось и сын того самого Нахаша, который помогал ему, стал уже его врагом. То же самое произошло и в отношениях с Моавом. Несомненно, территориальные споры и политические расчеты оказывали куда большее влияние на взаимоотношения соседних народов, чем факт этнической и племенной близости между ними.

Служба у филистимского царя Ахиша в качестве военных колонистов требовала от Давида и его людей участия во всех походах филистимлян. Это рано или поздно должно было привести к столкновению с армией Саула и с ополчением собственного же племени Йеуда. Но, похоже, у филистимлян был уже печальный опыт использования наемников из древнееврейских племен: они считались ненадежными, в случае если им приходилось воевать против своих же соплеменников. Библия упоминает эпизод, когда наемники-иврим перешли в первом же серьезном сражении на сторону царя Саула. Поэтому, когда Ахиш взял отряд Давида в поход против Саула, это вызвало бурное возражение филистимских военачальников: «И говорили князья филистимские: что это за иврим? И отвечал Ахиш князьям филистимским: ведь это Давид, раб Саула, царя израильского. Он при мне уже более года, и я не нашел в нем ничего худого со времени его прихода до сего дня. И рассердились на него князья филистимские, и сказали ему: отошли назад этого человека, и пусть возвратится он в свое место, где ты поселил его, и пусть не идет с нами на войну, чтоб он не стал врагом нашим, ибо чем приобрести ему милость господина своего, как не головами этих мужей? » (1 Цар. 29: 3–4).

Из этой цитаты совершенно ясно, что этноним «иврим» ассоциировался не только с северными, но и с южными древнееврейскими племенами. Он был единственным терг мином, распространявшимся и на «Израиль», и на «Иаков» одновременно, и был в ходу как среди самих древнееврейских племен, так и среди окружавших их народов. Очевидно и другое: «иврим», как и «хабиру» несколькими столетиями раньше, вовсю использовались в качестве военных наемников самыми различными силами. Эволюция произошла только лингвистическая, но не этническая: изменилось только имя, но его носители остались те же.

Однако отсутствие наемников-иврим рядом с филистимлянами не спасло армию Саула. Она потерпела серьезное поражение в битве при горе Гильбоа, а сам царь и три его сына, включая Йонатана, погибли. Эта военная катастрофа полностью изменила расстановку сил среди древнееврейских племен. Отныне гегемонии «дома Иосифа» был надолго положен конец. Небольшая, но закаленная в боях армия Давида оказалась главной военной силой на территории южных племен, чем он и не замедлил воспользоваться. Давид всту пает в Хеврон и провозглашает себя царем южных колен, точнее, колена Йеуды, в котором уже растворились все члены «дома Иакова» (за исключением племени Реувен и частично Леви).

Библейский текст ничего не говорит о роли филистимлян в воцарении Давида над Йеудой, однако это не могло произойти без их согласия и одобрения. Более того, фактор их поддержки был тогда главным для племенной верхушки в выборе своего царя. Как признавался позднее сам Давид, в его племени были роды куда более знатные и могущественные, как, например, Церуа, но его статус доверенного союзника филистимлян сыграл решающую роль для племенной аристократии Йеуды. Вместе с тем покровительство филистимлян имело и свои границы. Воцарение их ставленника над Йеудой было, безусловно, в их интересах: это раскалывало древнееврейские племена на прежние составные части — северные и южные колена, и, разумеется, ослабляло и тех, и других. Однако последующая борьба Давида за объединение древних евреев могла встретить только противодействие филистимлян и в случае успеха должна была неизбежно привести к войне с ними, что и случилось в дальнейшем. Впрочем, тот факт, что Давид был так быстро и легко принят в качестве царя старейшинами своего племени, являлся не только следствием его военной силы и покровительства филистимлян, но и результатом его собственных усилий по поддержанию связей с племенной аристократией. Даже находясь на службе у филистимлян, он не упускал возможности посылать старейшинам Йеуды часть от своей богатой добычи, взятой во время походов на амалекитян и другие народы пустыни.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒