Борьба за Ковчег Завета между северными левитами и южными ааронидами

⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 40Следующая ⇒

Победа над самым опасным врагом упрочила положение Давида и позволила ему сделать Иерусалим не только политическим центром объединенного царства, но также и религиозным. Правда, для этого надо было перевезти туда главную святыню яхвизма — Ковчег Завета. Владение ею имело не только чисто религиозное значение, но и политическое, и материальное тоже. Ковчег и его хранители были обязательными участниками всех политических договоров и судьбоносных военных сражений. Присутствие этой святыни не только укрепляло авторитет власти, но давало и немалый доход всем, кто ее опекал. К священнической династии, которая распоряжалась Ковчегом, стекались как богатые пожертвования и военные трофеи племенных вождей, так и скромные приношения от всех северных и южных племен. Перемещения святыни были своего рода индикатором перемещения центра политического и религиозного влияния среди древнееврейских племен.

После смерти Моисея и раскола левитов Ковчег Завета достался той священнической династии, которая связала свою судьбу с северными племенами. Южные колена (Йеуда, Шимон и часть левитов), скитавшиеся еще несколько десятилетий по пустыне, оставались очень долго без этой святыни. Известно, что с момента завоеваний Йеошуа в Ханаане, Ковчег все время находился на территории северных племен: сначала в Гильгале, затем в Шхеме, некоторое время в Бейт-Эле, пока наконец не нашел свое постоянное место в религиозном центре Шило (Силом). В конце периода судей, перед смертью первосвященника Эли из Шило, Ковчег Завета попадает в качестве военного трофея к филистимлянам. Согласно библейской версии, филистимляне решили вернуть его обратно, опасаясь, что именно он навлек на них эпидемии и нашествия мышей. Но самое интересное, что они передают его не левитам из северных племен — прежним хозяевам, а ааронидам из южных колен — их соперникам. Напрашивается предположение, что это было сделано умышленно, чтобы поссорить две группы священнослужителей и обострить отношения между Израилем и Иудеей.

Из того, что сообщает библейский текст, видно, что политическая интрига филистимлян вполне удалась. Ковчег Завета был доставлен не просто в Иудею, а в Бейт-Шемеш (Вефсамис), городок, расположенный недалеко от территорий северных племен. Все, что произошло дальше, можно интерпретировать как столкновение между левитами южных и северных племен за право владения самой большой святыней яхвизма. Разумеется, носители традиции трактуют гибель людей иначе: «И поразил Он [Господь] жителей Бейт-Шемеша, за то что они заглядывали в ковчег Господа, и убил семьдесят человек из пятидесяти тысяч человек народа» (1 Цар. 6: 19). Очевидно, своими силами жители Бейт-Шемеша не могли удержать Ковчег, да и не имели соответствующего религиозного центра для его хранения, поэтому обратились за помощью к другому иудейскому городу: «И отправили они послов к жителям Кирьят-Йеарима сказать: возвратили филистимляне ковчег Господа; придите, возьмите его к себе» (1 Цар. 6: 21).

Примечательно, что буквально в полусотне километров севернее от них находился религиозный центр в Шило — тот самый, где должен был храниться Ковчег Завета, — но ни у кого не возникло и мысли, что святыню надо вернуть на прежнее место. Даже если принять предположение части историков, что Шило был к этому времени разрушен, то почему ковчег не вернули его прежним хозяевам, обосновавшимся в других местах, например, в городе Нов, который территориально был еще ближе к Бейт-Шемешу, чем Шило? Да и долго ли лежал в развалинах религиозный центр в Шило? Если позднее, в конце X в. до н. э., израильский царь Йаровам посылал свою жену в Шило к пророку Ахия, то, вероятнее всего, этот религиозный центр северных левитов продолжал существовать (3 Цар. 14: 2).

«И пришли жители Кирьят-Йеарима, и взяли ковчег Господа, и принесли его в дом Авинадава, что на холме; а Элазара, сына его, посвятили хранить ковчег Господа» (1 Цар. 7: 1). Так величайшая святыня со времен Моисея перешла от левитов северных племен к ааронидам южных колен. Это обстоятельство, как и рассчитывали филистимляне, отравляло отношения между Израилем и Иудеей. Не случайно в библейском тексте появляется такая фраза: «С того дня, как остался ковчег в Кирьят-Йеариме, прошло много времени, лет двадцать. И затосковал весь дом Израиля по Господу» (1 Цар. 7: 2). Позднее те, кто редактировал Библию, постарались придать этой фразе тот смысл, что весь народ тосковал по истинному Богу. Однако в первоначальном варианте Ветхого Завета она относилась только к северным племенам, к их левитам, которые лишились своей святыни.

В конце правления царя Саула, когда он сумел распространить свою власть на южные племена, Ковчег был возвращен северным коленам. Но Саул вернул его не в Шило, на территорию колена Эфраим, а к себе в Гиву, в область собственного племени Биньямин. Наверное, тогда же был достигнут хитроумный компромисс, достойный лишь будущего царя Соломона: религиозная святыня возвращалась северным племенам, но оставалась в руках ааронидов из южных колен. Только так можно понять тот факт, что в момент, когда царь Давид решил привезти Ковчег Завета в Иерусалим, святыня, хотя и находилась в доме того же Авинадава, но была уже не в Кирьят-Йеариме, в Иудее, а в Гиве, на территории колена Биньямин: «И поставили ковчег Божий на новую повозку, и вывезли его из дома Авинадава, что в Гиве» (2 Цар. 6: 3).

Еще более интересно другое. Чтобы перевезти Ковчег Завета в Иерусалим, Давиду пришлось собрать большую армию: «И собрал снова Давид всех отборных из Израиля, тридцать тысяч человек. И встал, и пошел Давид и весь народ, бывший с ним, из Баалей Йеуды, чтобы перенести ковчег Божий, который назван именем Господа Цеваота (Саваофа. — И.Л. ), обитающего между херувимами» (2 Цар. 6: 1–2). Зачем понадобилась целая армия, чтобы перенести религиозную святыню? Разве не достаточно было бы только священников-левитов и царской охраны? Причина мобилизации всех сил становится более понятной только благодаря событию, происшедшему во время передвижения Ковчега. Перевозом Ковчега руководили преданные Давиду сыновья Авинадава — Узза и Ахйо. «И когда дошли до гумна Нахона, Узза протянул руку свою к ковчегу Бога и поддержал его, ибо волы наклонили его. И воспылал гнев Господа на Уззу, и поразил его Бог там же за его оплошность, и умер он там у ковчега Бога» (2 Цар. 6: 6–7).

Вероятно, намерение царя увезти из Гивы, с территории северных колен, самую большую религиозную святыню вызвало не только противодействие левитов северных колен, но и волнения среди местного населения. Несмотря на то что яхвизм был всего лишь одним из популярных культов, северные колена не желали расставаться со святыней, которую они считали своей. В намерении южного царя увезти ее к себе они видели ущемление своих интересов и попытку южных колен господствовать над ними. Именно поэтому Давиду понадобились большие воинские силы, чтобы обеспечить беспрепятственную перевозку Ковчега в Иерусалим. Но избежать столкновений все равно не удалось. Видимо, среди погибших был не только Узза, руководитель этой операции, но и множество рядовых исполнителей, иначе Давид не отложил бы доставку Ковчега в Иерусалим. «И устрашился Давид в тот день Господа, и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню? И не захотел Давид везти ковчег Господень к себе, в город Давида, а повернул его к дому Овед Эдома, гаттиянина» (2 Цар. 6: 9–10). Чтобы успокоить северные племена, Давид как многоопытный политик решил отложить исполнение непопулярного решения. Только через три месяца, когда страсти улеглись, царь сумел перевезти Ковчег Завета в Иерусалим. На этот раз Давид постарался максимально задобрить недовольных, устроив празднества и бесплатную раздачу угощений: «И когда несшие ковчег Господень проходили шесть шагов, он приносил в жертву тельца и овна… И роздал он всему народу, всему множеству израильтян, как мужчинам, так и женщинам, каждому по одному хлебу, и по куску жареного мяса, и по одной лепешке с изюмом. И пошел весь народ, каждый в дом свой» (2 Цар. 6: 13, 19).

Трудности, связанные с перевозкой Ковчега Завета в Иерусалим, стали своевременным предупреждением царю, какими опасностями могут быть чреваты конфликты с влиятельными священническими группами. Нежелание Давида портить отношения с северными левитами, как и вообще с северными племенами, было, видимо, главной причиной его отказа от строительства храма для Ковчега Завета. Помимо соперничества между северными левитами и южными ааронидами существовала еще одна проблема: конкуренция между ааронидами и лояльным Давиду йевусейским жречеством. И те и другие стремились стать главной опорой царя в Иерусалиме. Постройка храма неизбежно заставила бы Давида сделать выбор, какой священнической группе отдать предпочтение, и тем самым принизить значение других, а может быть, и вступить с ними в конфликт. Давид никогда не забывал, что он царь не унитарного государства, а, скорее, конфедеративного, состоящего из двух разных частей, объединенных исключительно внешней угрозой. Исходя из этого, он назначил не одного, а сразу двух первосвященников: Эвйатара (Авиафара) — главу северной священнической династии, потомка первосвященника Эли, и Цадока (Садока), представлявшего южных ааронидов (а может быть, и йевусейское жречество тоже). Этими соображениями позднее пренебрег Соломон, за что его сыну, Рехаваму, пришлось заплатить расколом объединенного царства. Правда, положение Давида было несравненно лучше, чем Саула. Он не должен был делить власть с первосвященником, за которым стояли влиятельные племена. Более того, Давид не только мог сам выбрать себе первосвященника, но и, не заботясь о его мнении, самостоятельно совершать священнослужения и всесожжения, чего был полностью лишен Саул. Одним словом, Давид был первым полноправным царем, чьи власть и полномочия никем не ограничивались и не оспаривались. Однако и Давид и Саул не унаследовали власть — оба они были избраны племенными вождями и старейшинами, поэтому и в своей политике они вынуждены были постоянно оглядываться на тех, кто их утвердил на троне.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒