Глава II ЭТНИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ

⇐ ПредыдущаяСтр 27 из 37Следующая ⇒

По своим негативным последствиям для целостности исламского сообщества России этнические предпосылки раскола уступают только личностным и финансовым. Накладываясь на уже существующие межнациональные противоречия, они конвертируют их в этноконфессиональные, чем вызывают гораздо более продолжительные и сложные для преодоления конфликты.

Биэтнические расколы

Среди этнических предпосылок раскола исламского сообщества России особое место занимают так называемые биэтнические расколы, спровоцированные противостоянием двух этнических групп, обычно существенно различающихся по численности.

Наиболее серьезные последствия для российской уммы имели трения между татарами и башкирами. Историческое соперничество между этими народами обычно ограничивалось бытовым национализмом, однако под влиянием внешних факторов могло выливаться и в серьезные конфликты.

После Февральской революции башкирское национальное движение, по мнению А.Б. Юнусовой, стало одним из наиболее активных в России. В 1917 году на III Всебашкирском съезде было принято решение о создании автономного Башкирского духовного управления, поскольку «в Магометанском духовном Собрании, находящемся в Уфе, сидят руководители пантюркистической политики и служат главным источником татаризации башкир. В интересах ограждения башкир от татарского ига… мы организуем отдельное Башкирское Духовное Правление». Активное противостояние Башкирского духовного Управления (впоследствии известного как Центральное ДУМ БАССР) и ДУМ Внутренней России и Сибири (впоследствии известного как Центральное ДУМ РСФСР) началось в 20-30-е годы, когда их интересы напрямую пересеклись. Соответствующие госорганы умело использовали эту ситуацию для подавления ислама в целом и уже к концу 30-х годов оба управления претерпели большой урон. В итоге в 1936 году ЦДУМ БАССР было «воссоединено» с полуразгромленным ЦДУМ РСФСР. В 1948 году ЦДУМ РСФСР трансформировалось в (Центральное) ДУМ Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) и вошло в систему духовных управлений мусульман СССР.

Полный контроль над ДУМЕС установили татары.

В конце перестройки национальные движения СССР вновь активизировались. Не обошел стороной этот процесс и Башкирскую АССР, в которой возникло несколько националистических партий, выступавших за особый статус башкирского народа. Своего пика процесс «национального возрождения» достиг в 1991 году, когда после развала СССР начался «парад суверенитетов». Полиэтническое, межрегиональное ДУМЕС встало перед лицом целого ряда реанимированных проблем, наиболее серьезными из которых оказались требования татарских националистов перенести резиденцию ДУМЕС в «столицу российского ислама» – Казань, а также и обострившиеся противоречия между татарами и башкирами, получившими подобия независимых государств.

До лета 1992 года авторитет председателя ДУМЕС муфтия Талгата Таджуддина позволял избежать серьезных проблем на этом направлении, однако других сдерживающих факторов уже не существовало.

В августе 1992 года брожение в ДУМЕС достигло своего предела. Формальным поводом для начала раскола стало оскорбление, нанесенное Талгатом Таджуддином главе Уфимского мухтасибата ДУМЕС Нурмухаммеду Нигматуллину.

Распекая Нигматуллина за какие-то административно-хозяйственные недоработки, он прилюдно назвал его «тупым башкиром» и предложил «убираться в свое Темясово». Сам Нигматуллин, возможно, не придал бы этому столь большого значения, если бы не позиция радикальной части башкирской интеллигенции, усмотревшей в действиях Таджуддина casus belli. Подстрекаемый своими соплеменниками, уфимский имам-мухтасиб 19 августа выступил по местному телевидению и заявил о переходе в оппозицию к Таджуддину и начале создания своего собственного, башкирского, ДУМ. 21 августа 1992 года Нурмухаммад Нигматуллин, ответственный секретарь ДУМЕС Нафигулла Аширов и главы Стерлитамакского, Октябрьского и Сибайского мухтасибатов созвали съезд, поставившей своей целью учредить независимое ДУМ Республики Башкортостан. Все выступавшие на этом съезде акцентировали внимание на открытости нового муфтията для всех национальностей, хотя фактически его создание инициировали башкирские имамы, недовольные «татарским засильем» в ДУМЕС. Действительно, по состоянию на 10 декабря 1988 года из 128 имамов ДУМЕС лишь трое были башкирами (менее 3%), в то время как общее соотношение татар и башкир в России равнялось 6 к 1.

Основную поддержку ДУМ РБ оказали именно башкирские общины, в то время как большинство татарских осталось в юрисдикции ДУМЕС. В целом сценарий возникновения ДУМ РБ очень напоминал аналогичный процесс первых лет советской власти, что позволило его лидерам учесть ошибки своих предшественников. Председатель ДУМ РБ муфтий Нурмухаммед Нигматуллин постоянно подчеркивал, что его муфтият является республиканским, но ни в коем случае не национальным. В подтверждение бинационального (башкиро-татарского) статуса ДУМ РБ пост первого заместителя муфтия был негласно закреплен за татарином (первоначально первым заместителем работал Нафигулла Аширов, впоследствии его сменил брат главы ДУМ Поволжья Айюб Бибарсов).

Несмотря на заверения лидеров ДУМ РБ, процесс сепарации башкирского муфтията резко обострил татаро-башкирские противоречия в республике. К счастью, эти трения не распространились за ее пределы и немалая часть имамовбашкир поддержала Талгата Таджуддина в начавшемся внутримусульманском противостоянии. Со временем национальная составляющая в конфликте ДУМ РБ и ДУМЕС отошла на второй план и в 1994 году верховный муфтий Талгат Таджуддин создал в рамках ЦДУМ Региональное ДУМ Республики Башкортостан (Салаватский муфтият) во главе муфтием-башкиром Рамилем Насыровым, ориентированное на воссоединение с ЦДУМ башкирских общин. Эта структура просуществовала недолго, однако сам факт ее создания стал своеобразным символом преодоления татаро-башкирского конфликта. 27 сентября 2001 года в Челябинске прошло открытое судебное заседание по рассмотрению иска лидеров Челябинского казыята ДУМАЧР Салеха Абдель Рахмана Гази и Мухамеда Габидуллина о защите чести, достоинства и деловой репутации к редакции газеты «Возрождение Урала» за публикацию статьи председателя комитета Челябинской областной администрации по делам национальностей, религиозных и общественных организаций Хамзиной A.M. «Ваххабизм пришел на Урал? ». Все факты, изложенные в статье, за исключением упоминания о причастности Салеха к поджогу одного из административных помещений Белой мечети, были признаны соответствующими действительности. В статье А.М. Хамзиной, в частности, приводилась следующая цитата из письма председателя Мусульманского религиозного общества при мечети Исмаигила: «Подначивая верующих из числа лиц башкирской национальности, Салех допускает заявления типа «Истинным мусульманином является только татарин (в другой аудитории с точностью до наоборот он говорит об истинности мусульманства башкир – примечание Хамзиной)».

По данному факту суд опросил трех свидетелей, подтвердивших его достоверность. Следовательно, в данном случае ревнитель «чистого» ислама Салех Абдель Рахман Гази сознательно разжигал рознь между татарами и башкирами, надеясь ослабить позиции Челябинского муфтията ЦДУМ, возглавляемого муфтием-башкиром Габдуллой Шакаевым. Особых последствий для межнациональных отношений в Челябинской области эта сторона деятельности Салеха не имела, однако сам факт использования ваххабитскими эмиссарами трений между различными этническими группами весьма примечателен.

Трения между татарами и казахами не имели столь фатальных последствий для единства исламского сообщества России, как татаро-башкирский конфликт, однако в ряде регионов именно они послужили одной из предпосылок раскола.

В 1989 году в Омске началось противостояние между региональным лидером ДУМЕС татарином Зулькарнаем Шакирзяновым и имамом одной из омских мечетей Ануарбеком Джунусовым. Вследствие недальновидной политики обеих конфликтующих сторон этот конфликт привел к расколу мусульманской общины области на татарский и казахский лагеря, а также к обособлению от Омского мухтасибата нескольких казахских мечетей. В июне 1997 года Зулькарнай Шакирзянов, ставший к этому времени муфтием и председателем ДУМ Сибири и Дальнего Востока – Омского муфтията, вышел из состава Совета муфтиев России и к октябрю того же года вступил в прямое противостояние с этой организацией. В 1998 году мусульманские общины Омской области подверглись экспансии входящего в Совет муфтиев ДУМАЧР. Вполне предсказуемо главным союзником Нафигуллы Аширова в регионе стал лидер казахской диаспоры Ануарбек Джунусов. Именно Джунусову было поручено возглавить Омский казыят ДУМАЧР, костяк которого составили казахские общины. Наименее изученным среди этнических предпосылок раскола является конфликт между двумя субэтническими группами татар – мишарями и казанскими татарами. Ряд исследователей считают, что данный конфликт восходит своими корнями ко временам Ивана Грозного, когда во время штурма Казани мишари выступили вместе с русскими против казанских татар. Ведущие лидеры татарского ислама Талгат Таджуддин и Равиль Гайнутдин являются казанскими татарами, что создает у мишарей чувство собственной ущемленности, особенно сильно проявляющейся на их исторических территориях – Московской, Рязанской и Нижегородской областях. Среди лидеров как Совета муфтиев России, так и ЦДУМ постоянно циркулируют слухи о возможном «мишарском перевороте». Эти слухи не получили отражения в прессе, однако сомневаться в их достоверности не приходится.

Этническая ситуация в исламских сообществах Краснодарского края и Кабардино-Балкарской Республики позволяет предположить, что при внешнем влиянии в этих регионах могут возникнуть татаро-адыгский и кабардино-балкарский конфликты. Так, известный российский этнограф М.Н. Губогло в своей статье «Этничность, религиозность, государственность» («Этнопанорама», №3, 2000 год) упоминал о соперничестве между кабардинцами и балкарцами за пост главы ДУМ Кабардино-Балкарии.

Полиэтнические расколы

Среди прочих предпосылок раскола наиболее тяжелые последствия для единства мусульманского сообщества трех субъектов Федерации – Республики Дагестан, КарачаевоЧеркесской Республики и Ставропольского края – имели межнациональные конфликты, в которые вовлекались более двух народов. Спроецировавшись на внутримусульманские взаимоотношения, такие конфликты породили полиэтнические расколы, ставшие причиной появления сразу нескольких враждующих между собой мусульманских структур.

Республика Дагестан является самым многонациональным субъектом Российской Федерации. Ни один народ не составляет в ней большинство населения, поэтому в советское время в Дагестане существовала сложная схема разделения власти между различными этническими группами. Некоторый приоритет в ней отдавался аварцам как самому многочисленному этносу.

Незадолго до развала Советского Союза схема этнического паритета была упразднена и к власти в Дагестане пришли даргинцы, занявшие большинство ключевых постов.

Изменения коснулись и высшего руководящего звена ДУМСК, в котором с 1944 года соблюдался принцип ротации, позволявший занимать пост муфтия Северного Кавказа представителям разных народов.

Смещение в мае 1989 года председателя ДУМСК балкарца Махмуда Геккиева осуществлялось силами «инициативной группы», состоящей преимущественно из дагестанцев.

Неудивительно, что ее вдохновитель Зейдулла Алибекова, внезапно ставший значимым мусульманским лидером, желал видеть новым муфтием своего земляка и принял для этого все необходимые меры. В октябре 1989 года в Махачкале открылся съезд мусульман Северного Кавказа, поставивший себе задачу избрать нового председателя ДУМСК. Все выдвинутые на эту должность кандидаты оказались дагестанцами, и вскоре съезд свелся к жесткой полемике между представителями различных этнических групп Дагестана.

Представители других северокавказских народов, формально имевшие не меньше прав бороться за пост муфтия, некоторое время с недоумением взирали на происходящее, а затем уполномочили казыя Карачаево-Черкесии изложить их общее мнение. В своем выступлении казый с сожалением отметил, что интересы недагестанских народов в ДУМСК более не учитываются, в связи с чем они оставляют за собой право обособиться от этого муфтията.

Это заявление и стало кульминацией съезда – выборы муфтия ДУМСК успехом не увенчались. Так искусственно подогретые противоречия между дагестанскими и недагестанскими мусульманами привели к распаду ДУМСК, которого вполне можно было избежать.

В дальнейшем межнациональные противоречия стали фатальными и для единства ДУМ Дагестана, в которое трансформировалось ДУМСК. 27 января 1990 года в Махачкале открылся очередной съезд мусульман Северного Кавказа, фактически ставший съездом дагестанских мусульман.

На нем вновь проявилось соперничество основных этнических групп Дагестана – в первую очередь аварцев и кумыков – и связанное с этим желание дагестанских властей предрешить результат голосования, исходя из собственных представлений об этническом паритете. В итоге и.о. муфтия даргинец Ахмед Магомедов, имевший наилучшие шансы на успех, был вынужден снять свою кандидатуру. По результатам голосования большинство голосов набрал имам махачкалинской соборной мечети кумык Багаутдин Исаев, в то время как протеже правительства Республики Дагестан аварец Абдулла Эльдарханов занял только второе место. Примечательно, что избранный делегатами съезда Совет алимов ДУМ Дагестана был сформирован с учетом процентного соотношения основных дагестанских этносов.

Относительно мирный период в дагестанской умме продолжался всего два года. Противоречия между аварцами и кумыками нарастали и в итоге привели к новому конфликту. 29 февраля 1992 года в Махачкале открылся первый (по другой хронологии – третий) съезд мусульман Дагестана, созванный по инициативе аварских духовных лидеров, чье влияние в исламском сообществе за прошедшие два года резко возросло. Несмотря на призывы к единению мусульман и намерение оргкомитета реанимировать ДУМСК, в действительности произошло прямо обратное. Муфтий Багаутдин Исаев отказался принять участие в работе съезда, что, правда, не помешало сместить его с занимаемой должности и избрать нового председателя ДУМ Дагестана, которым стал аварец Саид-Ахмед Дарбишгаджиев. Под давлением делегатов-аварцев был также избран новый Совет алимов, в котором 10 мест из 27 заняли представители их народа.

Столь воциющее нарушение прав других этнических групп Дагестана, каждая из которых теперь могла рассчитывать только на одно место в Совете алимов, вкупе с весьма сомнительными обстоятельствами избрания Дарбишгаджиева, привело к бойкоту выборов кумыкскими и даргинскими делегатами, поспешившими покинуть съезд. Багаутдин Исаев денонсировал все решения своих оппонентов, однако, не имея возможности восстановить status quo, заявил о начале формирования национального кумыкского ДУМ. 4 марта 1992 года перед штаб-квартирой ДУМ Дагестана прошел митинг кумыков и даргинцев, которые заявили о создании оргкомитета по подготовке альтернативного съезда и начале создания альтернативных духовных управлений – кумыкского и даргинского. Вскоре их примеру последовали лезгины и ногайцы. Начался раскол ДУМ Дагестана по национальному признаку, приведший к появлению, по, меньшей мере, 4 моноэтнических муфтиятов. Ситуацию еще более усугубили многочисленные межнациональные конфликты, ставшие следствием масштабных миграций внутри Дагестана. Этот период новейшей истории стал для исламского сообщества Дагестана наиболее драматичным. Полиэтнический раскол отбросил крупнейшую региональную умму на периферию исламского мира России, надолго заставив ее замкнуться на решении собственных проблем. Долгое отсутствие в Дагестане единого духовного центра создало режим максимального благоприятствования для проникновения в республику эмиссаров «чистого ислама».

К 1997 году дагестанские власти смогли формально преодолеть полиэтнический раскол, упразднив национальные ДУМы и замкнув всех традиционных мусульман на аварское ДУМ Дагестана. Многие исламоведы, правда, отмечают, что противоречия в религиозной сфере между основными этническими группами Дагестана сохраняются и духовная монополия ДУМ Дагестана основана только на поддержке власть имущих.

Полиэтнические конфликты нанесли тяжелый урон и другой мусульманской централизованной структуре Северного Кавказа – ДУМ Карачаево-Черкесской Республики и Ставрополья (ДУМ КЧРиС). Зона его юрисдикции, как следует из названия, распространялась на территорию Карачаево-Черкесии и Ставропольского края, чьи мусульманские сообщества оказались крайне неоднородными в этническом плане.

Первые несколько лет истории ДУМ КЧРиС на ситуацию внутри этого муфтията влияло только мусульманское сообщество Карачаево-Черкесии – умма Ставрополья была слишком неорганизованна и располагала незначительным числом общин. Выделение Карачаево-Черкесии из Ставропольского края в отдельный субъект Федерации вызвало всплеск национальной активности в пределах новообразованной республики и привело к обострению отношений между ее титульными этническими группами – карачаевцами и черкесами.

Карачаево-черкесский конфликт имел давнюю предысторию и во многом был спровоцирован идеологами советской национальной политики. В 1990 году его обострила борьба за власть между черкесской и карачаевской национальными элитами, закончившаяся победой карачаевцев, явно доминировавших по своей численности. Черкесы, управлявшие Карачаево-Черкесией в советское время, не смирились с поражением и продолжили борьбу, пытаясь добиться паритетного представительства в высших органах власти. В сентябре 1989 года в ауле Псыж Прикубанского района Карачаево-Черкесской автономной области состоялось собрание мусульман Ставропольского края, на котором было решено образовать независимый казыят мусульман Ставропольского края на правах Духовного центра. Организационное оформление казыята произошло на I съезде мусульман Ставропольского края в январе 1990 года. В марте 1991 года на II съезде казыят был преобразован в муфтият, который после изменений в административно-территориальном делении Ставропольского края стал именоваться ДУМ КЧРиС.

В 1990 году казыем Ставропольского казыята был избран карачаевец Исмаил Бердиев, в 1991 году получивший духовное звание муфтия. Карачаевцы заняли и другие руководящие посты в ДУМ КЧРиС, однако серьезных трений на этой почве с черкесами, абазинами и ногайцами не возникло. Бердиев приложил все усилия, чтобы не допустить перенос карачаево-черкесских противоречий в религиозную сферу, благодаря чему сохранил целостность своей структуры.

Первую реальную угрозу единству ДУМ КЧРиС создала, как это ни парадоксально, деятельность карачевского активиста Мухаммада Биджиева, известного также как Мухаммад Биджи-уллу и Мухаммад Карачай. 17 ноября 1991 года Биджиев со своими сторонниками принял участие в митинге, посвященном годовщине провозглашения Карачаевской Республики, и объявил его бессрочным. 30 ноября в Доме Советов Карачаевска их усилиями открылся I съезд мусульман Карачая, по итогам которого было объявлено о создании новой централизованной мусульманской организации – Имамата Карачая во главе с Биджиевым. Попытка создания Имамата Карачая, независимого от ДУМ КЧРиС, совпала с борьбой за обособление Карачаевской республики.

Начало центробежных тенденций в республиканской умме побудило руководство ДУМ КЧРиС к оперативным и решительным действиям. 11 декабря 1991 года в Черкесске открылся III внеочередной съезд мусульман Карачаево-Черкесии и Ставрополья, на котором были осуждены и признаны незаконными все мероприятия Биджиева и его сторонников. Существенную помощь в преодолении начинающегося раскола оказали ДУМ КЧРиС и республиканские власти, видевшие в «имаме Карачая» воинствующего сепаратиста.

Проводя параллель с аналогичными событиями в других субъектах Федерации, нужно отметить, что целостность ДУМ КЧРиС спасло только отсутствие в описанном конфликте этнической составляющей, в противном случае этот муфтият разделил бы судьбу ДУМ Дагестана и ДУМЕС.

В течение еще полугода Биджиев продолжал бороться против республиканского муфтията, однако наиболее значимым его достижением стало образование в Малокарачаевском районе республики первых ваххабитских общин. Со временем их активисты составили костяк влиятельного салафитского движения, охватившего к 1999 году весь юг республики. Руководство ДУМ КЧРиС, достаточно успешно справившееся с политическим экстремизмом под знаменем ислама, оказалось бессильно против экстремизма религиозного. Распространение ваххабизма происходило преимущественно среди карачаевцев, что было эффективно использовано активистами черкесского национального движения, растиражировавшими в своих СМИ скандальные репортажи тележурналистов Елены Масюк и Сергея Доренко по этой теме, а также наиболее острые публикации центральной прессы. «Ваххабитский фактор» стал косвенной причиной нового вызова единству ДУМ КЧРиС, исходившему от правительства Ставропольского края. Идеология «чистого ислама» проникала в Ставропольский край и через граничащий с ним Малокарачаевский район Карачаево-Черкесской Республики, что свидетельствовало о малоэффективной борьбе ДУМ КЧРиС с исламскими экстремистами. Именно слабость ДУМ КЧРиС побудила ставропольские власти инициировать процесс создания собственного муфтията.

С другой стороны, к 1999 году исламское сообщество Ставропольского края уже располагало достаточным количеством общин для организации собственной централизованной структуры, тем более что доминировали в нем не представленные в руководстве ДУМ КЧРиС ногайцы и даргинцы. 20 марта 1999 года в селе Канглы Минераловодского района была проведена встреча шести ставропольских имамов, выступивших с инициативой проведения в крае съезда всех руководителей мусульманских общин с целью создания самостоятельного ДУМ Ставропольского края. Начавшийся процесс сепаратизации, достигший своего апогея летом 2004 года, резко обострил взаимоотношения даргинцев и ногайцев, равно претендующих на лидерство в будущем Ставропольском муфтияте, и создал угрозу возникновения в Ставропольском крае национальных ДУМов.

Таким образом, ДУМ КЧРиС сейчас пребывает на грани полиэтнического раскола, грозящего затронуть не только его ставропольскую часть, но вызвать цепную реакцию в нестабильном мусульманском сорбществе самой КарачаевоЧеркесии. Особенностью этой ситуации является невозможность для руководства ДУМ КЧРиС как-либо воздействовать на развитие процесса и принять эффективные превентивные меры.

Исламовед Магомед Магомедов об этнической составляющей раскола в Дагестане.

В общественном сознании за Дагестаном прочно закрепилась репутация республики, раздираемой межэтническими и внутриконфессионалъными конфликтами. И если межнациональные конфликты в полиэтничном Дагестане являются следствием борьбы этнических группировок за власть, то религиозный конфликт как между представителями «традиционного» ислама и фундаментализма, так и внутри этих течений во многом является отражением этой борьбы.

Уже в первые постперестроечные годы Духовное управление мусульман Дагестана оказывало заметное влияние на религиозную жизнь республики. В первые же годы существования оно превратилось в поле битвы между представителями кумыкской и аварской национальностей за право руководства мусульманской общиной Дагестана. Борьба завершилась «победой» аварцев и привела к расколу и появлению национальных Духовных управлений: аварского, даргинского, кумыкского. И в настоящее время, несмотря на заверения руководства ДУМД о разрешении конфликта, ни для кого не секрет, что нынешнее ДУ опирается в первую очередь на представителей аварской этнической группы.

С середины 90-х годов по республике ходит видеокассета, где духовные лица, по национальности кумыки, рассказывают о злоупотреблениях действующего ДУМД. Проблему противостояния в плоскости кумыки – аварцы в сфере традиционного ислама на встрече мэра Махачкалы Саида Амирова с духовенством РД в июне 1999 г. поднял советник председателя правительства РД по вопросам религии Ильяс-хаджи Ильясов: «Даже если здесь, в Дагестане, не будет ни одного ваххабита, раскол между мусульманами все равно сохранится. Он произошел 28 февраля 1998 г., когда произошел незаконный съезд и когда было незаконно перерегистрировано ДУМД в 1994 г.».

Тот же раскол между кумыками и аварцами в рамках традиционного ислама наблюдается в Хасавюрте. Противостояние проходит в нескольких плоскостях: 1) численное превосходство аварцев-переселенцев как в городе, так и в районе, что вызывает недовольство коренного населения; 2) борьба за власть в г. Хасавюрте и в районе, в которой победили представители аварской этногруппы; 3) религиозное противостояние: пятничный намаз в городе кумыками и аварцами совершается в разных мечетях. Точно так же отдельные пятничные мечети кумыков действуют и в Махачкале.

Таким образом, борьба за руководство мусульманской общиной тесно взаимосвязана с борьбой за политическую власть и подогревается недовольством коренного населения низменных районов переселенцами, так как традиционно духовной жизнью на низменности управляли религиозные лидеры-кумыки, и нарушение этой традиции вызвало у них недовольство.

«Земельный вопрос» вызвал разделение по этническому признаку в рамках традиционного ислама и в селах Ленинаул и Калининаул Казбековского района, ранее входивших в состав Чечни: аварцы и чеченцы в этих селах еще задолго до боевых действий в горных районах Дагестана пятничный намаз совершали раздельно.

Недовольство не только кумыков, но и других национальностей Дагестана вызывает и то, что в деятельности ДУМД странным образом сочетается призыв к установлению шариата и активная политическая деятельность, направленная на обеспечение политических интересов аварской этнической группы. Шейх Саид-афанди Чиркейский уже давно имеет тесные контакты с представителями политической и экономической элиты как внутри республики, так и за ее пределами. Причем этническая принадлежность этих представителей не оставляет сомнений относительно основы контактов.

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒