Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Роль диаспор в расколе – «миграционные» конфликты



 

С 1989 года в центральные и азиатские регионы России хлынули потоки вынужденных мигрантов, спасающихся от вооруженных конфликтов либо просто ищущих лучшей жизни. Среди них было немало этнических мусульман из Азербайджана, Средней Азии, а впоследствии и с Северного Кавказа. К 1999 году во многих российских регионах их доля превысила процент традиционно проживавших там мусульман, преимущественно татар, башкирки казахов. Мигрантов отличала более высокая по сравнению с коренными мусульманами религиозность и нередко лучшая осведомленность в духовных вопросах. Выигрывали они и в самоорганизации – смена привычного образа жизни резко обострила чувство землячества, позволившее мигрантам сплотиться в созданные по этническому признаку сообщества.

Сначала приезжие мусульмане вынужденно посещали татарские мечети, однако службы, проводившиеся на непонятном языке, и общая специфика «татарского ислама», не удовлетворяли в полной мере их религиозных потребностей.

Попытки мигрантов обратить внимание на свои проблемы редко находили понимание, зато нередко провоцировали недовольство чрезмерно активными «пришельцами». Не найдя поддержки, они были вынуждены либо создавать собственные мусульманские общины, либо приходить к власти в татарских махалля. Во втором случае мигранты автоматически включились во внутримусульманские конфликты, осложняя их новым фактором. Наиболее активными на этом поприще стали узбеки, таджики, чеченцы и аварцы, наиболее пассивными – азербайджанцы. Особое место среди новоприбывших мусульман заняли арабы, нередко приезжавшие в Россию из вполне благополучных стран в качестве инструкторов по идеологии.

Противоборствующие мусульманские структуры довольно быстро научились извлекать выгоду из сложившейся ситуации. Мусульмане-мигранты были востребованы ДУМАЧР, ДУМЕР и ДУМ Поволжья, в то время как ЦДУМ и ДУМ РТ предпочли вести «ксенофобскую» линию.

Выходцы из Средней Азии и Северного Кавказа приняли активное участие в становлении ДУМАЧР, составив заметную часть его региональных лидеров. Авторитет имеющего криминальное прошлое «верховного муфтия Азиатской части России» Нафигуллы Аширова среди татарских и башкирских имамов оказался не слишком высок, поэтому его главными союзниками на Урале, в Забайкалье и на Дальнем Востоке стали узбеки, таджики, аварцы, вайнахи и арабы. Представители этих народов возглавили Челябинский, Приморский, Саянский (Хакасский), Томский, Забайкальский (Читинский), Саха-Якутский и Камчатский казыяты, весьма заметно их влияние стало в Курганском, Свердловском и Омском казыятах.

Муфтий Умар Идрисов о миграции.

«Одним из вызовов татарской нации является усиливающаяся миграция кавказских и среднеазиатских мусульман во внутренние районы России. На протяжении веков наша нация была единственной мусульманской силой в этих регионах; с учетом менталитета татар, и с учетом того, что во многих землях внутренней России татары являются коренным народом, у нас никогда не было такого уровня межэтнической напряженности, которая возникла в последние годы и грозит усилиться в ближайшем будущем. Фактически продолжение этого процесс грозит татарам утратой их статуса второй по численности нации в России, со всеми вытекающими последствиями. Изменяется облик наших мечетей, мы вынуждены переходить на русский язык в общении с прихожанами во время даже пятничных проповедей. Они гораздо более пассионарны, чем татары, и уже сегодня требуют пока еще не числом, но, как говорится, качеством – а именно своей напористостью и энергичностью. Если сегодня татары все еще находятся в большинстве в тех или иных общинах, то с учетом дальнейшего роста миграции уже в ближайшее время это может привести к тому, что во главе мечетей и духовных управлений мусульман станут представители совсем других наций, воспитанные в совершенно иных условиях и даже не представляющие всей истории взаимоотношений мусульман и христиан в том или ином городе».

Курганская область долгое время находилась вне арены мусульманского противостояния. Раскол в ней начался лишь в 1997 году, когда усилиям эмиссаров Аширова курганская община вышла из состава ЦДУМ и выступила одним из соучредителей МДУМСДВ-ДУМАЧР. Вскоре эта община стала центром Курганского казыята ДУМАЧР, который возглавил имам-мухтасиб Салават Каримов, ранее занимавший аналогичный пост в Челябинско-Курганском муфтияте ЦДУМ. Смена юрисдикции не принесла татарину Каримову ожидаемых благ – фактическое руководство казыятом стали осуществлять имам-хатыб курганской общины таджик Зейдулло Мизропов и члены чеченской диаспоры. Вскоре они окончательно оттеснили имам-мухтасиба на второй план, «отлучив» его от пятничного намаза за «несовместимое с нормами ислама поведение». Впоследствии был смещен со своей должности и председатель курганской общины Габдулла Исакаев, обвиненный в присвоении 15 тысяч долларов, выделенных на строительство Курганской соборной мечети. В итоге среди курганских мусульман начался межнациональный конфликт.

Выразителем интересов Нафигуллы Аширова в Челябинской области стал сириец Салех Абдель Рахман Гази, получивший пост казыя Челябинского казыята. Методы его работы отличались большой оригинальностью, и вскоре в адрес казыя были выдвинуты документально подтвержденные обвинения в приверженности к экстремистской идеологии и разжигании межнациональной вражды. К 2000 году деятельность Салеха спровоцировала несколько стычек между сторонниками ДУМАЧР и ЦДУМ, чем сильно осложнила ситуацию в мусульманском сообществе области. В итоге администрация Челябинской области подписала соглашение о сотрудничестве с ЦДУМ, по которому его приоритетным партнером стало Региональное ДУМ Челябинской и Курганской областей. 4 июля 2000 года сотрудники УФСБ по Свердловской области задержали преподавателя медресе при мечети деревни Нижние Ари Ачитского района Махмутжана Сатимова. За месяц до этого генеральный прокурор Узбекистана официально обратился в Генеральную прокуратуру России с ходатайством о задержании и выдаче Сатимова, подозреваемого в совершении преступлений по статье 159 УК Республики Узбекистан «Посягательство на конституционный строй». В постановлении указывалось, что Сатимов с 1990 года активно занимался ваххабитской пропагандой среди населения Ферганской долины, а также принимал участие в массовых беспорядках, организованных религиозными экстремистами. Арест Сатимова наряду с появившимися слухами о связи лидеров Свердловского казыята ДУМАЧР и самого Аширова с идеологами свердловских сторонников «чистого ислама» чеченцем Ахметом Абуевым и алжирецем Рашидом Бенсхтиером испортили репутацию ДУМАЧР в глазах региональных властей, которые перестали оказывать ему приоритетную поддержку.

В Омской области в 2000 году сотрудники ФСБ задержали сразу двух имамов ДУМАЧР – Хаджи Худжаева и Мохаммада Шоймуродова. Имам ишимской общины ДУМАЧР Хаджи Худжаев был объявлен в международный розыск за преступления, направленные на насильственный захват власти в Узбекистане.

Примечательно, что его задержание производилось во время проходившего в Омске II курултая ДУМАЧР и фактически привело к срыву этого мероприятия. В свою очередь, имам омской мечети «Хаир-Ихсан» таджик Мохаммад Шоймуродов был арестован в декабре 2000 года за сбыт героина.

При этом Управление ФСБ по Омской области отметило, что мечеть «Хаир-Ихсан» является местом притяжения для «экстремистски настроенных «прихожан» из других регионов страны и даже из-за границы» и что Шоймуродов является уже вторым ее имамом, задержанным за оборот наркотиков. Интересно отметить, что лидеры подконтрольной ДУМАЧР общины «Хаир-Ихсан» принимали активное участие в борьбе против недружественного Совету муфтиев России лредседателя ДУМ Сибири муфтия Зулькарная Шакирзянова, в том числе используя существующие в регионе трения между казахами и татарами.

В Томске одним из инициаторов раскола местной мусульманской общины выступил имам-хатыб Красной мечети Низамутдин Джумаев, таджик по национальности. Интересно, что его главным оппонентом оказался киргиз Нурулла Колыкахунов, также уроженец Средней Азии. Лидер Забайкальского (Читинского) казыята ДУМАЧР узбек Розумбай Сопыев своим поведением вообще дискредитировал в глазах читинских мусульман духовное звание имама. В 2004 году принадлежавший ему конь, содержавшийся в городской застройке и скудно питавшийся отбросами с помойки, сильно покусал маленькую девочку. По итогам судебного разбирательства Сопыев был признан виновным и обязывался выплатить пострадавшим 26 тыс. рублей. Впрочем, читинский казый обвинялся также в узурпации власти и в присвоении денег, собранных на строительство мечети в городе Борзя. В Республике Хакасия местные власти весьма настороженно восприняли информацию о том, что на пост главы Саянского казяыта ДУМАЧР претендует племянник первого чеченского президента Салман Дудаев. В сообщении Агентства деловой информации по этой теме, в частности, отмечалось, что «традиционно лидерами мусульман в Хакасии становились татары и узбеки». В ноябре 1993 года во Владивостоке была зарегистрирована первая мусульманская община – Приморская краевая религиозная мусульманская община «Ислам», которую возглавил узбек Алимхан Магрупов. Первоначально представители всех мусульманских диаспор города входили в «Ислам», однако со временем стало явно проявляться тяготение лидера «Ислама» к чечено-ингушской, узбекской и таджикской диаспорам в ущерб интересам татаро-башкир и азербайджанцев. В 1997 году в общине «Ислам» произошел первый раскол. Один из лидеров татаро-башкирской общины края Ринат Якупов из-за разногласий с Магруповым вышел из «Ислама» и предложил свои услуги ЦДУМ. Вскоре после этого Талгат Таджуддин назначил Якупова своим полномочным представителем в Приморском крае и поручил ему образовать Региональное ДУМ Приморья, которое, правда, было создано только на бумаге.

К весне 2001 года Магрупов, к этому времени возглавивший Приморский казыят ДУМАЧР, испортил отношения даже с северокавказской общиной Владивостока. Помимо этого, его деятельность спровоцировала в Приморском крае христиано-мусульманский конфликт, осложненный серьезными трениями между общиной «Ислам» и мэрией Владивостока. Лидеры дагестанской общины «Ватан» стали серьезно задумываться о выходе из ДУМАЧР и переходе в юрисдикцию ЦДУМ. 8 июня 2001 года Магрупов был освобожден от должности председателя общины «Ислама». Новым председателем общины стал татарин Риф Харисов, после чего жизнь приморских мусульман вошла в нормальную колею.

До 1999 года единственная мусульманская община Камчатской области, существовавшая с 1991 года, входила в юрисдикцию ЦДУМ, однако вскоре после образования ДУМАЧР перешла в его подчинение. Председатель петропавловской общины аварец Усман Усманов был назначен главой образованного на территории Камчатской области и Корякского автономного округа Камчатского казыята ДУМАЧР. Произошедшая смена власти не вызвала большого энтузиазма у татар и башкир, составлявших большинство мусульман области, тем более, что Усманов имел устойчивую репутацию одного из крупнейших бандитских «авторитетов» региона. Масла в огонь подлила и ссора между Усмановым и приехавшим по его приглашению татарским имамом Маратом Разуваевым, который не получил достаточного денежного содержания и был вынужден устроиться на работу в порт. Подобно Магрупову, Усманов успел спровоцировать в Петропавловске-Камчатском межрелигиозный конфликт и надолго испортить отношения с местными властями. Не избежали проблем с мигрантами и другие духовные управления – члены Совета муфтиев России. Особенно не повезло Региональному ДУМ Ульяновска и Ульяновской области муфтия Тагира Шангареева. В середине 90-х годов он пригласил трех арабов-преподавателей для работы в своем медресе. К 1999 году деятельность гостей, по мнению Шангареева, приобрела формы, несовместимые с первоначальными договоренностями. Альтернативный муфтий Ульяновской области попытался избавиться от своих гостей, что в итоге привело к распаду его карликового муфтията. Летом 1999 года на базе 3 из 5 общин Регионального ДУМ Ульяновска и Ульяновской области было создано Центральное ДУМ Ульяновской области, которое возглавил сподвижник арабских преподавателей муфтий Фатых Алиуллов.

Вскоре Центральное ДУМ Ульяновской области стало главным оппонентом Регионального ДУМ Ульяновской области юрисдикции ЦДУМ. Летом 2001 года Фатых Алиуллов смог даже сместить председателя РДУМ УО муфтия Айюба Дебердеева и на несколько недель установить контроль над его муфтиятом. Деятельность, направленная на раскол российского ислама, инкриминировалась также арабским преподавателям октябрьского и бугурусланского медресе.

В июле 2001 года в аэропорту «Шереметьево-I» был задержан уроженец Ленинабадской области Таджикистана Аббос Мирахмедов. Помимо подложного заграничного паспорта, у него была обнаружена большая доза героина, спрятанная между страницами Корана. Аббос Мирахмедов работал имам-хатыбом пермской Соборной мечети – единственной на то время мусульманской общины Пермской области, находящейся в юрисдикции ДУМЕР, и занимал должность заместителя полномочного представителя ДУМЕР в области по работе с имамами. В ноябре 2005 года депортированный в Таджикистан Мирахмедов был арестован по обвинению в террористической деятельности и других крупных государственных преступлениях. Этому соратнику муфтия Равиля Гайнутдина инкриминировалось создание террористической ячейки печально известного Исламского движения Узбекистана. Летом 1998 года начались серьезные трения между общиной пермской Соборной мечети и новым муфтием Пермской области Мухаммедгали Хузиным. Большая часть прихожан этой общины состояла из этнических чеченцев, азербайджанцев и таджиков, что привнесло в конфликт этнический фактор. В полемике со своими оппонентами Хузин обвинил фактического лидера общины Соборной мечети Аббоса Мирахмедова в распространении ваххабизма и участии в наркомафии. В ответ пресс-секретарь общины Радик Гарипов заявил, что «имеют место попытки противопоставить татарское население прихожанам мечети других национальностей. Результаты этой работы мы тоже видим, потому что татары, действительно, не так часто заходят, как азербайджанцы, таджики, узбеки», и определил информацию Хузина относительно ваххабизма и наркотиков в мечети как клевету. В 1999 году мятежная община вышла из ЦДУМ и подала документы на перерегистрацию в ДУМЕР. Зимой 2000 года председатель ДУМЕР муфтий Равиль Гайнутдин посетил Пермь и основал в ней постоянное представительство ДУМЕР во главе с Хамидом Галяутдиновым. Галяутдинов, Гарипов и Мирахмедов развернули в области активную работу по привлечению мусульманских общин на свою сторону и даже попытались открыть в Перми отделение Московского исламского университета. Случай с Мирахмедовым сильно затруднил их работу и только после второго визита Равиля Гайнутдина в Пермь ДУМЕР удалось примириться с областными властями.

Предположительно в 1999 году русский мусульманин Олег (Мустафа) Стародубцев и студент-медик палестинского происхождения Эль Бардвил Висам Али Мохамед Ибрагим начали активно формировать новую мусульманскую общину в Петрозаводске, привлекая в нее преимущественно людей православной культуры (русских, карелов, финнов) и арабских студентов, обучавшихся в вузах города. В 2000 году община была зарегистрирована в составе ДУМЕР, а ее имамхатыбом стал Висам Бардвил. К концу 2000 года Бардвил перевел в юрисдикцию ДУМЕР костомукшскую махалля, а также сформировал в Кондопоге этническую чеченскую общину, зарегистрированную в начале 2001 года. Тем самым имам-хатыб создал необходимую базу для регистрации централизованной мусульманской структуры.

Петрозаводская община сразу привлекла к себе пристальный интерес правоохранительных органов Карелии – заместитель Висама Бардвила Мустафа Стародубцев открыто заявлял о своей принадлежности к ханбалитскому мазхабу суннизма, да и биография самого палестинского имама оказалась весьма интересной. Эль Бардвил Висам Али Мохамед Ибрагим родился в 1975 году в Ливии, там же окончил среднее медресе. В 1993 году он приехал в Карелию, получив визу для обучения на медицинском факультете Петрозаводского университета. До этого некоторое время путешествовал по России, в частности, проведя два месяца в Астрахани. В 1994 и 1996 годах Бардвил дважды отчислялся за неуспеваемость, выезжал за рубеж, однако впоследствии восстанавливался. Постепенно Бардвил стал неформальным лидером небольшой мусульманской общины, состоявшей преимущественно из студентов-медиков арабской и пуштунской национальностей. В 2000 году он был окончательно отчислен из медицинского университета, однако к этому времени успел жениться на русской немке Виктории-Фатиме Вебер и получить российское гражданство.

Биография Бардвила, типичная для исламистского эмиссара, заинтересовала правоохранительные органы. Их подозрения усилились после того, как летом 2000 года Стародубцев и Бардвил в ультимативной форме поставили перед мэрией Петрозаводска вопрос о предоставлении землеотвода под строительство мечети. Средства на этот проект предполагалось получить у зарубежных спонсоров. 15 августа 2000 года община получила разрешение на строительство мечети в достаточно престижном районе Петрозаводска. После того, как планы строительства мечети были преданы огласке, последовала волна протестов, инициированная в первую очередь представителями общественности близлежащих районов. В полемику, выплеснувшуюся на страницы местных и общероссийских газет, включился даже сын Гейдара Джемаля Орхан, под псевдонимом «Карабааги» опубликовавший статью в поддержку общины Бардвила. В итоге действия Бардвила и Стародубцева раскололи карельскую умму. Татарская и азербайджанская община Петрозаводска не поддержали их инициатив и весной 2001 года создали альтернативную мусульманскую общину «Ислам», изъявившую желание войти в Региональное ДУМ Северо-Западного региона России юрисдикции ЦДУМ.

 

Портал «Ислам.ру» о ксенофобских высказываниях нижегородского муфтия.

Настоящее недоумение и возмущение вызвало выступление председателя Духовного управления мусульман Нижегородской области Умара Идрисова на состоявшемся в прошлый четверг «круглом столе» «Европа – Россия – Исламский мир». По его словам, основные сложности в регионе, в котором действует возглавляемая им структура, начались после того, как наряду с представителями «культурной татарской общины» в мечетях Нижнего появились приезжие с юга.

«Они, извините, не моются», «ходят в грязных и рваных носках», «вести себя не умеют», «лезут в первый ряд», – в общем, пояснил Идрисов, – «окультуривать» их надо. Слава Аллаху, до откровенной брани, вроде «черно…е» (или близкий к нему татарский аналог «каралар»), «чурки» и проч., дело не дошло, но между строк нечто близкое в словах главы Нижегородского ДУМ многие услышали отчетливо. Из такого рода высказываний, кстати, также становится понятно, откуда растут ноги у схожих своей логикой утверждений о «нежелательности» и «опасности» принятия ислама русскими…

По окончании мероприятия, на котором присутствовали, помимо российских, многочисленные лидеры европейских исламских организаций, некоторые его участники прямо выразили Ирисову свое негодование.

Но, что больше всего вызывает сожаление, – Идрисов лишь выразил определенное настроение, присутствующее в коридорах и кабинетах некоторых духовных управлений мусульман. Даже в Москве, где мечети процентов на 80 заполняются мусульманами – уроженцами южных регионов России и стран СНГ, как-то пришлось быть свидетелем, выступления одного возмущенного имама, который, прервав пятничную хутбу из-за услышанного сигнала мобильного, стал причитать, что, мол, это не у московских татар телефоны звонят, т.к. они бедные и сотовыху них нет, а у тех, про кого все знают, откуда они понаехали и откуда у них деньги…

 

Среди этнических предпосылок раскола особую роль играет участие во внутримусульманской борьбе новообращенных мусульман или, на религиоведческом жаргоне, «конвертов». В настоящее время точная численность новообращенных мусульман неизвестна. Некоторые мусульманские лидеры, в частности председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин, говорят о «десятках тысяч русских, принимающих ислам», православные эксперты полагают, что их количество не превышает двух-трех тысяч человек, а сами «русские мусульмане», как ни странно, с ними солидаризируются. Действительно, число активных «русских мусульман» не превышает двух-трех сотен, однако благодаря постоянным пиар-кампаниям они кажутся большой и влиятельной группировкой.

Большинство традиционных мусульманских организаций России имеют джентльменское соглашение с Русской Православной Церковью о недопущении взаимного прозелитизма. Такое соглашение подразумевает, что его стороны не ведут целенаправленной миссионерской работы друг в отношении друга, однако принимают людей, самостоятельно решивших сменить веру. При этом некоторые мусульманские организации не признают либо нарушают такие договоренности.

Помимо программ дагвата – «призыва к исламу», существуют и другие предпосылки, обуславливающие увеличение численности «русских мусульман».

Среди причин, побуждающих людей принимать ислам, можно выделить две основных – общественные и религиозные. В России наиболее велико число новых мусульман, которых к смене веры побудили смешанные браки. Распространенный среди тюрских народов ханафитский мазхаб суннизма позволяет жениться на христианке, не принуждая ее к смене веры, поэтому ислам принимают в основном жены арабов и представителей нахско-дагестанских народов. Любое направление ислама запрещает мусульманке выходить замуж за христианина, поэтому изредка можно услышать и о принятие исламской веры будущим мужем. Человек, живущий в преимущественно мусульманском окружении, вполне может сменить веру, чтобы «быть, как все». Афганская война и чеченские войсковые операции породили феномен насильственного обращения в ислам в плену (к этой теме обратился режиссер Владимир Хотиненко в своем фильме «Мусульманин»). На «круглом столе» информационноаналитического агентства «Росбалт» «Ислам и Христианство».

Межэтнические отношения: диалог культур» полномочный представитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе С.В.Кириенко отметил и экономические предпосылки для обращения в ислам. По его словам, отмечались случаи принятия ислама мелкими предпринимателями в надежде избежать поборов со стороны этнических мусульманских преступных группировок, либо же просто влиться в мусульманское деловое сообщество. Численность людей, принявших ислам по идеологическим мотивам, значительно меньше. По классификации православного исламоведа Ю.В. Максимова, в исламе их привлекает, с однойстороны, его рационализм и простота, а с другой изощренный мистицизм суфизма и шиитских сект группы «гулат».. Другими факторами здесь могут стать также неизменность основных положений ислама по сравнению с некоторыми направлениями христианства (католичеством, протестантизмом), минимальные требования в ряде сфер и даже врожденная склонность к смене веры. Среди «идеологических» новообращенных немало людей с высшим образованием, они осознанно исповедуют ислам и могут вести полемику с представителями других религий. На практике нередко можно увидеть и разные сочетания описанных факторов.

Необходимость для новообращенных мусульман зарекомендовать себя с положительной стороны способствуют их религиозному рвению (часто, правда выражающему в так называемом «синдроме неофита»), что наряду с достаточно высоким уровнем образования или технических навыков позволяет им занимать ведущие роли в мусульманских общинах.

В настоящее время среди мусульманских лидеров России достаточно много этнических христиан. В первую очередь это один из идеологов Совета муфтиев России, политический советник его председателя Вячеслав-Али Полосин, до 1999 года бывший заштатным протоиереем Калужской епархии Русской Православной Церкви. Среди политических и региональных духовных лидеров российского ислама можно отметить активиста мусульманской общины СанктПетербурга «Ад Дауа» Ислама Яблокова, одного из лидеров «Исламского конгресса» Хусейна Макарова, владимирского криминального «авторитета» Сергея Басова (Пащенко), ваххабитских эмиссаров Олега-Абузара Марушкина и Олега-Мустафу Стародубцева, а также руководство Национальной организации русских мусульман. Среди части российской уммы весьма популярна «русская дворянка» Валерия-Иман Порохова, автор «перевода смыслов Корана» и бывшая телеведущая. В мусульманской среде также активно циркулируют вполне правдоподобные слухи о русском (или даже еврейском) происхождении еще одного мусульманского лидера – главы Евразийской партии России и вакиля (управляющего делами) ДУМАЧР Абдул-Вахеда Ниязова, который до 1991 года был по паспорту Вадимом Валериановичем Медведевым. Высокая активность русских мусульман обуславливает их деятельное участие во внутренней жизни мусульманской общины, и как следствие – участие в расколах, которые приобретают с их помощью новое измерение. Чувствуя свою ущербность по сравнению с этническими мусульманами, новообращенные мусульмане инстинктивно обращаются к отрицающей этнические границы концепции «исламской нации», чем немало раздражают своих единоверцев. Другим конфликтогенным фактором является то, что «русские мусульмане» в подавляющем большинстве тяготеют к нетрадиционному исламу.

Советник председателя Совета муфтиев России Вячеслав-Али Полосин принял ислам летом 1999 года и сразу включился в работу Совета муфтиев, быстро сделавшись его самым плодовитым публицистом. Осенью 1999 года он принял участие в избирательной кампании общественно-политического движения «Рефах», став главным редактором рефаховской «Мусульманской газеты», а впоследствии и сопредседателем «Рефаха». Свою деятельность Полосин осуществлял в двух основных направлениях. Летом 2001 года он на базе своих полемических статей издал брошюру «Манифест новой России: третий путь – прямой», в которой резко критиковал православное христианство и доказывал необходимость принятия ислама русским народом. Параллельно с этим Полосин включился в борьбу против главного оппонента Совета муфтиев верховного муфтия ЦДУМ Талгата Таджуддина, обвиняя его в отступлении от ислама. Впрочем, антитаджуддиновские заявления бывшего православного священника не имели особого успеха, так как исходили от человека, имеющего об исламе достаточно смутное представление и часто допускающего противоречащие исламской догматике высказывания.

Промежуточным итогом деятельности Полосина на новом поприще стало резкое ухудшение отношений между Советом муфтиев России и Русской Православной Церковью. В конце 2001 года председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл направил муфтию Равилю Гайнутдину письмо с просьбой прокомментировать кощунственные антихристианские выпады официального представителя Совета муфтиев и настоятельно рекомендовал воздержаться от активной рекламы новообращенных мусульман, поскольку она противоречит базовым принципам межрелигиозного диалога. В ответном письме муфтий Мукаддас Бибарсов заявил, что Полосин пишет свои книги как частное лицо, поэтому все претензии к Совету муфтиев со стороны Московского Патриархата абсолютно необоснованны. Весной 2001 года Али-Вячеслав Полосин вышел из общественно-политического движения «Рефах», переживавшего в то время период кризиса. Через некоторое время он начал открыто интриговать против лидеров Евразийской партии России (ставшей преемницей «Рефаха») Абдул-Вахеда Ниязова и муфтия Нафигуллы Аширова, провоцируя конфликт уже внутри Совета муфтиев России. Впоследствии курируемый Полосиным сайт Союза мусульманских журналистов www.islam-info.ru неоднократно критиковал политику Совета муфтиев России, выступая, например, против одобренного этой организаций празднования 4 ноября как Дня народного единства или оскорбительно критикуя его сопредседателей. После ряда провокаций, направленных на развал Совета муфтиев России, в мусульманской среде стало крепнуть подозрение, что Полосин является тайным агентом Русской Православной Церкви с оперативным псевдонимом «АльГапон» (по другой версии – «Али-Гапон»). Сторонники такой версии указывали на то, что Али-Вячеслав не был отлучен от Церкви, лишен сана или даже запрещен в служении, никто не видел его совершающим намаз, зато нелицеприятные высказывания в адрес мусульманских деятелей озвучивались бывшим протоиереем весьма часто. Для полноты картины упоминалось также, что Полосин бросил жену-инвалида и женился на ее малолетней племяннице. На самом деле Русская Православная Церковь, конечно, не внедряла Полосина в исламскую среду, так как в оппозицию к ней он перешел задолго до смены веры. Тот факт, что его не лишили сана и не запретили в служении, подробно и аргументированно объяснялся правящим архиереем отца Вячеслава митрополитом Калужским и Боровским Климентом. Измышления же о конфликте Полосина с бывшей женой иначе, чем клеветой, считать нельзя – на самом деле она не возражала против его брака с племянницей и добровольно освободила для них квартиру.

Валерия-Иман Порохова, автор весьма сомнительного с точки зрения большинства исламоведов и мусульманских лидеров «перевода смыслов Корана», в своей деятельности не ограничилась только научными изысканиями. В 2000 году она вошла в общественно-политическое движение «Рефах» и стала активным популяризатором его идей. Весной 2001 года муфтий Равиль Гайнутдин заявил на пресс-конференции, посвященной празднику Курбан-Байрам, что ВячеславАли Полосин и Валерия-Иман Порохова «многое делают для популяризации ислама среди русских и других христианских народов». В 1995 году в Республике Чувашия было создано альтернативное Чебоксарское ДУМ Чувашии юрисдикции ВЦКДУМР.

Его возглавил муфтий Марат Архипов, чуваш по национальности. 11 ноября того же года председатель Регионального ДУМ Республики Чувашия в составе ЦДУМ муфтий Альбир Крганов собрал съезд махалля республики и сравнительно безболезненно ликвидировал начинающийся раскол. Такая легкая победа над региональной структурой весьма сильного тогда ВКЦДУМР во многом объяснялась позицией президента Чувашии Николая Федорова, крайне болезненно относившегося к распространению ислама среди чувашей. В июне 2004 года несколько группировок «русских мусульман» приняли решение создать Национальную организацию русских мусульман (НОРМ), призванную объединять только этнических русских. Лидерами НОРМа почему-то стали два украинца – Абу-Талиб Степченко и Абдуль-Керим Черниенко, исповедовавшие соответственно суннизм и шиизм. Первоочередной задачей НОРМа декларировалось обращение в ислам хотя бы 5% русских, что теоретически позволило бы сформировать мусульманскую властную элиту. Духовным наставником НОРМа стал лидер Исламского комитета Гейдар Джемаль, который даже среди радикалов выделялся своей патологической ненавистью к христианам, иудееям и действующей власти. Свою помощь НОРМу предложил и Культурный центр при иранском посольстве, особенно заинтересованный в «шиитизации» будущей властной элиты. Созданию НОРМа предшествовала публичная дискуссия московского джамаата «русских мусульман» «Бану Зулькарнайн» («Нация Александра Македонского») с Вячеславом Али-Полосиным, который обвинялся в целом ряде прегрешений. Так, он «осудил перед кафирами редактора сайта русских мусульман Koran.ru Шамиля Матвеева», «вонзил нож в спину еще не окрепшему Русскому Мусульманскому Движению», а работа его сайта Союза мусульманских журналистов «вообще должна вызывать у кафиров только одобрение».

Опубликованный на сайте «Коран.ру» перечень обвинений заканчивался выражением Полосину «вотума недоверия как публичному деятелю, представляющему позицию русских мусульман в глазах широкой общественности». В свою очередь, лидер Союза мусульманских журналистов упрекал своих оппонентов в излишнем радикализме и пропаганде идей национального превосходства. После создания НОРМ место главного врага «русских мусульман» занял муфтий Татарстана Гусман Исхаков, публично усомнившийся в полезности «конвертов» для российской уммы. Председатель НОРМа Абу-Талиб Степченко потребовал «пресечь экстремизм и национализм со стороны муфтия Татарстана» и попросил рассматривать свое требование как обращение в прокуратуру. Впоследствии, правда, НОРМ предпринимал вялые попытки подружиться с некоторыми муфтиями, однако так и не дождался открытой поддержки со стороны кого-либо из них.

К началу 2005 года в среде «русских мусульман» сформировались несколько группировок. Одну из них составили лояльные официальному мусульманскому духовенству «конверты», как правило, выраженные сторонники либеральных политических ценностей. Самыми известными из них стали Вячеслав-Али Полосин, Валерия Порохова и Марат Архипов, задействованные в работе структур Совета муфтиев России. Противники «конформистов» презрительно именовали последователей Полосина «татарскими шестерками» и указывали на присутствие в их рядах группы «русских мусульман-сионистов», к которой относились опальный пресс-секретарь Совета муфтиев России Джаннат-Сергей Маркус, его супруга Анна-Айна Леон и сотрудник пиар-подразделения околоправославной секты лурьитов («неосуздальских педофилов») Валерий-Исмаил Емельянов. Последний, правда, к 2006 году перешел из ислама в некий неденоминированный монотеизм-«ханифизм», поэтому претензии к нему были сняты. Более многочисленную группировку «русских мусульман» составили бывшие члены фашистских и неоязыческих организаций, которые пришли в ислам после долгих духовных исканий и видели в нем преимущественно эффективный инструмент для борьбы с «жидо-масонским заговором», антинародным режимом Ельцина – Путина и ведущим геноцид русского народа иудеохристианством в лице Русской Православной Церкви. Такого рода «конвертов» отличала также идея о превосходстве русских над другими национальностями (за исключением, может быть, чеченцев и некоторых арабов) и, как следствие, теория о том, что российский ислам должны возглавлять именно русские, а не «продажные татарские муфтии». «На Русских как на передовом бастионе Арийской расы в полной мере лежит миссия Зулькарнайна (ME), соорудившего железные ворота для сдерживания инфернальных орд гогов и магогов» – гласит Декларация о создании движения русских мусульман, обнародованная в 2004 году джамаатом «Бану Зулькарнайн». Большая часть постфашистских «конвертов» первоначально объединилась в рамках НОРМ, однако их крайняя разнородность быстро привела к многочисленным расколам. Так, вышедший в НОРМе на первые роли Абдуль-Керим Черниенко стал активно насаждать среди ее членов шиизм, утверждая, что эта форма ислама более подходит для утонченных русских мозгов: По словам Черниенко, доля шиитов среди новообращенных мусульман достигла 90% в Москве и 40% в целом по России, что вызвало резкую критику суннитского крыла нормовских «конвертов».


Поделиться:



Популярное:

  1. F. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ ЗА ЛИЦЕНЗИОННЫМИ ДОГОВОРАМИ
  2. I. Роль объективного Оператора F.
  3. I.5. Роль педагогики в развитии общества
  4. III. ТЕМАТИКА КОНТРОЛЬНЫХ РАБОТ
  5. III.2.4. Контрольные испытания (тестирование)
  6. V. ВОСПРИЯТИЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. РОЛЬ СЛУХА В ЭТОМ ПРОЦЕССЕ
  7. V. Методические указания к выполнению контрольной работы.
  8. А. РОЛЬ ИНФОРМАЦИИ О ПРОМЫШЛЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ В ПЕРЕДАЧЕ ТЕХНОЛОГИИ
  9. Амортизация, амортизационные отчисления. Роль амортизационной политики в хозяйственной деятельности фирмы.
  10. Белки. Роль белков в питании и технологии пищевых производств.
  11. Валютный контроль в Российской Федерации, органы и агенты валютного контроля
  12. Введение. Глюкоза является главным клеточным « топливом» при анаэробном получении энергии. Наиболее важную роль при сбраживании глюкозы играют два пути: молочнокислое и спиртовое брожение.


Последнее изменение этой страницы: 2016-03-17; Просмотров: 1065; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.039 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь