Стилистическая характеристика категорий лица и числа

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 7Следующая ⇒

Категория лица, выражающая значение персональности, наряду с формами времени и наклонения в системе морфологических признаков глагола справедливо считается одной из основных. Грамматисты видят в совокупности этих категорий средство выражения предикативности высказывания. И хотя персональность в сочетании с темпоральностью и модальностью не исчерпывают значения предикативности, они отражают ее важнейшие стороны, определяя организующую роль глагола в структуре предложения.

Для стилистической оценки рассматриваемых категорий важно, что лицо и число из всех формальных признаков глагола наиболее способствует наглядности, конкретности изображения действия, от чего зависит и экспрессивная окраска глагольных форм, и специфика их использования в разных стилях речи. Переносное употребление личных форм глагола создает разнообразные стилистические оттенки в их значении.

Использование форм лица и числа глаголов в функциональных стилях подчиняется определенным закономерностям. Наиболее свободно эти формы функционируют в художественной речи; в официально-деловом стиле они сведены до минимума. Это объясняется преобладанием глагольности в художественной речи, ее личностным характером в противовес именному типу речи деловых документов и господствующему в них «безличному» стилю изложения, исключающему указание на конкретное лицо.

Научный стиль выделяется полным отсутствием глаголов 2-го лица единственного числа и очень редким употреблением 2-го лица множественного числа. В соответствии с функциональной спецификой в научном стиле широко используется 1-е лицо множественного числа, означая так называемое «авторское мы»: Ниже мы приводим диаграммы; Напомним, что…; Заметим … и т.д., а также «мы совокупности» при активном привлечении слушателей, читателей к описываемому: Станем нагревать стержень…; Возьмем более поздний период… Нередко 1-е лицо множественного числа в научном стиле получает характерный оттенок обобщенности: Мы называем пустым сосуд, если в него ничего не налито или безличности: Длительный звук мы называем музыкальным (ср.: принято называть…); Описанные особенности мы можем выразить таким образом (можно выразить…). В то же время в научном стиле практически отсутствует самое характерное для 1-го лица множественного числа — указание на нескольких лиц (я и другие), которое как исключение встречается лишь в коллективных трудах.

В научном стиле 3-е лицо глагола также отражает его отвлеченность: оно указывает преимущественно не на лицо, а на предмет: Водород получается следующим образом. В научном изложении глаголы 3-го лица очень часто приобретают неопределенно-личное значение, иногда с оттенком обобщенности: Эти свойства приписывают кислороду. Во многих случаях формы 3-го лица в научном стиле, по существу, не содержат вовсе указания на какого-либо деятеля, он неконкретен, неизвестен: Материя познается…; Присутствие масла не замечается …

Официально-деловой стиль также отличает ограниченность употребления личных форм глагола. Форма 1-го лица единственного числа употребляется лишь в особых клишированных оборотах некоторых видов деловых бумаг, например в заявлении: Прошу рассмотреть… доверенности: Доверяю получить…, а также в резолюциях: Разрешаю…; Не возражаю… Формы 2-го лица единственного и множественного числа практически не употребляются, что обусловлено экстралингвистическими факторами и господствующей здесь «безличной» формой речи. Глаголы 3-го лица в этом случае употребляются чаще, чем в научном. Это объясняется содержанием официально-деловых текстов: в них регулируются отношения между лицами, организациями, устанавливаются их права и обязанности. Поэтому в документах, закрепляющих эти отношения, называются лица и предметы, а глаголы согласуются с их наименованиями в 3-ем лице: Окончательные расчеты производятся…; Платежи вносятся…; Поставщик обязуется … Причем в официально-деловом стиле, в отличие от художественной речи, форма 3-го лица глагола очень часто указывает не на субъект действия, а приобретает страдательное значение: Выплата страховой суммы производится по истечении срока…; Договор признается недействительным…

В публицистическом стиле, дающем простор использованию всех трех личностных форм глагола в единственном и множественном числе, обращение к ним обычно диктуется стремлением журналистов сделать текст живым, эмоциональным. Повествование от 1-го лица обычно ведется в тех случаях, когда автор пытается показать свое отношение к факту, воздействовать на читателя. Личные формы глагола дают возможность выразить ту или иную мысль через субъективное восприятие автора или его героев, что значительно повышает действенность речи, решает проблему «очеловечивания» темы, затронутой публицистом.

Я пишу эти заметки в Смоленске, на земле великой русской славы. Я стою у подножия огромной горы, насыпанной руками ветеранов и солдаток, вдов и детей, и жуткая, тревожная мысль не дает мне покоя. Какое же множество людей должна была убить война, что столько земли, скупо взятой с их погребений в одной сравнительно небольшой области, принесено на этот курган! Но есть еще и неведомые, не найденные могилы… А некоторые за рубежом нас упорно не желают понять, порой и бранят за то, что чересчур надолго запомнили войну, до сих пор болеем ею. Затем и бранят — в надежде, что забудем прошлое, примиримся с неизбежностью новой войны. Нет, не примиримся!

Прежде всего обращает на себя внимание разнообразие личных форм глагола, и среди них таких, которые свойственны диалогической речи, что придает стилю разговорность, эмоциональность. Речь от 1-го лица в наибольшей мере приближает письменное монологическое повествование к устному рассказу, создает тон беседы. Публицист как бы вступает в роли очевидца, участника описываемых событий; убедительность изложения при этом возрастает.

В случае возможной конкуренции личных форм глагола, конкретизирующих действие, и синонимичных им форм, но придающих речи обобщенный, отвлеченный характер, журналист отдает предпочтение первым; ср.: Я пишу эти заметки… — Эти заметки писались…; Забудем прошлое… — Забудется прошлое… Личные формы глагола, которые употреблены в обобщенном, неопределенно-личном значении, в контексте воспринимаются почти конкретно: Нет, не примиримся — за 1-м лицом множественного числа — не обобщенный субъект с отвлеченным значением, а русские люди как убежденные противники войны. В подобных случаях в публицистическом стиле употребление лица глагола становится средством образной конкретизации речи.

В материалах, посвященных актуальным темам современности, журналисты используют такие личные формы глагола, которые представляют информацию живой, исходящей непосредственно от человека, действующего лица. Возьмем, к примеру, заглавия газетных статей: «Штурмуем рекорды», «Держим экзамен», «Ищем модель содружества», — форма 1-го лица в этих случаях предпочтительнее формы 3-го лица («Держат экзамен»).

В то же время публицистическому стилю не чужды и приемы переносного употребления личных форм глагола, приобретающих в тексте дополнительные оттенки значения и экспрессии.

Для художественной и разговорной речи характерно использование всех личных форм глаголов, которые функционируют здесь не только в своих основных грамматических значениях, но и в образных, возникающих при переносном употреблении форм лица. Использование разнообразных экспрессивных оттенков лица глагола получает эстетическую функцию в художественных и публицистических произведениях, на чем следует остановиться подробнее.

В экспрессивной речи развита синонимия личных форм глагола. Богатство значений отличает употребление 2-го лица единственного числа. Эта форма может указывать на говорящего: Эх, бывало, заломишь шапку, да заложишь в оглобли коня, да приляжешь на сена охапку, — вспоминай лишь, как звали меня (Ес.); может исключать конкретное лицо: Это здесь ты отчаянный, а в Москве из тебя слова не вытянешь; а также представлять его обобщенно: Наскучило идти, — берешь извозчика… а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет (Г.).

Во множественном числе 2-е лицо также может предавать обобщенно-личное значение: У нас все так… Если, говоря с начальником, вы ему позволите поднять голос, — вы пропали (Герц.).

Форма 3-го лица единственного числа может приобретать безличное значение: Тихо светит по всему миру: то месяц показался из-за горы (Г.). Это же значение развивается у глаголов прошедшего времени в форме среднего рода единственного числа: Из сада несло сладким запахом лип (Т.). Во множественном числе 3-е лицо — при отсутствии подлежащего в предложении — развивает неопределенно-личное значение: Здесь судят военных преступников; его приобретают и формы множественного числа глаголов прошедшего времени: Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна… (Кр.) Такое употребление глагола подчеркивает, усиливает его значение. Афористический характер высказыванию придает обобщенно-личное значение 3-го лица множественного числа: Снявши голову, по волосам не плачут (посл.), а также множественного числа глаголов прошедшего времени, у которых форма лица грамматически не выражена: «Подсчитали — прослезились» (заглавие фельетона). Реже 3-е лицо получает в контексте значение 1-го: Тебе говорят или нет!; ср.: тебе говорю.

Форма 1-го лица единственного и множественного числа также может приобретать обобщенное значение: Чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу; Что имеем не храним, потерявши, плачем (посл.); только во множественном числе эта форма обобщает говорящего и собеседника (собеседников): Мы почитаем всех нулями, а единицами себя (П.); выступает в значении «авторского мы»: Но прежде, чем приступим к описанию его торжества… мы должны познакомить читателя с лицами… (П.) Это же значение свойственно и множественному числу глаголов прошедшего времени: Дочь Кирила Петровича, о которой сказали мы еще только несколько слов… (П.) Реже 1-е лицо во множественном числе употребляется в значении 2-го, подчеркивая участие говорящего, сочувствие: [Треплев: ] Нина! Нина! Это вы… вы… Я точно предчувствовал, весь день душа моя томилась ужасно. О, моя добрая! … Не будем плакать, не будем (Ч.).

Особой экспрессией выделяются наиболее редкие переносы значения личных форм глагола. Так, о себе говорящий тоже может отозваться как о 3-м лице: Я увидела себя как бы со стороны и отметила: а она держится

правильно… Эта же форма изредка используется по отношению к собеседнику: О, моя добрая, моя ненаглядная, она пришла! (Ч.) Подобное употребление 3-го лица исключает обращение к собеседнику, хотя имеется в виду именно он; реплика принимает форму отвлеченного замечания, характер ремарки.

На стилистическую окраску личной формы глагола влияет и сочетание ее с личным местоимением или пропуск его. Как заметил В.В. Виноградов, «формы настоящего времени 1-го и 2-го лица в сочетании с личными местоимениями являются более нормальными и нейтральными, чем соответствующие формы без личных местоимений», поэтому пропуск местоимений воспринимается как стилистический прием. Так, один из героев Ф.М. Достоевского, оценивая речь сатирического персонажа, замечает: Всего более обозлило меня то, что он почти уже совсем перестал употреблять личные местоимения — до того за-ажничал. В другом случае сам писатель комментирует это стилистический прием: Подхожу сегодня к зеркалу и смотрюсь в него, — продолжал Фома, торжественно пропуская местоимение я. — Далеко не считаю себя красавцем, но поневоле пришел к заключению…

Всевозможные случаи стилистического использования личных форм глагола, придающие речи яркую изобразительность, лиризм или, напротив, резкость, афористичность и т.д., характерны лишь для эмоциональной речи и недопустимы в официально-деловом и научном стилях.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 Следующая ⇒