Стилистическая характеристика категории залога

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 7

При стилистической оценке залога глагола важно показать функционально-целевую специализацию соотносительных действительных и страдательных конструкций и экспрессивные особенности некоторых залоговых форм.

Многие русские глаголы можно употребить в форме действительного и страдательного залога, образуя соотносительные конструкции: Автор пишет аннотацию. — Аннотация пишется автором; Книги выдают в читальном зале. — Книги выдаются…; Решили, что повесть нужно опубликовать. — Было решено, что повесть нужно опубликовать. Соотносительные залоговые обороты могут быть трехчленными (первый пример), двухчленными (вторая пара конструкций) и одночленными (последний пример). Наиболее ярко страдательное значение выражено в трехчленной конструкции с творительным падежом, указывающим на реальный субъект действия: Средства выделяются (выделены) организациями… В других страдательных конструкциях к основному значению залога добавляются различные семантические оттенки, грамматические варианты залоговых значений превращаются в лексические; например, отмечается непроизвольный характер действия: считается, что… указывается, что действие совершалось помимо воли субъекта: Средств не выделялось; Работа была прервана.

Главная особенность страдательного залога заключается в его способности обозначать действие в отвлечении от субъекта, в статике. При этом в пассивных конструкциях нередко на «категориальное значение глагола накладывается дополнительное значение качества, свойства, способствующие нейтрализации значения процессуальности и динамики»: Соли обнаруживаются кислотой…, Наследственность передается рассаде посредством ее семян.

Страдательным конструкциям отдается предпочтение в научном и официально-деловом стилях: для них в высшей степени показательно обобщенное указание на действие как на факт (а не на поступательный процесс) без конкретизации времени его проведения и уточнения субъекта, но при выдвижении на первый план самого действия и его объекта.

В научном стиле реализуется такая важная черта пассива, как изображение фактов объективной действительности, независимых от воли субъекта познания-исследователя: Водоросли использовались в пищу…; Политические теории создавались всегда под сильнейшим влиянием того общественного положения, которое…

В официально-деловом стиле страдательные глаголы усиливают акцент на самом действии как необходимом, неизбежном, в чем отражается предписующий характер стиля: Штраф взимается в размере…, Взыскание налагается… В деловых документах, требующих особой точности, страдательные конструкции обычно включают указание на производителя действия в творительном падеже: Следственными органами установлено…; Убытки возмещаются организациями… Но часто и здесь указание на субъект действия опускается, если в толковании текста не возникает двусмысленности: Окончательные расчеты производятся на станции назначения; Выполнение планов перевозок учитывается в учетной карточке.

В публицистическом стиле глагола страдательного залога употребляются реже, чем в других функциональных стилях, хотя в некоторых случаях обращение к этим формам стало почти традицией: В материалах конференции указывалось…; В наших комментариях подчеркивалось … Журналисты порой увлекаются пассивными конструкциями. Вот, например, типичные случаи их использования: За последние годы организация снабжения значительно улучшилась; Прежде в фанерном производстве использовалось ограниченное число разновидностей древесины (из газ.).

Однако чрезмерное насыщение речи глаголами страдательного залога не украшает слог публициста. Экспансия страдательных оборотов порождает штампованную речь, поэтому журналистам надо по возможности отказываться от страдательных глаголов на -ся, заменяя их активными глаголами действительного залога.

В разговорной и художественной речи употребление страдательных конструкций часто оценивается как нежелательное явление «канцелярита». Действительно, обращение к возвратным глаголам страдательного залога наносит ущерб стилю. Можно ли признать удачными такие, например, фразы? - Материал копился долго; За эти годы уже начал писаться второй дневник. Пристрастие к глаголам страдательного залога нередко придает речи комизм: Птенцы выкармливаются насекомыми; Телки в количестве 37 голов по решению правления продались другому колхозу; Лён мочится и треплется.

Неуместное употребление возвратных глаголов иногда осложняются двуплановым восприятием их залогового значения: они могут указывать и на страдательный, и на средневозвратный залог (с общевозвратным значением): Деталь бросается в ванну. В результате этого возникают невольные каламбуры: Ко встрече большой воды готовятся откачивающие средства и другие механизмы; Четыре тысячи пальто отсюда ежедневно отправляются в магазины столицы; В помощь охотнику в сани впрягается собака; Поросята сразу после рождения обмываются и вытираются полотенцем.

В современном литературном языке формы страдательного залога от некоторых глаголов архаизовались. В ХIХ в. писатели употребляли, например, такие глаголы: Скоро комната наполнилась детьми. Их было пятеро. Шестое принеслось на руках (Г.); Слова произносились полушепотом, за ними следовал глубокий вздох (Дост.).

Стилистическая характеристика вариантных форм глагола

В системе глагольного словоизменения существует множество вариантов, возникших преимущественно в результате активного влияния продуктивных классов глаголов на непродуктивные. Как замечают исследователи, конкурентные отношения между этими вариантами длятся в течение двух и более столетий, причем в одних случаях происходит стилистическая, а иногда и семантическая специализация конкурирующих форм, в других — «вариантность затухает, не оставив следа в области семантических и стилистических языковых средств». Стилистический интерес вызывает, конечно, появление экспрессивной окраски у тех же или иных вариантных форм и возможность использования их с определенным стилистическим заданием.

В соответствии с современной нормой инфинитив глаголов с основой на с, з имеет окончание -ти: брести, плести, цвести (за исключением глаголов клясть, красть, лезть, пасть, сесть и нек. др.). В ХIХ в. широко использовались и усеченные формы таких глаголов: Вот бы вас с тетушкою свесть; Не смею моего сужденья произнесть (Гр.). Мы воспринимаем их как устаревшие, однако в поэтической речи эти варианты еще удерживаются как удобные для версификации: Я знаю — саду цвесть (Маяк.). Иные же глаголы получили просторечную окраску и привлекают писателей как средство стилизации: После обеда бабы начинали гресть. Скошенная трава вяла и сохла (Шол.). Наконец, ряд глаголов закрепляется в разговорной речи в усеченном варианте, а в письменной — с окончанием -ти: обресть — обрести, перенесть — перенести, расцвесть — расцвести.

В глагольных парах видеть — видать, слышать — слыхать вторые, использующиеся только в неопределенной форме и прошедшем времени, имеют разговорную окраску: Если нынче ночью Бэла не будет здесь, то не видать тебе коня (Л.).

Из двух вариантов свистеть — свистать второй может в контексте получать стилистическую окраску: Свистать всех наверх! — и тогда употребляется в профессиональной речи; в иных случаях эта же форма звучит как разговорная, например употребленная в переносном значении — «бить с силой»: так и свищет кровь (Л. Т.).

Из вариантов поднимать-подымать второй имеет разговорную окраску: Цыганы… подымали им [лошадям] ноги и хвосты, кричали, бранились (Т.), однако образованные от него личные формы даются с пометами (кн.), (уст.): подъемлю, подъемлешь. Из вариантов стариться — стареться второй дается с пометами (уст.), (прост.): Что же делать? жена стареется, а ты полон жизни (Л. Т.). Из вариантов мучиться — мучаться (мучаюсь, мучаешься, мучается и т.д.) второй — просторечный.

Варианты неопределенной формы глагола типа достичь — достигнуть стилистически не отличаются, но более короткая форма вытесняет конкурирующую, что диктуется, очевидно, стремлением к экономии речевых средств. В разговорной речи поэтому особенно заметно преобладание усеченного варианта.

Та же тенденция к вытеснению более длинных форм приводит и к закреплению в литературном языке глаголов прошедшего времени типа сох и постепенной архаизации их вариантов — сохнул. Свидетельством тому служит включение С.И. Ожеговым в словарь только кратких вариантов из 22 наиболее употребительных глаголов этой группы: гас, глох, зяб, мерз, пах, сох и др. К ним примыкают и глаголы совершенного вида с неделимой основой: вверг, вторгся, постиг, смолк, стих. Однако в книжных стилях еще встречается употребление их не усеченных вариантов: Снег липнул к лыжам, и это облегчало подъем (из газ.). А снег на горах… принимая последние отсветы солнца, розовел и быстро меркнул (Айт.).

Более четко противопоставлены вариантные формы приставочных глаголов с суффиксом -ну- и без него: иссохнул — иссох, исчезнул — исчез, вымокнул — вымок, возникнул — возник, стихнул — стих. Первые вышли из употребления (в орфографических словарях с 1957 г. даются только бессуффиксные формы этой группы глаголов) и могут быть оправданы лишь в поэтической речи как версификационное средство: Стоишь в метро конечном с открытой головой, и в диске, как в колечке, замерзнул пальчик твой (Возн.).

Этот же процесс редукции суффикса -ну- проявляется и в образовании форм причастий от соответствующих глаголов: в причастиях от глаголов с приставками, как правило, суффикс отсутствует: промерзший, оглохший, размякший. Лишь в художественной речи, преимущественно в поэзии, можно еще встретить архаизующиеся варианты: Все озаривший, не согретый, возникнувший в своем же сне (А. Б.). Однако для бесприставочных глаголов нормой остаются причастия с суффиксами: сохнувший, глохнувший, блекнувший, вянувший, мерзнувший, пахнувший.

Явлением аналогии объясняется возникновение множества вариантов личных форм глаголов в изъявительном наклонении настоящего — будущего времени ряда непродуктивных классов, пополнивших самый крупный пласт вариантных форм, существующих на протяжении всей истории русского литературного языка и продолжающих конкурировать в наши дни. В составе глаголов непродуктивной группы типа брызгать, двигаться, капать, мурлыкать, полоскать около 40 словоформ, образующих вариантные формы: брызжет — брызгает, движется — двигается, каплет — капает, мурлычет — мурлыкает, полощет — полоскает. В их числе следует выделить две группы глаголов.

· Глаголы, которые закрепились в современном языке с различными оттенками значений, не получив особых стилистических отличий. Например, форма брызжет употребляется в прямом значении («быстро рассеивать мелкие частицы жидкости»): брызжут слезы (дождь, водопад, фонтан) и в переносном: брызжет смех (счастье, молодость). Вариант же брызгает используется только в узком конкретном значении («опрыскивать что-нибудь жидкостью»): брызгает водой цветы. Глаголы движется — двигается синонимичны в значении «перемещаться»: Осторожно двигаются, ползут на часах стрелки (из журн.), но переносное значение присваивается только первому варианту: И слово движет. И земля горит! (Е. В.) Стилистических ограничений в использовании вариантов таких глаголов нет, они вполне соответствуют норме, однако можно говорить о различиях в их экспрессивной окраске: употребляемые в конкретном, прямом значении глаголы нейтральны, — а те, которые используются как языковые метафоры, получают экспрессивную окраску, не зафиксированную, однако, еще в словарях: брызжет молодость; разум и воля движет…

· Вариантные формы непродуктивных глаголов настоящего — будущего времени стилистически противопоставленные (около 30 пар). Традиционные обычно соответствуют литературной норме, вторичные, которые развились под влиянием продуктивных глаголов, имеют разговорную, просторечную или диалектную окраску. Например, нейтральны: колеблет, машет, пашет, плещет, полощет, рыщет, сыплет, треплет, хнычет, щиплет, соответственно: машу, пашу; маши, паши; машущий, пашущий и т.д., а их варианты стилистически маркированы: (прост.) плескаю, (разг.): махаю, пахаю, полоскаю, рыскаю, сыпешь, сыпет, трепаю, трепешь, хныкаю, хлестаю, щипаю. Пометой (диал.) выделен вариант нянькай (наряду с просторечным няньчай); пометой (ст.-прост.) — вариант жаждаю, жаждает, пометой (нар.-разг.) — варианты кликаю, кликаешь, кликает.

Некоторые глагольные формы не выделяются столь определенно по своей стилистической окраске, но все же используются преимущественно в разговорной речи: мерять — меряю, меряешь, меряет, меряют; лазать — лазаю, лазаешь и т.д., а их варианты — в книжной: мерить — мерю, меришь, мерит, мерят; лазить — лажу, лазишь и т.д.

Ряд непродуктивных глаголов на -еть: выздороветь, опротиветь, опостылеть в разговорной речи употребляется в стяженной форме: выздоровлю, опостылю, опротивлю, выздоровят и т.д. Данные анкетирования дают основание предположить, что новые варианты могут закрепиться в языке как нормативные.

Немало вариантов известно в форме 1-го лица у глаголов с основой на согласные д, т, з, с, требующие чередования: лазить — лажу, колесить — колешу, насадить — насажу, прекратить — прекращу. Отступления от нормативных форм, возникающие при образовании 1-го лица без чередования, носят резко сниженный характер: вылазишь — вылажу — (прост.) вылазию; ездить — езжу — (прост.) ездию, а также (прост.): кадю, бузю; (разг.) пылесосю. В парах слов тягочусь — тягощусь, свячу — свящу, злачу — злащу вторые имеют архаическую окраску, что связано с их старославянским происхождением.

В начале ХХ в. состав старых форм был шире. Так, В.И. Чернышев в своей стилистической грамматике приводит пример: Я пригвожду его копьем к земле; у Державина наслаждусь, у Ломоносова награжду. В наше время такие варианты кажутся неприемлемыми, в словарях дается единственная форма пригвозжу.

От многих непродуктивных глаголов нельзя образовать форму 1-го лица: победить, убедить, очутиться, чудить, чудесить, дудеть, угораздить и др. Однако это явление «недостаточного спряжения» в просторечии преодолевается, и необычные для слуха личные формы глагола иногда употребляются; ср. в песне В. Высоцкого: Чуду-Юду я и так победю. Глагольные формы, образованные вопреки существующим в языке фонетико-орфоэпическим нормам, в словарях даются иногда с пометой (шутл.): переубедю, победю, убедю.

В диалектах варианты личных форм глаголов, не отражающие присущих литературному языку чередований, представлены очень широко: молотю, платю, спросю, пустю, ходю, шутю, однако из-за своей сниженности они не проникают в книжные стили.

Глаголы, имеющие в инфинитиве -чь: жечь, течь, печь (всего 16 словоформ), образуют вариантные формы 3-го лица единственного числа: наряду с литературными — жжёт, течёт, печёт — просторечные — жгёт, текёт, пекёт. Как резко сниженные, просторечно-диалектные варианты используются писателями при воспроизведении речи героев: — Развяжи, брат, совестно перед людьми… — Врешь, убегешь, в хате развяжу (Сераф.); Ты примолвил ее, Шибалок, ты должен ее и прикончить… а нет — тебя на капусту посекем (Шол.).

Контрастирующие по стилистической окраске варианты образуют глаголы и в повелительном наклонении. В парах слов ляг — ляжь (ляжьте), беги — бежи (бежите), не тронь — не трожь, погоди — погодь, выйди — выдь, выложи — выложь и под. первые — литературные, вторые — просторечные. Ряд вариантов имеет помету (разг.): выверь, вывесь, выдвинь, вычисть, ездь, клянчь, нянчь [но (прост.) нянчай], порть, чисть и др. при литературных нестяженных формах: вывери, чисти и др. Отдельные варианты устарели: высыпли, клеи, осыпли.

Стилистически выделяются как специальные усеченные формы повелительного наклонения возвратных глаголов в приказах (среди военных, туристов: Равняйсь!; По порядку номеров рассчитайсь! ). Такие варианты используются лишь в устной форме речи.

Отдельные глаголы не имеют форм повелительного наклонения: хотеть, мочь, видеть, слышать, ехать, жаждать, гнить и нек. др. Употреблявшиеся в прошлом веке старославянские формы виждь, внемли архаизовались; просторечные варианты не моги, ехай остаются за пределами литературной нормы, форма езжай носит разговорный характер. Литературно правильна форма поезжай, а также формы, образованные от глаголов слушать, смотреть — слушай (-те), смотри (-те).

Источником вариативности глагольного формообразования являются и видовые пары типа обусловить — обусловливать, обуславливать (свыше 20 глаголов). Некоторые из них, как и приведенные выше, стилистически равноценны и поэтому не выделяются пометами в словарях, дающих оба варианта. Однако большинство вариантов противопоставлены как устаревшие и современные: дотрогиваться — дотрагиваться, заготовливать — заготавливать, задобривать — задабривать, оспоривать — оспаривать; ср.: для Пушкина первая была еще обычной: И не оспоривай глупца. Иные выделены пометой (кн.): замороживать, условливаться, а некоторые — пометой (разг.): заподозривать, подзадоривать, приурочивать, разрознивать. Отдельные варианты к нашему времени забыты: оформливать, ознакомливать, ускоривать.

Суффиксальное словообразование глаголов также порождает варианты типа выползать — выползывать, вымерять — вымеривать. Некоторые из них используются параллельно, не получая стилистической окраски: изготавливать — изготовлять, приспосабливать — приспособлять; ср.: Палатка изготавливается из достаточно плотной, но легкой ткани; Представляется целесообразным изготовлять надувные матрацы из эластичных, например полиэтиленовых, баллонов (из газ.). Однако «для большинства глаголов этого типа в современном языке произошло перераспределение стилистических функций разных суффиксальных форм несовершенного вида: в парах, где возможны оба варианта, формы с суффиксом -а- более разговорны, с -ыва- — более книжны». Исключением являются устаревшие варианты усвоять (ср. усваивать), присвоять (от присваивать).

Варьируют и некоторые глаголы с суффиксами -изирова-, -изова-: стандартизировать — стандартизовать, колонизировать — колонизовать. Соотношение их в русском языке исторически менялось, у ряда глаголов варианты с суффиксом -изирова- архаизовались и теперь используются только более короткие варианты: деморализовать, децентрализовать, локализовать, мобилизовать, материализовать, нормализовать, парализовать. У иных же вышли из употребления варианты с суффиксом -изова-: канонизовать, конкретизовать. Не образуют вариантов непереходные глаголы с суффиксом -изирова-: иронизировать, симпатизировать и отдельные переходные: гипнотизировать, магнетизировать.

В случаях использования вариантов этого типа можно рекомендовать опираться на традицию, поскольку большинство таких глаголов имеют терминологическое значение и, как термины, закрепились в соответствующих стилях. О различиях в их стилистической окраске говорить трудно, так как эти слова, образованные от заимствованных основ, имеют явно выраженный книжный характер, и там не менее, как указывают стилисты, более книжный характер присущ вариантам с элементом -ир-. В словарях такие глаголы стилистических помет не имеют.

С точки зрения изучения языковой нормы наибольший интерес вызывают те вариантные формы, которые слабо различаются стилистически и варьируются в нейтральных стилях литературного языка. Для правильного употребления их в речи следует пользоваться справочной литературой, словарями. Для стилистики же интересны те варианты, которые являются нарушением литературной нормы, так как они имеют яркую экспрессивную окраску, позволяющую использовать их как характерологическое средство, а обращение к ним требует стилистического обоснования, употребление — особого чутья и лингвистического вкуса.

Ряд глаголов, имеющих особенности в словообразовании при близости семантики, образуют синонимические пары, отличные в стилистическом отношении. Так, невозвратные и возвратные глаголы типа зеленеет-зеленеется (в значении «выделяться своим зеленым цветом») отличаются разговорным оттенком второго; ср.: И ель сквозь иней зеленеет, и речка подо льдом блестит (П.) — Под большим шатром голубых небес вижу — даль степей зеленеется (Кольц.). Таково же соотношение пар белеет — белеется, краснеет — краснеется, чернеет — чернеется, из которых возвратные имеют разговорный оттенок и едва уловимое семантическое отличие: обозначают менее четкое проявление признака. Некоторые пары представляют в распоряжение поэтов варианты, облегчающие версификацию; ср. у С. Есенина:

Дорогая, с чадрой не дружись,

Заучи эту заповедь вкратце.

Ведь и так коротка наша жизнь.

Мало счастьем дано любоваться.

Синонимичны и пары звонить — звониться, стучать — стучаться, грозить — грозиться, плескать — плескаться, плевать — плеваться, но возвратные могут указывать на большую интенсивность действия, заинтересованность в его результате, к тому же они имеют разговорный или просторечный оттенок.

Отдельные глаголы, образованные с помощью постфикса -ся, воспринимаются в отдельных значениях как устаревшие: Зять ежеминутно клевался носом (Г.); В душе его тлелась искра надежды — воскреснуть и освежиться в тиши уединения (Бел.).

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67