Русские геополитические истоки Л. И. Гумилева, идея пассионарности.

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 4Следующая ⇒

Теория этногенеза и этнических циклов Гумилева имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки.

Л.Н. Гумилев полагал, что сущностью этноса, его единства является стереотип поведения: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». В этносе, в отличие от об щества, работают не сознательные решения, а ощущения и услов ные рефлексы. Поведение каждого этноса — это способ его адапта ции к своей географической и этнической среде.

Л.Н. Гумилев считал этносы биологическими явлениями и классифицировал их по стереотипу поведения, фазам этнического раз вития. По его мнению, этнос возникает из обязательного смешения нескольких этнических субстратов и (или) при наличии дополни тельного фактора — пассионарного толчка, который представляет собой микромутацию, вызывающую появление пассионарного при знака в популяции и приводящую к возникновению новых этниче ских систем в затронутых ею регионах.

Скептики критикуют Л.Н. Гумилева за то, что он не объясняет природу толчка. Тем самым, идея пассионарного толчка представ ляется ими как вмешательство извне (космическое, божественное).

В данном случае применяется подход: «Необъяснимо, значит невозможно». Вместе с тем, доктрина Л.Н. Гумилева отвечает объек тивным законам развития мира. Она создана на основе науки о ритмах и находит свое подтверждение в ряде исследований.

Пассионарный толчок проходит на поверхности планеты в виде полос шириной 200—400 км и длиной примерно 0, 5 окружности Земли. Его признак — массовое появление на некоторой территории сверхактив ных людей, начинающих ломать существующие традиции и создавать новый этнос. Возникнув этнос проходит ряд закономерных фаз разви тия, т.е. имеющих временные рамки, стадий процесса этногенеза (раз вития этноса), которые определяются направлением, скоростью и пре делами изменения в данном этносе «пассионарного напряжения», т.е. степени влияния, возможности и способности пассионариев (индиви дов энергоизбыточного типа) проводить в жизнь свои поведенческие ус тановки. Продолжительность жизни этноса, как правило, одинакова и составляет от момента толчка до полного распада около 1500 лет, за ис ключением случаев, когда нормальный ход его развития прерывается искусственно — в результате агрессии, иного действия или события. Фазы, на которые разделяется процесс жизни этноса, характеризуют различные этапы его существования, его «возраст».

Первая фаза — фаза пассионарного подъема этноса. Она продолжается около 300 лет. Основной стереотип поведения этой фазы: «Будь тем, кем ты должен быть».

Вторая фаза — акматическая фаза, которая продолжается около 300 лет. В ней пассионарное напряжение в этносе достигает наивысшего уровня. Она характеризуется господством пассионариев жертвенного типа, наивысшим числом субэтносов. Основной стереотип поведения: «Будь самим собой».

Третья фаза — фаза надлома, которая продолжается около 200 лет. Это фа за резкого снижения уровня пассионарного напряжения. Она характеризуется ростом числа субпассионариев (индивиды энергодефицитного типа), острыми конфликтами внутри этноса. Стереотип поведения: «Мы устали от великих, дайте жить».

Четвертая фаза — инерционная, которая продолжается около 300 лет. Это пора «золотой осени». Стереотип поведения: «Будь таким, как я».

Пятая фаза — фаза обскурации. Она продолжается около 200 лет. Пассионарное напряжение убывает до уровня ниже нулевого. Стереотип поведения: «Будь таким, как мы».

Шестая фаза — мемориальная, знаменующая завершение процесса эволюции этноса. Стереотип поведения: «Будь сам собой доволен».

Таким образом, каждая фаза эволюцию этноса характеризуется:

1) изменением уровня активности этноса (миграционной, социально-экономической, политической, природообразовательный и др.);

2) господствующими в данной фазе типом пассионариев определенного уровня и количеством, ролью субпассионариев;

3) единым для данной фазы общественным императивом поведения;

4) степенью внутренней сложности этноса, т.е. количества и направлений изменения составляющих его субэтносов;

5) направлением изменения и уровнем резистентности этноса;

6) особыми, присущими только ей отличительными признаками.

Применительно к геополитике Гумилев довел до логического конца идею Савицкого о том, что русские — это не просто ветвь восточных славян, а особый этнос, сложившийся на основе тюрко-славянского слияния. В его концепции татаро-монголы выступают не в качестве поработителей, а в роли хранителей русского государства от католической агрессии Европы.

Постулирование полярности Россия — Запад (в лице ее лидера — США) основано на вере в будущее воссозданной евразийской империи, обладающей большими историческими возможностями. Неизбежно центр тяжести должен переместиться к более молодым этносам. Западная цивилизация находится в последней стадии этногенеза, является конгломератом «химерических» этносов. Великороссы, по утверждению Гумилева, являются относительно «молодым» этносом, сплотившим вокруг себя суперэтнос евразийской империи.

В современном мире насчитывается более двух тысяч этнических общностей. Их количество продолжает изменяться. Одни этносы возникают, другие распадаются и исчезают. Эволюция этносов, их возникновение и распад относятся к числу самых глубинных процессов, определяющих прогресс человечества и, возможно, сам факт его существования.

23. Каково содержание геополитических идей евразийства.

Еврази́ йство — идейно-политическая и историко-культурная концепция, отводящая России как особому этнографическому миру «срединное» место между Европой и Азией. Евразийское движение, расцветшее в среде русской эмиграции в 1920—1930-е гг., переживает в наше время второе рождение. Идеи евразийства в той или иной мере подхвачены интеллектуальной элитой истеблишмента в России.

Истоки евразийства лежат в идеях поздних славянофилов, таких какКонстантин Леонтьев, Николай Страхов и Николай Данилевский. Так, Данилевский, противопоставляя Россию и Европу, ввел понятие«культурно-исторического типа» — как объяснения различия между русским и европейцем, выделяя романо-германский и греко-византийский типы как противостоящие друг другу и обусловленные всем ходом исторического развития.

Евразийцы «поддерживали антизападные, изоляционистские, империалистические и идеократические идеи раннего советского режима и видели в нем частичную преемственность царской империи».

Развивая концепцию культурно-исторических типов, П. Савицкий, в отличие от Н. Данилевского, акцентирует внимание на «ощущении» — особом способе восприятия окружающей действительности, — ощущение моря и ощущение континента, называя одно западноевропейским, другое — монгольским: «на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента». По этому поводу следует заметить, что подобное решение характерно дляисториософии. Например, Х. Макиндер связал романо-германский тип с «морским» восприятием окружающей действительности, а греко-византийский — с «материковым». В понимании П. Савицкого русские в некоторой доле тоже монголы, ибо «в русских „землепроходцах“, в размахе русских завоеваний и освоении — тот же дух, то же ощущение континента».

Н. Трубецкой, критикуя положение о «магистральном пути прогресса», называя его «шовинистическим», подчеркивает важную мысль о том, что невозможно сравнить две культуры или цивилизации и определить, какая из них более «развитая» ибо сравнение уровней требует признания некоторой из них за эталон, что изначально ставит «произвольно» выбранную культуру (цивилизацию) в преимущественное положение. Выводы Н. Трубецкого однозначны: полное заимствование чужой культуры невозможно и даже частичное может привести к опасным последствиям — потере способности воспроизводства собственной культуры.

Преобладающую эмоциональную сторону в евразийском восприятии происходящего хорошо подметил Николай Бердяев. «Евразийство есть прежде всего направление эмоциональное, а не интеллектуальное, и эмоциональность его является реакцией творческих национальных и религиозных инстинктов на произошедшую катастрофу.», - писал он. Бердяев предупреждал: «Такого рода душевная формация может обернуться русским фашизмом».

Неоевразийство

Идеи евразийства, практически забытые ко второй половине XX века, были во многом воскрешены Львом Гумилевым и получили широкое распространение к началу XXI века. Гумилев в ряде книг, — «Этногенез и биосфера Земли», «Тысячелетие вокруг Каспия» и «От Руси к России», — используя евразийскую концепцию и дополняя её собственными разработками, формирует свою концепцию этногенеза, приводящую его к ряду выводов, среди которых для нас наибольшую важность имеют следующие: во-первых, любой этнос представляет собой общность людей, объединенную некоторым стереотипом поведения; во-вторых, этнос и его стереотип поведения формируются в конкретных географо-климатических условиях и остаются устойчивыми длительный период времени, сравнимый со временем существования этноса; в-третьих, суперэтнические целостности формируются на основе обобщенного стереотипа поведения, разделяемого представителями различных этносов единого суперэтноса; в-четвертых, стереотип поведения суперэтнической целостности представляет собой некоторый способ бытия, отвечающий определенным условиям существования.

Гумилёв показывает, что на территории Евразийского материка необходимо выделять несколько доменов, обладающих собственными условиями существования, которые приводят к устойчивой форме бытийствования этносов. Также, исследуя домен Каспийского моря, сформировавший «монгольское» бытие, он показывает, что это бытие сформировано условиями окружающей среды и не уступает никакому бытию. Этот modus vivendi проходит через ряд этносов, существующих на территории данного домена, лишь незначительно видоизменяясь.

В книге «От Руси до России» Лев Гумилёв выявляет суперэтническую целостность — Россия, и показывает, что российский способ бытия включает в себя целый комплекс восприятий и образов: от «речного» и «лесного» до «степного», и только подобный комплекс позволяет осваивать территорию России наиболее полно. Органично соединяя в себе и европейское, и азиатское, Россия соединяет эти две цивилизации по своему, и поэтому сама выступает как самостоятельная цивилизация.

Дугин А. Г. пишет о континенте Евразия и «сердечной земле» следующее: «…Уже в начале XX века Х. Макиндер, применяя, геополитический подход к реальной политике, утверждал, что оплотом цивилизации Суши является весь евразийский материк, а ядром этой цивилизации выступают северо-восточные земли Евразии, названные Макиндером «сердечной землей» (heartland). Границы «сердечной земли» совпадают приблизительно с территорией Российской Империи, СССР и сегодня Российской Федерации. Россия есть геополитическая платформа всей цивилизации Суши, ее историческое воплощение.

Ее противником выступает Великобритания, позже США, как историческое выражение «морского могущества». Между англосаксонским полюсом цивилизации Моря и русским полюсом цивилизации Суши идет непрерывная позиционная борьба. В центре этой борьбы – контроль за береговыми зонами, тянущимися по всей оконечности евразийского континента – от Западной Европы, через Ближний Восток, Центральную Азию вплоть до Индии и стран Дальнего Востока.

Макиндер писал: «Кто контролирует Евразию, тот контролирует весь мир». Задача цивилизации Суши – выйти к теплым океанам. Задача цивилизации Моря – не дать этого сделать, замкнув «сердечную землю» во внутренних пространствах.

Макиндер впервые предложивший такой анализ, сам служил английским советником в армии Колчака (1873-1920) и воплощал свои идеи на практике, считая «белых» силой Морской (как союзной Великобритании), а «красных» - «сухопутной» (так как за большевиками стояли относительно «континентальные» немцы). Позже вся история XX века, и особенно противостояние двух сверхдержав после окончания Второй мировой войны, подтвердила стратегическое значение Евразии и логику противостояния цивилизации Суши и цивилизации Моря за контроль над «береговыми зонами». Политика СССР и США во второй половине XX века в Европе, Азии и на Дальнем Востоке служит иллюстрацией геополитической идеи «сердечной земли»».

Симметричным атлантизму, но обратным по значению, геополитическим термином является евразийство, понятое не как философское направление русской мысли, но как совокупность стратегических интересов цивилизации Суши и «сердечной земли» на протяжении XX века и особенно после Второй мировой войны. Для философов – евразийцев геополитический аспект был прикладным и второстепенным, но в современной стратегии и политологии именно он выдвинулся на первый план. В любом случае следует отличать «евразийство» как геополитическую категорию и критерий стратегического анализа от более сложной и многомерной историко-философской и политической теории, носящей то же название.

Важнейшим моментом в доктрине евразийцев было их отношение к роли государства как инструмента принуждения, особенно необходимого в условиях Евразии, где либерализм и слабая власть, по их мнению, всегда оказывались чем-то чуждым и непривычным для большей части народа. «Переосмысливая славянофильское понятие соборности, евразийцы считали наиболее подходящей для России формой государственного устройства, так называемую идеократию, т.е. такой принцип организации общества, когда выдвинутый народом «правящий слой» объединяет и сплачивает определенная идея или доктрина, в русских национальных условиях, конечно, не марксизм-ленинизм, а более традиционное православие. «Тот тип отбора, который, согласно евразийскому учению, ныне придан установиться в мире, и в частности в России-Евразии — писал Трубецкой, — называется идеократическим и отличается тем, что основным признаком, которым при этом отборе объединяются члены правящего слоя, является общность мировоззрения». Пониманием и практическим осуществлением этого принципа евразийцы, в частности, объясняли и чисто организационные успехи большевиков, цинично подменивших православие импортированным марксизмом-ленинизмом».

Вот что пишет о евразийцах Николай Бердяев: «Евразийцы - не вульгарные реставраторы, которые думают, что ничего особенного не произошло и все скоро вернется на свое прежнее место. Евразийцы чувствуют, что происходит серьезный мировой кризис, что начинается новая историческая эпоха. Характер этого кризиса они не совсем верно себе представляют, полагая, что существо его заключается в разложении и конце романо-германской, европейской цивилизации (старый традиционный мотив славянофильствующей мысли). Но заслуга их в том, что они остро чувствуют размеры происшедшего переворота и невозможность возврата к тому, что было до войны и революции». Николай Бердяев указывает на отрицательные и опасные стороны евразийских настроений, но и не отрицает положительных сторон и заслуг этого течения.

Здраво оценивая происходившие на их глазах кардинальные изменения в национально-политической ситуации, евразийцы видели будущее Российского государства только в свободном союзе (федерации) равноправных народов. В то же время их пугало расширение политических и культурных прав отдельных народов, которое при определенных условиях могло породить сильные сепаратистские устремления и привести страну к развалу. Чтобы это предотвратить, евразийцы и предлагали целенаправленно создавать общеевразийскую культуру и культивировать общеевразийское самосознание, которые бы гармонично сочетались с развитием отдельных этнических культур и не противоречили бы локальным идентификациям. Вместе с тем, по евразийской концепции, связующим стержнем такого сообщества народов должен был стать русский народ, равно как основу общеевразийской культуры суждено было составить русской культуре. Все эти идеи в наиболее концентрированном виде были изложены в 1927 г. Н. С. Трубецким.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒