Перипатетика и сонливость, или Ёксель-моксель в тулупе

Есть еще одна чрезвычайно важная причина, по которой вам непременно надо начитывать матричные диалоги в полный голос, и даже громче. Когда вы читаете в полный голос, вас не охватывает сонливость и вы не начинаете клевать носом. Да, да! Не спешите улыбаться, мой любезный собеседник! Это серьезнейший фактор, который оказывает огромное влияние на изучение иностранного языка, но который все словно договорились не замечать. В процессе изучения иностранного языка по традиционным схемам сонливости совершенно невозможно избежать – и это знает каждый, кто когда-либо изучал иностранный язык.

Сонливость в процессе изучения иностранного языка не имеет никакого отношения к вашей лености, отсутствию у вас работоспособности, самодисциплины или другим тому подобным вещам, которые принято считать постыдными.

Открою вам секрет: сонливость в процессе изучения иностранного языка – это не что иное, как одна из уловок нашего мозга, пытающегося всеми доступными ему средствами – о, как он неистощим на выдумку для достижения своей неблаговидной цели! – сорвать изучение чужого языка – эту очень трудную для него работу.

Мозг тихо, но жестко саботирует приказы нашей воли, и очень часто – почти всегда – ему это удается. Что вы делаете, мой необычайно не сонливый в данный момент собеседник, когда во время чтения вами иностранных текстов, грамматики либо прослушивания записей вас охватывает сонное состояние? Вы – ваша воля – яростно говорите себе: «Не спать! ». Вы встаете. Вы потягиваетесь. Вы идете умываться холодной водой. Вы пьете кофеиносодержащие напитки. Вы начинаете прогуливаться. Ну, и наконец вы просто можете заснуть.

Заметьте, что во всех этих случаях вы делаете как раз то, чего от вас хотел ваш презренный «саботажник»-мозг – вы прекращаете неприятную для него деятельность, отвлекаясь на посторонние действия, не требующие от вас умственных усилий. Делая все вышеперечисленные вещи, вы поддаетесь, уступаете, терпите поражение в борьбе с вашим ленивым, но чрезвычайно хитрым и изобретательным противником.

«Так что же делать? » – спрашиваете вы меня в недоумении, мой бодрый и, подобно пружине, собранный собеседник. Ведь с такого рода саботажем совершенно невозможно бороться! Позволю себе не согласиться с вами – с этим нужно и можно успешно бороться. Как это делать – ниже.

При многочасовом прослушивании очередного матричного диалога есть два эффективных способа борьбы с сонливостью.

1. Прослушивание в движении.

Способность овладеть иностранным языком в значительной мере ассоциировалась и до сих пор упрямо ассоциируется с так называемой «усидчивостью». По определению это наша с вами способность усваивать информацию сидя, без движения. Далеко не все – мягко говоря – могут делать это. Огромному количеству людей (большинству? ) этого не позволяют природные свойства их нервной системы и вообще организма. Есть ярко выраженный «физический» тип людей, для которых сколько-нибудь длительная неподвижность совершенно невозможна. Сидение для них – это мучительная пытка (все нормальные дети, кстати, входят в эту категорию). Общий тонус организма и интеллектуальные способности такой категории людей при телесной неподвижности резко снижаются – и на них, соответственно, наклеивается – и почти всегда остается с ними на всю жизнь! – ярлычок «неспособности» и даже «тупости». А ведь «тупы» они только в смирительной рубашке неподвижности, будучи, так сказать, «стреноженными» исторически сложившимися условиями обучения. Формат нашей современной школы жестко предполагает неподвижность ученика («Иванов, не вертись! »), и этот весьма удобный для учителей и нестерпимый для «неусидчивых» подход укоренился настолько прочно, что даже при самостоятельных занятиях «неподвижный» формат автоматически нами воспроизводится – ведь учение уже с самого начала подразумевает нашу неподвижность, и по-другому просто не может быть, не правда ли? Учась, мы не имеем абсолютно никакого выбора и неотвратимым образом обязаны втискивать свое свободолюбивое и жаждущее движения тело, наше вольное физическое «я» в навязанную нам школой «смирительную рубашку» и быть неподвижными, а, как результат, становиться «неспособными» – таковы правила игры в этой «клинике»!

Среди всех школьных «сидельцев» есть, конечно, некоторый процент учеников, которые переносят пытку неподвижностью достаточно легко – пресловутые «усидчивые» индивидуумы. Они являются таковыми не в силу каких-то своих выдающихся заслуг, не от упорных ежедневных тренировок по системе индийских йогов, а случайно – благодаря некоторым природным особенностям своего организма. Именно им, «усидчивым», традиционные правила игры предоставляют все преимущества в современном обучении иностранным языкам – просто потому, что они оказываются более удобными в обработке «заготовками». Другие же безжалостно клеймятся «неспособными к языкам» и выбрасываются в «отвал», становясь таким образом «отходами» школьного производства. Этот процесс можно было бы считать в какой-то мере нормальным, если бы не тот очевидный для всех и каждого факт, что в такого рода «отходы» попадает подавляющее большинство учеников – почти все. К тому же «неспособных» не оставляют в покое и после того, как они оказываются в школьном «мусорном ведре», – пытки иностранным языком – теперь уже совершенно бессмысленные пытки, ведь на этих несчастных уже поставили крест! – продолжаются до самого последнего дня их пребывания в школе. Это ли не доказательство явного безумия системы?

Позволю себе немного поколебать фундамент вышеописанной привычной нездоровой конструкции и предложить вам новые правила учебного поведения (пролетая, так сказать, над гнездом кукушки), согласно которым вам уже не нужно заставлять себя непременно быть неподвижным, а следовательно, «неспособным» к языкам: на матричном этапе изучения иностранного языка «неспособность», вызываемая отсутствием у нас с вами столь любимой учителями природной «усидчивости», легко устраняется тем, что возможны прием, обработка и усвоение языковой – а в первую очередь звуковой – информации именно в движении.

Отдавая дань философской школе Аристотеля, в которой по одному из преданий – другие не так интересны – философия изучалась не в скрюченном за партой виде, а во время прогулок, назовем это перипатетическим прослушиванием. Отсюда этот элемент и в названии предлагаемого метода. Станьте языковым перипатетиком (кстати, я думаю, что такой подход возможен не только при изучении философии и иностранных языков)!

Вы надеваете наушники и гуляете, концентрируясь на матричном диалоге, то есть изучаете иностранный язык в движении. Ваши шансы впасть в сонливость при ходьбе практически равны нулю. Вам этого не позволит повышенный адреналин в крови. Когда вы в последний раз заснули при ходьбе, позвольте вас спросить? Ваш покорный слуга многие месяцы – и десятки километров – проверял это на себе и всегда с одним и тем же результатом – бодрость в теле и необычайная ясность в голове! Ходить желательно по знакомому маршруту, но только не по какому-нибудь знакомому вам болоту по пояс в грязи, отчаянно отбиваясь от миллионной армии голодных комаров, и не по горному маршруту (хотя бы и известному вам) высшей категории трудности, задыхаясь от недостатка кислорода. Ходить надо в более или менее комфортабельных условиях – не в пургу, не в проливной дождь без зонтика, не под палящим солнцем в сорокаградусную жару. С другой стороны, если каждодневные прогулки по вершине Эвереста во время десятибалльного землетрясения являются для вас такими же привычными, как ваши утренние походы в ванную комнату, то я никоим образом не буду возражать и против них.

Для других, пока еще несколько менее продвинутых индивидуумов, все-таки желательно было бы избрать маршрут, на котором не придется отвлекаться на что бы то ни было: даже на простые и всем привычные увертки от проходящих машин – да и глядящих сквозь вас пешеходов. Ничто не должно вас отвлекать от вашей будущей матрицы. Кстати, поэтому лучше использовать наиболее плотно закрывающие уши наушники, которые надежно отсекают внешние звуковые раздражители. Идеальной является круговая или маятниковая ходьба (есть даже малоизвестный вид тибетской медитации с неторопливым бегом монахов по кругу) в помещении с приглушенным освещением. Также необходима удобная одежда и обувь для ходьбы – вы должны быть сосредоточены на языке, а не на ваших мозолях.

Вообще необходимо максимально возможным образом минимизировать любые посторонние световые и звуковые раздражители. Идеальными были бы мягко приглушенное, непрямое освещение и обивка используемого вами помещения в неброских то­нах – как это делают в современных кинотеатрах.

Вполне можно делать это и у себя дома. Особенно если у вас там есть бегущая дорожка-тренажер для ходьбы. Нужно иметь ввиду, что такой тренажер пригоден также и для чтения в движении.

Далее.

2. Сон, который не есть сон.

Можно не бороться и поддаться сонливости, но не полностью и не снимая наушников, а как бы продолжая «слушать». Вы погрузитесь в некое состояние, которое не является, строго говоря, сном и будет продолжаться около двадцати минут. Через двадцать минут вы выходите из этого особого состояния. У вас нет сонливости, а, напротив, – вы чувствуете прилив новой энергии. По крайней мере, так было со мной и с некоторыми другими моими знакомыми. Не уверен, что это может получиться у всех и каждого, тогда как ходьба пригодна практически для всех здоровых людей, у которых есть ноги.

«А как быть при изучении грамматики? – опять слышу я с задней парты. – Ведь сонливость и грамматика есть две вещи нераздельные! » С удовольствием отвечу, мой въедливый собеседник, и на этот каверзный, как вам кажется, вопрос!

Я вообще очень люблю отвечать на каверзные вопросы с задней парты. Не из-за того ли, мой любезный собеседник, что я чувствую в себе некое родство с обитающим там населением?

Но вернемся к изучению грамматики. Никакого «изучения грамматики» – в обычном смысле этого слова – при моем подходе просто нет. Не торопитесь, впрочем, бледнеть и краснеть, мой любезный собеседник, не торопитесь – в очередной раз – рвать эту книгу и жечь ее на священном огне вашего благородного негодования – знать грамматику вы, конечно же, будете. Когда матрица будет отработана, вся необходимая для перехода на последующий этап – «марафонское» чтение – грамматика будет неизгладимо запечатлена в вашем мозгу, сдавшемуся на милость победителя!

К концу же года – после того, как вы прочитаете ваши три тысячи страниц – вы будете знать грамматику не хуже, а может быть, и лучше выпускника факультета иностранных языков. Вы не будете знать бесполезной наукообразной словесной шелухи, которой обыкновенно заваливается практическая грамматика, но вы будете РЕАЛЬНО уметь пользоваться грамматикой. Ваше знание будет строго функциональным, что и необходимо для практического владения языком.

Поясню свою мысль. Вы прекрасно – виртуозно! – владеете родным языком. Практически владеете – не забивая себе голову предикативными отношениями в предложении и совершенно не зная, что такое есть несобственная прямая речь. Вы пользуетесь всем этим каждый день и каждую минуту, не зная их «ученых» названий. Вам не нужно знать эти слова, чтобы мастерски пользоваться своим языком.

Точно так же вы будете пользоваться и иностранным языком – не насилуя свой мозг без необходимости герундиями, плюсквамперфектами и прочими модальными глаголами. Конечно, не будет ничего страшного, если вы будете периодически просматривать грамматические таблицы – я просматривал! – и объяснения и даже выучите все эти «умные» слова и будете при случае козырять их знанием, но ни в коем случае нельзя делать самоцель из заучивания терминов в ущерб собственно языку!

Если сейчас меня посадить сдавать правила дорожного движения в США, то я непременно и с ужасающим треском провалю этот экзамен – я совершенно не помню этих правил. Я успешно забыл их через пять минут после того, как ответил на все полагающиеся экзаменационные вопросы лет пятнадцать назад. Но это не помешало мне с тех пор ездить – безаварийно ездить! – по всей территории Америки, включая Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лос-Анжелес и Сиэтл. С заездами в Канаду и Мексику. Так знаю я правила дорожного движения или нет?

Когда я набираю на своем компьютере этот текст, мне совершенно все равно, движутся ли электроны в процессоре компьютера (или в моей голове) по часовой стрелке, против часовой стрелки или вообще лениво стоят на месте. Такого рода «знание» никак не помогает работе моих пальцев, бодро нажимающих на нужные клавиши. Даже если бы я совершенно не подозревал и о самом существовании какого бы то ни было процессора (и электронов с позитронами, если уж на то пошло! ), то я не стал бы от этого медленнее печатать. Или быстрее.

Знание таких слов, как «тройной ёксель-моксель с прицепом» или «двойной заячий тулуп» не делает из вас фигуриста. Знание таких слов, как «ля-минор», «фортиссимо» или «играчче оччен дольче» не делает из вас пианиста, но в то же время вы можете взять в руки балалайку – или арфу, если хотите – и за пару месяцев выучиться играть на ней, не зная всех этих «умных» слов.

Помню, как поражена была наш профессор латинского языка (суровая дама старой закалки), когда я – она сказала, что единственный из всего курса, – стал без какого-либо труда читать и переводить экзаменационные тексты на латыни, а ведь я на первом же уроке категорически отказался заучивать бесчисленные таблицы падежей и спряжений этого, такого похожего в этом смысле на русский, языка. Я заявил, что изучить язык таким образом невозможно, что я не собираюсь подвергать себя этой бессмысленной пытке и гарантировал, что к экзамену буду практически знать латынь не просто в пределах институтской программы, но гораздо лучше. Мне это позволили.

Я взял в библиотеке неплохой самоучитель и прочитал там все тексты и просмотрел грамматические объяснения. Потом другой самоучитель. Этого было вполне достаточно, чтобы сдать экзамен на отлично (кстати, латинский оказался очень даже приятным в изучении языком – почему он у всех вызывал такой ужас? ). До сих пор не знаю, оправилась ли профессор латинского языка – да и мои сокурсники! – от перенесенного ею на экзамене шока. Плутарх, впрочем, был бы доволен, но о нем ниже.

«Грамматика из языка, а не язык из грамматики! »

Запомните, мой собеседник, эту старую, добрую и такую верную формулу! Поймите ее! Полюбите ее! Сделайте ее вашим руководящим принципом, и тогда «страшная» грамматика иностранного языка покорно придет, ляжет у ваших ног и будет ласково лизать вам руки своим теплым шершавым языком...

Другая реальность, или Я бы в Штирлицы пошел...

Все мы более или менее твердо укреплены в нашей реальности. И вы, мой любезный собеседник, и я. Тысячи видимых и невидимых корней и нитей прикрепляют нас к ней. По ним мы ежеминутно и ежесекундно получаем импульсы-подтверждения, продолжающие удерживать и дальше укреплять нас в нашей реальности. Это звуки, образы, запахи, вкусовые ощущения.

Язык неразрывным образом связан с нашей реальностью. Пока мы укреплены в ней, мы укреплены и в языке. Обратная связь настолько же сильна. В какой-то мере нашу реальность и наш язык можно считать одним целым.

Начиная изучать иностранный язык, мы начинаем создавать для себя новую реальность, но нас постоянно тормозят и отбрасывают назад, в нашу старую реальность, те самые тысячи корней и нитей и тысячи старых импульсов-крючочков, держащих нас в старой реальности. Телевидение, радио, газеты, разговоры за окном, гудки поездов, музыка, запах влажной земли после теплого летнего дождя – все это возвращает вас туда, откуда вы пытаетесь выйти. Все это самым серьезным образом мешает изучению иностранного языка.

Поскольку поступление внешних раздражителей из старой реальности в большинстве ситуаций прекратить полностью невозможно (если только не уехать в страну изучаемого языка, полностью порвав с прежним «я», прежним языком и прежней жизнью), то надо хотя бы сократить это поступление до абсолютно возможного минимума. В каких областях это практически выполнимо? Телевидение, радио, театр, пресса, музыка, книги, общение. Все это необходимо либо исключить из вашего «рациона», либо сократить до самого минимума. Первые пять вполне можно исключить полностью. Ничего, кроме пользы для вашего душевного – да и телесного – здоровья, это не принесет. Чтение книг на родном языке тоже можно временно прекратить – пусть пока они отдохнут на своих полках.

Сделаем некоторое исключение для личного общения, поскольку русский человек без него жить не может и не должен. Сказанное мной не означает, конечно, что в качестве компенсации за потерю вожделенных телерадиогазетных помоев вам теперь разрешается болтать с друзьями по двадцать часов в сутки! Умеренность, мой любезный собеседник! Во всем должна быть умеренность! Даже и в столь необходимом нам с вами личном общении...

Впрочем, все в вышеуказанном списке можно – и нужно! – потреблять в каких угодно больших количествах, но исключительно на изучаемом вами языке. Изголодавшись по впечатлениям, ваш мозг энергично набросится на новую – хотя и закодированную не вполне пока понятным для него образом – информацию и станет ее усиленно обрабатывать. А ведь как раз этого мы с вами и хотим добиться, не правда ли, мой призадумавшийся собеседник?

Все, что я сказал об исключении посторонних влияний при переходе на новую реальность, не является чем-то новым и только вчера открытым мной, но известно людям на протяжении тысяч лет. В монастырях старые связи-раздражители традиционно пресекаются самым решительным образом: голые стены – за исключением икон – и сосредоточение на молитве и никаких киношек и танцев по пятницам, не говоря уже о свежей бульварной прессе вкупе с телевизионными «новостями» за вашим утренним монастырским кофием. Идеальный подход к изучению иностранного языка должен быть определенным образом «монашеским» – в том, что касается ограничения влияния на вас родного языка и вообще посторонних – вне иностранного языка – раздражителей. Иностранный же язык здесь можно сравнить с молитвой в монастырях – чем его больше, тем лучше для вас. Говоря о «монашеском» подходе, можно порекомендовать перед началом занятий иностранным языком одну-две минуты смотреть на горящую свечу – это в какой-то мере помогает выходу из нашей обыденной реальности и переходу в другую реальность.

Переход в иную реальность нового языка происходит одновременно с появлением у вас некоего нового «я». Очевидно, мы, наше «я», настолько связаны со словами, с языком, на котором мы говорим, что этого просто не может не происходить. Как-то давно я прочитал в одной книге высказывание, что мы живем столько жизней, на скольких языках разговариваем. Полностью согласиться с этим нельзя, поскольку жизнь нам дается, к сожалению, только одна, но определенно, с переходом в новую языковую реальность, в нас проступает, проявляется, возможно, просто глубоко скрытое где-то внутри новое, достаточно сильно отличное от старого «я».

Явление это отлично известно спецслужбам, которые очень часто и успешно вербуют себе агентов среди изучающих иностранные языки. Покидающие свое старое «я» и на ощупь, вслепую ищущие, творящие новое «я» достаточно легко принимают это новое «я», эту новую для себя роль как роль агента разведслужбы страны изучаемого языка. Мои американские ученики подходили ко мне пару раз с весьма… эээ… интересными предложениями. Но об этом в другой раз и в другой книге. Такая вот интересная информация к размышлению для вас, мой любезный собеседник.

Практически всегда новое «иностранное» «я» проявляется в том, что на новом языке вы можете говорить – и думать! – вещи, которые вы никогда не стали бы говорить на своем родном языке. Старые ограничители «можно-нельзя», «плохо-хорошо», «морально-аморально» ослабевают, дают сбои или же совершенно перестают работать.

Когда я посещал «Английский клуб» в одном крупном губернском городе, практически все члены клуба позволяли себе там беспримерную для тех, еще доперестроечных, времен свободу слова. Свободу говорения на английском языке, конечно, поскольку говорить по-русски в этом клубе было запрещено правилами (не столько даже официальными правилами клуба, как правилами хорошего тона, которых все в этом клубе твердо придерживались). Мы словно находились под влиянием какого-то опьяняющего нас наркотика. А ведь окна помещения, где раз в неделю собирался наш клуб, выходили прямо на некое большое серое здание, мимо которого я всегда проходил, непроизвольно ускоряя шаг. И даже когда мы совершенно точно узнали, что работники этого серого учреждения находятся среди нас, мы не прекратили нашего открытого вольнодумства, к которому неотвратимо влекло нас наше новое «я». Мотыльки не могут не лететь на огонь!

Известны и еще более радикальные примеры. Мой сокурсник рассказывал мне, как один из его приятелей, как и он, изучавший английский язык, в раннеперестроечные годы прямиком пошел в американское посольство в Моск­ве и предложил там свои услуги, нетрудно догадаться в качестве кого. Работница посольства внимательно выслушала его, приклеив на лицо стандартный американский «фежлифий улипка», попросила «подождайт одьин минутка» и ушла. Вернувшись через несколько минут, она сказала, что «ми так нье вёрбьюет», и пожелала этому неудавшемуся «штирлицу» «всьегоу кароуший ф рабоута и лишний жизн».

Так происходил распад «союза нерушимого республик свободных». Йес, как говорится, бэби, йес...

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Cosa Nostra история сицилийской мафии
2. F73.04 Умственная отсталость глубокая с указанием на отсутствие или слабую выраженность нарушения поведения, связанная с хромосомными нарушениями
3. F78.81 Другие формы умственной отсталости с другими нарушениями поведения, обусловленные предшествующей инфекцией или интоксикацией
4. F95.1 Хронические моторные тики или вокализмы.
5. Homo ergaster, или Мальчик из Турканы.
6. I Происхождение человека и цивилизации
7. II. Тип цикличного цивилизационного развития (восточный тип).
8. Mои прабабушка и прадедушка прожили долгую и дружную жизнь
9. S:Укажите верную характеристику предложения: Вода была теплей воздуха, и парное тепло от разгоряченных водяных туш усиливало ощущение одухотворенности природы - море казалось живым.(В.Гроссман)
10. Selegilin – Селегилин (Депренил)
11. V. Кибернетические (или постбиологические) методы достижения бессмертия (искусственная жизнь “в силиконе”)
12. VIII. Запятые при словах и группах слов, ограничивающих или уточняющих другие слова в предложении