Заготовки сельскохозяйственной продукции

в колхозах Урала в годы Великой Отечественной войны*

В годы Великой Отечественной войны сельскохозяйственная продукция изымалась государством из сельхозартелей, как по линии обязательных поставок, так и через плату за работу МТС, сдачу в фонд РККА, возврат колхозами семенных и фуражных ссуд. Большую часть заготовок давали обязательные поставки. Накануне и в первые годы войны ассортимент сдаваемых по ним сельскохозяйственных продуктов и сырья значительно расширился. К сдаваемым ранее зерну, мясу, молоку, шерсти, картофелю, добавились еще яйцо, брынза, кожевенное сырье, сено, махорка, семена масличных культур, а также овощные культуры - капуста, лук, морковь, свекла, помидоры, огурцы. В 1941 г. в Пермской области для колхозов ввели обязательные поставки льноволокна, в 1942 г. — махорки, в Свердловской области ввели поставки махорки и льна-долгунца (1).

Накануне войны был изменен и порядок начисления обязательных поставок. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 7 апреля 1940 г. «Изменение в порядке заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов», колхозы стали привлекаться к поставкам продукции растениеводства не с плана их посева, как раньше, а с каждого гектара пашни, закрепленной за ними (2). В размер пашни включалась не только освоенная, но и подлежащая освоению земля. Изменился и порядок заготовки продукции животноводства. Ее поставки стали начислять не с количества колхозного скота, а с каждого гектара земельной площади. Изменив порядок начисления поставок, государство тем самым стремилось обеспечить заранее определенный объем заготовок. Новый принцип должен был заинтересовать колхозы в максимальном расширении посевных площадей и увеличении общественного стада.

Списки привлекаемых к поставкам колхозов составлялись по каждому виду продукции районным уполномоченным Наркомата заготовок СССР на основе данных о закреплении за хозяйствами земельных площадей. Они утверждались уполномоченными НКЗ СССР по области, краю, республике (не имеющей областного деления). После этого райуполнаркомзаг выписывал обязательства по поставкам и вручал их под расписку председателю колхоза или заменяющему его лицу.

Колхоз был обязан сдать государству продукцию установленного качества в размерах и в сроки, указанные в обязательствах. Прием продукции в счет обязательных поставок и расчет с колхозами по установленным ценам возлагались на специальные заготовительные организации, которые имели на местах сеть контор, баз и приемных пунктов. Так, зерно колхозы сдавали на приемные пункты и склады «Заготзерно», сено — на пункты «Заготсено», скот — на базы «Заготскот», молоко и масло — предприятиям «Главмолоко» и «Главмаслопром» и т. д. Колхозы должны были на своем транспорте, в своей таре и за свой счет подвозить зерно, и другие подлежащие сдаче государству продукты на указанные в обязательствах заготовительные пункты. Приемка от колхозов сельхозпродуктов оформлялась выдачей сдатчикам приемных квитанций. За сданные продукты заготовители оплачивали колхозам по установленным ценам их стоимость путем перечисления денег на счет колхоза в местном отделении Госбанка (3). Сдаваемое зерно оплачивалось колхозам по государственным заготовительным ценам с применением скидок (рефракций) за пониженное качество. Если зерно было засорено посторонними примесями или повышенной влажности, то заготовительные пункты принимали его со скидкой с веса и цены, а при влажности выше допустимой — вовсе не принимали.

Обязательные поставки формально не являлись налогом. Колхозы сдавали продукцию не бесплатно, а за определенное вознаграждение (продажа производилась по твердым государственным ценам). Но так как сдача колхозами государству определенной части продукции была обязательна и производилась не по договору, а на основании закона, то эти поставки имели силу и характер налога и являлись натуральным налогом с коллективных хозяйств. Фактически введенные в январе 1933 г. обязательные поставки в сочетании с натуральной оплатой за работу МТС означали резкую натурализацию экономических отношений между колхозами и государством.

Нормы поставок утверждались правительством СССР. Они были неодинаковыми для различных зон. В Свердловской области среднеобластные нормы обложения с гектара пашни закрепленных земель составляли в 1941 г.: по зерну — 133, 5 кг (99, 9 кг—обязательные поставки и 33, 6 кг — натуроплата за работы МТС), по картофелю — 63, овощам— 25, 9 кг. Поставки животноводческой продукции с каждого гектара земельной площади составляли в год: молока — 16 л, мяса — 3 кг, яиц — 7 шт. Внутри областей нормы варьировались в зависимости от состояния сельскохозяйственного производства и специализации отдельных районов и колхозов. В 1943 г. в Челябинской области колхозы, должны были сдать по 10 л молока с гектара закрепленной земельной площади, в том числе колхозы Катав – Ивановского района — по 20 л, а Брединского—лишь по 3, 5 л (4).

По сравнению с довоенным периодом размеры обложения повысились. Уже в 1941 г. на 35% были увеличены нормы поставок сена для колхозов Пермской области. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 15 февраля 1942 г. «О некотором повышении норм обязательных поставок мяса государству» были увеличены нормы для колхозов и колхозных дворов. Для колхозов они устанавливались в размере 3, 5—5 кг с гектара земельной площади. В феврале—апреле 1942 г. возросли нормы поставок картофеля, овощей и других продуктов сельского хозяйства (5). Повышение налогообложения диктовалось возросшей потребностью страны, в продовольствии и сельскохозяйственном сырье.

Значительное количество зерновых, а также картофель поступали государству и в счет натуральной оплаты производимых МТС работ. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О порядке начисления натуроплаты за работы МТС по зерновым культурам» ее размер определялся количеством гектаров «мягкой пахоты» в зависимости от урожайности. Не обслуживаемые МТС колхозы сдавали государству зерновых на 15% выше нормы (6). Для начисления натуроплаты колхозы одного района стали относить к одной из групп урожайности. В случае большой пестроты урожая в районе допускалось отнесение отдельных колхозов к разным группам урожайности. Оплата колхозами работ МТС устанавливалась по ставкам за отдельные виды работ.

При начислении натуроплаты урожайность бралась не фактическая, а биологическая, не учитывавшая потери на уборке. Предложение о внедрении биологического учета урожая Наркомзем СССР внес в марте 1939 г. при выработке третьего пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР. И в целях «правильного» начисления урожайности зерновых и технических культур перед войной перешли к ее определению перед уборкой «по корню». Биологический учет урожая существовал вплоть до сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС. Оценка урожайности производилась грубо, с помощью метровки. В результате, видовая (биологическая) урожайность в 1, 5—2 раза превышала урожайность фактическую. В годы войны этот разрыв в ряде хозяйств был еще больше. О соотношении фактической и биологической урожайности в колхозах Урала говорят следующие данные (в числителе — фактическая, в знаменателе — биологическая урожайность) (7).

Г. 1942 г. 1943 г. 1944 г.

7, 6 3, 5 3, 1 4, 8

10, 5 7, 5 6, 6 6, 5

Председатели колхозов и работники районных земельных отделов, которые пытались снизить видовую оценку урожая до размеров фактической, строго урожайности наказывались. Так, в Свердловской области за это был снят с работы и отдан под суд заведующий Камышловским райзо Феоктистов. В декабре 1942 г. областным земельным отделам было вообще запрещено пользоваться данными о фактическом намолоте, как занижающими фактический урожай и ведущими к укрытию хлеба (8). При оценке урожая разрешалось использовать только данные видовой оценки. Нарушителей этой установки привлекали к строгой ответственности. Завышение группы урожайности, а в связи с этим и завышение натуроплаты, были повсеместно распространенным извращением налоговой политики.

Детально был регламентирован и строго контролировался порядок сдачи государству растениеводческой продукции. Из первых партий зерна, масличных культур и картофеля погашались полученные колхозами от государства ссуды, а также задолженность колхозов за прошлые годы по обязательным поставкам и натуроплате. В дальнейшем из каждой сдаваемой колхозами партии звена половина шла в счет обязательных поставок, а другая половина — в счет натуроплаты за работы МТС. Сдача зерновых и других культур должна была производиться в точном соответствии с врученными обязательствами и счетами за работы МТС (9).

Сдавалась сельскохозяйственная продукция и в фонд РККА. Поставки хлеба в него имели силу налога. Принятое в июле 1942 г. постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О создании из урожая 1942 г. хлебного фонда Красной армии» предусматривало в случае невыполнения плана сдачи зерновых санкции, аналогичные тем, которые применялись при невыполнении плана обязательных поставок (10). В соответствии с установленным порядком хлебосдача за каждый год производилась до июля будущего года. В результате, хотя постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) о создании хлебного фонда РККА было принято в 1942 г., часть колхозов сдали зерно в этот фонд в счет 1941 г. Отчисления зерна в этот фонд частично компенсировали сокращение поступлений зерновых по обязательным поставкам. Зерно шло государству по линии возврата колхозами семенных и фуражных ссуд, а также хлебосдачи совхозами и гарнцевого сбора (11).

В структуре заготовок зерна на первом месте по размерам поступлений находились обязательные поставки. За 1941—1944 гг. на их долю пришлось 41, 5% всех заготовок. За ними следуют натуроплата за работы МТС — 36, 7% и далее, с большим интервалом, хлебосдача совхозами—12, 1%, возврат ссуд колхозами — 4, 9% и совхозами – 0, 2%, сдача зерна в хлебный фонд РККА — 4, 1% и гарнцевый сбор – 0, 5% (12). При анализе результатов хлебозаготовок в отдельных областях, следует указать на крупные размеры возвращенных семенных ссуд в южноуральских областях, и значительную сдачу зерна в хлебный фонд РККА в нечерноземных районах. Это свидетельствует о том, что хлебозаготовки в Пермской и Свердловской областях проходили легче, чем на Южном Урале.

Осенью 1941 г. в результате мобилизации всех ресурсов заготовки сельскохозяйственной продукции на Урале прошли успешно. Колхозы дали стране картофеля, овощей, мяса, яиц больше, чем в довоенном 1940 г. В 1942 г. положение в сельском хозяйстве СССР ухудшилось. На Урале валовой сбор зерновых в колхозах уменьшился по сравнению с 1940 г. на 51, 6%. Сократилось поголовье скота, снизилась его продуктивность. В этой обстановке для ускорения выполнения хлебозаготовок в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) «Об уборке урожая и заготовке сельскохозяйственных продуктов в 1942 г.» засыпка семенных фондов с общих посевов вплоть до выполнения планов заготовок была запрещена (13).

Ограничивалась и свободная продажа хлеба. В сентябре 1943 г. СНК СССР принял специальное постановление «О запрещении торговли хлебом до выполнения плана хлебозаготовок» (14). В целях пресечения разбазаривания хлеба, колхозам, колхозникам и единоличным крестьянским хозяйствам запрещалось продавать и обменивать зерно и муку до выполнения плана сдачи хлеба государству. За нарушение этого постановления председателей колхозов и других должностных лиц привлекали к судебной ответственности. Задержанные при продаже хлеба колхозники и единоличники в первый раз подвергались штрафу в размере до 300 р., а при повторном нарушении они привлекались к судебной ответственности. При этом продукты отбирались и передавались органам Наркомзага (15).

Нередко в хлебопоставки изымали и семенное зерно. Так, под нажимом заготовительных органов его сдали колхозы Гаринского, Исовского, Сысертского, Таборинского и других районов Свердловской области. Это приводило к разбазариванию сил и средств артелей, непроизводительному использованию транспорта. На следующий год сдавшие семенное зерно колхозы брали у государства семенную ссуду. Осенью семена сдавали на базы «Заготзерно», а весной везли их обратно в колхозы, часто за десятки километров. В Челябинской области, которая отставала по хлебозаготовкам, пошли даже на прием на заготовительные пункты некондиционного зерна. Повсеместным явлением стала приемка на мясопоставки скота, вес которого был ниже сдаточного. Часто практиковалась замена недостающих продуктов другими по установленному эквиваленту. Колхозы Свердловской области, например, сдали взамен картофеля сельскохозяйственную продукцию 19 наименований (16).

Война внесла коррективы и в организацию вывозки сельхозпродукции. Зерно старались быстрее отправить на хлебоприемные пункты, чтобы им не воспользовались колхозники, однако сделать это было чрезвычайно трудно. Многие колхозы располагались за десятки километров от заготовительных пунктов, транспортных средств не хватало, дороги были плохими. Выходили из этого положения разными путями. Недостающих возчиков заменяли прибывшими на помощь горожанами. Если не хватало лошадей, то колхозники запрягали коров. Зерновые возили не только на телегах, но и на лодках, зимой — на санях. Принимаемые меры, в том числе и чрезвычайные, привели к определенным результатам. В 1942 г. колхозы Урала дали стране 11 млн. ц зерна, что было намного меньше, чем в предшествующие годы. Однако при оценке этих данных надо иметь в виду, что если в 1940 г. на артельные нужды было оставлено 27, 1 млн. ц зерна, то в 1942 г. — в 2 раза меньше — 14, 5 млн.

Государству удалось максимально ограничить потребности артелей, заготовив при этом не только все товарное, но и часть необходимого, для воспроизводства зерна. Однако этот успех был достигнут дорогой ценой. Семенные фонды колхозы засыпали не полностью; в результате весной 1943 г. пришлось сократить посевы зерновых и уменьшить норму высева. Это вело к дальнейшему падению валовых сборов. Сдача в мясопоставки скота с весом ниже сдаточного веса вела к сокращению общественного стада. Большинство колхозов установленные планы обязательных поставок не выполняло, да и не могло выполнить. Недоимки прошлых лет включались в план будущего года, что еще больше увеличивало его напряженность.

При высоких нормах поставок и низких заготовительных ценах заготовки сельхозпродукции проходили очень тяжело. Трудности еще больше возрастали в связи с господством административно-командных методов руководства сельским хозяйством. Нередко сверх установленных планов передовые районы и колхозы получали дополнительные задания, чтобы, сдав продукцию за отстающие хозяйства, «вытянуть» район или область к запланированному объему заготовок. Часто такие задания были совершенно нереальны и просто разрушали экономику артелей. Так, в мае 1942 г., когда общественный скот доедал последние запасы кормов, Челябинский облисполком принял решение сдать в фонд обороны за счет излишка кормов отдельных колхозов и за счет колхозных страховых фондов 30 тыс. ц сена (17).

В этой ситуации руководители некоторых хозяйств стремились оставить в артели хотя бы часть продукции, чтобы было чем сеять, кормить скот, оплачивать трудодни. В колхозе «Ирек» (Бардымский район Пермской области) с этой целью были созданы «фонд тракториста» и «свободный фонд», которые районными организациями были признаны незаконными. Случалось, и сами колхозники выступали против тех, кто пытался под каким-либо предлогом оставить часть продукции в артели. Так поступила, в частности, секретарь комсомольской организации колхоза «Путь Ленина» (Кировский район Курганской области) Варлакова, «разоблачившая» председателя колхоза, не сдавшего в хлебопоставки 15 ц зерна (18). При этом не учитывался тот факт, что кормить армию и страну надо не только сейчас, сегодня, но и завтра.

В годы войны при проведении заготовок широкое распространение получило применение мер административного воздействия. Отставание по заготовкам, особенно хлебозаготовкам, рассматривалось как преступление. В принятом в сентябре 1943 г. постановлении Курганского обкома ВКП (б) прямо указывалось, «что виновные в срыве установленных графиков хлебозаготовок, допущении потерь и хищений будут сниматься с постов, исключаться из партии и предаваться суду». За отставание по хлебозаготовкам отвечали, в первую очередь, председатели колхозов. В Пермской области по этой причине на разные сроки были осуждены председатель колхоза «Смычка», счетовод и председатель ревизионной комиссии. В Курганской области за перерасход зерна на внутриколхозные нужды на 10 лет был осужден Г. Ф. Ошурков — председатель колхоза им. Свердлова Далматовского района, на 5 лет — А. Б. Забродин, председатель колхоза «Красный боевик» Шумихинского района. За неправильное расходование зерна был осужден военным трибуналом и расстрелян председатель колхоза им. Ленина Чашинского района Перебатов (19).

Строго наказывали и руководителей областного масштаба. В 1941 г. за серьезные упущения в сельском хозяйстве решением ЦК ВКП (б) было сменено руководство обкома партии и облисполкома в Оренбурге. Аналогичная ситуация сложилась в Челябинской области. Состоявшийся в январе 1942 г. пленум Челябинского обкома партии освободил от работы, как не справившегося первого секретаря обкома и утвердил на этот пост Н. С. Патоличева. Однако низкими административными мерами, никакой «перетряской» кадров изменить влияние неблагоприятных погодных условий и компенсировать ослабление материально-технической базы аграрного сектора народного хозяйства было нельзя. Это доказывают результаты развития сельского хозяйства на Южном Урале в 1942 г. Если в 1941 г. колхозы Оренбургской области выполнили план хлебозаготовок на 77, 5%, то в 1942 г. — на 15.4. В Челябинской области после смены руководства обкома партии колхозы в 1942 г. выполнили план заготовок хлеба лишь на 17, 1% (20).

Источники неоспоримо свидетельствуют о том, что в тяжелейших условиях военного времени колхозники работали с колоссальным напряжением. Государству сдавалась не только почти вся товарная продукция колхозов, но и часть продукции, необходимой для простого воспроизводства. Однако с выполнением заготовок дела в колхозах обстояли по-разному. По данным Наркомата заготовок СССР, в 1940 г. колхозы пяти областей Урала выполнили план хлебозаготовок в среднем на 86, 7%; в 1941 г. - на 81, 0%; в 1942 г. - на 37, 8%; в 1943 г. – на 47, 8%; в 1944 г. — на 65, 6% (21).

Рассмотрим, как выполнялись обязательные поставки (а они были основным видом хлебозаготовок) на примере колхозов Пермской области. Здесь производство зерновых по сравнению с другими областями Урала сохранилось на более высоком уровне. На Западном Урале сотни хозяйств в годы войны, в частности, в Верхне – Муллинском, Верхне – Городковском, Гайнском, Коссинском районах досрочно рассчитались с государством. Вместе с тем тысячи колхозов планы поставок не выполняли. В 1940 г. не справились с планом хлебозаготовок 27% хозяйств, в 1941 — 33, 1942 — 49, 1943 —.50, 1944—51, 1945-—38%. Не выполняли планы и целые районы, такие как Бардымский, Больше – Сосновский, Уинский, Усинский и др. (22).

Эти районы отставали по хлебозаготовкам на протяжении всей войны. Но колхозники там трудились самоотверженно, стремясь заменить ушедших в армию односельчан. В Уинском районе десятки колхозников ежедневно выполняли по 2—3 нормы. В колхозе «Память Ильича» Больше – Сосновского района уборочные работы осенью 1942 г. велись круглосуточно; для ускорения вывозки хлеба колхозники использовали все наличное тягло, в том числе и коров (23). Ударно трудились сельские труженики Усинского и соревнующегося с ним Бардымского районов. Повсеместно в артелях создавались фронтовые бригады по сдаче хлеба государству. 4 сентября 1942 г. в колхозе «Красный Восток» Бардымского района был сформирован «Красный обоз» из 37 подвод. В тот день на заготовительный пункт было сдано 130 ц чистосортного зерна. Хорошо трудились возчики зерна в артели «Красный Урал». Вместо установленных правлением колхоза 40 часов возчики М. Мансуров и Г. Шандуров совершили поездки на заготовительный пункт и обратно за сутки. В колхозе «Ирек» этого же района для ускорения хлебозаготовок была организована круглосуточная молотьба (24).

В Пермской области самоотверженно трудились десятки тысяч колхозников, однако результаты их производственной деятельности существенно различались. Попытаемся выяснить причины этого на примере 4 районов области, среди которых были как отстающие, так и передовые. Для анализа взяты итоги хлебозаготовок в 1942 г. Данные сводных годовых отчетов показывают, что если в 1942 г, в Гайнском и Косинском районах колхозы выполнили план хлебозаготовок на 100%, то в Больше – Сосновском — на 66, 6 %, а в Уинском— на 49, 5%.

Причины столь заметных различий в результатах производственной деятельности заключались, прежде всего, в условиях, в которых находились эти районы. Колхозы Больше Сосновского и Уинского районов были многоземельными. Нагрузки посевных площадей в них были выше, чем в Гайнском и Косинском районах. В Больше – Сосновском район нагрузка посева на трудоспособного колхозника и живое тягло была примерно в 3 раза выше нагрузки в Гайнском. Колхозники Больше – Сосновского района работали с колоссальным напряжением, среднегодовая их выработка составляла в 1942 г. 385 трудодней на одного трудоспособного. Это было выше не только среднеобластной выработки (334 трудодня), но и в 2, 4 раза превосходило выработку в передовом Гайнском районе.

Приведенный пример не является единичным. Среднегодовая выработка на трудоспособного колхозника составила в Уинском районе 345 трудодней, а в Косинском — 236. При этом Уинский район был отстающим, а Косинский — передовым. Более того, отстающие по хлебозаготовкам районы сдали больше зерна в расчете на 1 трудоспособного, чем передовые. Так, передовой Косинский район сдал и продал государству в расчете на 1 трудоспособного 5, 9 ц зерновых, а отстающий Уинский район— в 2, 3 раза больше: 13, 4 ц. Такое соотношение наблюдалось и в колхозах других районов.

В условиях резкого снижения уровня механизации в сельском хозяйстве высокая интенсивность труда колхозников не гарантировала успешного проведения полевых работ. Нехватка рабочих рук и тягла отрицательно сказывалась на их качестве. В артелях упала урожайность, уменьшились валовые сборы. В наибольшей степени они снизились в многоземельных колхозах, которые из-за высокой нагрузки посева хуже обрабатывали землю и не успевали полностью убирать урожай. Этого не учитывала существующая система хлебозаготовок.

В результате колхозы Больше – Сосновского и Уинского районов должны были сдать по обязательным поставкам 48, 4% валового сбора, в то время как колхозы Гайнского и Коссинского районов — всего 18, 8%. Мобилизовав все резервы, многоземельные колхозы сдали по обязательным поставкам 26, 2% валового сбора зерновых и выполнили при этом план всего на 54, 2%. Малоземельные колхозы сдали всего 18, 8% валового сбора зерновых и выполнили план по заготовкам на 100%. Приведенные данные убедительно показывают, что усилий колхозники многоземельных колхозов прилагали больше, а результаты получали хуже, чем хозяйства с меньшей нагрузкой посевных площадей. На Урале преобладали многоземельные колхозы.

Характерен пример колхоза им. Ильича Очерского района Пермской области. В 1940 г. колхоз имел 530 га пашни, из них обрабатывал 387 га. В хозяйстве насчитывалось 70 трудоспособных колхозников и 17 рабочих лошадей. В военные годы колхозники сельхозартели им: «Ильича» трудились самоотверженно, стараясь дать больше сельхозпродукции для фронта. В 1943 г. пахарь Е. Кайгородов, бороновальщица Д. Артемова выполняли норму на 130%. Колхоз поставил на откорм скот для освобожденных районов. На посев не хватило семян, и колхозники досеивали поля своими семенами. Однако рабочих рук и тягла недоставало, колхоз отставал с уборкой урожая. Из-за отставания по хлебозаготовкам председатель артели был снят с работы и отдан под суд. В колхоз был направлен новый председатель. Но положение артели не улучшилось, да и не могло улучшиться. В 1945 г. в хозяйстве из 70 трудоспособных колхозников осталось 29, а из 17 рабочих лошадей — 11. Несмотря на это, что выработка на трудоспособного колхозника увеличилась в среднем с 315 трудодней в 1940 г. до 412 в 1945 г., хозяйство было отсталым. При нагрузке посева на трудоспособного колхозника в 13 га, а на рабочую лошадь — в 35 га, обработка почвы проводилась упрощенно и с большим опозданием. В результате урожайность зерновых снизилась с 7, 7 ц с га в 1940 г. до 2, 8 га в 1945 г., а валовой сбор уменьшился на 72%. Артель сдавала государству основную часть своей продукции и при этом была в числе отстающих.

В 1945 г. колхоз им. Ильича сдал государству 34, 1% сбора зерновых, 85, 7% картофеля, 66, 6% молока, 74, 1% яиц, 100% шерсти и т. д. и при этом был в числе отстающих. Трудовой подвиг колхозников сельхозартели им. Ильича станет нам более понятен, если учесть тот факт, что они не только в 4 раза перевыполнили обязательный минимум трудодней, но и работали практически бесплатно. В 1945 г. на трудодень в этом колхозе было выдано всего по 120 г зерна и 3 коп. деньгами (25).

Тяжелым был и 1943 год. Несмотря на то, что в этом году значительно увеличился сбор картофеля и подсолнечника, в целом по стране валовая продукция сельского хозяйства оставалась почти на уровне 1942 г. Заготовка зерна составляла лишь 30% к уровню 1940 г., а скота и птицы —60%. Такое положение объяснялось не только трудностями военного времени, но и крайне сложными погодными условиями – засухой в Поволжье, ранними заморозками в Сибири, длительными дождями в центральных районах РСФСР. В 1943 г. потребность в продовольствии по сравнению с 1942 г. увеличилась. Красная армия освободила 2/3 оккупированной территории, на которой проживали десятки миллионов советских людей. Однако положение в сельском хозяйстве продолжало ухудшаться. Освобожденные районы были разорены и нуждались в помощи. В ноябре 1943 г. ЦК ВКП (б) и СНК СССР разработали систему мер по увеличению хлебозаготовок. Для оказания помощи местным партийным и советским организациям в выполнении плана хлебозаготовок на места были направлены А. А. Андреев, И. А. Вознесенский, А. Н. Косыгин, А. И. Микоян, Н. М. Шверник и другие члены ЦК ВКП (б) (26).

Крестьяне, несмотря на тяжелую обстановку, продолжали, производить для страны продовольствие и сельскохозяйственное сырье. Многие коллективные хозяйства продавали государству сельскохозяйственную продукцию дополнительно. Однако далеко не все хозяйства так успешно справлялись с хлебозаготовками. В большинстве из них планы выполнялись с напряжением. Многие колхозники сдавали за колхозы свои продукты, помогая тем рассчитаться с государством. В декабре 1942 г. СНК СССР и ЦК ВКП (б) приняли постановление «О разрешении приема хлеба в фонд Красной армии из личных запасов хлеба колхозников» (27). Внесенное из личных запасов зерно засчитывалось в общий план выполнения хлебосдачи колхозами.

Данные показывают, что на протяжении первых двух с половиной лет войны в колхозах успешно шла заготовка овощей. Неплохо обстояло дело и с заготовкой картофеля, что свидетельствует о развитии в ряде хозяйств овоще - картофельного направления. Поступление же животноводческой продукции уменьшилось, что было связано с сокращением численности колхозного стада и снижением его продуктивности. Заготовки животноводческой продукции проходили на Урале тяжело. Это объяснялось, прежде всего, порядком начисления обязательных поставок, несоответствием между размерами облагаемых земельных угодий и фактическим поголовьем скота в колхозах. В 1943 г. в Брединском районе Челябинской области для выполнения плана кожпоставок надо было бы сдать по 1, 3 кожи с каждой головы крупного рогатого скота и по 8, 4 кожи с каждой наличной свиньи. В Варненском районе колхозам требовалось сдать в молокопоставки по 5570 л молока с каждой коровы. В Оренбургской области колхоз «Красный пахарь» Тепловского района в 1944 г., чтобы рассчитаться по мясопоставкам, должен был бы продать государству весь скот, и при этом остался бы еще должен 252 ц мяса (28).

Проведенные накануне войны изменения в политике заготовок подходили для тех районов, где были необходимые условия для расширения сельскохозяйственного производства. На Урале колхозы не имели возможности осваивать новые земли и увеличивать плотность стада. Введенный в 1940 г. новый принцип начисления обязательных поставок приводил к передаче из уральских колхозов основной части произведенной продукции. Это влекло за собой сокращение колхозного стада, уменьшение семенных, фуражных, продовольственных и прочих фондов и отрицательно сказывалось на состоянии производства. Завышенные нормы поставок означали и уменьшение выдачи по трудодням, что способствовало оттоку трудоспособного населения из деревни. Новый, порядок обязательных поставок продолжал действовать и в военное время, хотя в тех условиях расширять, и эффективно использовать всю пашню было практически невозможно. В результате уральские области всю войну планы поставок по всем видам заготовок, как правило, не выполняли.

Особенно тяжело шло выполнение поставок в многоземельных колхозах Южного Урала. Хозяйства в Курганской, Оренбургской, Челябинской областей имели недоимки по видам сельскохозяйственной продукции. В годы войны на Урале сложилось совершенно нетерпимое положение, когда большая часть колхозов оказалась недоимщиками по многим видам продукции и не имели перспектив по ним рассчитаться. Применение самых жестких административных рычагов не давало в этой обстановке ощутимых результатов. Поэтому в стране были приняты меры по совершенствованию налогообложения, приведению его в соответствие с экономическим потенциалом хозяйств. Решениями правительства из обложения исключалась часть закрепленных за колхозами земель, непригодных для использования под сенокосы и пастбища. В Пермской области из обложения исключили 30 тыс., а в Челябинской — 230 тыс. га таких земель (29).

На заключительном этапе войны было произведено массовое списание с колхозов недоимок по обязательным поставкам. Одновременно в ряде случаев были изменены нормы обязательных поставок. В 1945 г. для колхозов Свердловской и Челябинской областей были снижены нормы поставок зерна, а для последней — еще по мясу и сену. Кроме того, в целях стимулирования производства картофеля, овощей и корнеплодов СНК СССР разрешил Наркомзагу и Пермскому облисполкому уменьшить на 10%, начиная с 1945 г., нормы обязательных поставок зерна колхозам пригородной зоны (30).

Предпринимаемые меры были весьма своевременны. Система заготовок настолько противоречила реальному положению дел в сельском хозяйстве, что это грозило окончательно подорвать экономику колхозов. В условиях передачи государству даже той части прибавочного продукта, которая шла на возобновление простого воспроизводства, функционирование части колхозов было под вопросом. Исключение из обложения части земель, списание недоимок, снижение норм сдачи сельскохозяйственных продуктов облегчили положение колхозов. Благоприятно сказалось и общее улучшение положения в сельском хозяйстве, наступившее на заключительном этапе войны. Это сразу же облегчило проведение заготовок в крае. В 1944 г. зерна и картофеля уральские колхозы дали стране больше, чем в предшествующем году.

Хуже обстояло дело с продукцией животноводства. Уменьшение численности стада, снижение его продуктивности вели к сокращению валовой продукции. В то же время колхозы больше сдали и продали государству скота. Однако рост заготовок скота отражал не улучшение, а наоборот, ухудшение положения в животноводстве. Зачастую скот сдавали из-за нехватки кормов, чтобы, не допустить падежа. Количество сдаваемого скота увеличилось и потому, что большая его часть имела упитанность, ниже установленной нормы. Численность его постоянно росла. Если в Пермской области до войны удельный вес сдаваемого в мясопоставки скота ниже средней упитанности составлял 52%, то в 1941 г. - 61, в 1942 г. — 77, в 1943 г. — 84%. Каждый килограмм живого веса такого скота засчитывался только за 750 г мясопоставок (31). Со стороны заготовительных организаций («Заготскот») допускались нарушения правил приемки скота при определении его упитанности. Недостаточно была развернута сеть заготовительных баз, вследствие чего колхозы несли большие потери в весе скота из-за перегона его на дальние расстояния.

Колхозники Урала, а также Сибири, находились в сложных условиях. Убыль трудоспособных колхозников на Урале была наибольшей, нагрузка посева превосходила общесоюзную. Именно здесь сельское хозяйство особенно сильно пострадало от снижения уровня механизации. Это не учитывалось в существовавшей системе налогообложения. В результате на Урале, как целые области, так и отдельные районы, колхозы и совхозы крайне редко становились победителями социалистического соревнования, поскольку не могли выполнить завышенных планов заготовок. Колхозы края сдавали и продавали государству большую, чем до войны, часть своей продукции. Рост отчислений сельскохозяйственной продукции шел за счет сокращения ее.использования на производственные нужды колхозов и продажи на колхозном рынке, а также за счет уменьшения фондов потребления в колхозах.

Сдаваемая государству продукция оплачивалась по низким заготовительным ценам, которые не менялись с начала 30-х гг. В 1931 г. заготовительная цена картофеля в Уральской области составляла 4, а ржи — 5, 2 руб. за центнер. В 1943 г. в Свердловской области заготовительная цена картофеля оставалась неизменной, а ржи составляла 4, 6—4, 65 р. за центнер в зависимости от района (32). Такая цена была во много раз ниже себестоимости сельхозпродуктов и возмещала лишь небольшую часть затрат на их производство.

За 1940-е гг. отсутствуют данные о себестоимости колхозной продукции. Для сравнения можно использовать сведения о себестоимости продукции совхозов. В 1943 г. себестоимость зерновых в совхозах Урала составляла 109, а картофеля — 34 руб. за центнер (33). Заготовительные цены возмещали незначительную часть затрат на производство растениеводческой продукции. В результате поступления колхозов от сдачи зерновых — основы сельского хозяйства на Урале — составляли небольшую часть их доходов. Несколько выше были закупочные цены. Так, в Свердловской области закупочная цена картофеля составляла 12 руб. за центнер, молока — 48—65 коп. за литр (34). Однако и закупочные цены были намного ниже себестоимости продукции, и в сотни раз уступали ценам колхозного рынка. В 1943 г., по сравнению с 1940 г., индекс цен на колхозных рынках увеличился на продукты растениеводства в 12, 6 раз, а на продукты животноводства — в 13.2. Максимальный рост цен наблюдался в промышленных областях Урала. В 1943 г. на рынке Нижнего Тагила килограмм ржаной муки стоил 160 руб., картофеля — 37, литр молока – 120 руб. (35).

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒