КОМНАТА TРИППА БРОУДИ; 7:33.

Мэри Амато

Записки на гитаре

Мэри Амато «Записки на гитаре», 2012

Оригинальное название: «Guitar Notes» 2012

Перевод: Мария Дехтярь

Редактирование: Виолетта Потякина

Оформление: Анна Янишевская

Переведено для групп: http: //vk.com/dream_real_team

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

 

Аннотация

Трогательная история невероятной дружбы правильной девушки, изучающей классическую музыку, и плохого парня-гитариста, рассказанная через записки, лирику, тексты песен и различные события.

 

1. Наденьте белый пояс.

Возьмите вашу гитару.

Настройте.

4. Играйте .

– Путь Джен-гитары. Сознание новичка.

Автор – Филип Тосио Судо.

 

 

ВТОРОЕ СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК.

КОМНАТА TРИППА БРОУДИ; 7: 33.

...МАШИНЫ СТОЯТ БАМПЕР К БАМПЕРУ В РЕЗУЛЬТАТЕ АВАРИИ НА ЛЕВОЙ ПОЛОСЕ. СПАСАТЕЛИ УЖЕ ПРИЕХАЛИ К МЕСТУ СОБЫТИЙ. С МИНУТЫ НА МИНУТУ ВЫ СМОЖЕТЕ БЕЗОПАСНО ВЫЕХАТЬ К САЛОНУ АВТОЗАПЧАСТЕЙ МОНТГОМЕРИ...

 

Звуки радио-будильника ворвались в уши Триппа Броуди, так что ему пришлось открыть глаза. После того, как он трижды медленно моргнул, до него дошло, что именно он видит в трех футах от кровати: записка вместо гитары приклеена к металлической стойке для гитары.

Садясь на кровати и откидывая с глаз длинные грязные волосы, он вчитывается в записку.

Дорогой Трипп.

Знаю, что ты рассердишься, но ты так и не выполнил свою часть сделки. Ты так и не прочитал заданное на лето по литературе, не занимался математикой. Ты только и делал, что запирался в комнате и играл на гитаре. Возникает ощущение, что у тебя зависимость от нее. Такая изоляция вредит. Ты способен учиться на пятерки. Получишь гитару обратно, если заработаешь пятерки по всем предметам до конца семестра и хотя бы попытаешься стать общительнее. Не ходи в школу с кислым лицом. В этом году разговаривай с людьми, ладно? От этого ты не умрешь.

Люблю, мама.

P.S. Вини в этом только себя. Я правда верю, что в будущем ты за это скажешь спасибо.

 

Прошло какое-то время, пока он погружался в действительность. Его комната маленькая и жаркая, кондиционер дует ничтожно слабым потоком прохлады.

Ему хочется кричать, но он так и не открывает рта. Она, наверно, хорошо все продумала, подумал он, забрала гитару ночью перед началом школьного года, чтобы не дать ему времени все обсудить. Воровка и трусиха.

Он натягивает шорты и футболку и идет на кухню, достает из шкафчика пакет ее молотого кофе и высыпает в мусоропровод. Затем подходит к горшку с алоэ, ложкой пересыпает землю в пакет из-под кофе, извиняется перед растением, аккуратно сворачивает верх пакета и ставит обратно в шкафчик.

Мелко измельченная с французской обжаркой земля.

Так тебе.

КОМНАТА ЛАЙЛЫ МАРКС; 7: 34.

 

Лайла Маркс лежит на кровати, уставившись в поток, полностью одетая, вьющиеся темные волосы рассыпаны по подушке, как листья папоротника. Ее сердце стучит необычайно громко. Она прикладывает к нему руку. Спокойнее.

Звонит ее телефон. Даже не глядя на экран, она знает, что это Энни. Прямо сейчас ей не хочется слышать голос лучшей подруги, ведь тогда ее сердце застучит еще быстрее. Но она отвечает.

– Что ты надела? – спрашивает Энни.

– Оранжевый топ. Синюю юбку, – отвечает Лайла.

– А туфли, выбранные мной? – спрашивает Энни.

– Да. Я лежу на кровати. Ощущаю себя мертвой.

– Это отвратительно. Не говори так. Ты меня пугаешь, – говорит Энни. – Мы подхватим тебя через пять минут. Готовься.

Лайла засовывает телефон в карман джинсовой юбки. Черный чехол ее виолончели на положенном ему месте – посреди спальни. Она вообразила, как распахивает окно и выкидывает этот чехол, представляет, как он раскрывается, достигнув земли, а виолончель разлетается на кусочки.

– Лайла! – зовет ее папа.

Она берет виолончель и выходит за дверь.

Ее папа стоит у подножия лестницы, глядя в телефон.

– Только что получил письмо от Доктора Превски. Она согласилась добавить к твоим занятиям пятнадцать минут, так что ты сможешь подготовиться к прослушиванию Коулс.

Сердце у Лайлы опять заколотилось.

– Здорово, – бормочет она, ища что-то в рюкзаке.

Подъехала машина с Энни, и папа Лайлы проводил ее, взяв в руки виолончель.

– Сыграй отрывок Бруха, – говорит он. – Только вторую часть. Это продемонстрирует мистеру Якоби твой уровень.

– Все поняла, пап, – отвечает она с улыбкой.

– Отличного первого дня, милая! – Он кладет виолончель в багажник и, пока Лайла садится в машину, здоровается с мамой Энни.

– Лайла, ты очаровательна, – произносит миссис Вин.

– Совершенно очаровательна, – говорит Энни со смехом.

– Спасибо, – благодарит Лайла миссис Вин.

– Вы обе очаровательны, – говорит отец Лайлы, закрывая дверь машины.

– Мы не хотим быть очаровательными, – отвечает Энни. – Мы хотим выглядеть изысканными.

И когда миссис Вин уже собирается отъезжать, папа Лайлы стучит в окно.

Лайла выглядывает.

– Ты где потеряла голову? Пристегнись, – кричит он сквозь стекло.

– Прости, – говорит она, пристегиваясь.

– Готова? – спрашивает миссис Вин.

– Да, – обманывает ее Лайла.

ШКОЛА РОКЛЭНД; 8: 05.

Триппу хочется развернуться и убежать. Слишком много учеников одновременно пытается пройти в двери, смеясь и крича. Когда он оказывается внутри, девушка возле него кричит другой через весь коридор:

– Бини, ты так мило выглядишь!

Бини вопит ей в ответ:

– Кейси, я все лето скучала по тебе!

Трипп оборачивается к девушке по имени Бини, которую он вообще не знает, и спрашивает:

– Почему ты солгала?

– Что? – девушка смотрит на него.

– По тому, как звучит твой голос, становится, очевидно, что ты лжешь, – объясняет он.

– По тому, как звучит твой голос, становится, очевидно, что ты идиот. – И девушка ушла дальше.

Кому нужна, правда? Никому. Ну, он сегодня с кем-то побеседовал. Он может сказать так маме. Поправляет наушники и включает музыку.

Мистер Хэндлон, заместитель директора, не у себя в кабинете.

– С возвращением, Алекс. Девочки, рад вас видеть! Трипп Броуди, вынимай наушники или я их заберу.

– Обещаю, что уберу их в классе, – попытался уговорить его Трипп.

– Убирай сейчас же или они мои. Тебе известны правила.

Нехотя, он выключает музыку и движется дальше сквозь толпу. От криков и топота, а также запаха краски, у него кружится голова. Он достает из кармана расписание:

Введение в прикладные и технические науки, кабинет Т113.

И идет в сторону коридора с обозначением Т[1].

– Здравствуйте, миссис Сайкс! – крикнула девушка возле него. – Как вы провели лето?

Это овальнолицая Энни Вин с подружкой, известной личностью в его школе. Совершенство в квадрате. Они проходят мимо него, спеша, неся в руках инструменты, радостные встрече с учителями, обрадованные возвращению.

– В ваших бодрых головках мозги не отбивают молоточком веселые песенки целыми днями? – спрашивает он у них.

Энни глядит на него с омерзением и тащит Лайлу к доске объявлений напротив музыкального класса. Трипп замечает объявление, на которое они смотрят:

ЗАПИСЬ В МУЗЫКАЛЬНУЮ СТУДИЮ.

– Патрисия Кент уже записалась! – восклицает Энни.

Он встает сзади них и вчитывается, глядя поверх волос Лайлы:

 

МУЗЫКАЛЬНАЯ СТУДИЯ

ДОСТУПНА ДЛЯ ВСЕХ

НИЖЕ ИДЕТ РЕГИСТРАЦИЯ

НА ЭТОТ СЕМЕСТР.

СОСТАВЛЕННОЕ РАСПИСАНИЕ

ВЫВЕСЯТ 8 СЕНТЯБРЯ,

СТУДИЯ ОТКРОЕТ СВОИ ДВЕРИ

СЕНТЯБРЯ.

Пока Энни записывает их с Лайлой имена на первых строках, Трипп просматривает доску объявлений и видит еще одну запись:

 

КОТОРЫМ НУЖНЫ

ШКОЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ,

КАК МОЖНО СКОРЕЕ

ОБРАТИТЬСЯ К МИСТЕРУ ЯКОБИ.

 

– Идем, – говорит Энни, и они проходят к кабинету для музыкантов-оркестрантов.

Трипп достает ручку. И пишет под именем Лайлы:

ТРЕТЬЕ СЕНТЯБРЯ. СРЕДА.

НЕЧЕТНЫЕ ЧИСЛА – ЭННИ ВИН.

СТУДИЯ Б: ЧЕТНЫЕ ЧИСЛА – ЛАЙЛА МАРКС;

НЕЧЕТНЫЕ – ТРИПП БРОУДИ .

 

– Спасибо. Спасибо! – говорит Трипп.

Мистер Якоби оборачивается и смотрит на него:

– Трипп?

Трипп кивает.

– Вы жизнь мне спасли.

– Ладно, а я и не знал. На складе есть одна гитара. Но программа обучения направлена на группы и оркестры.

– А какая именно гитара?

– Акустическая, стальные струны, но ее струны оборваны, – хмурясь, говорит мистер Якоби. – Новые достаешь сам.

– Пока мне можно будет играть – это пустяки. Домой забирать можно?

Он качает головой.

– Нет. Ты не учишься в музыкальном классе. Технически, пользоваться инструментами могут только его ученики. Мы оставим гитару в студии Б. Кстати, там две девочки, серьезно занимающиеся музыкой, хотели бы репетировать ежедне...

– Я тоже серьезно занимаюсь музыкой.

– Я не оспаривал этого. Если решишь, что тебе не нужна студия, сразу же дай мне знать – я перераспределю ее. Правила увидишь в студии – там можно находиться только одному человеку; компьютерами пользоваться исключительно для музыки, никаких видеоигр или посиделок в Интернете; и убираться за собой.

– Все понял. Спасибо.

Мистер Якоби уходит к кабинету, где репетирует оркестр, а Трипп возвращается к своему классу. Начиная со следующего понедельника, день через день, у него будет ровно 44 минуты счастья. Что-то подтолкнуло его изнутри, и он подпрыгнул в воздух.

– Что это было? – спрашивают друг друга девушки позади него.

– Не знаю. Кто это?

Он смеется.

– Я.

ФОТОСТУДИЯ АБЕЛЬ; 3: 58.

Большая и белая студия. В глубине пол и стена покрыты тканью.

Софиты стоят по бокам от ткани, свет направлен.

Фотограф показывает Лайле, где можно переодеться. Переодеваясь в платье для выступлений, она слышит, как папа достает мамину виолончель из чехла. Он объясняет фотографу, что одну фотографию прикрепит к заявке в Коулс, а другую отправит в местную газету, где напечатают статью о ее предстоящем прослушивании в Центре Кеннеди.

Звонит телефон. Она увидела, что звонит Энни, и ее сердце пускается вскачь.

– Ты где? – спрашивает Энни. – Я искала тебе после уроков.

– У стоматолога, помнишь? – шепчет Лайла. – Я же вчера тебя предупреждала.

– Ты уже все? Попроси отца забросить тебя ко мне.

– Я в приемной. Меня еще не приглашали в кабинет.

– Набери мне, когда все.

– Хорошо. – Соглашается Лайла. Спрятав телефон, она вешает рюкзак на крючок.

Глубоко вздохнув, она выходит.

– Отличное платье, – произносит фотограф. – Прекрасный выбор. – Он просит ее встать на ткань, а папа подает виолончель.

– Ну, это будет очень просто, – говорит фотограф, шагая к штативу. – Пирожок, от тебя требуется только улыбаться.

И Лайла натягивает на лицо улыбку.

Щелк.

ШКОЛА РОКЛЭНД; 11: 23.

Трипп не знает точно, как найти студии. Когда он поворачивает по коридору, направляясь в сторону оркестрового репетиционного класса, Энни Вин обходит его, идя в том же направлении. Черные волосы, прямые и шелковистые, как у куклы, ниспадают до середины спины.

Шуршащие желтые капри. Такого же цвета босоножки. Лодыжки, не тронутые грязью. Он так и видел, что с нее пылинки сдувают щеточкой с перьями.

Она открывает дверь студии и хмурится, видя, что он следует за ней.

– Ты что тут забыл? Ты не в оркестре, – спрашивает она, приподняв брови. Ее голос опаляет как лазерная пушка.

– Я пришел положить новое ковровое покрытие, – отвечает он.

– Ты странный, – сообщает она.

– Да. Мы повесим его на стену, чтобы улучшить звукоизоляцию. Люди, не разбирающиеся в искусстве, жалуются на пиликанье скрипок.

Она кривится, поворачивается, достает футляр со скрипкой из шкафа. Он замечает коридор в глубине класса и, догадавшись, что там студии, идет в ту сторону.

Она догоняет его.

– Серьезно. Что тебе тут надо?

– Я записался в студию по объявлению.

– Я видела твое имя на бланке, но решила, что ты так шутишь. Просто нечестно отдавать тебе время в студии, – говорит она. – Мистер Якоби сказал нам с Лайлой, что мы не можем каждый день сюда ходить, потому что студия нужна и другим. Я думала, это будет участник оркестра.

Он останавливается, и она влетает в него.

– Что в этом нечестного? – спрашивает он.

– Эти студии для музыкантов.

– Да, ну что ж, знаешь, музыканты – это не только ты и твои друзья из оркестра.

Она гордо прошествовала в студию. А и громко захлопнула за собой дверь.

«Совершенные девушки» считают, что весь мир у их ног.

Когда Трипп зашел в студию Б, первое, что ему захотелось – закричать от радости. Здесь так прекрасно, хоть и тесно.

Чистые белые стены, рабочая зона с компьютером, цифровое пианино и крутое оборудование для записи. Куда лучше, чем он ожидал. Вперед, школа Роклэнд. И гитара, которая явно ждет его.

Не имея больше терпения, он закрывает дверь, слегка сдвигает скамью, прислоняет изживший свое чехол к двери и, наконец, открывает его. Смотрит на гитару, и его лицо вот-вот треснет от улыбки. Он проводит пальцами вдоль двух больших царапин. 4 из 6 струн нет; две оставшиеся старые и в чем-то липком. Она потрепана, но ему плевать. Это же гитара.

Из рюкзака Трипп вытаскивает пакетик со струнами и приступает к работе. Как только гитара в его руках, тело словно наполняет энергией. Одну за другой он натягивает струны, затем идет к рабочей поверхности и синтезатору, чтобы настроить звучание каждой струны. Не обращая внимания на звуки скрипки Энни за стеной.

Сев на пол, он достает из заднего кармана медиатор и пару раз бренчит. Правую руку он кладет на верхнюю деку, ощущает вибрации дерева, слушает этот звук, и что-то внутри него в этот момент оживает. Как будто внутри него тоже есть шесть струн, настроенных на тот же лад, и когда начинает играть гитара, его струны отзываются.

Так, так, так, думает он, теперь-то Термитше не поглотить мою душу.

ВОСЕМНАДЦАТОЕ СЕНТЯБРЯ.

ЧЕТВЕРГ.

ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ; 14: 22.

Энни отдает работнику свой пакет документов, забирает из рук Лайлы большой и мягкий конверт и кладет на стойку.

– Отправляем оба в одно и то же место.

– Есть что-нибудь хрупкое, жидкое или скоропортящееся? – спрашивает работник почты.

– Лишь наши судьбы, – отвечает Энни, на что он смеется.

– Заявление и DVD, – отвечает мама Энни. – Девочки претендуют на места в специализированную музыкальную школу. Приоритетная посылка.

Энни усмехается, глядя на Лайлу.

– Это та-а-ак волнующе.

Он ставит печать ПРИОРИТЕТНАЯ ПОСЫЛКА на каждом конверте.

– А у вас есть приносящие удачу марки, которые можно было бы приклеить? – спрашивает Энни.

Сотрудник почты улыбается и качает головой. Мама Энни оплачивает все. Когда он закидывает их конверты в ящик для отправки, Лайла чувствует, как все внутри нее переворачивается.

– Удачи, – желает им он. – Следующий.

– Теперь нам остается только ждать, – говорит Энни. – Меня убивает эта неизвестность. Я умираю.

– Да, – отзывается Лайла. – И в заголовках напишут: «Две девочки поступили в Музыкальную Консерваторию Коулса, но умерли, так и не узнав этого». – Как только слова срываются с ее рта, она осознает, что притворяется. Я не хочу в Коулс. Она повторяет про себя эту правду, пока они идут.

– Так, хватит! – говорит мама Энни. – Будем праздновать. Это был просто проект, вы вместе собрали документы для поступления и все. Что будете? Мороженое или фраппучино?

 

ПЕРВОЕ ОКТЯБРЯ. СРЕДА.

ВТОРОЕ ОКТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ.

ТРЕТЬЕ ОКТЯБРЯ. ПЯТНИЦА.

ЗАЛ ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 09: 04.

–...и сейчас прозвучит Аллегро Аппассионато Камиля Сен-Санса... в исполнении Лайлы Маркс.

Мистер Хэндлон кивает ждущей своего часа Лайле.

Аплодисменты.

Лайла подхватывает свою виолончель и идет к стоящему на сцене черному металлическому складному стулу. Ее папа стоит сбоку у штатива видеокамеры.

Сердце бешено колотится. В голове звучат слова Триппа: Хочешь играть... играй. Она садится, ощущая на себе взгляды зрителей. Кто-то что-то выкрикивает, несколько учеников начинают смеяться.

Она представляет себе, что она вовсе не Лайла. Просто подделка с металлическими руками, запрограммированными на сегодняшнее выступление. Компьютерный чип в мозгу запустит нейроны, и ее пальцы начнут двигаться. А настоящая Лайла все еще ждет своего часа.

Но вот она поднимает смычок и играет.

УРОК ИСПАНСКОГО; 10: 53.

Приветствую, мисс Чет,

Я на испанском и мне безумно скучно. Чтобы не заснуть, я могу либо жевать спираль блокнота и заработать отравление, либо узнать у тебя о Международном Культурном выступлении. Не пойми неправильно.

Я был там, сидел на задних рядах, и сперва ни во что не вникал, ведь все такие сборища сплошной анекдот, но потом мистер Хэндлер объявил тебя.

Два парня, сидящих передо мной, захихикали.

«И что она сыграет? »– спросил один из них.

«" Пердежь шмеля" Моцарта», – ответил другой, и они заржали.

«Хотим Гагу»– выкрикнул первый.

Просто чтоб ты знала, это был не я.

Не знаю, заметила ли ты, с задних рядов в центр зала кто-то запустил бумажный самолетик, и некоторые засмеялись. Ты смотрела в зал, словно они смеялись над тобой, но это не так. Все бумажный самолетик.

Ты села и заиграла так, словно тебе плевать, слушают тебя или нет.

И все затихли, даже те два парня. Один из них даже сказал:

«Она наверно репетирует по 15 часов в день». Жуть. Мое почтение.

Но пишу я не поэтому.

А вот почему: я очень внимательно смотрел на твое лицо и подумал, что ты притворяешься. Ты делаешь вид, что поглощена музыкой, но не думаю, что эта эмоция настоящая. Ты не млела, не отдавалась музыке полностью, всем своим существом.

Я прав? Я не критикую. Просто привлекло притворство, так что хочу спросить, ты счастлива, когда играешь на виолончели?

– Мистер Нечет.

P.S. Не подумай только, что я тебя преследую, это совсем не так, но вчера я видел тебя у шкафчика и подумал, а почему бы не опустить записку в него, а не чехол для гитары, и тогда ты прочитаешь ее сегодня, а не в понедельник. Хотя это не так уж и существенно.

Трипп дописывает постскриптум и складывает записку. Три прорези сверху шкафчика Лайлы похожи на рыбьи жабры, отчего шкафчик выглядит живым, нуждающимся в воздухе. Трипп скармливает записку верхней прорези и, когда она падает в желудок, слышит «плюх». Уже не достать ее обратно.

ЧЕТВЕРТОЕ ОКТЯБРЯ. СУББОТА.

МУЗКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11: 36.

Уважаемая мисс Чет,

Ты не так поняла. Я говорил про притворный энтузиазм, а не способности. Ты копируешь уже давно кем-то написанное, но это не ты. Ты как робот. Скажи, прав ли я. На прошлой неделе я был на свадьбе, и вот там были точно такие же музыканты. Звучит хорошо, но это не игра.

Всегда, когда я беру гитару, я играю. Не копирую и не подражаю кому-то, кого считают хорошим музыкантом. Я вкладываю то, что внутри меня. Вот что такое млеть. Когда от музыки идут флюиды, и они сотрясают душу, тогда ты млеешь. Словно ты гармонируешь с песней, и ты – музыка, а музыка это ты. Только так я умею. Знаю, мистер Якоби не считает меня настоящим музыкантом только потому, что я не в группе и не в оркестре, но, как мне кажется, настоящий музыкант – это кто-то, кто может млеть.

– Нечет.

СЕДЬМОЕ ОКТЯБРЯ. ВТОРНИК.

МУЗКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11: 37.

Уважаемый Нечет,

Еще раз благодарю, О Мудрейший, за просвещение. Мне кажется, что настоящий музыкант должен делиться своей музыкой с другими. Зачем млеть, если никогда не выходишь из своей каморки?

Я считаю написанное Сен-Саном прекрасным и глубоким творением, эту музыку я могу прочитать и сыграть на сцене, таким образом привнести в мир что-то прекрасное. Я обязана привносить в мир что-то такое. Наверное, поэтому я выношу за собой мусор.

Кстати, вчера я подошла к студии и стояла у двери, слушала, или точнее, подслушивала твою игру. И хоть у меня нет таких, как у тебя, сверхчеловеческих ресничек в ушах, но я тебя услышала. Ты когда-нибудь играешь нормальную музыку или только что-то такое аморфное, одно гитарное соло за другим, похожие на последовательность случайных фраз? Не пойми неправильно. Ты, скорее всего, так играешь от всего сердца, но какое удовольствие от подобной игры?

Ты счастлив?

– Ч.

ВОСЬМОЕ ОКТЯБРЯ. СРЕДА.

МУЗКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11: 42.

Уважаемая Чет,

Премного благодарен за такой обнадеживающий комментарий относительно моей музыки. Не знал, что мои песни ненастоящие. Песни должны чего-то придерживаться? Ты всегда знаешь, куда идешь? Мне нравятся случайные грани. А иногда я одновременно наслаждаюсь гранями и ем гранаты. И в такие моменты моя манера игры блуждает, что мне с этим поделать?

Насчет твоего последнего вопроса – мне не нужен знак качества Центра Кеннеди. Я совершенно счастлив в своих странствиях. Один.

С уважением,

Аморфный Блуждающий Странник (Также Известный как Нечет)

Лайла несколько раз перечитывает записку, когда ее телефон издает звук сообщения от папы.

Папа/ поздравляю! Ты прошла в ЦК! Они позвонили! Не дождусь, когда расскажу тебе!

 

Ее сердце сжимается.

Лайла/ а Энни?

Папа/ не знаю. Так горжусь тобой.

Лайла/ спасибо. Мне пора. Потом поговорим.

Она откладывает телефон и шагает туда-сюда по студии. Это грандиозное событие – обучение в Центре Кеннеди. Ей бы радоваться.

Она достает ноты, ставит их на пюпитр и смотрит. Затем перечитывает записку Триппа. В итоге она включает виолончельную музыку на компьютере, делает звук громче и достает гитару.

 

ДЕВЯТОЕ ОКТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ.

МУЗКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11: 27.

Мисс Чет не оставила записку. Трипп разочарован, он думает, а не слишком ли далеко зашел, не обидел ли ее. Только ее виолончельные ноты на пюпитре, выглядящие очень сложными.

Он берет гитару и начинает играть.

ДЕСЯТОЕ ОКТЯБРЯ. ПЯТНИЦА.

ДОМ ЛАЙЛЫ МАРКС; 07: 02.

С открытой на колонке искусств газеты смотрит улыбающееся лицо Лайлы.

 

Юная виолончелистка Лайла Маркс вошла в число четырех талантливых сольных струнных музыкантов, прошедших прослушивание в молодежную программу Центра Кеннеди.

– Доброе утро, Звездочка! – произносит папа и ставит два стакана с апельсиновым соком на стол.

У Лайлы все внутри обрывается.

Папа заглядывает через ее плечо в газету.

– Рад, что мы провели ту съемку. Правда, отлично вышло?

Лайла кивает. Ей удается улыбаться и есть завтрак, слушая папины рассказы о том, как много это значит, как он позвонит в Коулс и расскажет им, и что после этого они, несомненно, назначат ей прослушивание.

Чуть позднее, когда она забирается в машину к Энни, миссис Вин, нервно улыбаясь, поздравляет ее, а Энни не произносит ни слова. Когда они подъезжают к школе и вылезают из машины, Энни прорывает:

– Почему ты не рассказала, что прошла? Должно быть, ты играла идеально. Идеально?

Лайла ничего не отвечает.

Энни заходит в школьные двери.

– Я играла лучше, чем придурок до меня.

– У скрипачей больше конкурс.

– Да молчи уж.

– Но это так, Энни.

– Знаю я, как все будет.

– О чем ты?

– Я в Коулс не поступлю, а ты поступишь.

– Прекрати.

– Ненавижу тебя. Прекрати проходить все прослушивания.

– Пожалуйста, не говори так, Энни.

Энни уносится от нее.

Кеннет Чан кричит Лайле:

– Эй, видел тебя в газете!

Лайле очень хочется вернуться домой.

Все утро Энни избегает ее. Наконец наступает обеденный перерыв, в тот момент, когда Лайла подходит к студии, ее всю трясет. Закрыв дверь, она садится и прикрывает лицо руками.

Через несколько минут, она вынимает бумагу и ручку и пишет:

Уважаемый мистер Нечет,

Я солгала. Ты выбил меня из колеи, спросив счастлива ли я, когда играю на виолончели. Меня о таком никогда не спрашивали, это очень глубокий вопрос, я не ответила, потому что, по правде, не особо.

Играя на виолончели перед всей школой, я ощущала себя роботом. Я попала во все ноты и весь оставшийся день все говорили, как великолепно это было. Но что-то все же было не так, и даже себе я боялась в этом признаться. А потом твоя записка.

Мление. Вот, что интересно. Не думаю, что я часто млею. Так хочу отдохнуть от виолончели, но такие мысли вызывают чувство вины.

– Мисс Чет.

Она не уверена, лучше ли ей от того, что она об этом пишет. Она откладывает ручку и бумагу и на гитаре играет гаммы, пока не выходит ее время в студии. Затем она выскакивает оттуда и засовывает записку Триппу в шкафчик, пока не прошел запал.

УРОК АНГЛИЙСКОГО; 12: 57.

Уважаемая мисс Чет,

У меня английский. После обеда я подошел к шкафчику и увидел твою записку. После урока эту я положу в твой. Думаю, тебе захочется узнать мой ответ до понедельника.

Вчера я был в магазине, была когда-нибудь в «Ковры и Паласы Броуди»? Это наш магазин. Вчера после школы мне пришлось туда зайти, так там была мама с детсадовцем, которые выбирали коврик в детскую. Малыш выбрал гранатового цвета ковер и начал носиться по нему, называя ковер «улетным», а мама оттащила его к коричневому и сказала: «Он подходит к твоему покрывалу, Генри». Моя мама уверяла, что коричневый хорош тем, что на нем не видно грязи. А Генри все время возвращался к «улетному» ковру и пальцем прослеживал каждую линию, при этом издавая различные звуки, словно так для него звучал сам ковер. И потом его мама у него за спиной купила коричневый и сказала: «Да ладно, Генри. Он тебе понравится».

Уверен, тебе это покажется патологией, но мне представилось, что Генри умер, а его маму в наказание за то, что не купила ему улетный ковер, заживо сожрали. А потом я испытал за это вину, что представил себе, что мальчик умер. Знаю. Я ненормальный какой-то. Ненормальные и матери, считающие, что знают, как лучше для их детей. Может, улетный ковер для него стал бы идеальным ковром, волшебным. Может он сидел бы на нем, когда грустил, и ему становилось бы легче. Почему же матери, улыбаясь, обманывают и говорят, что знают, как будет лучше?

Скажи родителям, что тебе нужен отдых от виолончели. Скажи им, что решила играть на гитаре. И никакой вины.

– Мистер Нечет.

P.S. Кстати, гаммы хороши, но, может, ты возьмешь гитару и сыграешь экспромтом? Сыграй одну ноту, а дальше пальцы сами выберут дорогу; если мелодия тебе понравится – повторяй, пока она сама не решит измениться, следуй ей, даже если она начнет блуждать. Это сообщение будет доставлено тебе Национальным Обществом Блуждателей.

КОМНАТА ЛАЙЛЫ; 17: 00.

Как только Лайла оказывается дома, ложится в кровать. Она говорит папе, что заболела, и пишет сообщение Энни, что не приедет.

– Голова или живот? – спрашивает папа, прикоснувшись ко лбу.

– Голова. Болит, но это не простуда.

– Хорошо, надеюсь, до завтра ты поправишься и не пропустишь репетицию Молодежного Оркестра Меца. – Он гладит ей ногу. – Принесу тебе клубничный смузи. Как на это смотришь?

Она кивает, он уходит.

Звенит ее телефон. Сообщение от Энни.

 

Энни/ Скорее поправляйся. Репетируем завтра после репетиции МОМ. Никаких отказов.

Лайла/ Конечно. До завтра.

Лайла откладывает телефон. Завтра утром она проснется и сперва пойдет на репетицию МОМ, а потом репетировать с Энни перед шоу талантов. И ей уже страшно.

ПЯТНАДЦАТОЕ ОКТЯБРЯ. СРЕДА.

МЕТРО; 16: 43.

 

– Я тебя ждал. – Голос Бенджамина Фика звучит так, словно он наелся наждачной бумаги.

– Я виноват, – отвечает Трипп в телефон. – Без обид, но если я пойду к репетитору, то умру. – На другом конце провода воцаряется тишина, поэтому Трипп добавляет. – Лучше помоги другим отстающим по математике. Серьезно.

– Мисс Кеттеринг известно, что ты не пришел, – говорит Бенджамин. – Она передала, что если ты опять не появишься, она вызовет тебя и твою мать на разговор.

У Триппа такое хорошее настроение, что даже это не может его омрачить. Он улыбается.

– Передай Кеттеринг, мы встречаемся в кафетерии, потому что мне нравится запах протухшего мяса. Я буду заниматься самостоятельно и повышу оценки, и для тебя это будет лучше. Беспроигрышный вариант.

Наступает момент молчания, пока Бенджамин раздумывал, становится ли соучастником в этом преступлении.

– Хорошо, – произносит Бенджамин и отключается.

Отлично, это просто отлично, определенно отлично.

 

 

ДОМ ТРИППА; 18: 33.

Трипп стоит возле кухонной раковины, доедает китайскую еду из коробки. Мама вытирает пролившийся на кухонную стойку соевый соус.

Она выжимает губку в раковину и относит корзинку с маленькими бутылочками газированной воды в столовую и ставит рядом с тарелкой брауни.

– Какие планы на вечер? – вернувшись на кухню, она достает из кофеварки кофейник.

– Ну, если бы у меня была гитара... – Он смотрит в окно. Там заходит солнце. Цветов не разобрать, только намек на оранжевый на горизонте. Ему хочется закончить песню и репетировать, репетировать, пока она не станет достаточно хорошей, чтобы можно было ее записать.

Она закатывает глаза.

– Трипп, только не начинай, пожалуйста.

Он откладывает вилку в сторону.

– Я прожил без нее сорок шесть дней. И я на сорок шесть шагов приблизился к безумию.

Она наливает кофе и ставит кофейник обратно в кофеварку.

– Ты не поймешь, но эта гитара принесла одни только проблемы.

– Что?

– Сперва все было хорошо, но затем ты начал свою изоляцию. Каждый день после школы. С утра до ночи по субботам и воскресеньям...

– А что мне оставалось. Джош переехал.

– Вот именно. Ты должен был завести новых друзей. А затем твои оценки поехали вниз и до сих пор они становятся все ниже. Ты только тратил свое время...

– Лишь то, что ты не умеешь ценить музыку, не значит, что я не должен был играть. Я же не говорю тебе, что ты тратишь время попусту на... что бы ты там сегодня не делала.

Она стонет.

– Это называется ответственность. – Она хлопает по кофеварке и берет упаковку маленьких белых салфеток. – Сьюзен записала меня на место председателя в Комитет Слейтер Крик по уборке дорожек, и я слишком вежливая, чтобы отказываться, поэтому организовываю встречу. – Она уносит салфетки в столовую и кричит оттуда. – И я умею ценить музыку.

Он ощущает укол совести за комитет по уборке, но ему на смену быстро приходит возмущение.

– Совсем нет.

Она стремительно возвращается на кухню, руку держит на бедре.

– Ты считаешь, что я монстр.

Он берет свое пальто и идет мимо нее к входной двери.

– Ты куда собрался? – спрашивает она.

– Кататься на велосипеде, – отвечает он.

– Ни в коем случае.

– Домашнее задание я сделал.

– Уже темно...

– У меня есть фара. – Он открывает дверь именно в тот момент, когда женщина собиралась постучать.

– Синди! – щебечет его мама. – Добро пожаловать, проходи!

– Здравствуй, Терри! – прощебетала женщина в ответ. – О Боже, это Трипп? Ты так вырос!

– Действительно, – отвечает Трипп. – Удивительно, что живущие здесь термиты не повлияли на мой рост.

Смех женщины похож на какой-то замогильный звук.

– Я собираюсь прокатиться по дорожкам Слейтер Крик, – добавляет он. – Как владелец велосипеда я так благодарен вам за ваши успехи по их уборке.

Женщина решила, что это смешно.

Мама натягивает улыбку и кричит ему вслед:

– Внимательнее там и надень шлем, Трипп.

Холодный воздух, Трипп едет по дорожке, у которой с одной стороны узкая река, с другой – редкий лес. Он вдыхает грязный воздух леса и реки, плотный запах, напоминающий ему об отце, его горло сдавливает. Возникает мысль: Лучше бы это была мама, а не папа. Стоит ему об этом подумать, как он боится, что ударит молния. Это ужасная, но, правда.

Спускаясь по склону, он замечает молодую олениху на траве между столами для пикника и небольшой парковкой, ее глава опущена, она ест траву.

Задержав дыхание, Трипп тормозит. Позади оленихи он видит приближающуюся машину. Олениха поднимает голову, у нее на шее белое пятно меха, она смотрит прямо на Триппа. Уши ее дергаются.

– Пожалуйста, только не бойся, – шепчет Трипп.

Олениха убегает от Триппа и выскакивает на дорогу. Машина резко тормозит и выруливает в сторону.

Трипп видит, как мелькает хвост оленихи, когда она перепрыгивает на другую полосу и скрывается в тени какого-то двора. Автомобиль проезжает, дорога снова погружается в тишину.

Сердце Триппа бешено колотится. Долгую минуту он сидит на велосипеде, ощущая себя так, словно это его чуть не сбили. Он хочет позвонить Лайле и рассказать, что только что произошло, рассказать как грустно, что оленю некуда пойти и ему приходится находиться в таком людном месте. Он чувствует, что она бы его поняла, но вдруг она подумает, что странно звонить вот так, на ровном месте? Он снова едет и, когда доезжает до светофора, оказывается на оживленной улице. Ломбард всего в пяти кварталах; гитара, которую он заметил в окне, когда проходил мимо в прошлый раз, все еще прислонена к уродливому зеленому стулу. Пристегнув велосипед, он заходит внутрь и просит большого лысого парня за прилавком показать ему гитару.

– Ты хочешь просто поиграть на ней, или интересуешься, чтобы купить? – спрашивает его парень, даже не шелохнувшись.

– Интересуюсь, чтобы купить, – отвечает Трипп.

Парень достает ее и передает Триппу, и он играет на ней, пока парень не сообщает, что уже пора закрываться и не выгоняет его.

 

КОМНАТА ТРИППА; 19: 13.

Трипп поет, когда заходит мама с тарелкой теплых брауни.

– Ты пел? – спрашивает она.

– Это брауни? – быстро переводит он тему разговора.

– С огромным количеством шоколада. – Она улыбается, очевидно, пока еще не знает, что ее чековая книжка заморожена. – Я подумала, что ты захочешь подкрепиться, – говорит она. – Твой преподаватель по введению в прикладные и технические науки наконец-то выложи<

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. КОВРЫ И ПАЛАСЫ БРОУДИ; 14:37.
2. КОВРЫ И ПАЛАСЫ БРОУДИ; 17:31.
3. Тема: Моя квартира, комната, дом