Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Революция 1905 года и Манифест 17 октября



 

Начало революционных событий относят к 9 января 1905 года, когда забастовавшие рабочие пошли с петицией к царю. В ней было сказано: «Не откажи в помощи твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества… а не повелишь – мы умрем здесь на этой площади перед твоим дворцом». Так и произошло: петицию не приняли, войска открыли огонь по манифестантам, несколько сотен человек погибли на снегу от пуль.

В этой напряженной обстановке эсеры продолжали террористическую борьбы с властью, которую они вели фактически с 1880‑ х годов. В январе 1905 года был убит главнокомандующий Москвы, великий князь и дядя Николая II Сергей Александрович. Бомбу в карету великого князя на Сенатской площади Кремля бросил, как тогда называли, «метальщик» Иван Каляев. Операция была тщательно спланирована и проведена Боевой организацией партии эсеров под руководством Бориса Савинкова. Длительный этап изучения образа жизни объекта теракта, искусного выслеживания привычных жертве путей передвижения должен был закончиться взрывом бомбы, брошенной одним из нескольких «метальщиков», рассредоточенных в разных местах, на улицах, по которым мог поехать экипаж великого князя.

 

Заглянем в источник

О проведенной террористической акции Борис Савинков подробно писал в своей книге «Воспоминания террориста». Там рассказывается, что у Каляева была возможность взорвать карету Сергея Александровича еще до покушения в Кремле, в то время как его карета подъезжала к Большому театру.

«Карета свернула на Воскресенскую площадь, – пишет Савинков, – и в темноте Каляеву показалось, что он узнает кучера Рудинкина, всегда возившего именно великого князя. Тогда, не колеблясь, Каляев бросился навстречу и наперерез карете. Он уже поднял руку, чтобы бросить снаряд. Но кроме Великого князя Сергея он неожиданно увидал еще великую княгиню Елизавету и детей великого князя Павла – Марию и Дмитрия. Он опустил бомбу и отошел. Карета остановилась у подъезда Большого театра. Каляев прошел в Александровский сад. Подойдя ко мне, он сказал:

– Я думаю, что я поступил правильно: разве можно убивать детей?

От волнения он не мог продолжать. Он понимал, как много он своей властью поставил на карту, пропустив такой единственный для убийства случай: он не только рискнул собой – он рискнул всей организацией. Его могли арестовать с бомбой в руках у кареты, и тогда покушение откладывалось бы надолго. Я сказал ему, однако, что не только не осуждаю, но и высоко ценю его поступок. Тогда он предложил решить общий вопрос: вправе ли организация, убивая великого князя, убить его жену и племянников? Этот вопрос никогда не обсуждался нами, он даже не поднимался. Каляев говорил, что если мы решим убить всю семью, то он, на обратном пути из театра, бросит бомбу в карету, не считаясь с тем, кто будет в ней находиться. Я высказал ему свое мнение: я не считаю возможным такое убийство».

Сама по себе ситуация, описанная Савинковым (если, конечно, он все это не придумал позже, когда писал мемуары), типична для революционеров той эпохи: мораль, человечность приходила в противоречие с целями и идеалами революционной борьбы. Бомбисты заведомо считали себя смертниками, но они знали, что, помимо ненавистных им сановников и генералов могут пострадать и посторонние, невинные люди. В большинстве случаев они шли на эти жертвы. Вспомним Степана Халтурина, который в 1880 году заложил бомбу в Зимнем дворце с тем, чтобы подорвать столовую, в которой обедал император Александр II, и при этом сознательно шел на убийство нескольких десятков солдат охраны, казарма которых находилась между подвалом, в котором Халтурин заложил бомбу, и этажом с царской столовой. В итоге взрыв прогремел раньше, чем опоздавший царь вошел в столовую, а в казарме под ним был просто ад: месиво из останков одиннадцати убитых, обломков мебели и более полусотни покалеченных. В конечном счете Каляев был готов убить вместе с великим князем и его семью при условии, если организация это прикажет сделать и тем самым возьмет всю моральную ответственность на себя. Кажется, что это был принципиальный момент: воля партии (организации) важнее воли и совести отдельного человека, что и проявилось со всей яркостью впоследствии.

Четвертого февраля 1905 года Каляеву таки удалось успешно завершить свое дело:

«Против моих забот, – пишет он в одном из писем к товарищам, – я остался 4 февраля жив. Я бросал на расстоянии четырех шагов, не более, с разбега, в упор, я был захвачен вихрем взрыва, видел, как разрывалась карета. После того как облако рассеялось, я оказался у остатков задних колес. Помню, как в меня пахнуло дымом и щепками прямо в лицо, сорвало шапку. Я не упал, а только отвернул лицо. Потом увидел в шагах пяти от себя, ближе к воротам, комья великокняжеской одежды и обнаженное тело… Шагах в десяти лежала моя шапка, я подошел, поднял ее и надел. Я оглянулся. Вся поддевка моя была истыкана кусками дерева, висели клочья, и она вся обгорела. С лица обильно лилась кровь, и я понял, что мне не уйти, хотя было несколько долгих мгновений, когда никого не было вокруг. Я пошел… В это время послышалось сзади: “Держи! Держи! ” – на меня чуть не наехали сыщичьи сани и чьи‑ то руки овладели мною. Я не сопротивлялся…»

 

Кровавое воскресенье вызвало массовые забастовки, восстания и мятежи в армии и флоте, вынудило царя вернуть к власти Витте. Его роль резко возросла после того, как он в августе 1905 года заключил мирный договор с японской делегацией в США, на рейде города Портсмут. И хотя Россия потерпела поражение, лишилась половины Сахалина, для Витте этот мир стал личной победой. А. А. Гирс, чиновник МИДа, записал в своем дневнике:

18 августа. Сергей Витте махнул из Портсмута нижеследующую телеграмму на имя государя: «Всеподданнейше доношу Вашему императорскому величеству, что Япония приняла Ваши требования относительно мирных условий и, таким образом, мир будет восстановлен благодаря мудрым и твердым решениям Вашим и в точности согласно предначертаниям Вашего величества. Россия останется на Дальнем Востоке вовеки. Мы приложили к исполнению Ваших приказаний весь наш ум и русское сердце; просим милостиво простить, если не сумели сделать большего». Поистине стиль боярских времен Иоанна Грозного! Тут все: и верноподданничество, и лесть, и патриотические возгласы, и указания собственных заслуг, но преобладает дух одного из сыновей Ноя…

15 сентября. Сергей Витте возвращается в Петербург, увенчанный всякими лаврами, под гимн хвалебных отзывов, расточаемых по его адресу всей Европой. Наши сановники встретят его завтра не без трепета тем более, что он примет немедленное участие в рассмотрении отложенного до его возвращения вопроса о безотлагательном учреждении министерского кабинета. Государь и боится, и не любит Витте, а последний в силу вещей является естественным и пока единственным кандидатом на должность российского премьера. Воображаю, какие пойдут интриги в наших высших сферах.

Вернувшийся в Россию в середине сентября, Витте занялся подготовкой ставшего знаменитым Октябрьского манифеста, даровавшего народу свободы и провозгласившего выборы в Государственную думу. Семнадцатое октября 1905 года стало переломной датой в истории России. В тот день Николай записал в дневнике:

17‑ го октября. Понедельник. Годовщина крушения (в Борках. – Е. А.). Подписал манифест в 5 час. После такого дня голова стала тяжелой, и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, усмири Россию.

Примечательно, что старший из членов династии, великий князь Николай Николаевич, в напряженные дни 1905 года вопреки присяге принял невероятно смелое и ответственное решение: он запретил всем членам семьи Романовых – офицерам участвовать в подавлении восстания.

Колебания и мучения государя понять тоже можно – до этого часа во всем он слепо следовал тем идеям, которые в юности внушили ему отец Александр III и учитель К. П. Победоносцев. Он был убежден, что России не нужны никакие парламентские формы правления, что общественные отношения патриархальны: «царь‑ отец» непосредственно общается со своим народом‑ «детьми». В учетной карточке всеобщей переписи 1897 года он назвал себя «землевладельцем» и «хозяином земли русской» (императрица же Александра Федоровна написала в своей: «хозяйка земли русской») и был убежден, что только одна его фраза «Такова моя воля» способна решить самые сложные проблемы. Несоответствие таких архаичных взглядов реальной политической обстановке в стране в конечном счете и привело Николая II, а вместе с ним и Россию, к катастрофе. Но в октябре 1905 года выхода у него не было. Тогда он писал доверенному человеку, генералу Д. Ф. Трепову: «Да, России даруется конституция. Немного нас было, которые боролись против нее. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло, всякий день от нас отворачивалось все большее количество людей, и в конце концов случилось неизбежное»…

Через два дня после оглашения Манифеста 17 октября Витте стал премьерминистром и представил программу реформ, которая сочетала как жесткие меры по подавлению революционных выступлений, так и попытки договориться с либералами. Благодаря усилиям Витте в 1906 году Россия смогла получить большой заем, который позволил стабилизировать экономическую ситуацию в стране. По мере спада революционного движения потребность в Витте у императора отпала, и весной 1906 года государь отправил Витте в отставку. Сделал он это с облегчением, ибо не мог простить ему свой страх и унижение, испытанные в 1905 году. И даже через 10 лет, когда Витте умер, царь не скрывал своей радости и единственно обеспокоился тем, как бы заполучить мемуары Витте. Но их автор хорошо знал нравы своей страны и благоразумно спрятал рукопись за границей.

С самого начала работы Государственной думы царь с неприязнью встречал все ее инициативы, не желая ни в чем идти на компромиссы с избранниками народа и с охотой при случае распускал Думу. Вообще же существование парламента, при всей ограниченности его прав, казалось императору оскорбительным. Как писал известный русский юрист А. Ф. Кони, уже сама церемония открытия Думы в Зимнем дворце 26 апреля 1906 года воспринималась Романовыми как похороны самодержавия. Мария Федоровна вспоминала, как после открытия Думы император плакал, а потом «ударил кулаком по локотнику кресла и крикнул: “Я ее создал, и я ее уничтожу… Так будет…”»

 

Заглянем в источник

Известно, что Николай II долго сопротивлялся принятию этого исторического документа. До последнего часа он пытался смягчить положения манифеста, казавшиеся ему радикальными в проекте Витте. Он вызывал в Петергоф, где находился, крупных сановников консервативного толка и советовался с ними. У него было 5 проектов манифеста, и положение спасла только решительная позиция Витте, который заявил, что если будет изменено хотя бы одно слово в его проекте, он отказывается от поста главы правительства. Николай, поставленный в безысходное положение, подчинился ультиматуму Витте. Жесткость Витте была основана не только на присущем ему честолюбии и вере в собственную избранность. Он бы убежден, что у России в этот час нет никакого выбора, и как бы кому не нравился манифест, это, как писал Витте, «неизбежный ход истории, прогресс бытия». Не случайно, что манифест открывается безрадостными словами, которые с ясностью говорят о вынужденности принятия императором этого акта: «Смуты и волнения в столицах и во многих местностях империи нашей великой и тяжкой скорбью преисполняют сердце наше. Благо российского государя неразрывно с благом народным и печаль народная – его печаль. От волнений ныне возникших может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству державы нашей… Мы, для успешного выполнения общих предназначаемых нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства. На обязанность правительства возлагаем мы выполнение непреклонной нашей воли: 1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов. 2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей кратности остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив за сим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку, и 3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей. Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиною, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле».

 

 

Столыпин и его политика

 

В 1906–1911 годах политику определял волевой и решительный премьер‑ министр Петр Аркадьевич Столыпин (1862–1911). Ему пришлось бороться с революционерами, крестьянскими бунтами, проводить реформы. Центральной реформой премьер‑ министр считал аграрную. После отмены крепостного права крестьяне, получившие личную свободу, не стали (в силу особенностей реформы) полноправными владельцами земли. Выкуп земель растянулся на полстолетия, и поэтому земельный вопрос оставался на протяжении десятилетий самым острым.

Инициатива многих работоспособных крестьян тормозилась общими условиями патриархальной жизни в деревне, малоземельем, а главное – властью общины над землей. Земля была общей, и община на своих сходках регулярно устраивала передел земель – перераспределение участков в зависимости от благосостояния семьи, количества едоков, качества почвы.

Целью реформы Столыпина было создание в течение 20 лет слоя состоятельных крестьян‑ собственников. В 1907 году он говорил в Государственной думе:

Цель у правительства вполне определенна: правительство желает поднять крестьянское землевладение, оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода. Но для этого необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину, то есть соли земли русской, освободиться от тех тисков, от тех теперешних условий, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и предоставить их в неотъемлемую собственность…

В речи 1908 года по поводу законопроекта об устройстве крестьян он говорил:

Смысл закона, идея его для всех ясна. В тех местностях России, где личность крестьянина получила уже определенное развитие, где община как принудительный союз ставит преграду для его самостоятельности, там необходимо дать крестьянину свободу приложения своего труда к земле, там необходимо дать ему свободу трудиться, богатеть, распоряжаться своей собственностью: надо дать ему власть над землей, надо избавить его от кабалы отживающего общинного строя.

Закон вместе с тем не ломает общины в тех местах, где хлебопашество имеет второстепенное значение, где существуют условия, которые делают общину лучшим способом использования земли.

Лишь благодаря П. А. Столыпину началось коренное переустройство аграрного строя, суть которого заключалась в ликвидации общины, выселении крестьян на отдельные участки – хутора. По инициативе Столыпина были изданы законы о роспуске сельских общин и о праве крестьян на собственные фермерские хозяйства. В помощь им был преобразован Крестьянский банк, разработаны другие программы. Целью реформы Столыпина было создание в течение 20 лет слоя состоятельных крестьян‑ собственников.

Сложно складывались отношения волевого Столыпина с Думой, где единого мнения об аграрной политике премьер‑ министра не было. Третьего июня 1907 года Столыпин добился роспуска казавшейся ему радикальной Второй думы, что было воспринято в обществе как государственный переворот. Он же добился выборов по новой, менее демократичной избирательной системе консервативной Третьей думы, которая была покорна власти.

Столыпинская аграрная реформа решала многие крестьянские проблемы. Одна из них – малоземелье – стояла особенно остро. Поэтому Столыпин выступал за поощрение переселений крестьян из Центра в Сибирь и на другие неосвоенные земли. Туда и устремились миллионы переселенцев. Делалось это подчас непродуманно, поспешно. Крестьянские семьи неделями ехали в неудобных, более похожих на арестантские вагонах, получивших название «столыпинских», терпели лишения. Сотни тысяч переселенцев, не прижившись за Уралом, возвращались домой окончательно разоренными. Но в Сибири все‑ таки осели и освоились около 2, 5 млн человек. В тяжелой борьбе с природой они начинали жизнь на новом месте и быстро добивались успехов. Здесь развивалась невиданная ранее крестьянская промысловая кооперация, расцветало предпринимательство.

Столыпиным были недовольны царь и придворная камарилья, не желавшая никаких реформ. Против него была настроена императрица Александра Федоровна, требовавшая от царя отставки премьер‑ министра, тем более что Столыпин не скрывал своего недоброжелательного отношения к Григорию Распутину, набравшему силу при дворе. Премьер‑ министр докладывал царю о скандальных похождениях Распутина и советовал устранить его от двора. На это Николай мягко возражал: «Я с вами согласен, Петр Аркадьевич, но лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы». Это отражает драматическую ситуацию в царской семье. Да и сам Николай стал тяготиться своим энергичным, волевым премьер‑ министром. Императору казалось (возможно, не без оснований), что Столыпин оттесняет его от власти. А сначала императору нравился Столыпин, который уверенно руководил правительством, пресекая ведомственный сепаратизм. Несмотря на общее одобрение программы столыпинских реформ, Николай II постоянно прислушивался к критикам премьер‑ министра из лагеря правых консерваторов и поступал подчас вопреки рекомендациям правительства, что тормозило эти реформы.

При всей своей солидной уверенности Столыпин сидел в кресле премьера непрочно: реформы шли неровно, у него возникали трудности в отношениях не только с царем, придворной камарильей, но и с дворянством, недовольным проектом местных реформ, лишавшим его вековых привилегий и влияния на местах. Некоторые дворянские представители считали, что Столыпин создает учреждения, «схожие с учреждениями республиканской Франции». Словом, к осени 1911 года Столыпин оказался на грани отставки. Но 1 сентября произошла трагедия – в Киеве, в театре, Столыпина смертельно ранил эсер Д. Богров, который при довольно странных обстоятельствах с оружием в руках оказался в строго охраняемом охранкой театре. С гибелью Столыпина исчезли последние возможности России к обновлению без ужасов революции. Если бы он остался жив, несомненно, в годы войны и смуты личность Столыпина могла бы серьезно повлиять на обстановку в стране и способствовать выходу ее из кризиса.

 

 

Премьер‑ министр П. А. Столыпин.

 

Заглянем в источник

Столыпин был не только талантливым администратором, но и опытным политиком, полемистом. Не раз в Думе он вступал в спор с левыми, показывая бесперспективность предлагаемого ими пути национализации, отчуждения земли, уравнения прав крестьян на землю. Более того, в проведении аграрной реформы Столыпин видел самый верный путь борьбы с революцией. В речи 1908 года он сказал:

«Многих смущает, господа, что против принципа личной собственности раздаются нападки и слева и справа. Но левые в данном случае идут против принципов разумной и настоящей свободы. Неужели неясно, что кабала общины и гнет семейной собственности являются для 90 миллионов населения горькой неволей? … И насколько, господа, нужен для переустройства нашего царства, переустройства его на крепких монархических устоях крепкий личный собственник, насколько он является преградой для развития революционного движения, видно из трудов последнего съезда социалистов‑ революционеров, бывшего в Лондоне в сентябре настоящего года. Я позволю привести вам некоторые положения этого съезда. Вот то, между прочим, что он постановил: “Правительство, подавив попытку открытого восстания и захвата земель в деревне, поставило себе целью распылить крестьянство усиленным насаждением личной частной собственности или хуторским хозяйством. Всякий успех правительства в этом направлении наносит серьезный ущерб делу революции”».

И далее:

«С этой точки зрения современное положение деревни прежде всего требует со стороны партии неуклонной критики частной собственности на землю, критики, чуждой компромиссов со всякими индивидуалистическими тяготениями».

Напомню, что как раз лозунг эсеров о национализации земли и был подхвачен большевиками в 1917 году. За 10 лет до этого, в 1907 году, Столыпин и произнес свою знаменитую речь против левых: «Национализация земли представляется правительству гибельной для страны… Пробыв около десяти лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черновая работа. Разрешить этот вопрос нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Вам нужны великие потрясения, нам нужна ВЕЛИКАЯ РОССИЯ».

 

 

Экономический подъем и 300‑ летие Дома Романовых

 

К 1913 году экономика страны была на подъеме, многим казалось, что после тяжких лет революций наступила эпоха экономической стабильности. К 1913 году полностью оправдала себя денежная реформа Витте. За 1 рубль давали 2, 16 марки Германии, 2, 67 франка и 2, 54 кроны Австро‑ Венгрии. По сравнению с 1900 годом доходы страны удвоились, развивалась кредитно‑ банковская система, а также система сберегательных касс, иностранные банки охотно инвестировали средства в русскую экономику. В тот год отмечалось 300‑ летие Дома Романовых. Три столетия от царя Михаила Федоровича до Николая II представляли в пропаганде тех времен как непрерывную цепь побед и свершений. Были пышные празднества, великолепные балы в Дворянском собрании и при дворе. Повальное увлечение модами и обычаями XVII века привело к тому, что Николай II даже хотел переодеть свой двор в одежды времен Михаила Романова. Только нехватка денег остановила этот проект.

 

Начало Первой мировой войны

 

Событие, ставшее первым шагом к мировому конфликту, произошло в Петербурге днем 19 июля (1 августа) 1914 года. Здесь началась Первая мировая война. Первой военной дорогой проехать можно и сейчас минут за пять. Для этого нужно сесть в машину у подъезда мрачного, облицованного гранитом здания бывшего посольства Германской империи, что на углу Большой Морской улицы и Исаакиевской площади, и двинуться по Большой Морской в сторону Невского проспекта, пересечь его и въехать под арку Главного штаба, затем повернуть направо. Затем следует остановить машину у правого крыла Главного штаба, там, где до 1917 года находилось Министерство иностранных дел Российской империи, войти в подъезд, подняться по лестнице в бывший кабинет министра иностранных дел… Именно такой путь и проделал 19 июля (1 августа) 1914 года в 17 часов германский посол с нотой об объявлении войны России в руках…

В те летние дни Петербург испытал невиданный порыв патриотических сил и единения. Тысячи демонстрантов, побуждаемые бескорыстными патриотическими чувствами, пришли на Дворцовую площадь, чтобы выразить свою поддержку государю и армии в борьбе с «германцем», за независимость Сербии, над которой нависла австро‑ германская угроза. Люди пели гимн «Боже, царя храни! ». В первых рядах стоял и пел великий Федор Шаляпин. Когда на балконе появился Николай II, толпа опустилась на колени. В эти дни почти прекратились забастовки на заводах. Началась борьба со всем немецким. Именно тогда Санкт‑ Петербург был переименован в Петроград, с фасада германского посольства сбросили вниз огромную каменную конную группу…

Удачное сначала наступление русских войск на фронте неожиданно закончилось разгромом в Восточной Пруссии, при Танненберге в августе 1914 года. Зато успехом сопровождалось наступление на армию союзницы Германии, Австрии, которая была вынуждена очистить половину Галиции. Ответная операция австро‑ немецких армий в мае 1915 года закончилось для России тяжким поражением – ей пришлось уступить Литву, Галицию. Половина армии вышла из строя. Экономическое положение страны стало ухудшаться, выпуск военных товаров отставал от потребностей фронта. В ходе войны стало особенно заметно отставание России в современной военной технике – на вооружении почти не было танков, не хватало самолетов, автомобилей, главной тягловой силой, как и раньше, оставались лошади. Бездарность командования, воровство в тылу, бессмысленные жертвы все больше раздражали общество.

Все желали уходящим на фронт по объявленной правительством всеобщей мобилизации быстрых побед и скорейшего возвращения. Сначала, действительно, русские войска, начав наступление в Восточной Пруссии, добились первой крупной победы над немцами. Однако тотчас следом пришла и первая катастрофа. Командующие русскими армиями не сумели согласовать свои действия, одна армия была окружена немцами и почти полностью погибла, а другая с позором отступила. Потери России составили сотни тысяч убитых, раненых и пленных. Поначалу горечь поражения компенсировало успешное продвижение русских войск на юго‑ западе по территории Австро‑ Венгрии, союзницы Германии. Но и там, как уже сказано, победы оказались недолговечными. Русским войскам пришлось оставить Польшу – наиболее развитую в экономическом отношении часть империи. Без ее промышленности воевать было трудно. Потом война перешла в ту стадию, которую называют «окопной», или позиционной. Обидные поражения, бессмысленные жертвы, очевидная для всех бездарность командования, воровство в тылу – все это вызывало негодование общества. Однако в столицах эти настроения проявились не сразу. Несомненно, начавшаяся война дала новые рабочие места на многочисленных (особенно металлообрабатывающих) предприятиях; усилился приток капитала из‑ за границы; производство, ориентированное на военные заказы, увеличилось. За годы войны объем промышленной продукции Петрограда вырос на 150%, также увеличилось и число рабочих. Война способствовала развитию таких новых видов производства, как автомобилестроение, электропромышленность. Завод Игоря Сикорского в Новой Деревне начал выпускать бомбардировщики «Илья Муромец».

 

Заглянем в источник

Страсть к переименованиям в зависимости от политического момента – черта, примечательная не только для советских времен. Известно, что отношение к топониму, как тотему, могущему принести (символизировать) зло или добро, прослеживалось еще в прежние века. Так, после подавления восстания Емельяна Пугачева по указу Екатерины Великой родная станица Емельки (уничижительные имена были обязательны при упоминании государственных преступников) Зимовейская была переименована в Потемкинскую, а река Яик – в Урал. Часто власти даже не удосуживались объяснить причины переименований. Но вот что мы читаем в бульварном «Петербургском листке» по поводу переименования столицы:

«Столица Петроград. Совершился великий исторический факт. Столица Российской империи Петербург, более двух веков носивший это название, по Высочайшему повелению переименован в Петроград. То, о чем мечтали лучшие из славянофилов, сбылось в великую эпоху борьбы с германизмом. На такой крупный шаг, как переименование столицы величайшего в мире государства, можно решиться, конечно, только имея достаточные к тому основания. А таких оснований у нас больше, чем нужно. На самом деле столица великого славянского государства до сих пор носила немецкое название. В каком государстве существует такой же факт, в какой стране столичный город носит чужеземное название. В эпоху великого строительства России, когда без иноземцев не мог обойтись Петр Великий, было вполне понятно, почему заложенный в устьях Невы город, ставший потом столицею, получил название Петербург.

Но теперь, когда русский народ достиг крупных успехов на всех поприщах человеческой деятельности, Россия – глава славянства – должна идти своим историческим самобытным путем. Но столица ее должна носить славянское название. Велением Державного Хозяина земли Русской так отныне и будет. В связи с новым именованием российской столицы должны произойти изменения в названиях и ближайших к ней городов – Петергофа, Шлиссельбурга, Ораниенбаума и Кронштадта, носящих немецкие названия. Особенно нуждается в переименовании защищающая столицу крепость Кронштадт, так как в пределах воюющей с нами теперь Австро‑ Венгрии имеется город с таким же наименованием».

Статейка отражает тот дурман ксенофобии и показного патриотизма, охватившего тогдашнее русское общество. Особенно забавно последнее предложение о переименовании Кронштадта, ибо, по мнению автора статьи, выходит, что наличие города с таким же названием во враждебной Австро‑ Венгрии несет непосредственную угрозу России.

 

 

А. Соколов. Императрица Александра Федоровна.

 

Вместе с тем довольно скоро стало ясно, что техническая отсталость русской промышленности является серьезным тормозом производства, и ее начали компенсировать за счет сверхурочных работ. За них платили особо, но инфляция сжирала добавку к жалованью. Выяснилось, что экономика России не в состоянии выдержать напряжение сколько‑ нибудь длительной тотальной войны. Положение в экономике непрерывно ухудшалось. После потери польского угля, оставшегося на оккупированных немцами территориях, реальностью стал и топливный кризис. Заводы работали, имея порой всего лишь суточный запас угля. Затем наступил продовольственный кризис, вызванный массовыми мобилизациями работоспособных мужчин из деревни, низкой урожайностью сельского хозяйства России. И все‑ таки главной бедой была беспомощность правительства. Страшна оказалась не столько нехватка топлива и продуктов, сколько неспособность власти организовать своевременную доставку их в столицу. В столице, 200 лет не знавшей нужды в продовольствии, начали исчезать товары. Возник «черный» рынок, началась спекуляция и воровство. Словом, уже через год‑ полтора после начала войны столица стала неузнаваема. Война, шедшая пока еще далеко на Западе, мощно вторглась в ее жизнь. Давно были забыты радостные проводы на войну; санитарные поезда везли и везли с фронта в столицу раненых, изувеченных, отравленных газами людей. Военная медицина была не в состоянии справиться с потоком раненых. Повсеместно началось движение женщин – они учились на медсестер и шли помогать раненым, уезжали на фронт. Не последнюю роль в развитии этого благородного начинания играл пример царской семьи – и царица, и великие княжны ухаживали за ранеными в госпиталях.

 

Действующие лица


Поделиться:



Популярное:

Последнее изменение этой страницы: 2016-04-09; Просмотров: 815; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.068 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь