Глава шестая. Ограничение собственности правом участия

⇐ ПредыдущаяСтр 41 из 132Следующая ⇒

Общие понятия об ограничении собственности с положительной и с отрицательной стороны. — Государственные ограничения. — Ограничения по сущности вотчинного права. — Реальное их свойство. — Право в чужой вещи. — Эмфитевзис. — Суперфиция. — Сервитут. — Виды и закон сервитутов. — Поземельные повинности германского права. — Сервитуты по местным законам прибалтийских губерний

Что такое вообще ограничение собственности? Из определения права собственности видно было, что оно есть власть исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом и что полнота права составляет положительную его сторону, исключительность — отрицательную. И с той и с другой стороны право это подлежит ограничениям, не переставая быть полным правом. С одной стороны, в силу закона или в силу частной воли собственность в имуществе может быть обложена повинностями, с положением собственника может быть соединена обязанность совершать действия или платежи по имуществу на пользу государственную и общественную. Это повинности государственные или возникающие вследствие договоров и установительных актов частной воли. Эти повинности в строгом смысле не касаются существа права собственности, следовательно, не могут быть названы и ограничениями ее.

Сюда относятся государственные подати и повинности, равно местные губернские, уездные, морские, общественные, соединенные с землевладением (см. Уставы о налогах, изд. 1892 г., и о земских повинн.). Учреждение, известное в германском законодательстве под названием Reallasten (то есть личных повинностей, соединенных с зависящим владением или подчиненной собственностью) и относимое обыкновенно в системе к гражданским правам смешанного вотчинно-личного свойства, — не выработалось юридически в нашем законодательстве, ибо личные повинности, лежавшие у нас до 1861 года на крепостных и на некоторых разрядах приписных казенных крестьян, состояли в неразрывной и исключительной связи с личной властью и личным подчинением — понятиями, не допускавшими строгих юридических определений.

Но нельзя не заметить при этом, что и в действующем законодательстве сохранились остатки некоторых повинностей местных, лежащих на землевладении, — повинностей, которые не нашли себе места в общей системе постоянных земских и государственных повинностей, упоминаются в разных уставах казенного управления и имеют значение временное и случайное. Примеры таковых повинностей см. в прим. к ст.98 Лесн. Уст. изд. 1893 г.; ст.774 Уст. Пут. Сообщ. См. еще Полн. Собр. Зак. 1867 г. N 44121; 1872 г.,

N 50726; 1869 г., N 47207, 47587; об отмене натуральных повинностей, лежавших на государственных крестьянах по устройству казенных лесов; 1870 г., N 48443, о выкупе бессрочных чиншей и других повинностей, лежащих на поземельных имуществах в Царстве Польском.

Но с другой стороны — с отрицательной стороны права собственности возможны настоящие, истинные ограничения, относящиеся к сущности права. Здесь ограничивается то свойство, по силе коего собственник имеет право исключать всякое постороннее участие в имуществе. Случается, что собственник или по силе закона и необходимости государственной, или вследствие частной воли, выразившейся в договоре либо в установительном акте, принужден бывает допускать или терпеть участие всех, кому нужно, или известных сторонних лиц, в некоторых выгодах своего имущества. Ограничения эти относятся большей частью к пользованию. Собственник вообще пользуется вещью по всем свойствам ее природы; но при этих ограничениях, по одному или некоторым из этих свойств пользование вещью становится доступным для всех или для некоторых посторонних, так что собственник должен терпеть — non facere, pati. Такова сущность так называемых сервитутов, тогда как, напротив того, в обязательствах одна сторона обязывается действовать относительно другой. Здесь же повинность владельца имущества состоит в том, что он терпит, допускает чужое участие, а участвующее лицо пользуется. Главное же отличие этих вотчинных ограничений состоит в том, что они связаны с вотчинными правами и сами суть права вотчинные. В этом состоит реальное их свойство. Ограничение лежит не на лице, права присвоены не лицу известному, а лежат на владельце имущества, присвоены владельцу имущества или лицам, вообще неизвестным, поскольку хозяйственные потребности (а не прихоть или удовольствие) сих лиц подлежат необходимому удовлетворению в известном имуществе. Ограничения собственности бывают в этом смысле или необходимые и общие, или случайные и частные (условные). Необходимые и общие устанавливаются законом относительно всех имуществ или имуществ определенного разряда, вследствие необходимости государственной, или для пользы общей, или для пользы некоторых лиц. Ограничения эти предполагаются в самом определении права собственности, где сказано, что оно есть власть: в пределах, законом установленных. Пределы эти обозначаются свойствами юридической или экономической природы имущества или экономическими потребностями всего общества. Был уже случай упоминать о тех ограничениях, которым подвергалось право частной собственности в разное время вследствие регальных прав, прежде чем расширились его пределы до понятия о полной собственности. Время, когда во всех имениях леса были заказные, считались регалией, и владелец не смел срубить дуб, не подвергаясь опасности взыскания, доходившего иногда до казни, когда минералы в недрах земли его, пчельники и бортные ухожья, рыбные ловли, мельницы объявлены были не собственностью владельца, а регалией, время это уже миновало, и ныне гражданские ограничения частной собственности закон основывает не на произволе и усмотрении властей государственных, а на общественных потребностях *(79).

К числу ограничений, установленных в государственном интересе с целью, например, охранения рек и озер от обмеления и т. п., принадлежат введенные у нас Положением 4 апреля 1888 года о сбережении лесов (т. VIII, ч.1, изд. 1893 г., Уст. Лесн., ст.793 и след.) ограничения владельцев в некоторых губерниях в праве пользования лесами. Ограничения сии заключаются в том, что леса, безусловное сохранение коих признается необходимым, именуемые защитными, не могут быть обращаемы в другой вид угодий (напр., под пашню, покос и т. п.), и самая рубка таких лесов допускается не иначе, как по утверждении плана лесного хозяйства, составляемого (кроме лесов в казачьих войсках) на казенный счет чинами казенного лесного управления, когда же защитный лес принадлежит уделу, то управления удельного (на счет последнего), и утвержденного лесохранительным комитетом. В защитных лесах могут быть запрещены сплошные вырубки, корчевание пней и корней, пастьба скота, сбор лесной подстилки и другие побочные пользования; но на владельцев не могут быть возлагаемы какие-либо лесохозяйственные меры, требующие расходов: если такие меры будут признаны необходимыми и владельцы не согласятся на затраты, Министерству Земледелия и Государственных Имуществ предоставляется приобретать леса в казну по правилам об экспроприации и с сохранением за владельцами права в течение десяти лет на выкуп за уплаченную им от казны сумму, с присоединением к ней суммы, издержанной на лесные работы, и шести процентов в год на обе суммы.

Что касается прочих лесов в тех губерниях, где введено в действие Положение об охранении лесов, то права владельцев на сии леса также ограничены; так, напр., они могут быть обращены в другой вид угодий только в определенных в законе случаях; в них запрещены сплошные рубки, которые могли бы иметь последствием уничтожение леса; запрещена пастьба скота на вырубках и молодняках, не достигших пятнадцатилетнего возраста, и др. Общий надзор за исполнением правил положения о сбережении лесов возложен на Лесной Департамент Министерства Земледелия и Государственных Имуществ, а непосредственное заведование охраной лесов — на лесохранительные комитеты, которые учреждаются в каждой губернии и области. Комитеты сии состоят, под председательством губернатора, из губернского предводителя дворянства, председателя либо члена окружного суда, а где его нет — председателя либо члена губернского судебного места, управляющего государственными имуществами или его помощника, лесных ревизоров, управляющего удельной конторой, председателя или члена губернской земской управы, а где земство не введено — трех лесовладельцев, назначаемых Министром Внутренних Дел, непременного члена губернского или губернского по крестьянским делам присутствия либо члена присутствия по назначению губернатора, если земство не введено, и двух членов из местных лесовладельцев, по избранию губернского земского собрания.

Наши юридические отношения, образовавшиеся независимо от начал римского права, не всегда укладываются в систему его и законодательств, на нем основанных, и потому в системе наших гражданских законов нет отдела, соответствующего римскому отделу jura in re aliena (права в чужой собственности). Так называются особенные (специальные) права, нарочито выделенные из целого состава полной собственности в известном имуществе и предоставленные стороннему лицу — несобственнику; в лице самого собственника права эти составляют нераздельную часть его власти, и для него самого не обособляются дотоле, пока не будут выделены из его власти и не станут возле и против нее, в лице постороннего (nemini sua res servire potest; suae rei pignus nonconsistit и пр.).

Jura in re aliena — не суть право собственности, но имеют одинаковую с ним природу. Владение этими правами есть владение по подобию (quasi possessio) и защищается подобными интердиктами; эти права подлежат виндикации, добываются как собственность. Цель установления сих прав двоякая: пользование или обеспечение. К последней категории относится право залога. К первой категории принадлежат: эмфитевзис, суперфиция и сервитуты.

1) Эмфитевзис есть вещное право на чужую почву — право вполне ею пользоваться и разрабатывать ее с соблюдением производительной ее целости и с обязанностью нести на себе общественные повинности за землю, платить собственнику земли периодическую цену (canon); право это отличается от найма или обыкновенной аренды тем, что продолжается бессрочно или предоставляется на долгие сроки, до 100 лет: в этом виде эмфитевтическое право удерживается и в новых законодательствах: римское название его: emphyteusis, jus in agro vectigali произошло от того, что в Риме применялось оно почти исключительно к государственным и общественным землям, отдаваемым в частное пользование; предметом этого права ныне бывают большей частью отдельные хозяйственные заведения, как-то: фермы, мельницы и т. п. принадлежности и участки больших имений. Это право в формальном своем виде не нашло себе места в системе русского гражданского права, хотя сущности его соответствует у нас бессрочное пользование крестьян казенной землей или отдача оброчных статей в долгосрочное содержание *(80).

2) Суперфиция — есть тоже бессрочное или долгосрочное право пользования чужой землей для выстройки, — и зданием, на чужой земле возведенным, или частью, напр. одним этажом такого здания. Ежегодная плата за пользование носит техническое название solarium. В сущности, это право мало чем отличается от бессрочного наследственного пользования землей. В системе новейших законодательств право это не составляет особой категории.

3) Сервитуты или повинности, лежащие на имении, бывают двух родов: или личные, установленные в чужом имении в пользу известного лица, или вещные, установленные в одном имении в пользу другого имения; в последнем случае одно считается господствующим, а другое обязанным (praedium dominans, praedium serviens). Главный и самый существенный вид личных сервитутов есть узуфрукт, о котором сказано будет подробно в другом месте.

Вещные или реальные сервитуты все отличаются или отрицательным, или положительным свойством: одними налагается на подчиненное или обязанное имение повинность воздерживаться от положительного действия (serv. in non faciendo), другими — повинность терпеть, допускать положительное действие со стороны господствующей (in patiendo). В иных случаях, напр., сторона служащая не вправе возводить то или другое строение, прорубать окна и т. п. В других случаях сторона господствующая получает право на некоторые действия, касающиеся до чужого имения, напр., право выводить окна на чужую дачу, примыкать строения, спускать воду, участвовать в пользовании чужим пастбищем, лесом, пролагать дорогу через чужое владение и т. п. В римском праве существовало — в тогдашней экономии важное, а ныне почти уже утратившее важность — деление сервитутов на городские и сельские (serv. рraediorum urbanorum et rusticorum). Есть другое отличие, постоянное и существенное, — различие между servit. сontinuae et apparentes и servit. discontinuae et non apparentes). Именно в иных случаях сервитут бывает непрерывный, когда выгода пользования в нем непрерывная: напр. право водопровода, водостока и т. п. (s. continua). В других случаях пользование не есть непрерывное, но зависит всякий раз от действия воли соответственно надобности (s. discontinua) — напр. право прохода, право выгона, водопоя и т. п. Иные сервитуты явные (s. apparentes), т. е. выражают действие свое в каком-нибудь внешнем сооружении, напр. в пробитии двери, окошка и т. п. Другие неявные или сокрытые (s. non apparentes), напр. повинность т. п. Иные сервитуты явные (s. apparentes), т. е. выражают действие

Во многих германских законодательствах к системе сервитутов примыкают так называемые поземельные повинности (Reallasten); сюда относятся повинности в пользу владельцев, остающиеся во многих местах на крестьянских участках, личные и денежные; и, кроме того, так называемые обязательные потребления (Zwangs und Bannrechten), напр. обязанность закупать припасы, молоть зерно, брать пиво (Mahlzwang, Bierzwang) в известных только заведениях господствующей вотчины. В германских законодательствах различаются разнообразные виды подобных повинностей (Zehnten, Erbgьten, Zinsen, Bannpflichten, Frohndpflichten, Erbpflichten). Всего подробнее разработан этот предмет в прусском законодательстве; но с 1848 года во многих законодательствах последовали значительные изменения по сему предмету, и многие из старинных прав сего рода либо вовсе уничтожены, либо обращены на выкуп.

Сервитуты всякого рода установляются и актами односторонней воли и по договорам. Австрийский закон требует непременно внесения сервитутных прав в поземельную книгу, прусский требует сего только в том случае, когда сервитут не принадлежит к числу новых и постоянно видимых.

Случается, что владелец двух имений устанавливает в одном из них подобную повинность в пользу другого. Покуда владение тем и другим имением сосредоточено в одном лице, такая повинность зависит от воли владельца и не составляет еще сервитута, по правилу: nemini res sua servit; но когда имения разделяются между наследниками первоначального владельца или приобретателями от него, возникает вопрос: должна ли повинность оставаться на подлежащем имении в качестве сервитута? Римское право допускало это лишь в случае положительного постановления в завещании первого вотчинника. Французское право допускает в подобном случае безмолвное, негласное установление сервитута — постоянного и явного, в том предположении, что при разделении имений хозяйственное распределение принадлежностей составляет закон для каждого имения (C. civ., 692; La dйstination du pйre de famille vaut titre а l, йgard des servitudes continues et apparentes).

Право на сервитут может быть определено и давностью владения, в те же сроки, какие требуются для собственности. Французский закон (C. civ., 690, 691) допускает по сему предмету действие продолжительного 30-летнего срока и применяет давность только к сервитутам очевидным и постоянным, ибо только в сем случае можно указать на материальный признак постоянного, непрерывного владения; но законодательства германские допускают действие давности и в сервитутах неочевидных и непостоянных.

Сервитуты прекращаются: 1) соединением в одном лице обоих имений на праве собственности; 2) отказом; 3) уничтожением самого предмета повинности, напр. строения; 4) протечением давности. Для применения давности нужно, чтобы повинность в течение определенного срока оставалась непрерывно без употребления (non usus), но в некоторых видах сервитутов требуется не только отсутствие употребления со стороны, имеющей право, но, кроме того, и с другой стороны, повинной или обязанной, непрерывное сознание свободы от повинности в течение того же срока (libertatis usucapio). Именно в римском праве это последнее условие требуется для сервитутов, относящихся к строениям, во французском праве — для всех сервитутов, соединенных с постоянным и очевидным употреблением (C. civ., 706–708), в австрийском — требуется для применения кратчайшего 3-летнего срока давности. В таких случаях, стало быть, недостаточно одного бездействия стороны господствующей, надобно еще, чтобы в доказательство сознания стороны обязанной последовало от нее или от противоположной стороны положительное действие или заявление, несовместное с сервитутом, отрицающее повинность.

Ни в одном из новейших законодательств система сервитутов не разработана с таким старанием и с такой полнотой, как в итальянском кодексе 1865 года. И прежнее итальянское законодательство (особливо сардинский кодекс) отличалось полнотой и определительностью в этой части права; в новом кодексе заметно особенное старание совокупить в законе все нужное для удовлетворения потребностей промышленности, домашнего и сельского хозяйства: всего замечательнее статьи, относящиеся к водяному праву.

В системе остзейского гражданского права целые 2 раздела второй книги (статьи 1089–1334) посвящены учению о сервитутах и о поземельных повинностях (Reallasten). Правила о сервитутах извлечены преимущественно из римского права. Сервитуты делятся на вещные и личные. В вещных удержано римское деление на сельские и домовые. К сельским сервитутам отнесены: 1) дорожный (право на пешую тропинку, на скотопрогонную и на проезжую дорогу); 2) сервитут пастбища и выгона; 3) сервитут сенокоса; 4) сервитут водяной (право на водопровод, на черпание воды и на водопой); 5) право въезда; 6) сервитут пчеловодства. К домовым сервитутам отнесены: 1) право возводить здание на постройках соседа; 2) примыкать бревна; 3) загораживать соседа своим строением; 4) выводить водосток; 5) выливать помои; 6) пропускать свет и оберегать вид. К личным сервитутам отнесены право пользования или узуфрукта обыкновенного и чрезвычайного (quasi usufr.), и право жительства (habitatio).

Правила об установлении сервитутов основаны на Высочайше утвержденном мнении Государственного Совета 1862 года. Сервитуты (кроме общих законных ограничений) устанавливаются приговором суда о разделе, для уравнения долей, и частными распоряжениями, по договору или по завещанию. Приобретение сервитута посредством давности не допускается. Сервитут вступает в силу вещного права не прежде, как по внесении в крепостные книги. Способы прекращения сервитутов по остзейскому праву следующие: отречение — соединение права и повинности в одном лице — уничтожение вещи — наступление прекратительного условия — выкуп сервитута, который допускается лишь по взаимному согласию — наконец, давность, с применением вышесказанного римского правила о libertatis usucapio. Некоторые сервитуты не подлежат действию давности, именно право жительства, периодическое, а не постоянное право пользования, право доступа к кладбищу, сервитуты в казенных лесах Курляндии и сервитуты крестьянских участков в Лифляндии и Эстляндии.

Поземельной повинностью по остзейскому праву называется лежащая на недвижимости и неотдельная от нее обязанность постоянно отбывать денежные, натуральные или личные тягости. Такая повинность переходит на всякого приобретателя подлежащего ей имущества; может быть установлена или в пользу имущества, или в пользу лица и в последнем случае может быть им передана другому лицу. Владелец обязанного имущества может, оставив оное, освободиться от повинности; а совладельцы отвечают за повинность круговой порукой. Поземельная повинность устанавливается или законом, или обычаем, но не приобретается давностью. Может быть установлена и актом частной воли, но в таком случае получает силу для третьих лиц лишь со внесением в крепостные книги. Внесенная в такие книги повинность не подлежит действию давности; вообще же право на срочные платежи или обязанности прекращается, если не было требования в течение 10 лет (в Курляндии 5 лет). Прочие способы прекращения повинности: совпадение в одном лице, новый договор или отречение со стороны требующей и уничтожение недвижимости (Остз. Зак. Гражд., 1297–1319).

Особый вид поземельной повинности происходит от отдачи недвижимого имущества в бессрочное наследственное пользование за ежегодный оброк. Бессрочный содержатель пользуется имением на правах (зависящей) собственности, т. е. имеет право владения, вотчинного иска и иска о владении. Он может продать свое право, но верховному собственнику предоставляется преимущественно покупка оного. Он не может обязывать собственности, т. е. имеет право владения, вотчинного иска и иска о ипотеками. В случае неустойки в платеже оброка за 2 или за 3 года оброчное право поступает в продажу с публичного торга. Таким образом возникает отношение, соответствующее указанному выше раздвоению в одном и том же имуществе права собственности на верховное и подчиненное (Obereigenthum и Nutzeigenthum). Остз. Гражд. право, 1324–1334.

Ограничения права собственности по русским законам: хозяйственные, по свойству и положению имения. — Право участия общего. — Бечевник. — Специальные ограничения по роду и взаимному отношению имуществ. — Водяное право. — Право соседства. — Право прохода и проезда

Обращаюсь к существующим в нашем законодательстве ограничениям, имеющим важность для гражданского права. Ими устанавливается, во-первых — общее участие в выгодах чужого имущества в пользу всех без изъятия. Владелец дачи не должен препятствовать никому проходить или проезжать не только по большим, но и по малым проселочным дорогам через свою дачу. Устав Пут. Сообщ., ст.889–892, запрещает перекапывать, застраивать, перепахивать или иначе повреждать дороги и переводить пути с одного места на другое. Исключение допускается, с ведома полиции, только в случае скотского падежа или особой хозяйственной надобности собственника, но с тем, чтобы новая дорога проложена была не по чужой даче, не в дальнем расстоянии от старой, чтобы она была не хуже прежней, не с дальним объездом, и чтобы начало и окончание приходились на прежнюю дорогу.

Правило 448 ст. Зак. Гр. о праве владельца проходить и проезжать к своим землям и промыслам, в том виде, как оно выражено, имеет общий смысл: т. е. что такому владельцу не может быть отказано в проходе и проезде через чужие дачи. В этом значении правило установлено редакцией Свода, но приведенные под статьей цитаты устанавливают его совсем в ином смысл: т. е. что такому владельцу не может быть отказано в проходе и проезда при межевании дач.

По делу Богуславского Гражд. Касс. Департамент разъяснил, что земля под большими дорогами, составляя часть имений, через которые проходят дороги, принадлежит собственникам этих имений, но право собственности их на землю под дорогами не полное, ограниченное в пользовании, владении и распоряжении правом участия общего (Зак. Гр., ст.433); посему владельцы не имеют права на такое пользование, которое нарушает неприкосновенность большой дороги, как пути сообщения (реш. 1882 г., N 90; см. реш. 1889 г., N 6).

В решении Сената 1868 года (Касс. р. N 399) признано, что определение мир. судьи о предоставлении крестьянам права проезда по дорогам через чужую дачу только в одну сторону с тем, чтобы дорога была не шире 3 аршин — нарушает силу 449 и 450 ст. Зак. Гр.

До 1867 года имела силу 436 ст. Зак. Гр., по смыслу коей проезжающие и прогоняющие скот по большим дорогам имели право пользоваться не только травой, растущей по дороге, но в известное время и лугами по обе стороны дороги. Для этой цели частные владельцы таких лугов не должны были запирать их ранее Троицына дня, отпирать же могли не позже первого сентября по большой дороге на версту и по проселочной на полверсты. Также если луга уже скошены и хлеб сжат с пашни, то все свободно могли ими пользоваться без платы для корма скоту. Но в 1867 году 436 ст. Зак. Гр. отменена вовсе (П. С. З. N 45017).

См. 572 ст. Уст. Пут. Сообщ., Ук. 1865 г. П. С. З. N 41979, о праве пастьбы на полях общего севооборота в неразмежев. имениях Ю.-З. края. Еще 290 ст. Уст. Лесн. изд. 1893 г., в силу коей калмыкам во время зимовки в займищах, принадлежащих казенным и помещичьим селениям, дозволяется для топлива резать камыш и собирать валежник и подсохлый лес. Подобное правило для киргизов в 291 статье. О разрешении собирать бесплатно мох и лишаи в казенных лесах. Уст. Лесн., ст.327.

По берегам рек сплавных и судоходных, также по озерам и разливам, где есть судоходство или гонка лесу и дров, полагается из владельческой дачи вдоль реки десятисаженная полоса земли для бечевника, для бечевой тяги судов и плотов и для прочих надобностей судоходства. На реках судоходных и сплавных бечевник полагается словом закона (Пут. Сообщения, 359) *(81).

На водных путях, сплавных только временно, помощью прибылой воды, и бечевник полагается временный в виде тропы, которая может быть расширена до 2 сажен там, где это нужно, по распоряжению Министра Путей Сообщения (Уст. Пут. Сообщ., ст.359, дополн. по Прод. 1893 г.).

Эта полоса земли состоит в общем пользовании проходящих и проезжающих, так что сему пользованию должно уступить пользование самого владельца (Уст. П. С., 350, 362 и 438); и если бы от заведений самого владельца бечевник испортился, то он обязывается исправлять его. Здесь не должно быть построек. Полоса бечевника исключается из общего счета дачи при межевании. Управление и надзор за бечевником зависит от управления путей сообщения; но содержание бечевников распределено между казной и владельцами. Именно на казне лежит обязанность содержать только искусственные бечевники, т. е. нарезанные и обделанные вдоль искусственных каналов и шлюзованных вод; в населенных местностях содержание набережных или бечевников лежит на попечении сих местностей; затем остальные бечевники содержатся на счет земской повинности. В городах, местечках и торговых селениях, где окажется надобность, часть бечевника обращается под участки для устройства пристаней, которые отдаются городскими или сельскими обществами либо землевладельцами с торгов, в содержание пароходным компаниям (Уст. Пут. Сообщ., ст.365 по Прод. 1893 г.). Устройство пароходной пристани на прибрежье бечевника допускается не иначе, как за плату в пользу прибрежных собственников (см. Касс. реш. 1879 г. N 284). Но взыскание с судоходцев прибрежным владельцем (гор. Самара) платы за складку товаров на бечевнике Сенат признал незаконным, противным правилу 365 ст. Уст. П. Сообщ. Касс. р. 1880 г. N 275.

Поскольку закон не отрицает права собственности прибрежных владельцев на бечевник, то при отчуждении его владельцы не лишаются права на вознаграждение (Гос. Сов.).

Касс. 1881 г., N 96. Право пользования бечевником принадлежит не всякому желающему и не для всякой надобности безразлично, — но лишь для целей судопромышленности или лесопромышленности, по силе 358, 359 и 365 ст. Уст. П. С. Посему признано незаконным пользование бечевником для склада дров на фабричную потребность.

1878 г., N 259. Прибрежные владельцы, из земель которых отошло определенное законом пространство под естественный бечевник, т. е. под бечевник, идущий вдоль природой образованных вод (рек и озер), не лишаются прав своих на это пространство земли, а лишь ограничиваются в пользовании оным, и это ограничение положительно выражено в 438 ст. X т. 1 ч. и 358 ст. уст. пут. сообщ. Всякое распространительное толкование статей этих было бы несогласно с точным смыслом оных; посему не может быть допущено, без согласия собственника берега, устройство парома владельцем противоположного берега или вообще другим посторонним лицом.

1873 г., N 860. На основании правил XII т. Уст. Пут. Сообщ. протяжения бечевников оставляются свободными от всяких в пользу обществ, городов, владельцев или казны сборов, пошлин и акцизов, за что бы то ни было. Право это объяснено и повторено в ст.358, 386 и 387, и за сим в ст.388 постановлено, что изъятия из означенного правила могут быть допущены только с Высочайшей воли, т. е. по Высочайше дарованным преимуществам городу, лицу или сословию.

Если в даче находится озеро, в коем рыбная ловля принадлежит кому-либо постороннему или оставлена для вольного промысла, прибрежные владельцы должны оставить при берегах 10 сажень для пристанища ловцам и обсушки снастей (441), но кроме этого назначения, коего исключительно касается повинность, промышленники не вправе извлекать из предоставленного пространства никаких иных выгод, коими может пользоваться только собственник земли (Сборн. Сен. реш. II N 509).

Простирается ли повинность, означенная в 441 ст. Зак. Гр., и на морские берега, состоящие в частных владельческих дачах? По буквальному смыслу закона не простирается, ибо закон говорит только об озерах, а не о морских берегах. Правда, в Уст. благоустр. Казач. Сел. есть статья (351), постановляющая для Азовского моря, что морские берега, хотя бы в соединении были с владельческими дачами, принадлежат всем вообще, рыболовством на открытом море занимающимся, которые могут строить на тех берегах, для сохранения своей рыбы, временные заведения, и владельцы не должны им в том препятствовать, но это правило относится исключительно к береговым владельцам области войска Донского и составляет специальный закон казачьего положения. Кроме того, в Уставе 1865 года о каспийских рыбных промыслах (см. Уст. Сельск. Хоз., изд. 1893 г.) положено, что на всем пространстве, предоставленном вольному промыслу, берега моря, хотя бы состояли в частном владении, должны оставаться свободными на 1 версту для пристанища и заведений; но и это правило специального закона, и сверх того в указе, коим утвержден Устав, предположено вознаградить частных владельцев за эту полосу как за имущество, отходящее от них для общественной пользы. Стало быть, и это правило исключительное. Вообще же, так как в законе не выражено прямого ограничения права собственности на морские берега, состоящие в частном владении, надлежит признать это право полным. Такого толкования держится и судебная практика. (См. дела Толстой, Олив и Попова в 1 Об. Собр. Сен. 1870 г.)

Прибрежные владельцы на реках судоходных не должны устраивать таких заведений, которые могли бы препятствовать свободному судоходству, напр. не должны строить мельниц, плотин, заколов и других перегородок, от коих реки засариваются и делаются неудобными к судовому ходу (438. Уст. Сельск. хоз. изд.

1893 г., ст.277, 278, 330, 331). На малых, но судоходных речках владельцы не должны строить мостов на козлах, жердях и слабых сваях; но могут строить или постоянные мосты, кои не препятствовали бы сплаву бревен и дров, или содержать разводные, живые мосты и перевозы (З. Гр. 440). Наконец, на некоторых реках, напр. впадающих в Волгу между Рыбинском и Тверью, владельцы мельниц в случае мелководья обязаны спускать воду по требованию начальства путей сообщения (439 ст. Гр. Зак.; 130, прим., по Прод. 1893 г. Уст. Пут. Сообщ.).

В 1878 году изданы утвержденные Министром Путей сообщения временные правила для плавания по внутренним водяным путям. Для Мариинской системы постановлено: прибрежным жителям строго воспрещается на каналах держать рыбные садки и озерные лодки (Полн. Собр. Зак. N 58817 § 92). См. еще ук. 1879 г. (Полн. Собр. Зак. N 59410) о постепенном закрытии плавучих мельниц на судоходных реках в Ц. Польском.

Законом 1892 года постановлено, что при выполнении средствами казны работ по содержанию в исправном и удобном для судоходства состоянии русла рек, ведомству путей сообщения предоставляется устраивать в черте бечевника древесные рассадки и иные сооружения, необходимые для улучшения русла рек и укрепления берегов, и пользоваться с этих рассадок лесным материалом для выправительных работ.

Во-вторых, независимо от этих общих ограничений права собственности, установленных для пользы общей, установлены ограничения в пользу некоторых, определенных лиц. Ограничения эти, подобно первым, проистекают не из личных отношений и обязательств, а из реальных свойств имущества и из тех территориальных отношений, в которых состоит одно имущество к другому. Ограничения эти относятся к трем главным предметам: 1) к водяному праву; 2) к праву соседства; 3) к праву прохода и проезда.

1. Водяное право. Текучая вода посреди дачи, состоящей в частном владении, входит в состав частного имущества, но по свойству воды власть над таким имуществом никак не может быть полной, неограниченной властью в том же смысле, в каком разумеется власть над землею. Вода, переходя из одной дачи в другую, сообщается от одного владельца другому в непрерывном течении. От истока до устья неразрывное сцепление частей ее постоянно возобновляется и поддерживается. Всякая перемена и задержка вверху тотчас ощущается и производит подобное же действие внизу, и наоборот, всякое изменение внизу тотчас же сообщается верхним частям; наконец, всякая перемена в течении воды, возвышение или понижение ее уровня оказывает действие на берега. Это естественное свойство воды придает ей, как предмету права, совершенно особое юридическое значение. Посредством текучей воды береговые дачи на всем ее протяжении вступают в необходимую взаимную связь, так что между владельцами берегов возникают общие интересы и общие ограничения, взаимные права и взаимные обязанности по отношению к воде. Право на воду по существу своему — право, ограниченное тем интересом, который та же вода имеет и для других береговых владельцев. Отсюда происходит стеснение береговых владельцев в пользовании водой и в устройстве по берегам ее заведений, действующих силой воды. См. Касс. 1875 г., N 332.

Вода имеет многообразное и весьма важное значение для материальных интересов человека во многих отношениях. Таковы, например, интересы земледелия, промышленности, торговли; вода нужна для охранения собственности. В иных случаях необходимо воспользоваться благодетельной, производительной, движущей силой воды; в других — необходимо отвращать вредное действие воды, укреплять от нее берега, отводить ее в случае накопления, осушать от нее землю для хозяйственных целей. Но по свойству воды один владелец не всегда может распорядиться ею для своего интереса, не задевая интереса других владельцев, для которых та же самая вода важна, может быть, в другом отношении. Отсюда происходят частые столкновения взаимных интересов по отношению к воде между соучастниками в пользовании ею. Это состязание и столкновение тогда только может быть приведено к единству и согласию, когда в каждом из заинтересованных лиц возможно ясное сознание не только своего интереса, но и прав и обязанностей, с ним соединенных. Рано или поздно приходит время этому сознанию выразиться в законе. В нем нет еще ощутительной надобности, пока нет еще живого движения в сельском хозяйстве, в промышленности и торговле. Но по мере того как это движение усиливается, по мере того как выходят из покоя, входят в обращение и приобретают определительную ценность естественные произведения и силы, — интересы, соединенные с ними, становятся сложнее и разнообразнее, и оказывается необходимость определить законом взаимные права и обязанности владельцев по отношению к воде.

⇐ Предыдущая 36 37 38 39 404142 43 44 45 Следующая ⇒