Вещное право как подотрасль гражданского права

Гражданское право: В 4 т.

Том 2: Вещное право.

Под ред. Е.А.Суханова.

Посвящается 250-летию

Московского государственного университета

им. М.В. Ломоносова

Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права: Учебник. 3-е издание, переработанное и дополненное.

Глава 18. Общие положения о вещном праве

Понятие вещного права

Объекты вещных прав

По общему правилу объектами вещных прав признаются только вещи, причем индивидуально определенные. Объектом обязательственных прав могут быть и вещи, определенные родовыми признаками (обязательство поставить определенное количество однородных товаров), и даже часть вещи (например, при найме комнаты или ее части (койки) на время дачного или курортного сезона либо в случае известного обязательства шекспировского героя «отдать полцарства за коня»). Для вещных прав такая ситуация исключается, ибо данные абстрактные объекты не могут находиться в чьем-либо конкретном владении и стать предметом хозяйственного господства².

Вместе с тем развитие имущественного оборота привело к тому, что объектами ряда сделок теперь являются не только отдельные вещи, но и целые имущественные комплексы (например, имущество предприятия), в состав которых наряду с вещами входят также имущественные права и даже обязанности (долги) их владельцев. Кроме того, имущественные права (например, удостоверенные «бездокументарными ценными бумагами») стали объектом таких сделок, ко торые ранее совершались лишь в отношении вещей (договоров купли-продажи, залога и др.). Такое положение иногда приводит исследователей к выводу о возможности признания права собственности (или другого вещного права) на обязательственные права, что в свою очередь вызывает сомнения в сохранении своего значения этим важным признаком вещных прав и в целом в необходимости дальнейшего использования этой традиционной гражданско-правовой категории.

¹В американском праве «интеллектуальная собственность» считается особой разновидностью прав собственности. Однако эти последние не являются вещно-правовыми в европейском понимании, поэтому и с данной позиции характеристика«интеллектуальной собственности» как вещного права является ошибочной. Подробнее об этом см. § 3 гл. 29 настоящего тома учебника.

²Допускаемое отечественным законодательством право собственности на ком

нату в коммунальной квартире не только является следствием крайней остроты жилищного вопроса, но и не учитывает необходимости постоянной эксплуатации таким собственником «мест общего пользования», принадлежность которых другим лицам препятствует нормальному использованию «основного объекта» и наглядно

показывает его фактическую, а не только юридическую непригодность для самостоятельного функционирования в качестве объекта права собственности (см. также § 2 гл. 11 т. I настоящего учебника).

Однако практические попытки пренебрежения спецификой вещных прав неизбежно ведут к негативным последствиям. Так, применение вещно-правового способа защиты в виде иска об «истребовании» (возвращении в натуре) бездокументарных акций, находящихся у незаконных владельцев, во многих случаях оказывается безрезультатным: такие акции, даже рассмотренные в качестве «бестелесных вещей», не будучи индивидуально определенными объектами, смешиваются на счете приобретателя с другими аналогичными акциями того же эмитента, в силу чего исключается возможность их последующего истребования первоначальным владельцем (собственником), так как новый приобретатель всегда может утверждать, что речь идет о других акциях, вполне законно приобретенных им у другого отчуждателя.

Такая ситуация является прямым следствием отождествления сначала законодателем (ст. 2 и 18 Федерального закона «О рынке ценных бумаг»), а затем и правоприменительной практикой правового режима ценных бумаг как документов (индивидуально определенных вещей) и «бездокументарных ценных бумаг», в действительности являющихся лишь способом фиксации соответствующих обязательственных и (или) корпоративных прав (ст. 149 ГК). Зафиксированные подобным образом права не могут и не должны защищаться вещно-правовыми способами, поскольку для этого предназначены обязательственно-правовые (иск о возмещении причиненных убытков) либо общеправовые (иск о признании права) способы защиты. Не случайно, например, в силу п. 4 ст. 454 ГК к отношениям по возмездному отчуждению (переходу) прав нормы о купле-продаже вещей применяются, только «если иное не вытекает из содержания и характера этих прав».

Как уже отмечалось ранее¹, при исчезновении документарной формы исчезают и функции, традиционно присущие ценным бума гам: они переходят к депозитариям, с которыми (как и с обязанными по таким «ценным бумагам» лицами) «обладатели» «бездокументарных ценных бумаг» находятся в обязательственных отношениях. Однако происшедшая замена вещных отношений обязательственными, к сожалению, не учитывается ни законодательством о ценных бумагах, ни правоприменительной практикой.

¹ См. § 3 гл. 11 т. I настоящего учебника.

Что же касается нахождения прав в составе имущественных комплексов — объектов права собственности или других вещных прав, то следует иметь в виду условность такой квалификации. Прежде всего «имущество» обычно составляет единый комплекс лишь для целей оборота, т.е. в обязательственных отношениях (например, при совершении сделок по продаже или аренде предприятия) либо в случаях универсального правопреемства (при прекращении существования одного из субъектов в ситуации реорганизации юридических лиц или наследования после смерти гражданина). Так, паевые инвестиционные фонды выступают в качестве единых имущественных комплексов только как объект договора доверительного управления, заключаемого их совладельцами с управляющей компанией¹. Это же относится и к предприятию как имущественному комплексу, выступающему в качестве единой недвижимой вещи (п. 1 ст. 132 ГК) при его продаже и аренде. При непосредственной эксплуатации (использовании) имущества предприятия его собственником (субъектом иного вещного права), т.е. в статике имущественных отношений, сразу же выявляются особенности правового режима отдельных составляющих его объектов.

Более того, даже при передаче таких комплексов uno actu (по одной, единой сделке), например при продаже или аренде предприятия, переход прав на каждый из составляющих их объектов все равно осуществляется с соблюдением особенностей их правового режима, т.е. специфики вещных или обязательственных (а также исключительных и корпоративных) прав. Именно поэтому здесь требуется составление специальных актов инвентаризации и передачи имущества (ст. 561, 563, 659, 664 ГК), в которых перечисляются (т.е. индивидуализируются) все объекты, составляющие соответствующий комплекс, включая вещи, права и долги.

¹ Подробнее о правовом режиме паевых инвестиционных фондов и других имущественных комплексов как объектов гражданских прав см. § 2 гл. 11 т. I настоящего учебника.

Тем самым фактически реализуется давно известный развитым европейским правопорядкам принцип специализации (Speziali-taetsprinzip, Bestimmtheitsgrandsatz), согласно которому вещное право, в отличие от обязательственного, можно установить только на отдельные определенные вещи, но не на их совокупности¹. Этот принцип действует для вещных прав и не распространяется на сферу обязательственных отношений (поскольку предметом сделок могут быть и совокупности вещей — «имущественные комплексы»).

Данное положение обычно не учитывается при попытках объявления объектом права собственности конкретного лица «имущества в целом». С вещно-правовых позиций это, строго говоря, невозможно, ибо правовой режим конкретных объектов, составляющих имущество («собственность») лица, в действительности различен. Следовательно, нахождение в составе имущества определенного лица его прав и обязанностей не отменяет и не изменяет вещно-правовых подходов. Имущественные права в отечественном правопорядке по-прежнему не могут и не должны рассматриваться в качестве самостоятельных объектов вещных прав (исключается ситуация появления «права (собственности) на право»).

Таким образом, особенности вещных прав сохраняют как теоретическое, так и практическое значение. Получившие известное распространение в современной литературе утверждения о том, что «большинство гражданских правоотношений являются смешанными вещно-обязательственными» и что «право собственности имеет объектом не только вещи, но и права»², не учитывают того обстоятельства, что вещи и их совокупности являются объектами как отношений присвоения (статики имущественных отношений), так и отношений оборота (динамики имущественных отношений), имеющих различный гражданско-правовой режим. В первом случае они становятся объектами вещных прав, а во втором — обязательственных. При этом и только в качестве объектов обязательственных прав могут выступать как вещи (в том числе определенные родовыми, а не индивидуальными признаками), так и права требования или пользования вещами. Появление таких прав в роли объектов других (вещных) прав (конструкция «право на право») здесь исключается: обязательственные права, в отличие от вещных прав, не в состоянии обеспечить управомоченному лицу непосредственное (без действий обязанного лица) господство над вещью.

¹BaurF., BaurJ.F., Stuerner R. A. a. O. S. 31-32; Koziol H., WelserR. Grundriss des buergerlichen Rechts. Bd. I. 11. Aufl. Wien, 2000. S. 209, 223-225.

²Брагинский М.И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М., 1998.

С. 115 и ел.

Виды вещных прав

Категорией вещных прав охватываются:

• во-первых, право собственности — наиболее широкое по объему правомочий вещное право, предоставляющее управомоченному лицу максимальные возможности использования принадлежащего ему имущества. Оно является основным, наиболее важным, но не единственным вещным правом;

• во-вторых, включаются иные, ограниченные (по сравнению с содержанием права собственности) вещные права (по традиции нередко

называемые также jure in re aliena — «права на чужие вещи»). Подавляющее большинство ограниченных вещных прав связаны с использованием земельных участков и других объектов недвижимости и в силу этого подлежат государственной регистрации. Их примером являются сервитут, известные многим правопорядкам со времен римского частного права.

Небольшая группа вещных прав призвана обслуживать главным образом потребности имущественного оборота, в связи с чем в отечественной литературе их нередко причисляют к обязательственным, а не вещным правам либо говорят об их «смешанной» («вещно-обязатель-ственной») природе. Речь идет прежде всего о залоговом праве, которое со времен предыдущей кодификации гражданского права 60-х гг. принято рассматривать не как вещное право, а как способ обеспечения надлежащего исполнения обязательств. Кроме того, объектом залога могут быть не только вещи, в том числе движимые, но и некоторые имущественные (обязательственные) права.

Наконец, в отечественном правопорядке в период господства плановой экономики появились и развивались вещные права, призванные оформлять в достаточной мере условную имущественную обособленность государственных и иных унитарных предприятий и учреждений — юридических лиц, не являющихся собственниками закрепленного за ними имущества.

Права оперативного управления и хозяйственного ведения имуществом учредителя-собственника сохраняются в нынешней экономике переходного типа вместе с не менее искусственными организационно-правовыми формами юридических лиц — несобственников, позволяя последним считаться самостоятельными участниками гражданско-правовых отношений.

В российском гражданском праве, в отличие от некоторых зарубежных правопорядков, в качестве самостоятельного вещного или иного имущественного права не выделяется право владения вещью (имуществом). В нашем праве оно традиционно рассматривается только в качестве правомочия (составной части) определенных вещных и обязательственных прав, не имеющего самостоятельного значения.

В римском праве владение вещью (possessio), как известно, считалось необходимой предпосылкой наличия права собственности на нее. Развитый имущественный оборот также потребовал юридического признания факта владения вещью, в результате которого и ее фактический (беститульный) владелец при определенных условиях мог бы получить правовую защиту своего владения и использовать вещь в обороте. Этим объясняется появление норм о признании владения «фактической властью над вещью» (§ 854 Германского гражданского уложения; п. 1 ст. 919 Швейцарского гражданского кодекса).

В российском гражданском праве как до революции, так и в настоящее время действуют правила о защите фактического владения (п. 2 ст. 234 ГК РФ), но как таковое оно не признается особым вещным правом. Вместе с тем защита факта владения с помощью права придает ему известное юридическое значение, хотя владение и не превращается в самостоятельное вещное право¹. Речь идет лишь об особой «поссессорной» владельческой защите, с помощью которой охраняется сам факт принадлежности вещи определенному лицу, в принципе безотносительно к наличию у него какого-либо права на нее¹. Это положение традиционно отличает «поссессорную» владельческую защиту от другой разновидности владельческой защиты — «петиторной», предполагающей доказательство права на спорную вещь, т.е. законности, правомочности владения.

¹ См.: Синайский В.И. Русское гражданское право (Серия «Классика российской цивилистики»). М., 2002. С. 199. Данное обстоятельство, по словам В.И. Синайского, и породило многолетнюю дискуссию о том, есть ли владение факт или право (подробнее о ней см., например: Вороной В.В. Феномен владения в цивилистической науке // Законодательство. 2002. № 10).

Однако этот более чем вековой спор, по сути затеянный крупнейшим германским цивилистом XIX в. Р. Иерингом в полемике с другим корифеем европейской цивилистики — Ф.-К. Савиньи (см. подробнее: Хвостов В.М. Система римского права. Учебник. М., 1996. С. 272-276; Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. М., 2003. С. 219-220), привел лишь к созданию «весьма скудного» по содержанию и «незначительного» по силе (как выразился В.М. Хвостов) права фактического владельца вещи на защиту своего владения от самоуправных посягательств других лиц (ср. § 858-862 Германского гражданского уложения). Теперь такое право известно и нашему законодательству (п. 2 ст. 234 ГК).

Следует напомнить, что и в римском праве самостоятельный институт владения также служил прежде всего для предоставления владельческой защиты не только законным собственникам, но и добросовестным и фактическим владельцам вещей. «Держателям» же чужих вещей в силу договора, например арендаторам или хранителям, вещно-правовой (владельческой) защиты не предоставлялось. Распространение на них владельческой защиты впервые последовало лишь в конце XIX в. в Германском гражданском уложении.

В отечественном гражданском праве признание владения правомочием ряда имущественных (гражданских) прав, в том числе обязательственных (например, прав арендатора или хранителя вещи), привело к признанию субъектов этих прав законными владельцами соответствующего имущества (вещей) с предоставлением им вещно-правовой (владельческой) защиты. Разумеется, эта защита носит петиторный, а не поссессорный характер, ибо речь идет о законном владении чужими вещами, основанном на определенном юридическом титуле, наличие которого и служит основанием для ее предоставления.

Примечательно, что дореволюционное российское право, признавая субъектов договорных прав «производными владельцами», тем не менее не давало им вещных («владельческих») исков против собственника (ср. ст. 691, 693 т. X ч. 1 Свода законов Российской империи и ст. 884, 886 проекта Гражданского уложения). ГК РСФСР 1964 г. в ст. 157 впервые предоставил право лицу, владеющему вещью в силу договора («держателю»), предъявлять вещно-правовые иски к третьим лицам, а действующий ГК РФ, следуя принятым ранее законам о собственности, допустил предъявление таких исков к самому собственнику (ст. 305)'. Таким образом, данным решением мы обязаны современному гражданскому законодательству.

Предоставляемый в этих целях иск был известен римскому праву под названием Публицианова иска (actio in rem Publiciana). Это понятие можно встретить и в современных работах.

В результате этого владельцами вещей считаются субъекты не только вещных, но и многих обязательственных прав. В связи с этим они получают и вещно-правовую защиту своих прав против всех третьих лиц, включая даже собственника вещи (как, например, арендатор). Следствием данного положения стали известное смешение гражданско-правовых способов защиты различных имущественных прав и вызванная этим фактическая утрата значения гражданско-правовых особенностей защиты права в качестве его квалифицирующего признака (позволяющего разграничивать вещные и обязательственные права).

Однако владение как элемент (правомочие) договорного (обязательственного) права защищается вещно-правовым (владельческим), причем петиторным иском лишь от посягательств третьих лиц, не являющихся стороной соответствующего договора. Ведь владение вещью в рамках обязательственного правоотношения, без цели ее отчуждения, само по себе не может породить никаких вещных прав. Поэтому такой владелец и получает лишь «право защищать (правда, в своих интересах) сферу чужого фактического господства»². При нарушении же условий договора контрагентом-собственником владение, строго говоря, должно защищаться прежде всего обязательственно-правовыми исками (ст. 398 ГК), а не вещно-правовыми способами (ст. 305 ГК).

В отличие от этого фактическое (беститульное) владение, по меткому выражению Г. Дернбурга, «время возводит в право», и потому фактический владелец защищает свое господство над вещью, которое нельзя смешивать с владением чужой вещью в рамках обязательственных отношений¹. По своей юридической природе такая владельческая защита является поссессорной и уступает требованиям титульных владельцев, опирающихся на возможности петиторной защиты своих прав.

Таким образом, владение в российском праве представляет собой либо фактическое (не юридическое) состояние, либо элемент (правомочие) других (обязательственных или вещных) прав, но не особое, самостоятельное вещное право. Вместе с тем такое положение само по себе никак не препятствует его гражданско-правовой защите.

¹В ГК РСФСР 1964 г. такой защитой «законного владельца» стремились усилить защиту интересов самого собственника, который, передавая свою вещь во владение контрагента по договору, «должен быть уверен в том, что в руках этого лица вещь будет защищена законом не хуже, чем в его собственных руках» (Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л., 1965. С. 179), а в ГК 1994 г., как и в законах о собственности, — защитить от возможного произвола государства-собственника самостоятельность государственных предприятий и интересы арендаторов государственного имущества (Суханов Е.А. Российский Закон о собственности. Научно-практический комментарий. М., 1993. С. 143).

²Покровский И.А. Указ. соч. С. 234.

Глава 19. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ПРАВЕ СОБСТВЕННОСТИ

§ 1. Понятие и содержание права собственности

1. Формы собственности и право собственности

Экономические отношения присвоения выступают в различных формах в зависимости от того, кто является их субъектом: отдельный человек, группа лиц или организованный ими коллектив, государство или общество (народ) в целом. Соответственно этому обычно различают индивидуальное, групповое или коллективное и общественное, а также смешанное присвоение. Эти экономические формы присвоения и принято называть формами собственности.

Следовательно, формы собственности представляют собой экономические, а не юридические категории. Их нельзя отождествлять с правом собственности или с его разновидностями, выделяя или противопоставляя на этом основании, например, " право индивидуальной (или частной) собственности" и " право коллективной собственности". Ведь формы собственности как экономические отношения получают различные юридические формы выражения, не сводящиеся только к праву собственности. Кроме того, участниками имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, в том числе субъектами права собственности, могут быть не всякие субъекты экономических отношений присвоения.

В этом качестве, в частности, не могут выступать трудовые коллективы, различные общины и тому подобные образования, не имеющие своего, обособленного имущества. Ведь они не отчуждают какое-либо имущество от имущества иных лиц, прежде всего от личного имущества своих участников (членов), а потому и не становятся самостоятельными участниками имущественных отношений (собственниками). Если же такое обособление происходит, то образуется новый самостоятельный собственник - юридическое лицо (например, акционерное общество, кооператив или общественная организация), которое является индивидуальным, а не коллективным субъектом, ибо его учредители (участники) теряют право собственности на переданное ему имущество. В экономическом смысле субъектом присвоения (собственности) в такой ситуации может считаться и коллектив, но в гражданско-правовом смысле единым и единственным собственником становится только юридическое лицо. Следовательно, субъекты юридических отношений (права собственности) и экономических отношений (присвоения) совсем не обязательно совпадают.

По этой же причине не может сложиться и юридических отношений " смешанной собственности", в том числе, например, при создании совместных предприятий (хозяйственных обществ) с иностранным участием, ибо передаваемое им учредителями имущество в действительности не " смешивается", а обособляется у нового собственника либо (при его отсутствии) остается принадлежать прежним владельцам на праве общей собственности. В силу этого же акционерное общество даже со 100-процентным участием государства юридически становится собственником своего имущества, которое нельзя более считать объектом государственной собственности.

Имущественный оборот в рыночном хозяйстве требует принципиального равенства прав товаровладельцев как собственников имущества. Иначе говоря, возможности по отчуждению и приобретению (присвоению) вещей должны быть одинаковыми для всех товаровладельцев. В противном случае единого, нормального имущественного оборота просто не получится. Поэтому становится необходимым принцип равенства всех форм собственности, под которым понимается равенство возможностей, предоставляемых различным субъектам присвоения.

Следует, однако, подчеркнуть, что этот принцип тоже носит экономический, а не юридический характер. Обеспечить равенство всех форм собственности в юридическом смысле просто невозможно. Так, в государственной собственности может находиться любое имущество, в том числе изъятое из оборота; государство может приобретать имущество в собственность такими способами (налоги, сборы, пошлины, реквизиция, конфискация, национализация), которых лишены граждане и юридические лица. С другой стороны, юридические лица и публично-правовые образования по общему правилу отвечают по своим долгам всем своим имуществом, а граждане - за установленными законом значительными изъятиями (п. 1 ст. 446 ГПК РФ). Поэтому и ч. 2 ст. 8 Конституции РФ говорит о признании и равной защите, но не о равенстве различных форм собственности.

Следовательно, существование разных форм собственности (т.е. экономических форм присвоения материальных благ) отнюдь не требует появления зеркально соответствующих им разных прав собственности. При ином подходе эти разновидности права собственности неизбежно повлекут различия в содержании прав собственников (как это имело место ранее, когда нахождение имущества в государственной или иной форме социалистической собственности предоставляло ее субъекту неизмеримо большие возможности, чем форма личной собственности - гражданам), нарушая тем самым основополагающий принцип равенства форм собственности. Поэтому следует признать, что юридически существует одно право собственности с единым, одинаковым для всех собственников набором правомочий (содержанием), у которого могут быть лишь различные субъекты (граждане, юридические лица, государство и другие публично-правовые образования). Закон раскрывает содержание этого единого права (ст. 209 ГК) и определяет его субъектов (ст. 212 ГК), совпадающих с кругом субъектов гражданского права.

В силу этого отсутствует необходимость в выделении разновидностей права собственности, например отдельного права частной собственности, противопоставляемого праву публичной собственности. Право собственности граждан и юридических лиц (т.е. право частной собственности) и право государственной, а также муниципальной собственности (право публичной собственности) в соответствии со ст. ст. 213 - 215 ГК различаются по субъектам и в определенной мере по объектам, но никак не по характеру и содержанию правомочий < 1>.

--------------------------------

< 1> Основанное на традиционных для прежнего правопорядка подходах выделение различных " видов и форм права собственности" (см.: Гражданское право: Учебник. Т. 1. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 6-е изд. М., 2002. С. 412 - 415. Автор главы - Ю.К. Толстой) неизбежно ведет к признанию различия возможностей, которыми располагают разные собственники, т.е. к недопустимым преимуществам одних и ущемлению интересов других. Не случайно поэтому " различные виды и формы права собственности" неизвестны развитым зарубежным правопорядкам. Кроме того, такой традиционный подход исключает правопреемство при переходе объектов собственности по сделкам между публичными и частными собственниками (см. п. 3 § 2 гл. 19 настоящего тома учебника).

Поэтому провозглашение в ч. 2 ст. 8 Конституции РФ частной, публичной (государственной и муниципальной) и иных форм собственности имеет в виду именно экономические, а не юридические категории. При этом частная форма собственности (присвоения) и в конституционном понимании является общим, собирательным понятием для присвоения (собственности) любых частных (негосударственных, непубличных) лиц, в этом смысле противостоящим публичному или общественному присвоению (государственной и муниципальной (публичной) собственности).

Понимание же частной собственности как принадлежности имущества только одному физическому лицу, и притом не всякого имущества, а прежде всего средств производства, да еще и лишь таких, которые он не в состоянии использовать сам, не прибегая к найму рабочей силы (заведомо отождествляемому с эксплуатацией трудящихся), основано на идеологических (политэкономических) догмах и не имеет сейчас ни юридического, ни практического смысла.

Говоря о понятии частной собственности, надо также иметь в виду, что в России даже сам термин " собственность" стал использоваться лишь во второй половине XVIII в., при Екатерине II (тогда как до этого царь, олицетворявший собой государство, мог произвольно изъять любое имущество у любого своего подданного). Полная собственность, включающая право свободного распоряжения своим имуществом и освобожденная от многочисленных ограничений " в казенном интересе", была предоставлена в это время известной Жалованной грамотой дворянству лишь упомянутому сословию в качестве особой привилегии. Только в результате реформ Александра II, проведенных уже в 60-х гг. XIX в., частная собственность, " перестав быть привилегиею, сделалась общей правовой нормой всего населения" < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1907. С. 605; Ростов-на-Дону, 1995. С. 560.

При таких условиях законодательное признание и нормальное, а не политэкономическое понимание частной собственности способно не только оградить имущественные интересы граждан и юридических лиц от произвольного вмешательства публичной власти, но и стать достаточно эффективным средством формирования подлинного, независимого от государства гражданского общества, в условиях которого только и может существовать нормальное рыночное хозяйство.

Не менее очевидным теперь становится и то, что никаких иных форм собственности, кроме частной и публичной, в действительности не существует. Встречающиеся иногда попытки выделения на этой основе каких-то особых форм " коллективной", " общинной" или " смешанной" собственности и соответствующих им особых прав собственности не могут иметь ни юридического (гражданско-правового), ни просто логического смысла, ибо субъектами соответствующих имущественных отношений на самом деле всегда являются либо отдельные граждане, либо созданные ими организации-собственники (юридические лица), что вполне укладывается в рамки обычного понимания частной собственности < 1>. В связи с этим признание возможности появления иных форм собственности, кроме частной и публичной, следует считать результатом недоразумения, основанного на идеологизированной, политэкономической трактовке частной собственности.

--------------------------------

< 1> Закон о собственности в РСФСР 1990 г. наряду с правом частной собственности граждан и юридических лиц выделял особо право собственности общественных организаций. Это было обусловлено тем, что в числе таких юридических лиц в то время находилась КПСС, признать имущество которой частной собственностью законодателю мешали идеологические стереотипы. По действующему российскому праву общественные организации, включая и политические партии, как юридические лица были и остаются частными собственниками принадлежащего им имущества.

2. Понятие права собственности

Право собственности может быть рассмотрено в объективном и в субъективном смысле. В первом случае речь идет о юридическом институте - совокупности правовых норм, значительная часть которых, имея гражданско-правовую природу, входит в подотрасль вещного права.

Однако в институт права собственности включаются не только гражданско-правовые нормы. Он охватывает все нормы права, закрепляющие (признающие), регулирующие и защищающие принадлежность материальных благ конкретным лицам. К ним, следовательно, относятся не только соответствующие нормы гражданского права, но и определенные предписания конституционного и административно-правового характера, и даже некоторые уголовно-правовые правила, устанавливающие принадлежность имущества определенным лицам, закрепляющие за ними известные возможности его использования и предусматривающие юридические способы охраны прав и интересов собственников.

Иначе говоря, право собственности в объективном смысле представляет собой не гражданско-правовой, а комплексный (многоотраслевой) институт права, в котором, однако, преобладающее место занимают гражданско-правовые нормы. Эти последние в совокупности охватываются понятием права собственности как гражданско-правового института, входящего в общую, единую систему гражданско-правовых норм.

В субъективном смысле право собственности, как и всякое субъективное право, есть возможность определенного поведения, дозволенного законом управомоченному лицу. С этой точки зрения оно представляет собой наиболее широкое по содержанию вещное право, которое дает возможность своему обладателю - собственнику, и только ему, определять характер и направления использования принадлежащего ему имущества, осуществляя над ним полное хозяйственное господство и устраняя или допуская других лиц к его использованию.

3. Правомочия собственника

В п. 1 ст. 209 ГК правомочия собственника раскрываются с помощью традиционной для русского гражданского права триады правомочий:

- владения;

- пользования;

- распоряжения.

Под правомочием владения понимается основанная на законе (т.е. юридически обеспеченная) возможность иметь у себя данное имущество, содержать его в своем хозяйстве (фактически обладать им, числить на своем балансе и т.п.).

Правомочие пользования представляет собой основанную на законе возможность эксплуатации, хозяйственного или иного использования имущества путем извлечения из него полезных свойств, его потребления. Оно тесно связано с правомочием владения, ибо в большинстве случаев можно пользоваться имуществом, только фактически владея им.

Правомочие распоряжения означает аналогичную возможность определения юридической судьбы имущества путем изменения его принадлежности, состояния или назначения (отчуждение по договору, передача по наследству, уничтожение и т.д.).

В своей совокупности названные правомочия исчерпывают все предоставленные собственнику возможности. Неоднократно предпринимавшиеся попытки дополнить эту триаду другими правомочиями, например правомочием управления, оказались безуспешными. При более тщательном рассмотрении такие правомочия оказываются не самостоятельными возможностями, предоставляемыми собственнику, а лишь способами реализации уже имеющихся у него правомочий, т.е. формами осуществления субъективного права собственности.

У собственника одновременно концентрируются все три указанных правомочия. Но порознь, а иногда и все вместе они могут принадлежать и не собственнику, а иному законному владельцу имущества, например доверительному управляющему или арендатору. Ведь последний не только владеет и пользуется имуществом собственника-арендодателя по договору с ним, но и вправе с его согласия сдать имущество в поднаем (субаренду) другому лицу или, например, внести в имущество значительные улучшения, существенно изменив его первоначальное состояние, т.е. в известных рамках распорядиться им. Следовательно, сама по себе триада правомочий еще недостаточна для характеристики прав собственника.

Более того, обозначение правомочий собственника как триады возможностей свойственно лишь нашему национальному правопорядку. Впервые оно было законодательно закреплено в 1832 г. в ст. 420 т. X ч. 1 Свода законов Российской империи < 1>, откуда затем по традиции перешло и в Гражданские кодексы 1922 и 1964 гг., и в Основы гражданского законодательства 1961 и 1991 гг., и в ГК РФ.

--------------------------------

< 1> Согласно этой норме право собственности определялось как " власть в порядке, гражданскими законами установленном, исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вечно и потомственно". Триада правомочий собственника была предусмотрена и ст. ст. 756 - 758 дореволюционного проекта Гражданского уложения. Подробнее о создании и значении данного правила см.: Рубанов А.А. Проблемы совершенствования теоретической модели права собственности // Развитие советского гражданского права на современном этапе. М., 1986. С. 105 - 106.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒