Трансцендентные, илн интегративные, роли

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 31Следующая ⇒

Наше существование было бы скучным и даже удручающим, если бы оно исчерпывалось социальными ролями. Человек не мог бы выйти за рамки homo sociologicus и обрести себя в подлинном смысле. Дарендорф считает поэтому: «Уже для того, чтобы сделать логический статус своих стараний недоступным всяким сомнениям, социолог должен осознавать, придерживается ли он человеческого образа, как две капли воды похожего на образ homo sociologicus, или же считает его искаженной картиной того, чему человек придает значение с моральной (в отличие от научной) точки зрения. В действительности отдельный социолог нуждается по крайней мере в рудиментарном образе человека, который содержится не в логической, а в антропологической оценке гипостазированного homo sociologicus» (21). Для социолога этого, наверно, достаточно. Для метода психодрамы, напротив, один только рудиментарный образ человека был бы непригоден, ведь она вникает во все «драматические возможности», во все феномены человеческого поведения и человеческого переживания. Ни искаженный, ни упрощенный образ удовлетворить ее не могут, ибо благодаря ее использованию раскрываются самые разнообразные аспекты человеческого существования! В психодраме человек выступает во всевозможных ролях. С теоретической точки зрения речь здесь идет не столько о его ролях в научном значении, сколько о «моральном» значении общения в ролях. В 1914 году в «Приглашении к встрече» (78) Морено обрисовал теоретические основы своего творчества, вершиной которого является человеческая, но вместе с тем и техническая, экзистенциальная, но вместе с тем и научная практика, то есть психодрама. Психодрама, не пренебрегая остальными ролевыми уровнями, развертывается главным образом в той сфере бытия, о которой Карл Ясперс говорит: «Я есть, поскольку я трансценди-рую к себе в качестве собственно Самости, в качестве личности среди личностей» (53). «В качестве личности среди личностей» человек, однако, трансцендирует и через сферу исключительно социальных ролей, чтобы выражать впредь свою Самость еще и в этических поступках. Стало быть, существуют роли, которые нельзя понять из внешних потребностей и которые мы, логично дополняя теорию ролей Морено, хотим назвать трансцендентными, или интегративными, ролями.

Трансцендентные роли нельзя понять из внешних потребностей. В них человек совершает имманентно присущую миру трансценденцию и приходит к общему взгляду на мир, являющемуся предпосылкой всякой этики. Поэтому мы могли бы говорить также об «этических ролях», а в религиозно-специфическом контексте — вместе со шведским психологом Хьелмаром Сунденом — о «религиозных ролях». Это трансцендирование от чисто социального действования в ролях к этическому, однако, еще не есть выражение огромного трансцендирующего шага от второй психической вселенной к третьей. Этическое дей-ствование точно так же находит свое место во второй вселенной, как стадия вселенской реальности — в первой, хотя она уже существенным образом отличается от матрицы вселенской идентичности.

В более широком смысле трансцендентные роли — это те роли, в которых человек трансцендирует от второй вселенной к третьей, возвышается над уровнем «человеческого, слишком человеческого» и, преодолевая отчуждение, вступает в новую, осознанно-эмпатическую интеракцию с надындивидуальным бытием, космосом. Это роли, в которых выражается, по словам Майстера Экхарта, человеческое экзистенциальное «стремление к первичности» (27) или, говоря экзистенциально-аналитически, «возможность одного бытия становится основой собственного» (9).

Если мы разместим по графам четыре трансцендиру-ющие друг в друга ролевые категории, то получится следующая таблица:

Ролевые категории

Соматические	Психические	Социальные	Трансцендентные
Принимающий пищу	Наслаждающийся	Потребитель	Коммуницирующий (коммуникант)
Смотрящий	Воспринимающий	Видящий	Созерцающий
Совокупляющийся	Влюбленный	Супруг	Любящий

Интересно, что уже на очень ранних этапах истории человечества создавались монументальные памятники, в которых символически воплотились различные сферы человеческого бытия. Они облегчают усвоение того, что нами было установлено с помощью четырех ролевых категорий. Особенно это относится к вавилонским херувимам и родственным им египетским сфинксам. Бычье туловище, как образ хтонического плодородия, олицетворяет жизненные силы, соматические роли. Львиное тело, символ божества мужества и борьбы, может олицетворять эмоциональные силы «Я», психические роли. Крылья являются символом крылатого солнечного божества. Оно обозревает мир, народы, людей в их социальной взаимосвязи, в их социальных ролях. Человеческий лик — образ высшего божества. Он является вершиной, трансцендирующей через другие компоненты и интегрирующей их в одно целое. Общее впечатление, которое остается от созерцания сфинкса, что это образ человека.

В рамках того, о чем здесь говорилось, следует упомянуть разработанный Пьером Вейлем в другом контексте вариант психодрамы — «psychodrame du sphinx» (136), однако останавливаться на нем специально мы не будем.

Чтобы сделать категорию трансцендентно-интегративных ролей более понятной, следует еще сказать о том, что спектр ролей на трансцендентном ролевом уровне обширен — от сферы этического и креативного до сферы абсолютно религиозного. В последнем случае индивид полностью растворяется в надличностном, как, например, принц Гаутама в роли Будды и Иисус из Назарета в роли Христа.

Рис. 6. Из Морено Psychodrama. Vol. I, p. 157. 106

Если взрослый человек актуализирует социальные, психические и соматические роли, то они для него достаточно очевидны. Он воспринимает их в повседневности как стереотипные и считает их менее важными, чем свою личность.

Если актуализируются трансцендентные роли, то они кажутся человеку необыкновенными, нуминозными, архетипными. Благодаря им он ощущает себя ответственным за свое бытие и нередко считает эту роль более важной, чем свою личность. На приведенном выше рисунке Морено изображает социальные роли в качестве отдельных подсистем индивида, или личности. Транс-цендентные роли в их абсолютной форме представлены в виде ролевых систем, включающих в себя системы более низкого порядка. В их масштабе индивид столь же относительно маловажен, как социальная роль в масштабах индивида. Системы более высокого порядка обозначены сплошной линией, более низкого — пунктирной.

Стереотипные роли воспринимаются здоровым человеком как подчиненные его личности, архетипные — как роли, которым он подчинен сам.

Если говорить о здоровом ролевом опыте, здесь также следует упомянуть рассуждения Сундена в его работе «Религия и роли» (130). Сунден полагает, что всякий жизненный религиозный опыт является ролевым опытом, который находится в противоречии со строго сформулированным мировоззрением того или иного учения, так сказать, «уставом». Для «уставного человека» самое главное — это прочность мировоззрения. Сунден пишет о нем: «Он может все доказать, все растолковать, более того, характерной чертой «уставного человека» является то, что он получает огромное удовольствие от обсуждения всевозможных вопросов. Это, однако, нужно ему лишь для того, чтобы еще больше утвердиться в собственных взглядах» (130). Сунден вместе с Сарбином противопоставляет «авторитарной установке» «умение принимать роли», авторитарному «человеку-учению» эмпатического «ролевого человека» (130). Его положения о религии и ролях очень близки по духу рассуждениям Морено о кьеркегоровском понимании Христа (58) и об аксиодраме.

Вторичные ролевые категории

Психодраматические роли

Роль образуется из личного и коллективного поведения.

Она состоит из двух частей: она — коллективный знаменатель и она же — индивидуальный дифференциал (96).

Я.Л. Морено

В целом человеческие роли не являются абсолютными. Они проникают друг в друга, дополняют друг друга и друг друга сменяют. В сумме они составляют специфическую личность человека. Психодраматические роли, равно как и консервированные роли, которые будут обсуждаться в дальнейшем, не образуют самостоятельных ролевых категорий. Однако именно они раскрывают человека в его индивидуальном своеобразии. Все роли, в которых действует протагонист в психодраме, являются психодраматическими. Проигрывая их, он демонстрирует свое поведение в реальных жизненных ситуациях, в своем историческом существовании или в сценах, проистекающих из его фантазии. Психодраматическое ролевое поведение связано с актуальным моментом и по своей спонтанности и эмоциональности неповторимо. В психодраматических ролях воспроизводятся индивидуальные различия коллективных ролей. Психические корреляты всех без исключения ролей — так называемые психические роли — особенно отчетливо проявляются в психодраме. Этим объясняется, почему термины «психическая роль» и «психодраматическая роль» порой употребляются как синонимы (96).

Индивидуальная дифференциация психодраматической роли становится возможной благодаря тому, что в психодраме проигрываются не просто роли «супруги, матери, отца, ребенка, врача и т.д.», а проигрываются роли совершенно определенной супруги, ни на кого не похожей матери, единственного в своем роде отца, конкретного ребенка, определенного врача, то есть в их неповторимости, изменяющей заданную стереотипную ролевую схему. Индивидуальное своеобразие и судьба человека — в достаточно прочных рамках его генетического «оснащения» — в значительной степени определяются межчеловеческими констелляциями, обусловливающими его психодраматические роли и оказывающими решающее влияние на его ролевое поведение. «Любая психодрама показывает, что «роль» представляет собой межчеловеческий опыт и что для ее актуализации требуется, как правило, не менее двух человек» (96). Так, например, на социальном уровне роль учителя актуализируется только благодаря наличию учеников, роль отца — благодаря его детям. Совершенно аналогично межчеловеческие констелляции актуализируют психодрама тические роли индивида. Подобные констелляции могут быть настолько мощными, что, на мой взгляд, следовало бы говорить прямо-таки о «констелляционном гнете». Под влиянием таких «констелляционных гнетов» возникает соответствующее специфическое ролевое поведение, связанное с самыми разными ролями. На психодраматической сцене, однако, человек обладает большим «простором» для проявления своей спонтанности, нежели в условиях с трудом изменяемых «констелляционных гнетов» жизни. От спонтанности зависит, сохранит ли он вопреки всяким нажимам достаточную ролевую гибкость, сумеет ли он справиться благодаря новому поведению с данной ситуацией или уступит под ее давлением. Для спонтанного изменения поведения в психодраматической роли предоставлена полная свобода.

Консервированные роли

Конечным продуктом креативного духовного процесса
являются культурные консервы (92).

Я. Л. Морено

Под консервированными ролями Морено понимает сохраненные благодаря вспомогательным техническим средствам, например в письменности, и репродуцируемые роли. Классическим примером является театральная роль. Она предоставляет исполнителю относительно мало свободы для изменения роли. Люди в ней изображаются в своей неповторимости, однако не сами по себе, а с точки зрения драматурга и интерпретации режиссера и исполнителя. Консервированные роли строго привязаны к тексту.

Они как угодно часто могут повторяться в полном соответствии с текстом одним и тем же исполнителем или новыми актерами.

Степень консервации театральной роли определяется степенью ритуализации исполнения. Культовый театр, с которым мы сталкиваемся, например, в «Драме литургии» (Гвардини), в японском «No»-театре, полинезийском театре-святилище, с его расписанным вплоть до жестикуляции и мимики действием, почти полностью исключает какую бы то ни было индивидуальную спонтанность. Чем большей степенью свободы для интерпретации и сценического решения роли обладает актер, тем больше он наполняет консервированные роли жизнью. Но даже в ролевых каркасах русского революционного театра или в заготовленных типах commedia dell'arte возможность спонтанной трактовки роли остается ограниченной — она не должна затрагивать установленного содержания. Поэтому, по мнению Морено, креативная трактовка роли, основанная на экзистенциальном переживании индивида и на реалиях его жизни, в консервированных ролях театра невозможна. Это маски, которые не образуют онтологического единства с исполнителем. В лучшем случае они допускают варьирование заданными элементами в установленных рамках. Игра детей, равно как и «игра» реальных людей в жизни и в психодраме, напротив, являет собой спонтанный творческий акт.

Условность ролей

Выше нами было показано, каким образом Морено, основываясь на феномене роли, разработал новую, всеобъемлющую прагматическую антропологию. Очевидной стала также и диалектика между ролью и спонтанностью. В мореновском труде содержится, однако, еще одна важная идея о диалектике между связанной с ролями личностью человека, его бытием, и независимым от ролей абсолютным «бытием как основой бытия собственного». Если, с одной стороны, человек раскрывается и

самоактуализируется в своих ролях, то, с другой стороны, он и возник, и по-настоящему свободен только вне ролей — в своей космической трансценденции.

То, что подразумевает под этим Морено, станет понятным только из следующих глав. Тем не менее в заключительной части нашего обсуждения теории ролей следует упомянуть его представление об условности ролей. Оно отчетливо выражено в одном стихотворении из его раннего, анонимно изданного поэтического сборника «Завещание отца» (79):

Держись лишь одного того,

Что начертано в душе твоей.

Держись лишь одного того,

Что я напел в душе твоей.

Будь верен лишь душе своей,

Останься моим сыном.

И если кто-нибудь придет и спросит,

Какое твое имя,

Ты загляни на дно души своей

И громко отвечай:

В моей душе нет имени.

И если кто-нибудь придет и спросит,

Какого рода ты,

Ты загляни на дно души своей

И громко отвечай:

В моей душе нет рода.

И если кто-нибудь придет и спросит,

Какой ты, веры,

Ты загляни на дно души своей

И громко отвечай:

В моей душе нет веры.

В моей душе отец, Лишь он один.

В моей душе нет имени,

Нет рода в ней.

Нет веры в ней.

В моей душе отец,

Лишь он один, отец мой в ней

И я — его сын.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒