СРЕДНЕВЕКОВАЯ КИТАЙСКАЯ СЕМЬЯ

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 16Следующая ⇒

< …> Удел девочек был незавидным. Сами китайцы называли их «ятоу», то есть рабынями. Они не ходили в школу, не общались ни с кем, кроме домашних, помогая нянчить младших, сплетничали, занимались собой, иногда посещали лавки. Многие отличались крутым нравом, что иногда помогало выжить в затхлой атмосфере многочисленной семьи, особенно если свекровь была деспотична и имела властный и капризный характер. Европейцы отмечают скрытность и непредсказуемость китайцев, их внешнюю медлительность и неэмоциональность, с одной стороны, и способность принимать молниеносные решения, с другой. Е. Корш отмечает: «Они, однако же, бывают весьма мстительны, когда почитают себя в обиде, и тут уж не разбирают средств, лишь бы только достигнуть цели. Женщины готовы, например, давиться или топиться, чтобы только сделать неприятность тому, с кем они побранились»

Главной процедурой женского туалета было бинтование ног. Эта процедура, очень болезненная, и требовала выдержки, а суть её состояла в следующем: четыре маленьких пальца стопы подгибаются и плотно прибинтовываются к стопе (на ночь надевались особые узкие башмаки, чтобы пальцы оставались в скрюченном положении). Когда кость изменит форму, а пальцы омертвеют, ноги девушки, совершенно крохотные, начинают напоминать козлиные копытца. Это сходство ещё более усиливается с возрастом, потому что из-за нарушения кровообращения икра ноги практически усыхает. Бинтование ног продолжается всю жизнь, потому что мудрая мать-природа норовит вернуть ногам естественность. Канон красоты требовал больших жертв, ибо боли были неимоверными. От миниатюрности ножек зависело, выйдет ли девушка замуж. Следует сказать, что этот жестокий обычай, наверное, был поначалу прерогативой богатых семей, у которых было много прислуги. Только в этом случае женщина была освобождена от тяжёлой физической работы. В некоторых племенах Африки эталоном красоты считалась хромая девушка, которую, как правило, носили на носилках, что подчеркивало ее высокий социальный статус и избавляло от унизительных хлопот по дому. Возможно, что такая параллель и верна, потому что в Китае женщины-монголки и лодочницы в Кантоне не бинтовали ног. Что касается царского двора, то там женщинам было запрещено бинтовать ноги. Более того, в императорский дворец в Пекине вообще не допускались женщины с покалеченными таким образом ногами. Происхождение этого обычая до сих пор неясно: говорят, что он остался как память о какой-то китайской императрице, которая была счастливой обладательницей необычайно маленьких ножек.

«Поиск жениха для дочери начинается задолго до её совершеннолетия (15 лет). Обручение считает состоявшимся, если родители будущих супругов обменялись красными карточками, на которых отражены условия брачного договора». После этого девушка становится как бы собственностью другой семьи, её оберегают от чужих глаз, она не имеет права разговаривать с представителями семьи будущего супруга и тем более с ним самим, так как знакомство до свадебной церемонии считалось неприличным. Поэтому задача родителей состояла в том, чтобы сосватать дочь не за соседа, а за кого-нибудь из другой местности. Невеста может встретиться с будущим мужем только при скорбных обстоятельствах, когда собирается весь клан – в случае смерти отца или матери жениха.

Раннее обручение часто становилось тяжелым материальным бременем: за время, предшествующее браку, обе семьи, связанные взаимными обязательствами, могли либо разориться, либо разбогатеть. Богатые семьи в таких случаях пытаются порвать отношения с обнищавшим родом. Кроме того, со временем жених из милого юноши может превратиться в отъявленного негодяя. Расторжение помолвки сулит немалые убытки и с этой «деталью» приходилось мириться. Возраст новобрачных нередко отступал на второй план перед выгодностью сделки, ведь иначе брак по-китайски и не назовёшь. Возрастной перевес мог быть в любую сторону. «Мальчика лет десяти от роду могли обручить с девушкой, гораздо более старше него. До совершеннолетия она исполняет роль матери или сестры. Когда юноша вырастет и возмужает, эта женщина состарится, и он возьмёт себе в жёны другую девушку. Случалось и обратное, когда девушку отдают за дряхлого старика, – такой тип брака порицал ещё Конфуций».

Дату свадьбы определял астролог. Свадьбу называли красным торжеством из-за преобладания в церемонии красного цвета. Религиозный элемент в церемонии отсутствовал. A этот день в мяо (комната, где находится алтарь с дощечками предков) собираются родственники жениха и совершают жертвоприношения. Новобрачная поклоняется предкам супруга. Роль жреца исполняет глава рода – отец, а если его нет, то старший сын. Родители невесты уплачивают родителям жениха некоторую сумму, а иногда всё ограничивается приданым. Никаких свидетельств или других письменных документов не выдавалось. До свадьбы родители просто обмениваются подарками. Брак считается совершившимся, когда красные носилки вместе с невестой оказываются в доме жениха. Свадебный кортеж сверкает мишурой, потому что всё необходимое для свадебной церемонии, вплоть до платья невесты, берется напрокат. Атрибуты шествия несут нанятые за угощение нищие-ряженые.

«Сойдя с носилок и перешагнув через небольшой костёр или жаровню, невеста входит в дом. Жених её уже ожидает, сидя на возвышении. До встречи с ним в его доме невеста не поднимает покрывала со своего лица. Только после того как она подошла к жениху и поклонилась ему, он снимает с её лица вуаль и сажает рядом с собой». Далее опять следует обряд поклонения предкам. Затем пир уже идёт своим чередом, но невеста не принимает в нём участия и сидит отдельно. Очень часто при ней произносятся нелицеприятные замечания в её адрес, но всё это приходится терпеть. Гости стараются наесться до отвала – ведь надо же как-то компенсировать затраты на подарки молодожёнам. Члены семьи мужа смотрят на молодую жену как на ребёнка, которым можно помыкать, но зависит она всё же больше от свекрови. Конфуцианская традиция требует от женщины покорности и подчинения. Единственное качество, которое более всего ценилось в женщине – многочадие. Представление о жене как друге и единомышленнице совершенно чуждо средневековой традиции Китая. Впрочем, это и понятно, ведь по уровню развития она стояла гораздо ниже мужчины и не имела гражданских прав. Женщина начинала чувствовать себя гораздо увереннее только став матерью продолжателя рода. В случае рождения девочки её положение ухудшалось. Китайские семьи, независимо от достатка, были очень многочисленны. Большинство семей жили впроголодь, и рождение дочери означало появление нахлебника. Обычно приветствие, которым обмениваются люди той или иной культуры, отражает суть их жизненных проблем и устремлений. Например, в Монголии приветствуют друг друга словами « Как поживает ваш скот? », а в Китае говорят «Ел ли ты сегодня рис? », так что пропитание в Поднебесной остаётся проблемой номер один.

Дети в китайской семье находились под опекой целого сонма бабушек, тётушек и сестёр, а влияние матери оказывается минимальным, потому что она занята чередой кормлений детей и полевыми работами. Вся жизнь на женской половине чревата конфликтами между родственницами, но решающее слово остаётся всё же за свекровью. Хорошо, если она симпатизирует невестке. В противном случае даже муж не способен оградить её от преследований и унижений. Существуют, однако, и некоторые исключения из правил, установленных конфуцианством. Если женщина обладала незаурядными способностями выстраивать отношения с женской половиной дома, она могла оттеснить свекровь на второй план и вести хозяйство на свой лад, оказывая влияние и на мужа, и на свёкра. Муж, как бы он ни любил жену, никогда не показывал своих чувств перед родными, поскольку его сочли бы слабым и подвергли насмешкам. Иногда жизнь невестки была столь невыносима, что она вынуждена была искать спасения у своей семьи. Вмешательство отца или матери было практически бесполезным, потому что замужняя женщина находилась во власти мужа и обязана подчиняться ему. Зачастую всё заканчивалось весьма трагично – женщина накладывала на себя руки, и это означало, что две фамилии, прямо как в трагедии Шекспира, объявляли друг другу настоящую войну. Такие «войны» охватывали целые деревни, а способы мести были различными – от поджогов до драк. Даже если были очевидны виновники драмы, в суд не обращались, зная, что чиновники будут выжимать деньги из обеих сторон. К тому же китайский чиновник всегда будет на стороне мужа, который всегда может сослаться на то, что жена была непочтительна к его родителям. Провинциальные газеты пестрели семейными драмами: жёны сводили счёты с мужьями за жестокое обращение, а мужья расправлялись с ними за неверность и по причине самодурства. Наказание женщин было очень жестоким – практически всегда применялось четвертование или удавление, а вот мужчин «берегли» – просто отправляли в ссылку или в тюрьму. Женщины очень часто прибегали к самоубийству, а это означало, что сотни людей привлекались в качестве свидетелей или соучастников; они терпели издержки и разорялись из-за похоронных расходов. Чтобы избежать позора (тело покойного выставляется на всеобщее обозрение), обе стороны пытаются как-то договориться, и основные издержки ложатся на сторону, более всего себя скомпрометировавшую. Семья умершего получает моральное удовлетворение, разоряя похоронами противников. В выигрыше остаются только могильщики.

Некоторые девушки предпочитали никогда не вступать в брак, видя его горькие перспективы. Небольшие группки девушек, похожие на тайные общества, давали обет безбрачия. Есть факты, говорящие следующее: если одну из таких девушек заставляли выходить замуж, – топились сразу шестеро. A мемуарной литературе упоминаются и случаи суицидов по противоположной причине, когда девушка так и не смогла выйти замуж, но таких случаев очень мало.

В китайском обществе предусмотрена и процедура развода. Причин для него могло быть семь: бесплодие жены, непочтительность к родне мужа, развратное поведение жены, её чрезмерная болтливость, склонность к воровству (клептомания), завистливость и чрезмерная болезненность жены. Совершенно ясно, что инициатором развода был муж, потому что права сосредоточены в его руках, а жена имеет только обязанности и претендовать на развод не может в силу материального бесправия. Самым распространённым мотивом для развода в китайском обществе был факт прелюбодеяния, совершённый женой. Развод для женщины и её родни был невыгоден. Дело в том, что, если женщина всё же возвращалась к своим родственникам, она опять же чувствовала себя лишней: вся земля была уже поделена между мужчинами, а женщинам она не выделялась вообще.

Если супруги оказывались бездетными, они усыновляли детей. Усыновление было связано иногда с интересным обычаем – браком умерших. Если в семье умер сын и других детей уже не ожидалось, причем сын не оставил после себя наследника, то усыновлялся посторонний молодой человек, но не как сын, а как внук. Однако усыновление внука выглядит нелогично, особенно если покойный сын не успел жениться. Был изобретён брак умерших, который сохранял генеалогическое древо. Происходило это следующим образом: семья, где скончался сын, узнав, что в другой семье умерла дочь, делает предложение о браке между усопшими. Чаще с подобным предложением обращались к бедным семьям, у которых появлялся шанс получить какое–то денежное вознаграждение хотя бы за мёртвую невесту. В результате договора прах умершей переносился на кладбище покойного сына и их хоронили вместе. Только после этого чужого ребёнка брали в усыновление. Он считался сиротой и следил за могилами «родителей». Почему этому придавалось такое значение? Потому что по конфуцианским представлениям «самый дурной сын тот, кто не оставил потомства». Бездетный вдовец также обязан был жениться и оставить потомство. Китайская традиция всячески поощряет браки мужчин, но второй брак вдовы считается признаком распутства. Вплоть до XVIII столетия сохранялся обычай насильственного убийства вдовы, хотя человеческие жертвоприношения и были официально запрещены. Женщина, оставшаяся верной памяти покойного супруга, награждалась правительством почётной табличкой, которую выставляли над домом вдовы, совершившей этот подвиг верности. Большим почётом отмечалось нежелание вдовы пережить мужа. Суицид вознаграждался триумфальной деревянной аркой. Вполне вероятно, что случаи самоубийств были обусловлены перспективой нелёгкой жизни, которая предстояла вдове. После смерти мужа положение его жён было порой просто ужасно: их выгоняли на улицу, предоставляя право самим искать себе пропитание. Только к вдовам, имеющим сыновей, относились более гуманно.

Почетные награды жаловались также девушкам, убившим себя во избежание бесчестья при взятии противником городов, и женщинам, которые вырастили огромную семью, а сами достигли почтенного возраста.

Помимо жены, мужчина мог взять к себе в дом «маленькую жену», то есть наложницу. Как правило, только первая жена пользовалась властью и почётом, остальные же оставались на положении рабынь, пока не станут матерями. Наложницы являлись рабынями не только фактически, но и юридически. < …>

Фролова И. А. Средневековая китайская семья / И. А. Фролова // Женщины. История. Общество. Выпуск 2 / под общей редакцией

В. И. Успенской. – Тверь: Тверское областное книжно-журнальное издательство, 2002. – С. 159–169.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒