Характеристика главнейших школ в области социологии

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 9Следующая ⇒

В настоящее время социология ушла далеко вперед по сравнению с тем, чем она была во времена Конта. Однако сложность изучаемого ею предмета и бесконечные трудности, встречаемые при разработке социальных вопросов, обусловили собою то, что до сих пор нет еще единой, принятой всеми системы социологии, до сих пор между социологами существуют серьезные разногласия по ряду важных вопросов; иными словами, вплоть до нашего времени в области социологической мысли существует не. одно, а множество направлений, различно понимающих и задачи социологии, и вопросы ею изучаемые, и способы объяснения социальных явлений и т. д. Смущаться этим фактом не приходится. Разногласия – вещь нормальная не только в молодых науках, начинающих свое существование, но и в науках развитых, имеющих ясные очертания и насчитывающих сотни лет своего существования. Нужно помнить, что «из столкновения мнений рождается истина». В результате в процессе борьбы различных социологических школ мало-помалу рождаются общие пункты согласия, устанавливаются общеобязательные теоремы, растет «научный корпус» социологии. Классификация авторов в те или иные группы – вещь условная. Наиболее целесообразным я считаю нижеследующую группировку социологов в отдельные течения. В зависимости от того, какие явления признаются тем или иным социологом лежащими в основе социальных явлений, можно различить три основные школы: 1) биологическую, 2) психологическую, 3) автономно-социологическую.

Биологическая школа, в лице отчасти Спенсера, а в особенности в лице Новикова, Лилиенфельда, Иоффе и др., утверждает, что социальные явления по своей природе есть явления биологические, что общество – это организм, что социальные процессы тождественны с биологическими процессами, что, наконец, первые следует объяснять принципами и законами биологии. Короче, согласно биологистам, социология есть лишь глава биологии.

В отличие от этого направления психологическая школа в социологии выдвигает иное положение. Она, в лице Тарда, Уорда, Болдуина и множества других социологов, настаивает на психической природе общественных явлений. Согласно ей, общество само по себе есть психическое явление; его «думою» является обмен идеями, чувствами, волевыми устремлениями, т. е. чисто психическими актами. Вне их – нет общества. Вот почему социальные законы суть законы человеческой психики; вот почему основой социологии должна быть психология, вот почему авторы этой школы пытаются все социальные явления объявлять данными индивидуальной или массовой психологии.

Наконец, социологическая школа расходится с обоими очерченными направлениями. В лице Дюркгейма, Леви-Брюле, Де-Роберти, Зиммеля и др. она выдвигает тезис полной автономности социологии и своеобразности социальных явлений. Да, в основе социальных явлений лежат явления биологические, говорит эта школа, но из этого не следует, что социальное явление суть простой вид явлений жизни. Ведь и в основе явлении жизни лежат процессы физико-химические. Но из этого не следует, что жизненные явления тождественны с последними. Если бы даже целиком удалось свести жизненные явления к физико-химическим, то и тогда биология продолжала бы существовать, ибо явления жизни оставались бы своеобразным видом физико-химических явлений. То же приходится сказать и об отношении социологии к биологии. Попытки свести социальные явления к биологическим до сих пор оставались тщетными. Первые резко отличаются от вторых. Поэтому нельзя социологию делать простой главой биологии. Нельзя общественные факты свести к чисто биологическим. Нельзя общество отождествлять с организмом. Бесплодны попытки объяснить общественную жизнь одними биологическими законами. Первая имеет свою закономерность, отличную от вторых. Вот почему социология имеет право на самостоятельное существование, независимое от биологии.

С другой стороны, это течение борется и против попыток свести социологию к психологии. В противоположность психологическому направлению, «социологи-автономисты» говорят: хотя социальные явления и имеют по преимуществу психическую природу, но из этого не следует, что социология должна основываться на психологии, что факт общественности есть произведение психики, что общественные процессы – простое проявление процессов индивидуальной психики, что социальные законы тождественны с законами последней. Дело обстоит как раз наоборот, говорит социологическое направление. Не общественность есть продукт психики, а сама психика – сознание, идеи, воля, ум и т. д. – возникла из недр общественности, взаимодействия биологических особей; без общественности ни появление, ни рост сознания были бы невозможны; значит, саму психику приходится объяснять общественностью, а не наоборот. Не социология должна опираться на психику, а напротив, вторая на первую как основную науку. Не законы индивидуальной психологии способны объяснить общественные процессы, а напротив, только законами последних можно сделать понятной явление индивидуальной психики. Такова позиция «социологистов» по адресу психологического течения.

Таковы три основных направления современной социологии, выделяемые в зависимости от понимания или природы общественных явлений.

Я не буду рассматривать, какое из этих направлений наиболее, правильно, скажу только, что наиболее правильной методологически является позиция, «социологизма»; но и она требует ряда поправок.

Такова одна классификация современных социологических течений. Рядом с нею может быть дана и другая, кладущая в основу своего деления принцип «фактора» или той силы, которая данным социологом признается главной причиной общественных явлений, действием которой он объясняет все социальные процессы.

С этой точки зрения все социологические теории можно разделить на две основные группы: 1) на теории, пытающиеся все общественные явления свести и объяснить действием одного фактора или, по меньшей мере, выделяющие из ряда многих факторов один главный и основной. Будем называть их теориями монистическими, 2) на теории, которые объясняют общественные явления действием многих факторов и не выделяют из них ни одного в качестве главного. Это будут теории плюралистические.

«Монисты»

Большинство социологических теорий по своему типу до последнего времени принадлежали к первой категории, монистической. Главнейшие из них таковы. 1) Одни, подобно Риттеру, Ратцелю, Демолену, Л Мечникову, в качестве главного фактора считали географические условия (Географическая школа в социологии). По их мнению, характер общественных явлений, история того или иного народа прежде всего обусловливается характером географической среды и условиями последней. 2) Другие, подобно Гобино, Лапужу, Аммону, Гумпловичу, Вольтману и др., таким фактором считают антропологически-расовые свойства человека (антропологически-расовая школа). Вся история для них есть прежде всего борьба рас, этой борьбой объясняются судьбы народов, прогресс и регресс, революции и реакции, ей обязаны своим возникновением и право, и религия, и хозяйственные институты и т. д. Короче – антропологически-расовый фактор – первый и главный для этой школы. 3) Третьи, как Маркс, Энгельс, Лориа, отчасти Де-Греф и др., главным фактором считают экономический фактор: характер производства и состояние техники (школа экономического или исторического материализма). 4) Четвертые, подобно Конту, Де-Роберти, отчасти Боклю, и не говоря уже о многих представителях французской философии 18 в., таким фактором считают идеи, знание (школа социологов-интеллектуалистов). 5) Пятые, напр., Кидд, главным фактором признают религию. 6) Шестые – те или иные чисто психические явления, напр., стремление к наслаждению и избегание страдания (Уорд, Паггэн) или же подражание (Тард). 7) Седьмые, вроде Коста, основным фактором считают рост населения. Таковы главнейшие виды монистических теорий в социологии.

«Плюралисты»

Рядом с ними есть немало плюралистических систем социологии, объясняющих социальные явления совокупным действием многих факторов и отказывающихся проводить раз навсегда данное разделение факторов на главные и второстепенные. К числу сторонников этого течения принадлежит немало социологов, работающих в ряде отдельных социальных дисциплин, а равно и теоретиков общей социологии. К этой категории относятся: Дюркгейм, Леви-Брюль, Парето, Эллвуд, Ковалевский, Кареев, Зиммель, Петражицкий и др. Все они смотрят на историческое явление не как на уравнение с одним неизвестным, а как на уравнение со многими неизвестными, которые невозможно решить с помощью одного фактора.

После всего сказанного выше нет надобности критиковать «монистов». Мы указали их ошибки и все предыдущее служит сплошной их критикой.

Таковы, вкратце, основные течения современной социологии.

Очертив их, укажем тут же, что в данное время споры различных школ и направлений теряют свою былую остроту. Теряют потому, что от «философствования» социология переходит к изучению фактов, к точному наблюдению, к кропотливому анализу. В такой стадии работы место споров, часто пустых, ради того или иного «принципа», что вдобавок неясного и неточного, занимает вопрос: правильно ли констатирована связь данных явлений? Правильно ли сделано наблюдение? Точны ли выводы автора? Если ответы будут положительными, то исследования социолога будут научным вкладом, независимо от того, психологист или биологист он, монист или плюралист. Эти клички и подразделения скорее относятся к прошлому, чем к современному состоянию социологии.

Но познакомиться с ними все же не вредно.

Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. – М.: Наука, 1994. – С. 223 – 246.

П.А. Сорокин
О стратификации

«Социальное пространство в корне отличается от пространства геометрического. Люди, находящиеся вблизи друг от друга в геометрическом пространстве (например, король и его слуга, хозяин и раб), в социальном пространстве отделены громадной дистанцией. И наоборот, люди, находящиеся очень далеко друг от друга в геометрическом пространстве (например, два брата или епископы, исповедующие одну религию, или же два генерала одного звания и одной армии, один из которых в Америке, а другой – в Китае), могут быть очень близки социально...

Для того, чтобы дать определение социальному пространству, вспомним, что геометрическое пространство обычно представляется нам в виде некой «вселенной», в которой располагаются физические тела. Местоположение в этой вселенной определяется путем определения положения того или иного объекта относительно других, выбранных «за точки отсчета». Как только такие ориентиры установлены (будь то Солнце, Луна, Гринвичский меридиан, оси абсцисс и ординат), мы получаем возможность определить пространственное положение всех физических тел, сначала относительно этих точек, а затем – относительно друг друга.

Подобным же образом социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения земли. Там, где нет человеческих особей или же живет всего лишь один человек, там нет социального пространства (или вселенной), поскольку одна особь не может иметь никакого отношения к другим. Она может находиться только в геометрическом, но не в социальном пространстве. Соответственно, определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета». Сам же выбор «точек отсчета» зависит от нас: ими могут быть отдельные люди, группы или совокупности групп. Когда мы говорим, что «мистер Н.-младший – сын мистера Н.-старшего», мы стремимся определить положение этого мистера Н. в человеческой вселенной. Ясно, однако, что такое местоположение очень неопределенно и несовершенно, поскольку в расчет принимается только одна из координат – семейное родство – в сложной социальной вселенной. Данный способ столь же несовершенен, как и определение геометрического положения с помощью фразы: «Дерево расположено в двух милях от холма». Чтобы местоположение нас удовлетворило, мы должны знать, где находится этот холм... Определение более или менее удовлетворительного геометрического положения требует учета целой системы пространственных координат геометрической вселенной. То же относится и к определению «социального положения» индивида.

Простого указания степени родства одного человека по отношению к другому явно недостаточно. Указание его отношения к десятку или сотне людей дает уже больше, но все еще не может определить положения человека во всей социальной вселенной. Это было бы сходным с определением местоположения объекта в геометрическом пространстве путем детального указания положения различных объектов вокруг него, но без указания широты и долготы этих объектов. На нашей планете живет более полутора миллиардов людей. Указание на отношение человека к нескольким десяткам людей, в особенности если люди эти недостаточно известны, может не дать ничего. Помимо этого данный метод очень сложен и требует немало времени. Поэтому социальная практика уже выработала другой, более надежный и простой метод, сходный с системой координат, используемый для определения геометрического положения объекта в геометрическом пространстве. Составные части данного метода таковы:

1) указание отношений человека к определенным группам;

2) отношение этих групп друг к другу внутри популяции;

3) отношение данной популяции к другим популяциям, входящим в человечество.

Дабы определить социальное положение человека, необходимо знать его семейное положение, гражданство, национальность, отношение к религии, профессию, принадлежность к политическим партиям, экономический статус, его происхождение и т.д. Только так можно точно определить его социальное положение. Но и это еще не все. Поскольку внутри одной и той же группы существуют совершенно различные позиции (например, король и рядовой гражданин внутри одного государства), то необходимо также знать положение человека в пределах каждой из основных групп населения. Когда же наконец определено положение населения как такового среди всего человечества (например, население США), тогда можно считать и социальное положение индивида определенным в достаточной степени. Перефразируя древнюю поговорку, можно сказать: «Скажи мне, к каким социальным группам ты принадлежишь и каковы твои функции в пределах каждой из этих групп, и я скажу, каково твое социальное положение в общества и кто ты в социальном плане»...

Итак, резюмируем:

1) социальное пространство – это народонаселение Земли;

2) социальное положение – это совокупность его связей со всеми группами населения, внутри каждой из этих групп, то есть с ее членами;

3) положение человека в социальной вселенной определяется путем установления этих связей;

4) совокупность таких групп, а также совокупность положений внутри каждой из них составляют систему социальных координат, позволяющую определить социальное положение любого индивида...

Социальная стратификация – это дифференциация некой данной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге. Она находит выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность – в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества. Конкретные формы социальной стратификации разнообразны и многочисленны. Если экономический статус членов некоего общества неодинаков, если среди них имеются как имущие, так и неимущие, то такое общество характеризуется наличием экономического расслоения независимо от того, организовано ли оно на коммунистических или капиталистических принципах, определено ли оно конституционно как «общество равных» или нет. Никакие этикетки, вывески, устные высказывания не в состоянии изменить или затушевать реальность факта экономического неравенства, которое выражается в различии доходов, уровня жизни, в существовании богатых и бедных слоев населения. Если в пределах какой-то группы существуют иерархически различные ранги в смысле авторитетов и престижа, званий и почестей, если существуют управляющие и управляемые, тогда независимо от терминов (монархи, бюрократы, хозяева, начальники) это означает, что такая группа политически дифференцирована, что бы она ни провозглашала в своей конституции или декларации. Если члены какого-то общества разделены на различные группы по роду их деятельности, занятиям, а некоторые профессии при этом считаются более престижными в сравнении с другими и если члены той или иной профессиональной группы делятся на руководителей различного ранга и подчиненных, то такая группа профессионально дифференцирована независимо от того, избираются ли начальники или назначаются, достаются ли им руководящие должности по наследству или благодаря их личным качествам... Если даже в первобытнообщинной древности невозможно найти общества без расслоения, то тем более бесполезны попытки отыскать его в более поздние эпохи развитых и сложных цивилизаций. Здесь факты расслоения становятся уже всеобщими, без единого исключения. Различаются, правда, его формы и пропорции, но расслоение существовало повсюду и во все времена. Среди всех аграрных и в особенности индустриальных обществ социальная стратификация становится ясной и заметной. Не составляют исключения из правила и все современные демократии. Хоть в их конституциях и записано, что «все люди равны», только совершенно наивный человек может предположить в них отсутствие социальной стратификации...

Резюмируем: социальная стратификация – это постоянная характеристика любого организованного общества «Изменяясь по форме, социальная стратификация существовала во всех обществах, провозглашавших равенства людей». Феодализм и олигархия продолжают существовать в науке и искусстве, политике и менеджменте, банде преступников и демократиях уравнителей – словом, повсюду».

Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Наука, 1992. – С. 297-307.

Т. Парсонс
Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем

…В центре данного исследования стоит разработка теоретической схемы. Систематическое рассмотрение ее эмпирического использования будет предпринято отдельно.

Главным отправным пунктом является понятие социальных систем действия. Имеется в виду, что взаимодействие индивидов происходит таким образом, что этот процесс взаимодействия можно рассматривать как систему в научном смысле и подвергать ее теоретическому анализу, успешно примененному к различным типам систем в других науках.

Основные положения системы координат действия подробно излагались ранее, и здесь их нужно лишь кратко резюмировать. Эта система координат описывает «ориентацию» одного или многих действующих лиц – в исходном случае биологических организмов – в ситуации, включающей в себя другие действующие лица. Данная схема, описывая таким образом элементы действия и взаимодействия, является схемой отношений. При помощи ее анализируются структура и процессы систем, состоящих из отношений таких элементов к их ситуациям, включающим другие элементы. Эта схема касается внутренней структуры элементов в той мере, в какой структура затрагивает непосредственно системы отношений.

Ситуация определяется как то, что состоит из объектов ориентации, т.е. ориентации данного субъекта действия, дифференцируется по отношению к различным объектам и их классам, составляющим его ситуацию. С точки зрения действия удобно классифицировать все объекты как соотносящие из трех классов объектов: социальных, физических и культурных. Социальным объектом является деятель, которым в свою очередь может быть любой другой индивид («другой»), субъект действия, который принимается сам за центр системы («Я»), или некоторый коллектив, который при анализе ориентации рассматривается как нечто единое. Эмпирические сущности, не «взаимодействующие» или не «реагирующие» на «Я», представляют собой физические объекты. Они являются средствами и условиями действия «Я». Культурными объектами являются символические элементы культурной традиции, идеи или убеждения, экспрессивные символы или ценностные стандарты в той степени, в какой они рассматриваются как объекты ситуации со стороны «Я», а не «интериоризованы» как элементы, вошедшие в структуру его личности.

Действие – это некоторый процесс в системе «субъект действия – ситуация», имеющий мотивационное значение для действующего индивида или – в случае коллектива – для составляющих его индивидов. Это значит, что ориентация соответствующих процессов действия связана с достижением удовлетворения или уклонением от неприятностей со стороны соответствующего субъекта действия, как бы конкретно с точки зрения структуры данной личности это ни выглядело. Лишь поскольку отношение к ситуации со стороны субъекта действия будет носить мотивационный характер в таком понимании, оно будет рассматриваться в данной работе как действие в строгом смысле. Предполагается, что конечный источник энергии или «усилия» в процессах действия проистекает из организма, и в соответствии с этим всякое удовлетворение и неудовлетворение имеют органическую значимость. Но с точки зрения теории действия конкретная организация мотивации не может анализироваться в терминах потребностей организма, хотя и корни мотивации находятся именно здесь. Организация элементов действия прежде всего является функцией отношения действующего лица к ситуации, а также истории этого отношения, в этом смысле «опыта».

Фундаментальное свойство действия, определенного таким образом, заключается в том, что оно состоит не только из реакций на частные «стимулы» ситуации. Кроме этого, действующее лицо развивает систему ожиданий, относящихся к различным объектам ситуации. Эти ожидания могут быть организованы (structured) только относительно его собственных потребностей-установок (need-despositions) и вероятности удовлетворения или неудовлетворения в зависимости от альтернатив действия, которые может осуществить данное действующее лицо. Но в случае взаимодействия с социальными объектами добавляются новые параметры «Я». Часть ожиданий «Я», во многих случаях наиболее значительная часть, сводится к вероятным реакциям «другого» на возможное действие «Я». Эта реакция предусматривается заранее и таким образом влияет на собственные выборы «Я».

Однако и на том и на другом уровне различные элементы ситуации приобретают специальные «значения» для «Я» в качестве «знаков» или «символов», соответствующих организации его системы ожиданий. Знаки и символы, особенно там, где существует социальное взаимодействие, приобретают общее значение и служат средством коммуникации между действующими лицами. Когда возникают символические системы, способные стать посредниками в коммуникации, мы говорим о началах культуры, которая становится частью систем действия соответствующих действующих лиц…

Таким образом, сведенная к самым простым понятиям социальная система состоит из множества индивидуальных действующих лиц, взаимодействующих друг с другом в ситуации, которая обладает по меньшей мере физическим аспектом или находится в некоторой среде действующих лиц, мотивации которых определяются тенденцией к «оптимизации» удовлетворения”, а их отношение к ситуации, включая отношение друг к другу, определяется и опосредуется системой общепринятых символов, являющихся элементами культуры.

Понимаемая таким образом социальная система является всего лишь одним из трех аспектов сложной структуры конкретной системы действия. Два других аспекта представляют собой системы личности отдельных действующих лиц и культурную систему, на основе которой строится их действие. Каждая из этих систем должна рассматриваться как независимая ось организации элементов системы действия в том смысле, что ни одна из них не может быть сведена к другой или к их комбинации. Каждая из систем необходимо предполагает существование других, ибо без личностей и культуры не может быть социальной системы. Но эти взаимозависимость и взаимопроникновение существенным образом отличаются от сводимости, которая означает, что важные свойства и процессы одного класса систем могут быть теоретически выведены из теоретического знания об одной или двух других системах. Система координат действия является общей для всех трех, благодаря чему между ними оказываются возможными определенные трансформации. Но на принятом здесь теоретическом уровне эти системы не могут быть объединены в одну, хотя это может быть допустимо на каком-то другом теоретическом уровне.

Можно придти к тому же, утверждая, что на современном уровне теоретической систематизации наше динамическое знание о процессах действия весьма фрагментарно. Поэтому мы вынуждены пользоваться типами эмпирической системы, описательно представленными в понятиях системы координат в качестве необходимой точки отсчета. В соответствии с этой позицией мы понимаем динамические процессы, рассматривая их как «механизмы», влияющие на «функционирование» системы. Описательное представление эмпирической системы должно быть осуществлено под углом зрения «структурных» категорий, которым соответствуют определенные мотивационные образования, необходимые для того, чтобы создать пригодное знание о механизмах.

…В самом общем смысле система потребностей-установок индивидуального действующего лица, по-видимому, состоит из двух первичных, или элементарных, аспектов, которые можно назвать аспектом «удовлетворения» и аспектом «ориентации». Первый из них относится к содержанию взаимообмена действующего лица с миром объектов, к тому, что он получает из этого взаимодействия, и к тому, что это «стоит» для него. Второй аспект относится к тому, каково его отношение к миру объектов, к типам или способам, с помощью которых организуется его отношение к этому миру.

Выделяя аспект отношения, мы можем рассмотреть первый аспект как «катектическую» ориентацию, которая придает значимость отношению «Я» к рассматриваемому объекту или объектам при поддержании баланса удовлетворения – неудовлетворения его личности. С другой стороны, наиболее элементарной и фундаментальной категорией «ориентации», по-видимому, является когнитивность, которая в самом широком смысле может трактоваться как определение соответствующих аспектов ситуации в их отношении к интересам действующего лица. Это – когнитивный аспект ориентации, или познавательное схематизирование, по Толмену. Оба эти аспекта должны быть представлены в чем-то, что может рассматриваться как единица системы действия, как элементарное действие (unit act).

Но действия не бывают единичными и дискретными, они организованы в системы. Этот момент даже на самом элементарном системном уровне заставляет рассматривать компонент «системной интеграции». С точки зрения системы координат действия эта интеграция является упорядочением возможностей ориентации при помощи отбора. Потребности удовлетворения направлены на альтернативные объекты, имеющиеся в ситуации. Познавательное схематизирование сталкивается с альтернативой суждения или интерпретации относительно того, чем объект является или что он значит. По отношению к этим альтернативам должен существовать определенный порядок выбора. Этот процесс может быть назван оцениванием. Следовательно, существует оценочный аспект в любой конкретной ориентации действия. Самые элементарные компоненты любой системы действия могут быть сведены к действующему лицу и его ситуации…

Элементы действия на самом широком уровне распространяются по категориям трех основных видов мотивационной ориентации. Все три вида подразумеваются в структуре того, что названо ожиданием. Кроме катектических интересов, когнитивного определения ситуации и оценочного отбора в ожидание входит временной аспект ориентации относительно будущего развития системы «действующее лицо – ситуация» и памяти о прошлых действиях. Ориентация в ситуации обладает некоторой структурой, т.е. она соотнесена со своими стандартами развития. Действующее лицо делает «вклад» в определенные возможности развития. Для него важно, как они осуществляются, поскольку одни возможности должны быть реализованы скорее, чем другие.

Эта временная характеристика отношения действующего лица к развитию ситуации может быть расположена на оси активность – пассивность. На одном полюсе действующее лицо может просто «ожидать развития» и не предпринимать никаких активных действий относительно него. В другом случае оно может активно пытаться контролировать ситуацию в соответствии со своими желаниями или интересами. Будущее состояние системы «действующее лицо – ситуация», в которой действующее лицо занимает пассивную позицию, можно назвать предвосхищением. То же состояние системы в случае активного вмешательства (включая сюда предотвращение нежелательных событий) может быть названо целью. Целенаправленность действия, как мы увидим, в частности, при обсуждении нормативной ориентации, является основным свойством всех систем действия. Однако с аналитической точки зрения эта целенаправленность кажется стоящей на более низком уровне по сравнению с понятием ориентации. Оба типа должны быть четко отделены от понятия «стимул» - «реакция», поскольку в нем нет явной ориентации на будущее развитие ситуации. Стимулы можно рассматривать как непосредственно данные, не занимаясь теоретическим анализом.

Основное понятие «инструментального» аспекта действия может употребляться только в случаях, когда действие позитивно целенаправлено. В этом понятии формулируются соображения относительно ситуации и отношения к ней действующего лица, открытые перед ним альтернативы и их возможные последствия, которые имеют значение для достижения цели.

Коротко остановимся на исходной структуре «удовлетворение потребностей». Конечно, общая теория действия в конце концов должна прийти к решению вопроса о единстве или качественной множественности исходных генетически данных потребностей, их классификации и организации. В частности, в работе, касающейся социальной системы на уровне теории действия, в высшей степени целесообразно тщательно рассмотреть принцип экономии в таких противоречивых сферах. Необходимо допустить, однако, крайнюю поляризацию той структуры потребностей, которая объединяется в понятии баланса удовлетворения – неудовлетворения и которая имеет свои производные в антитезе притяжение – отталкивание. Помимо сказанного выше и определенных общих положений об отношениях между удовлетворением потребностей и другими аспектами действия нет необходимости, по-видимому, переходить к весьма общим понятиям.

Основная причина этого состоит в том, что в своей значимости для социологии мотивации выступают перед нами как организованные на уровне личности, т.е. мы имеем дело с более конкретными структурами, понимаемыми как продукты взаимодействия генетически данных компонентов-потребностей с социальным опытом. Именно единообразие на этом уровне и является эмпирически значимым для социологических проблем. Для того чтобы пользоваться знанием об этом единообразии, вовсе не обязательно вскрывать генетические и опытные компоненты. Главное исключение здесь возникает в связи с проблемами пределов социальной вариабельности в структуре социальных систем, которые могут быть заданы биологической организацией соответствующей популяции. Конечно, при возникновении подобных проблем необходимо мобилизовать весь наличный материал, чтобы сформулировать суждение относительно более специфических потребностей удовлетворения.

Проблема, связанная с этим, относится не только к потребностям удовлетворения, но и к способностям. Любой эмпирический анализ действия предполагает биологически заданные способности. Нам известно, что между индивидами они распределены в высшей степени дифференцированно. Но с точки зрения самых общих теоретических целей здесь может быть применен тот же принцип экономии. Обоснованность данной процедуры подтверждена знанием того, что индивидуальные различия, вероятно, более важны, чем различия между большими популяциями, а потому маловероятно, чтобы наиболее важные различия крупных социальных систем обусловливались прежде всего биологическими различиями в способностях населения. Для большинства социологических задач влияние генов и жизненного опыта можно учесть, не выделяя их в виде самостоятельных факторов.

Было отмечено, что самая элементарная ориентация действия у животных предполагает наличие знаков, являющихся по крайней мере началом символизации. Это внутреннее присуще понятию ожидания, включающему определенное «отвлечение» от частностей непосредственно существующей стимулирующей ситуации. Без знаков весь ориентационный аспект действия был бы бессмысленным, включая понятие «селекция» и лежащие в его основе «альтернативы». На уровне человека сделан определенный шаг от знаковой ориентации к подлинной символизации. Это – необходимое условие для возникновения культуры.

В основной схеме действия символизация включена как в когнитивную ориентацию, так и в понятие оценивания. Дальнейшая разработка роли и структуры систем символов и действия связана с рассмотрением дифференциации, обусловленной различными аспектами системы действия и аспектом признания и его отношением к коммуникации и культуре. Прежде всего нужно иметь в виду последнее.

Как бы ни были важны неврологические предпосылки, по-видимому, невозможно, чтобы истинная символизация, в отличие от использования знаков, могла возникнуть и функционировать без взаимодействия действующих лиц и чтобы отдельное действующее лицо могло усваивать символические системы только посредством взаимодействия с социальными объектами. По меньшей мере симптоматично, что этот факт хорошо увязывается с элементом «двойного совпадения» в процессе взаимодействия. В классических ситуациях, когда животное обучается, оно имеет альтернативы для выбора и развертывает ожидания, которые могут стать «спусковым крючком» посредством знаков или «ключей». Но знак – часть ситуации, которая является стабильной независимо от того, что делает животное; единственная «проблема», стоящая перед ним, сводится к умению правильно интерпретировать эту ситуацию... Но в социальном взаимодействии возможные реакции «другого» могут приобретать значительный размах, выбор внутри которого зависит от действия «Я». Итак, для того чтобы процесс взаимодействия оформился структурно, смысл знака должен быть еще более абстрагирован от частностей ситуации. Это значит, что смысл знаков должен остаться постоянным для весьма широкой совокупности обстоятельств, которая охватывает область альтернатив не только действия «Я», но и «другого», а также возможные перемены и комбинации отношений между ними.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 Следующая ⇒