Cтатусная группа и стиль жизни

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 9Следующая ⇒

В обзоре различных определений статуса я до сих пор фокусировал внимание на статусе как позиции индивида в обществе. Однако, с социологической точки зрения, статус гораздо более интересен как атрибут социальных групп или коллективов. Поэтому нам надо перейти от определений индивидуальных статусов к понятию статуса группы, статуса общин (communities) и коллективных стилей жизни. В то время как американская социологическая традиция часто концентрировала внимание на индивидуальном статусе, традиция, идущая от Вебера, более интересовалась происхождением, поддержанием и социальными последствиями существования статусных групп и статусных общин (communities) как сплоченных и воинственных социальных коллективов. В книге «Экономика и общество» Вебер признавал различные значения понятия статуса и престижа, но, по-моему, лишь два аспекта статуса он рассматривал особенно серьезно. Во-первых, понятие статуса как системы «сословий», посредством которой общество (особенно феодальная система) делилось на основании юридических, социальных и культурных привилегий, порождавших разделенные между собой, различные кастоподобные группы. Статусные группы превращаются в сословия, когда их привилегии кристаллизуются в систему юридических и экономических иммунитетов, вытекающих из внешнего контроля или регулирования, защищенных обычаем, религией и законом.

Во-вторых, Вебер интересовался анализом исторических и социальных функций статусных групп или статусных общин, которые являются коллективами, имеющими схожий стиль жизни, общую моральную систему, общий язык или культуру, религиозные отличия. В результате эти общие черты культуры порождают изолированные, внутренне солидарные общины, организуемые для защиты или расширения своих возможностей пользоваться культурными и социальными выгодами и привилегиями. С этой точки зрения социальная стратификация создает, поддерживает и распределяет в обществе различные формы власти через механизмы политической монополии, культурного воспроизводства и социального исключения. Идея о том, что статусные различия поддерживаются посредством культурной исключительности получила особое развитие в социологии культуры Пьера Бурдье. С точки зрения этих социологических подходов, мы можем вывести два соответствующих понятия статуса: статуса как стиля жизни (культурный статус) и статуса как политико-правовых прав (гражданский компонент статуса).

Вебер определял статусную позицию (Stadische Lage) как действенную социальную претензию на знатность (honour) или уважение в форме позитивных и негативных привилегий. Статус обычно основывается на специфическом стиле жизни, формальном обучении или формальном престиже, вытекающих из определенного рода деятельности. Статус, к тому же, поддерживается и выражается через ранжировку условий жизни и питания, через монопольное пользование привилегированным доступом к власти и богатству, через социальную солидарность, порождаемую брачным союзом, и, наконец, через определенные обычаи и статусные условности. Под статусной группой он понимал множество социальных субъектов (actors), которые в более широком социальном окружении успешно претендуют на специфический почет (honour) и пользуются определенными социальными привилегиями. Статусные группы - это общности, имеющие привилегированный доступ к ограниченным ресурсам, особенно если эти ресурсы влекут за собой культурные, моральные или символические атрибуты.

Вслед за Фрэнком Паркином мы можем отметить, что статусные группы или общины (communities) обычно возникают в результате социальной и политической узурпации, вызывающей коллективную борьбу за расширение доступа к ограниченным ресурсам и за укрепление таким способом коллективной позиции в системе почета (honour). Вебер продолжил сравнение экономических классов и статусных общин (communities) c точки зрения их внутренней солидарности и воинственности. В отличие от экономических классов статусные группы - это характерные социальные коллективы общинного характера, который предполагает воспроизводство типичного стиля жизни и культурного наследства. Экономические же классы наоборот являются просто агрегатами индивидов, связанных вместе обменом и другими экономическими отношениями. Следовательно, статусные общности организованны как общины с целью защиты и укрепления своих социальных привилегий и прав.

Смысл этих формальных определений позволил Веберу предпринять серию сравнительных исторических исследований социальной структуры и социальных изменений. Вебер хотел показать, что экономическое богатство – не единственный критерий социальной власти и влияния. Кроме того, он хотел исследовать общества, в которых престиж, достигаемый через образование или культуру, был значительнее, чем власть, основанная на собственности на средства производства. Например, в своем исследовании китайского общества Вебер придал особое значение политическому и культурному статусу образованных. Он писал, что «в течение двенадцати веков социальный ранг в Китае определялся в большей мере служебной квалификацией, чем богатством. Эта квалификация, в свою очередь, определялась образованием и особенно экзаменом. Китай сделал образование буквально единственным мерилом социального престижа, придав ему большую роль, чем это имело место в Европе в период гуманистов или в Германии».

С точки зрения Вебера, этот культурный слой вносил вклад в укрепление социальной стабильности и традиционализма в Китае, поскольку имелось сходство между конфуцианской этикой слоя и стилем жизни гражданских чиновников. В книге «Религия Индии» Вебер показал, как религиозные убеждения относительно загрязнения играли важную роль в организации и сохранении кастовой системы. Эти примеры подчеркивают тот факт, что Вебер предпочитал проводить историческое исследование властных отношений в человеческом обществе, а не заниматься формальным развитием концептуальных различий между классом, статусом и партией. В последующей социологии веберовское подчеркивание значимости истории было утрачено. Но статическая категоризация различных слоев или сегментов не является заменой исторической социологии.

Развитие Вебером идеи статусных групп было использовано для противопоставления марксистскому анализу экономического класса. Вебер хотел показать, что статусные группы более сплоченные, социально и политически более сознательные, чем экономические классы, которые Вебер определял как действующие на рынке агрегаты. Статусные группы в решающей мере зависят от поддержания исключительного стиля жизни, направленного на сохранение определенных культурных монополий. Статусные группы стремятся воспроизводить себя через механизмы образования с тем, чтобы предотвратить социальную мобильность посторонних и подчеркнуть свою исключительность и партикуляризм. Полезно сравнить книгу Т.Веблена «Теория праздного класса» с веберовской трактовкой статусных групп:

«Для Вебера, как и для Веблена, функция престижного потребления, то есть подчеркивание бессмысленного с прагматической точки зрения стиля потребления, требующего многих лет изучения, состояла в том, чтобы предотвратить мобильность и институционализировать привилегии тех, кто поднялся на вершину в предшествующие годы или эпохи. Поэтому статусные группы определяются по специфическим стилем жизни».

Таким образом, статусная группа – это сообщество индивидов, которые организовались для поддержания или расширения своих социальных привилегий посредством механизма социального закрытия с целью защитить существующие монопольные привилегии от посторонних. …Существование статусных групп неизбежно вызывает социальный конфликт и социальную борьбу, хотя эти формы социальной борьбы часто могут быть замаскированы или скрыты.

Конфликтная социология

Один большой спор в социологии возник по поводу вопроса, характеризуются ли социальные отношения прежде всего согласием или конфликтом. Теории социального согласия стремятся объяснить, как формируется социальный порядок, они обычно утверждают, что социальная стабильность создается общими ценностями и ожиданиями. Представители же конфликтной социологии находятся под впечатлением скорее от распространенности конфликтов, напряженности и беспорядка, чем от сфер согласия и консенсуса. Если смотреть из нашего времени, то многие из этих споров кажутся сейчас чем-то непродуктивным, поскольку на уровне здравого смысла ясно, что все социальные отношения порождают одновременно как согласие, так и конфликт. Однако в анализе статусных групп и статусной борьбы есть сильные аргументы в пользу подхода конфликтной социологии, так как в этой работе я утверждаю, что статус по самому своему характеру влечет бесконечную борьбу из-за распределения ограниченных ресурсов, особенно культурных. Конфликтная социология в своей наиболее разработанной форме дает общий и теоретически важный подход к социальным отношениям.

…Историческое развитие статусной стратификации в Соединенных Штатах отличалось от развития классовых систем в Европе по ряду важных моментов. Прежде всего Соединенные Штаты не унаследовали феодальной знати, а миграция играла ключевую роль в формировании в качестве главного компонента ценностной системы чувства индивидуального успеха, социальная же система организовывалась в отдельные конкурирующие этнические общности. Эти исторические различия частично объясняют и различие подходов к социальной стратификации в американской и европейской социологии. В то время как европейская социальная теория прежде всего интересовалась ролью экономических классов в индустриальном обществе, американские социологи больше интересовались изучением социальной мобильности индивидов, анализом структуры занятий и субъективным восприятием престижа.

В американском контексте веберовский конфликтный подход к статусным привилегиям был трансформирован и перекрыт «Уорнеровской социологической школой». Понятия «статуса» и «класса» были cлиты, а важность конфликта в формировании сознания игнорировалась. Социальная стратификация теперь рассматривалась как непрерывная градация позиций, которые приравнивались к ранжированию по престижу. Индивиды рассматривались как движущиеся через эти ранжированные позиции благодаря своим личным усилиям; понятие социально замыкающихся статусных групп, стремящихся монополизировать ресурсы, было оставлено в пользу образа Америки как бесклассового общества, имеющего большие возможности для социальной мобильности. Упор на классовый конфликт и конкуренцию статусных групп, составляющие существенные элементы в динамическом процессе исторических преобразований общества (что мы отмечали в социологии как Маркса, так и Вебера) был вытеснен подчеркиванием консенсуса в исследованиях общин (communities) школой Уорнера и структурно-функционалистской теорией стратификации Л.Дэвиса и У.Мура. Конечно, эти подходы к социальной стратификации в американской социологии в конечном счете подверглись широкой критике за то, например, что функционалистский подход к статусу игнорировал существенное неравенство, роль порожденных им интересов, монополизацию ресурсов и масштабные межгрупповые конфликты, имеющие место в американской жизни.

Обрисовав разнообразие определений и подходов к статусу, я теперь хотел бы более ясно сформулировать мой собственный подход. Во-первых, я особо подчеркиваю политико-правовые черты понятия статуса. Как я уже отмечал, в латинском языке это слово первоначально означало правовую позицию или положение в обществе, в соответствии с которой гражданин мог претендовать на различные формы избавления от политических и налоговых обязательств. Поэтому под статусом я подразумеваю прежде всего комплекс социально-политических претензий к обществу, которое дает индивиду (или, выражаясь более социологически – группе) определенные блага и привилегии, выделяя его из числа других индивидов или групп. Эти социально-политические претензии (claims) касаются ограниченных ресурсов, особенно образования, культуры и символических ресурсов. Этот культурный аспект статуса порождает второе измерение: понятие статуса как культурно специфического стиля жизни, выделяющего в обществе статусную группу с особой идентичностью. В феодальных обществах доступ к привилегиям был организован исключительно через сословия (духовенство, дворянство и простые люди), которые имели свои культурные и ценностные системы. В модерновом обществе борьба по поводу социальных привилегий и отличительных символов более подвижна и открыта, она вовлекает в себя бесчисленное количество групп, коллективов и слоев.

Подчеркивая социально-политический аспект, легче поддерживать более четкую грань между статусом и идеей экономического класса, поскольку класс касается системы экономического неравенства в обществе, используя категории производства, собственности и потребления. Поэтому я бы предпочел использовать понятие «экономический класс» как эквивалент «социального класса». …С одной стороны, я хочу разграничить экономические классы и статусные общности, а с другой - я считаю, что классовый и статусные анализы -далеко не взаимоисключающие вещи, их эффективнее всего использовать в комбинации... Мой анализ социальной стратификации показывает экономическую структуру общества (классы), распределение юридических прав (гражданство) и организацию престижа и почета в терминах «культурного капитала» (статус как культурно-своеобразный стиль жизни).

Хотя читатель, вероятно, уже почувствовал, что идея статуса окружена достаточно непростыми терминологическими сложностями, все же в целях анализа я ввожу в этой работе еще одно разграничение: между статусными общинами и статусными колоннами или блоками. Статусная община – это, так сказать, подлинная форма прочной общины (или говоря социологическим языком – отношения Gemeinschaft); это общины, где индивиды на протяжении относительно долгого периода времени имеют общие атрибуты, например, язык, культуру или этническую принадлежность. Например, уэльская община в Южной Австралии или ирландская община Нью-Йорка являются, согласно моей терминологии, статусными общинами устоявшихся, внутренне солидарных коллективов. И наоборот, статусные колонны (columns) или блоки – это скорее ассоциации или организации (отношения Gesellschaft), в которых индивиды создают организационные структуры для достижения особых целей, например, получения пособий или налоговых льгот. Примером статусной колонны являются все лица, принадлежащие к неполным домашним хозяйствам (с одним родителем), которые претендуют на пособия или другие привилегии в социальном государстве (welfare state). Другие примеры – это ассоциации пенсионеров, группы защиты потребителей, благотворительные организации для солдат-инвалидов… Это группы лоббирования, которые часто во имя защиты гражданских прав создают ассоциации для оказания давления на местное или национальное правительства. Таким образом, статусные колонны появляются для достижения весьма ограниченных и возможно краткосрочных политических и социальных целей, в то время как статусные общины имеют тенденцию быть устойчивыми, многомерными, сложными, первичными группами.

Статусные колонны или блоки оказываются вовлеченными в статусную политику, которая включает заявление претензий к государству на социальные права группами, испытывающими некоторую дискриминацию и апеллирующими к современному, универсалистскому законодательству. Поскольку уравнительный универсализм является главным критерием современных демократий, граждане будут испытывать разные формы неравенства с точки зрения таких особенностей статуса как возраст, пол или национальность. Там, где эти статусные колонны становятся получателями государственной помощи, мы имеем статусную политику… В политико-правовом смысле я подразумеваю под статусом (комплексом социальных требований к общественному хозяйству или государству) современное гражданство…

Б.Тернер. Статус (Из книги: Bryan S.Turner. Status. Open University, Milton Keynes, 1988).[Электрон. ресурс] /Переводс англ. и редакция В.И. Ильина. Доступно из URL: http: //www.socnet.narod.ru/library/authors/Ilyin/hrest/terner.htm [Дата обращения: 25 декабря 2004 г.]

Л. Уорнер
Социальный класс и социальная структура

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 Следующая ⇒