Богослужение Великой Субботы

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 14Следующая ⇒

Когда Господь наш Иисус Христос почил мирным сном смерти в уединенном саду Иосифа, то в священный день субботы никто не дерзал нарушать святейшего покоя Его. Сами любвеобильные Мироносицы жены в субботу «умолчаша по заповеди» (Лк. 23; 56). Но не молчит ныне святая Церковь, вспоминая эту великую субботу суббот, — беспримерную во всей истории мира: источая слезы любви и благодарность к Положившему душу Свою за спасение мира, к гробу Его созывает она в песнях своих и небо и землю, и Ангелов и человеков.

Церковные песнопения в этот день начинаются с самого глубокого утра и продолжаются целый день так, что последние песни Великой Субботы сливаются с первыми звуками торжественного: «Христос воскресе».

Утреннее Богослужение, после обыкновенных псалмов, начинается песнопениями, посвященными воспоминанию снятия с креста и погребения Господа. Вместо ароматов и плащаницы, коими благочестивые Иосиф и Никодим послужили усопшему Господу, Церковь приносит теперь ко гробу Его трогательную надгробную песнь, которая поется собором священнослужителей пред лежащею среди церкви плащаницею. Сия песнь состоит из 176 тропарей, из коих каждому предшествует один из стихов 118 псалма. Вслед за сим, пред тем же гробом Спасителя, среди церкви, поется канон Великой Субботы. Кому не известны прекрасные ирмосы, сложенные благочестивою женою Кассиею: " Волною морскою скрывшего древле" и проч.? — Кроме ее, в составлении сего канона потрудились два епископа: знаменитый певец Христианской Церкви Косма Маюмский и Марк Идрунтский. Особенно трогательны стихиры, которые поются на хвалитех: " Днесь содержит гроб Содержащего дланию тварь; покрывает камень покрывшего добродетелью небеса; спит живот, и ад трепещет, и Адам от уз разрешается". " Приидите, видим живот наш во гробе лежащ, да во гробех лежащие оживит..." Но самая торжественная минута заутрени в Великую Субботу наступает после великого славословия. Священнослужители в полном священном облачении, при звоне колоколов и печальном пении: «Святый Боже», поднимают плащаницу и чрез царские двери вносят ее во святой алтарь, где полагают ее на несколько времени на престоле в знамение того, что Господь, распятый и погребенный плотью, никогда не разлучается по Божеству от Отца. Из алтаря она выносится опять в церковь, и в сопровождении всех верных обносится вокруг храма. Этот священный обряд сам собою возводит мысль к тому времени, когда благообразный Иосиф, с древа сняв пречистое тело Господа, переносил его вместе с Никодимом и другими лицами с Голгофы в свой уединенный сад. Но тогда Иосиф, погребая Господа, погребал вместе с Ним и надежду увидеть опять любимого Учителя, теперь Церковь над гробом Спасителя торжественно исповедует свою надежду не только на восстание Господа, но и на воскресение всех верующих в Него, что и было предызображено в таинственном видении Пророка Иезекииля. (Иез. 37; 1-14). После чтения сего пророчества тайна страданий и смерти Христовой раскрывается в чтении из посланий Апостола Павла (Гал. 3; 13-14; 1 Кор. 5; 6-8) и утреннее Богослужение заключается повествованием Евангелиста Матфея о запечатании гроба Христова и приставлении стражи к нему.

На литургии Великой Субботы святая Церковь уже как бы предчувствует близкое воскресение Христово, а потому ее песни славят уже или всемогущее нисшествие Господа во ад, или Его дивное воскресение из мертвых. — Литургия в этот день совершается — Василия Великого. После стихир на Господи воззвах, в которых Церковь так слышимо выразила стоны ада, поражаемого во главу Великим Потомком Евы, предлагаются пятнадцать чтений из Ветхого Завета, в которых заключаются или преобразования страданий, смерти и воскресения Христова, или же пророчества о наступлении благодатного царства Христова. Предлагаем здесь содержание чтений применительно к дню: Первое, — из книги Бытия (1; 1-13), показывает, что Почивающий плотью во гробе есть Слово Божие — Творец мира. Второе, — из Пророка Исаии (60; 1-16), возвещает о появлении славы Господней над Иерусалимом, к которому отовсюду стекаются цари и народы, поклоняясь самому месту, на котором стояли ноги Христовы. Третье, — из книги Исхода (12; 1-11), о заклании агнца пасхального, который был прообразованием Спасителя. Четвертое, — из книги Пророка Ионы: на тридневное пребывание его во чреве китовом Сам Спаситель указывает, как на преобразование тридневного пребывания Своего в сердце земли (Мф. 12; 40). Пятое, — из книги Иисуса Навина (5; 10-15), о первой Пасхе в земле Ханаанской и прекращении манны по тому случаю, что Израильтяне в этот день вкусили уже от плодов земли обетованной. Эти события таинственно напоминают о прекращении всех ветхозаветных обрядов после того, как «наша Пасха за ны пожрен бысть Христос» (1 Кор. 5; 7) и Христиане причастились истинных новозаветных таинств. Шестое, — из книги Исхода (13; 1-31, 15; 1-19), о изведении Израильтян из Египта и чудесном переходе их чрез Чермное море под руководством Моисея, который был прообразом Спасителя, избавившего род человеческий из под власти диавола. Седьмое, — из книги Пророка Софонии (3; 8-15) об отвержении иудеев и о собрании новой Церкви из всех народов. Восьмое, — и девятое, — из 3-й и 4-й книги Царств (3 Цар. 17; 8-24, 4 Цар. 4; 8-37) о воскрешении Илиею сына Сарептской вдовы и Елисеем сына одной Самонской жены. Десятое, —из книги Пророка Исаии (61; 10, 11, — 62; 1-5), который всю новозаветную Церковь призывает к веселию, потому что Сам Господь облекает ее в ризу спасения и обещает быть защитником и хранителем ее вовеки. Одиннадцатое, — из книги Бытия (22; 1-18), о принесении в жертву Исаака, который был прообразом Иисуса Христа. Двенадцатое, — из книги Пророка Исаии (61; 1-19) о великом посольстве на землю Сына Божия для благовествования нищим и исцеления сокрушенных сердцем, для проповедания плененным свободы и утешения плачущих, для возвещения лета Господня приятного. Тринадцатое, — из книги того же Пророка (63; 11-19, 64; 1-5) о истреблении врагов Христа от появления славы Божией. Четырнадцатое, — из книги Пророка Иеремии (41; 31-34) о поставлении Нового вечного Завета с людьми на место Ветхого. Наконец пятнадцатое, — из книги Пророка Даниила (3; 1-24) о чудесном избавлении от огня трех друзей его.

В древней Церкви оглашенные, т.е. готовящиеся ко крещению, обыкновенно принимали в этот день крещение; оттого на Литургии в Великую Субботу читается Апостол о таинстве крещения. Вслед за сим чтением раздается над гробом Спасителя первая песнь Воскресения: «воскресни Более, суди земли, яко Ты наследиши во всех языцех! » При этом пении священнослужители меняют черные печальные ризы на светлые, и Церковь благоговейно внемлет потом благовествованию Евангелиста о воскресении Господа. Весьма трогательна песнь, которая поется вместо обыкновенной Херувимской песни. " Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет! Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися, и датися в снедь верным. Предходят же Сему лицы Ангельские со всяким началом и властию, многоочитии Херувимы и шестокрилатии Серафими, лица закрывающе и вопиюще песнь: " Аллилуиа! "

По окончании Литургии бывает благословение хлебов, так как в древние времена, в обителях, в то же самое время начиналось чтение Деяний Апостольских, почему подвижники подкрепляли себя освященным хлебом на новые всенощные подвиги молитвенные. У нас это чтение начинается с наступлением вечера, но продолжается также всю ночь. Набожнейшие из Христиан считают обязанностью проводить всю эту ночь безысходно во храме при гробе Спасителя. Начало этого прекрасного обыкновения скрывается в самой глубокой древности. — В полночь оканчивается чтение Деяний Апостольских, и совершается полунощница с каноном Великой Субботы. С окончанием ее, священнослужители относят плащаницу в святой алтарь и полагают ее на престоле; над опустевшим гробом Спасителя раздается торжественная песнь: «воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех» и проч., и наступает — великий день Воскресения!

Магдалина у Гроба Христова

«Се тьма и рано, что у гроба стоиши, Марие? » (Стихира Евангельская).

Лишь только минула Великая Суббота, лишь только занялась ранняя заря светоносного дня Воскресения, «еще сущей тме» (Ин. 20; 1), спешат ко гробу Жизнодавца святые жены Мироносицы, и раньше всех — святая Мария Магдалина. Ни темнота ночи, ни пустынное одиночество загородного сада, где был погребен Господь, ни страшное соседство с этим садом Голгофы с ее крестами, мимо которых приходилось идти, шагая, быть может, чрез черепа казненных тут преступников (и само слово " Голгофа" значит череп), — ничто не остановило усердия неустрашимой жены, которая на этот раз оказалась мужественнее самих мужей — Апостолов, вероятно остававшихся в то время в горнице сионской, где и двери были заключены «страха ради иудейска». Верно сказал Апостол любви, святой Евангелист Иоанн Богослов, что совершенная любовь «вон изгоняет страх» (1 Ин. 4; 18). Все опасности забыты; у Магдалины одна дума, одна забота: отдать последний долг Божественному Учителю, помазать святое тело Его уготованными ароматами, чего не успели сделать вполне Иосиф и Никодим в свое время, при погребении Господа. Она даже не думает о том, кто отвалит ей камень от двери гроба... Но вот и сад Иосифа Аримафейского: вот и скала, в недрах которой была иссечена пещера погребальная; Мария взглянула и — в изумлении остановилась... Что это значит?.. Камня нет на своем месте, вход в пещеру открыт... Итак, кто-то раньше ее уже побывал здесь, но — кто и зачем? Апостолы никуда не выходили еще из своего уединения, это она хорошо знала; уж не надумали ли жестокосердые иудеи поругаться над бездыханным телом ее возлюбленного Учителя и Господа? Эта мысль как острая стрела поразила ее любящее сердце, и вот она, не теряя времени, смущенная, бежит к Симону Петру й другому ученику, «его же любяше Иисус», и спешит поведать им нерадостную новость. «Взята Господа от гроба, говорит она, и не вем, где положиша Его». Встревоженные неожиданным известием Апостолы бегут ко гробу; не отстает от них и усердная ученица Христова. Осмотрев гроб, ученики уходят — Петр — в глубокой задумчивости, Иоанн — в сердечной уверенности, что Господь воскрес. Но Магдалина осталась у гроба. Зачем?.. Да куда же ей теперь идти, когда у нее отнято последнее утешение — еще раз облобызать пречистые стопы Ее Божественного Целителя и Учителя, еще раз смешать свои слезы с ароматами и излить их на Его пречистые язвы? О, какое лютое, нестерпимое горе переполняло теперь святую душу верной ученицы Христовой! С чем она придет к многоскорбной Матери Иисусовой? Что скажет в утешение Ей — Пренепорочной Агнице? И без того безмерно тяжела была скорбь Девы Матери, и без того лютое оружие проходило Ее святую душу, терзало Ее материнское сердце, — Магдалина ведь разделяла с Нею эту великую скорбь, она неотлучно была при Матери Иисусовой во все эти тяжкие дни Ее нестерпимых сердечных страданий, а что будет с нею, Преблагословенною, когда Она узнает, что и тела Ее Божественного Сына враги не оставили в покое, что Она лишена даже и того малого утешения, коего не лишается самая несчастная в мире мать — сидеть и плакать у гроба, сокрывающего останки дорогого сердцу детища?.. Думы — одна другой безотраднее, чувства — одно другого горестнее, как мрачные облака облагали скорбящую душу Магдалины, и она решилась выплакать тут, у этого священного вертепа, в тишине уединенного сада, всю невыразимую горечь своего израненного сердца, — благо никого тут нет, никто ей не помешает, — и вот она стоит и горько-горько плачет!... «И якоже плакашеся, - благовествует Евангелист, - приите во гроб. Приникла — наклонилась, быть может и не впервые наклонилась в пещеру, чтобы еще раз взглянуть на дорогое место, «идеже бе лежало тело Иисусово», но где — увы, — теперь его не было! — «И виде два Ангела в белых ризах седяща, единаго у главы, и единаго у ногу» — на смертном ложе Иисуса. Вся погруженная в свои скорбные думы, она вовсе не обратила внимания на то, откуда взялись эти светоносные юноши?.. Отчего в пещере так светло, когда и в саду еще все прикрыто полумраком раннего утра? Ее сердце тяжелым камнем давила одна неотвязная мысль: " Взяли Господа моего и не знаю, где положили Его! " Потому и на вопрос Ангелов: «Жено, что плачешися? » — она только и могла повторить все те же горькие для нее слова. «И сия рекши, обратися вспять — как бы невольно оглянулась назад, — и виде Иисуса стояща; и не ведяще, яко Иисус есть». Может быть, смущение и слезы мешали ей пристальнее вглядеться в Господа, да к тому же и самая мысль о воскресении была еще чужда ей в эту минуту, и она совсем не ожидала, чтобы это был Сам Тот, Кого она так безутешно оплакивает... «Жено что плачеши? Кого ищеши? » — участливо вопрошает ее Господь. «Она же, мнящи, яко вертоградарь есть, глагола Ему: Господи! Аще Ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его: и аз возьму Его». — Его ищет она, а кто «Он» — нет нужды называть по имени: все должны знать сладчайшее имя Ее Господа! «И аз возьму Его» —она как бы забывает о своих слабых силах, — обо всем; она хочет взять и унести Господа — одна, сама, только бы ей отдали бесценное сокровище, только бы показали ей, где сокрыто оно! О как верно в этом повествовании Апостол любви изображает природу крепко любящего сердца, когда оно глубоко поражено скорбью о потере возлюбленного! — Но настал конец этой великой скорби. Полно плакать тебе, жено: оплакиваемый тобою — Сам стоит пред тобою; оглянись, посмотри — ведь это не садовник, как ты думаешь — это Сам Христос! «Глагола ей Иисус: Марие! » Действительно, это Его голос, тот голос, коим некогда изгнано из нее семь духов, ее мучивших, — да, это Он, действительно Он: «она же обращшися глагола Ему: раввуни» — Учитель мой! Только и могла произнести одно это слово несказанно обрадованная ученица Христова, подобно тому, как воскликнул семь дней спустя обрадованный Фома: «Господь мой и Бог мой! » — В порыве сердечного восторга Магдалина бросилась к ногам Божественного Учителя, чтобы по-прежнему облобызать Его пречистые стопы, но Господь остановил ее словами: «не прикасайся Мне», давая тем разуметь, что отныне Он не будет пребывать на земле видимо, как пребывал доселе, что Его пречистое тело, хотя и доступно осязанию, но уже прославлено славою Божественною. — Не прикасайся ко Мне, не пытайся удержать Меня, — как бы так говорит Господь, — ибо Я еще не взошел к Отцу Моему: иди к братии Моей (Апостолам) и скажи им: восхожу к Отцу Моему, Который отныне есть и ваш Отец, — Богу Моему, Который есть и ваш Бог. — Нет нужды говорить, с какою радостью спешила теперь воистину равноапостольная Магдалина исполнить сие повеление Воскресшего Господа.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒