Праздник Покрова Пресвятой Богородицы

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 19Следующая ⇒

В царствование императора Льва Премудрого в пределы греческие вторглись опасные неприятели — сарацины или, как их называют — арабы. Греческая империя в то время была уже ослаблена, большая часть Востока повиновалась мечу или персов, или арабов, западные пределы империи находились во власти грубых варваров. В таком беспомощном положении греки обратились к помощи и заступлению Матери Божией, Которой равноапостольный царь Константин некогда посвятил самую столицу своего царства — Царьград. И Матерь Божия скоро услышала теплые молитвы рабов своих и подкрепила их веру чудным знамением. Во Влахернском храме Пресвятыя Богородицы, во время всенощного бдения, Сама Пречистая Дева явилась на воздухе молящейся о мире с ликами Пророков, Ангелов и Апостолов и Своим Покровом осеняющей христиан. Не все, впрочем, присутствовавшие в храме сподобились узреть чудо, но честь сия предоставлена была одному великому праведнику, святому Андрею, Христа ради юродивому. Сподобившись узреть боголепное видение, он сообщил о нем ученику своему Епифанию. " Видишь ли, брате, — говорит ему, — Царицу и Госпожу всех, молящуюся о всем мире? " — " Вижу, — отвечает сей, объятый священным страхом, — вижу, отче святый, и ужасаюся! " Цареградские жители, услышав о сем чуде, пришли в необыкновенную радость и упование, что Бог молитвами Ходатаицы человеков отвратит бедствия, нанесенные грекам вторжением неприятелей в их владения. Благочестивое чаяние скоро исполнилось: враги Церкви Христовой побеждены были и рассеяны. Обрадованная толиким благодеянием Божиим, Церковь установила в память сего события празднество Покрова Пресвятыя Богородицы.

Покров Матери Божией над русской землей

Как православная Греция издревле почитала Богоматерь своей особенной Покровительницей, так и православная Россия с самых первых времен чтила ту же Небесную Царицу, как первую свою Покровительницу и Защитницу. Великие князья наши Ей посвятили первые знаменитейшие храмы: храм Десятинный — Владимиров, украшался Ее Святым именем, Собор Софийский Ярославов храмовым праздником славит Рождество Ее, великая Киево-Печерская церковь посвящена памяти Ее Успения и сохраняет с древнейших времен чудотворную икону Успения, которой Сама Богоматерь благословила святую обитель Киево-Печерскую, а с тем вместе и все Отечество наше. Посвящая храмы имени Богоматери, Россия посвящала Ей и особенные торжества или праздники. К ним прежде всего должно отнести праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Известно, что в самой Греции нет сего праздника, а в России он существует с древнейших времен. К праздникам в честь Богоматери, собственно российским, относятся и многие другие праздники в честь различных чудотворных икон Богородицы. Великое множество самых сих икон (более 200), по всей России известных, доказывает также особенное покровительство Пресвятой Девы православному Отечеству нашему. Из бесчисленного множества чудес Покрова Богоматери над Россией припомним здесь только некоторые, особенно достопамятные в истории Отечества нашего.

В XIII в. татары, опустошавшие Россию, приступили к Костроме. Тогда князь Василий Костромской, отражая богопротивных врагов, противопоставил им чудотворную икону Богоматери — Феодоровскую. Враги, увидев огненные лучи, исходившие от святой иконы, поражены были страхом и предались бегству. Во время татарского нашествия спасен и Смоленск защитой Богоматери. Победа Донская над Мамаем одержана с помощью той же Пресвятой защитницы России. В 1395 г. Она приосенила Своим Покровом Москву и от другого, более грозного завоевателя монгольского, Тамерлана. Он увидел во сне, пишут летописцы, великую гору, с вершины ее идущих многих святителей с златыми жезлами, а над ними в воздухе величественную и благолепную Жену с тьмами молниеобразных воинов, которые все устремились на Тамерлана. Завоеватель затрепетал, проснулся и велел полкам своим идти из пределов России. В 1408 г. осадил Москву Едигей. Угрожаемый великими бедствиями, народ со слезами прибегал к чудотворной иконе Богоматери, и в то время, как в отверстых храмах священники пели молебны, к Едигею пришла весть о возмущении в Орде. Взяв окуп с города, он поспешно удалился в свои пределы. В 1451 г. подступил к Москве ногайский царевич Мазовша с войсками отца своего, Седи-Ахмета, татары уже зажгли посад. Время было сухое и жаркое, ветер нес густые облака дыма прямо в Кремль, где воины, осыпаемые искрами и пылающими головнями, задыхались. Под зноем этого страшного пожара, в облаках дыма, святитель Иона совершал крестный ход по стенам Кремля, умоляя Матерь Божию спасти столицу Русскую. И что же? Неприятель ушел ночью, взяв с собой только легкие повозки, а все тяжелое оставил в добычу осажденным. Татары, по сказанию летописца, услышав вдали необыкновенный шум, вообразили, что Великий Кремль идет на них с сильным войском, и в смятении устремились в бегство. В 1480 г. двинулся на Россию татарский хан Ахмат, но и он, по молитвам Заступницы рода христианского, объятый странным ужасом, поспешил удалиться, не сделав России никакого зла. В 1521 г., предводимые крымским ханом Махмед-Гиреем, крымские и ногайские татары в соединении с казанскими двинулись к московским пределам. Июля 29 дня Махмед среди облаков дыма, под заревом пылающих деревень, стоял уже в нескольких верстах от Москвы. Праведный Суд Божий готов был совершиться, но Матерь Божия, умилостивленная молитвами угодников Божиих, заступников Русской земли, снова покрыла ее своим Покровом благодатным: татары увидели вокруг города бесчисленное воинство русское и с ужасом известили о том хана, который, не поверив им, послал других удостовериться в справедливости их донесения, но и эти видели то же. Тогда хан отступил от Москвы, не сделав ей никакого вреда. В царствование Феодора Иоанновича, в 1591 г., шведы вторгнулись в пределы Новгородской области, а крымские татары, под предводительством Казы-Гирея, проникли к Москве. Ночью, во время усердной молитвы, благочестивый царь получил извещение от скорой Помощницы христиан, что по Ее предстательству, силой Христа Спасителя, он одержит победу над врагами. Победа была одержана, и в благодарность к Усердной Заступнице верных государь в том же году на месте, где во время битвы в рядах православного воинства стоял чудотворный образ, основал Донской монастырь. Настали смутные времена неурядиц и самозванства. Москва была в руках поляков, в северных областях господствовали шведы. Наше войско не имело средств содержания, даже оружия, в воинах и вождях не было единодушия. Но мольбы верных вознесены были к Престолу Божию самой Преблагословенной Девой. И когда все земные надежды пали, преподобный Сергий Радонежский в видении возвещает святителю Арсению, что предстательством Богоматери суд об Отечестве преложен на милость; и действительно, на другой же день Кремль был в руках русских, и Россия была спасена!

Но, повторяем, перечислить все благодения Царицы Небесной православному Отечеству нашему нет возможности. При одном воспоминании сих благодеяний сердце преисполняется чувством благодарности, и уста невольно повторяют Богоблагодатной: «Радуйся, Радосте наша! Покрый нас от всякаго зла честным Твоим омофором! ».

Осень

Солнце сходит с высот неба и уклоняется на юг, яркий блеск его тускнеет, воздух становится прохладнее, ночи делаются длиннее и сумрачнее, дни — короче и туманнее, деревья повергают листья к корням своим, поля блекнут, пастбища пустеют, птицы расстаются с гнездами и кустами и ищут безопаснейшего приюта, животные скрываются в своих логовищах или прячутся около жилищ человека, человек из обитателя полей и садов делается жителем мирных хижин или великолепных чертогов, — настает пора года, которая называется осенью, — время мрачное, ненастное. Эта пора года тем неприятнее, что влечет за собой другую, еще более суровую, — за осенью наступает зима, когда вся природа цепенеет в узах смерти: сугробы снега тяготят землю, кучи льда сковывают реки и моря, а жестокая стужа стесняет дыхание живых существ, — повсюду в природе безжизненность, везде смерть! — Такие времена бывают и в жизни человека. Поражает болезнь, наступает старость! Они лишают нас красоты лица и свежести сил, тело больного и престарелого темнеет, кожа покрывается морщинами, руки опускаются в бессилии, ноги слабеют, кровь стынет, жизнь гаснет — как тогда мрачно на душе! Как тяжело на сердце! — Это поистине время моей и твоей, возлюбленный брат, осени, которое тем ужаснее, что напоминает нам о приближении нашей холодной зимы: дряхлая старость, болезни — вот предвестницы и предтечи смерти, а смерть кому не страшна? Даже бедняк и одинокий нередко ее страшатся. Что же сказать о тех, которые окружены благами мира и связаны узами знакомства, дружбы и родства? Как должна быть нестерпима старость, страшна болезнь и ужасна смерть для богатых и сильных земли, для отцов и матерей семейства, для друзей и подруг! — Но вот снова солнце возвышается над нашими главами; воздух согревается, снег тает, льдины разбиваются, реки освобождаются от своего покрова; поля обнажают свои вершины, несется к небу пение жаворонка, на холмах и долинах просвечивает зелень, а деревья одеваются листьями. Что за новое явление в природе? Это начало новой ее жизни — появление весны; что было, то будет опять: опять раскинется перед нами богато убранная ткань природы, опять предстанут нам пушистые луга, зеленеющие рощи, цветущие сады, роскошные нивы, обильные пастбища, — опять будет жизнь, опять веселье! То же будет и с тобой, человек! Остановится на некоторое время колесо твоей жизни; сойдет на время плоть твоя в утробу земли — нашей общей матери, полежат немного бренные кости твои в хладной могиле, но труба Ангела возвестит рассвет нового дня, и ты явишься под новым небом, на новой земле. Но в природе видимой будущая весна часто бывает хуже прошедшей, а твоя весна ни с чем не может сравниться. Ибо, по описанию тайновидца Иоанна, на новой земле и под новым небом будет град святый, Иерусалим новый, это скиния, в которую вселится с людьми Сам Бог (Апок. 21; 1, 2, 4, 6). Итак, возлюбленный о Христе брат, не унывай в болезни, не грусти в старости, не страшись смерти! Смерть для тебя есть не что иное, как новое рождение. Родишься еще раз и через смерть перейдешь в тот град, в котором не будет скорби, болезни и смерти: «там отъимет Бог всяку слезу от очию, и смерти не будет ктому: ни плача, ни вопля, ни болезни не будет ктому; яко первая мимоидоша! » (Апок. 21; 4).

(Из " Воскресного чтения ", 1838)

Какая-то непонятная грусть теснит наше сердце, когда с приближением осени вечера наступают гораздо раньше, когда сырые туманы стелются по равнинам полей... Грустно бывает нам, когда луга и рощи одеваются бледно-черным покровом, и после холодной ночи, с первым явлением солнца, слышишь не восхитительное пение пернатых, а унылый шум сухих листьев... Мрачен осенью вид неба, покрытого дождливыми облаками, сквозь которые лишь изредка, как последний взгляд умирающего друга, выказывается томный, скоро исчезающий луч солнца. Птицы оставляют тогда хладную страну севера, и через горы, долины, моря, улетают от нас далеко в иные земли. Многое тогда оставляет нас! Цветы исчезают, теплота сменяется холодом; смерть — вот слово, которое раздается тогда в природе, которое звучно отзывается в глубине нашего сердца. Какое-то печальное предчувствие стесняет тогда грудь нашу; нам хотелось бы тогда вырваться отселе, улететь туда — на небо! Как благоразумный человек при закате дней своих, приближаясь к смерти, устрояет все дела свои, оканчивает начатое им, прощается со своими друзьями, в мире со своей совестью, в надежде на Бога спокойно ожидает смертного часа, так и мы при конце года спешим кончить труды и работы свои, прощаемся с красотами природы и, затворяясь в теплых жилищах, ждем прихода суровой зимы. Осенью мы остаемся одни; везде пустота; в природе, как в жилище мертвых, царствует молчание. Тогда мы как бы тоскуем и скорбим, что сами еще остаемся на сей бедной, обнаженной земле, сердце наше рвется в Небесное отечество, ибо там любовь и радость у Отца Всеблагого! — «Изсше трава, и цвете отпаде, глагол же Бога нашего пребывает во веки» (Ис. 40; 7, 8). Время, полное света и жизни, уже протекло, весна, обильная цветами, лето исполненное плодов, — месяцы трудные и вместе радостные для земледельца, уже миновались. В унынии стоим мы теперь посреди умирающей природы и грустно прощаемся с любезными нам предметами. Бывало, с сердцем полным восторга смотрели мы на прекрасный Божий мир, бывало, все перед нами цвело, все улыбалось около нас и внутри нас. Но теперь все прошло! Каждая минута есть для нас время разлуки с прошедшим, но осенью мы живее ощущаем скорбь сей разлуки, тогда вдруг представляются нашей памяти все драгоценные образы прошедшего. Простите, незабвенные дни и часы, вы уже более не возвратитесь к нам, а были так прекрасны! Здесь мы — странники, здесь мы не дома, в стране чужой нашему сердцу... и оно тоскует по Небесной родине своей! Осень есть старость природы. И к нам, по Божию изволению, приходит старость, печальное время, когда крепость сил оставляет нас, красота наша отцветает, чувства затворяются для радостей и наслаждений. А там приходит и смерть, как за осенью зима — смерть в природе. Боже мой, что будет со мной, когда наступит страшный час смерти? Будет ли к тому времени сердце мое чище, жизнь моя добродетельнее и благоугоднее Тебе? Увижу ли я тогда у одра своего милых сердцу моему? Согреют ли они в последний раз слезами любви охладевающие руки мои? Будут ли мне сопутствовать в страну воздаяния добрые дела? Услышу ли сей радостный глас: «Вниди в радость Господа твоего! » — Рука верного друга насадит ли цветок на одинокой могиле моей, высечет ли на гробовом камне скромную надпись: " Здесь тлеет сердце, которое часто билось от неописанной радости, часто страдало и от скорби безмерной: его радость была о Господе, а печаль — о грехах и немощах своих. Прохожий, здесь учись жить и умирать"!

Так, други мои, умирающая природа есть образ нашей смерти. Каждый опадающий листок, кажется, говорит нам: так и твои радости, одна за другой, опадут с древа жизни твоей. Каждая уединенная равнина вещает: земля есть нива Божия, в которой покоятся кости ближних и друзей твоих, в которой, может быть, скоро упокоятся и твои утомленные члены. Каждый луч солнца, изредка пробивающийся из-за облаков и быстро опять сокрывающийся за ними, напоминает нам о быстротечности наших радостей, о непостоянстве земного счастья. Здесь мы — в чужой стране, здесь любят нас так редко, люди так часто бывают суровы, неласковы к нам; кажется, и не знают они, что мы им братья, что все мы дети единого Отца. Там — горнее наше отечество; на небе — наша родина, из которой вышли мы в сию страну скорбную и чуждую, и воспоминание о которой никогда не изгладится в душе нашей. Там — беспредельно милосердный и любвеобильный Отец наш, о Котором мы воздыхаем. Там — в истинном отечестве нашем, обитаешь Ты, Искупитель и Господь наш, Ты, Коего светлый Крест служит для нас звездой путеводной в земном странствовании, Коего смерть есть наша жизнь, любовь — наше блаженство. Тоска христианина есть жажда общения с Господом, есть тайный призывный глас Отца Небесного.

(Из " Христианского чтения", 1833)

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒