Современная западная философия: религиозная философия (неотомизм, тейярдизм).

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 23Следующая ⇒

Главный вопрос религиозной философии - это вопрос об отношении Бога к созданной им мира и к человеку и отношение человека к Богу.

В основе онтологии лежит учение о Боге и доведении рациональности или иррациональности его бытия. Для гносеологии характерное раздвоение объектов на естественные и сверхъестественные. Задача философии - помочь человеку приблизиться к откровения для укрепления веры авторитетным течением является неотомизм (официальная философская доктрина Ватикана). Представители: Э. Жильсон, Ж.Маритен, Ранер, К.Войтило. Неотомизм базируется на учении Ф.Аквинского, центральным принципом которого является принцип гармонии веры и разума Неотомисты различают два источника познания - естественный разум (науку) и божественное откровение (веру). Ядром является метафизика. Общая метафизика делится на онтологию (учение о бытии вообще) и естественную теологию (философское учение о Боге), прикладная метафизика - это философское учение о мире и человеке. Бог, по основным положениям метафизики неотомизма, является тождеством сущности и существования. Своеобразным синтезом экзистенциальной и религиозной философии является персонализм, основная характерная черта которого - атеистическая тенденция, что признает личность и ее духовные ценности высшим смыслом земной цивилизации. Представители: П Боун, М Калкинс, Лакруа. Предметом философского исследования в персонализм является творческая субъективность человека Две тенденции в персонализм: американская и французская. Особенности американского персонализма:

1) в центре философских интересов лежит религиозно-этическая проблематика,

2) основное внимание уделяется вопросам свободы и нравственного воспитания. Французские персоналисты выделяют три основные черты личности:

1) экстериоризация - это самовоплощения человека во внешнем мире,

2) интериоризация - духовный мир индивида,

3) трансценденция - это постижение высших божественных ценностей - истины, красоты. Значительное место в современной религиозно-философской мысли занимает христианский эволюционизм Т Где Шардена. В его системе значительное место занимают элементы научного мировоззрения и идеи гуманизма, что стало причиной ослабления защитной социальной функции религии. Человек вместе с ее сознанием рассматривается Шарденом как часть более широкого процесса - эволюции космоса. Основанием для понимания эволюции Вселенной можно считать эволюцию человека. Целью феноменологического объяснения действительности является показ рычагов, с помощью которых человек " включена" в объективный процесс эволюции мира. Сознание человека является частью этого процесса, который она отражает и выражает.

При рассмотрении процессов развития в неживой природе Шарден использует понятие энергии. С одной стороны, она характеризуется в соответствии с данными науки как свойство, неотделима от материи, как " лицо" самой материи, а с другой, - противопоставляется как некая таинственная организующая сила. Государства, нации, цивилизации, за Шарденом, - это новые формы жизни, наделенные большими " биологическими возможностями", через них и благодаря им создается единый организм человечества. Таким образом, Шарден создает новую модель христианства - эволюционную, которой придает космического масштаба. До импонируют религиозно-идеалистические элементы концепции Шардена, акцент на ответственности человека за дальнейшую эволюцию мира.

Билет 19

Особенности русской философии.

Как целостное, самостоятельное явление в системе русской духовной культуры русская философия имеет национальные особенности, ярко выраженный свой особый характер, специфика которого обусловлена как внешними, событийными, так и внутренними, сущностными причинами.

Мы можем выделить следующие специфические черты отечественной философии23:

1. Специфика русской истории, государственности во многом определила судьбы национальной философии: мы видим практически до середины девятнадцатого века некоторое отставание в развитии науки и философии от западноевропейских стран. В связи с христианизацией Руси через Византию, как еретическое веками отвергалось наследие античной философской мысли (а затем и средневековой), поэтому русская философия была лишена того интеллектуального потенциала, который получила европейская мысль. Кроме того, свою роль сыграл и языковой барьер – языком науки и философии в Европе был латинский, который не был распространен в период формирования русской философии.

2. Исходя из вышеизложенного, вполне закономерным является интерес отечественных философов к проблематике и методологии западно-европейской философской традиции. Однако происходившее заимствование не было всеобъемлющим: заимствовались, приживались и находили свое дальнейшее развитие на русской почве только те идеи, которые отвечали внутренней сущности русской философии. Кроме того, в конце Х1Х - начале ХХ вв. мы видим противоположные тенденции, наиболее ярко проявившиеся, когда на Западе в эмиграции оказались наиболее яркие представители отечественной философской традиции.

3. Отношение власти к философии в России всегда было настороженным – вольнодумство пресекалось. Это относится, прежде всего, к преподаванию философии в учебных заведениях. Порой оно просто запрещалось (с 1826 по 1865 г. философия в Московском университете не преподавалась); высылались университетские преподаватели: в результате - недостаток профессиональных кадров, «ученой» академической философии. Неслучайно в России редакции общественно-политических журналов, философские кружки и общества играли большую роль в распространении философских идей и взглядов, чем философские кафедры. Именно публицистика, художественная литература, особенно в период усиления политической реакции были единственной возможностью обращаться к обществу. Трудно переоценить значение в формировании русской национальной мысли таких журналов, как «Вопросы философии и психологии», «Русская мысль», «Отечественные записки», «Современник» и т.д.

4. Публицистичность русской философии всегда была сопряжена с ее социальной направленностью, критикой существующей власти, гуманизмом, обостренным вниманием к общественно-политической проблематике (поиск ответов на вечные вопросы русской истории: «Кто виноват? » и «Что делать? »), исканиями социального идеала. В связи с этим закономерным, например, видится то, как легко прижились на русской почве марксистские идеи.

5. Близость русской философии и литературы: с одной стороны, русские писатели всегда тяготели к философскому осмыслению жизни, с другой стороны, цензурная политика государства и церкви вынуждала русскую философскую мысль искать нетрадиционные формы существования, передавать себя в романах, поэмах, публицистике, религиозных трактатах, житиях святых, поучениях и т.д. Русские философы были очень заинтересованы в том, чтобы их идеи были предельно доступны читателям. Этой ситуацией объясняются особенности языка русской философии – форма эссе, система философем, отказ от наукообразного рационализма, отвлеченной метафизики в пользу приоритета эмоционально-чувственных сторон освоения действительности.

6. Антропологическая и этическая направленность философствования: предельное внимание к человеку, процессу его совершенствования, миру его ценностей, его духа, смыслу человеческого существования, борьбе добра и зла, поискам правды. Русская философия далека от бесстрастного постижения истины, даже гносеологические поиски ставятся в зависимость от нравственных характеристик. Понятие «правда» соотнесено с понятием «истина», несет нравственно-этическую нагрузку, связанную с поисками нравственной основы мира, необходимостью не просто познания мира, но нравственного его совершенствования. Идея целостности духовной жизни человека подразумевает неразделимость «правды-истины» и «правды-справедливости», процесса познания и нравственных начал, эмоциональной жизни.

7. Философия в России зарождается как религиозная, практически до ХУ111 в. существует только в христианской религиозной форме. Однако наиболее интересна и плодотворна русская религиозная философия, развивающаяся внецерковно, православной Церковью не всегда одобряемая и часто критикуемая (например, конец Х1Х в. – начало ХХ в. ознаменовались поисками «нового религиозного сознания», сопряженными с критикой роли Церкви в обществе, ее нежелания модернизироваться).

Одно из важнейших национально окрашенных понятий русской религиозной философии - «соборность», введено в середине Х1Х в. А.С. Хомяковым, оно означает «единство в свободе», единство людей на основе их любви к богу и ближнему. Сущность человека оценивалась в его соотнесенности с Богом. Как отмечал один из самых значительных русских философов и историк русской философии Н. О. Лосский, русская религиозная философия не была слепым копированием европейской схоластики, но являлась прогрессивным достижением, способным даже повлиять на развитие западноевропейской мысли.

8. Важной чертой отечественной философии является ее историософичность, поскольку вопрос о смысле истории, судьбе России, ее роли в развитии мировой цивилизации всегда был в центре ее внимания. Например, спор западников и славянофилов – оформившийся в первой половине Х1Х столетия и незавершенный и поныне – спор о дальнейшем пути развития нашей страны: надо ли перенимать западные традиции, интегрироваться в европейское сообщество, либо у России своя судьба, свой ни на кого непохожий путь исторического развития, и, может быть, мессианская роль единственного спасителя гибнущей в безверии цивилизации?

9. Внутренней сущностной особенностью русской философии является космическая ориентация. Русский космизм прослеживается со средневековья, в Х1Х в. оформляясь в три направления, - естественнонаучный, религиозный, художественный. Русской философии свойственно понимание человека и природы, как единого целого. Задача восстановления этого единства, утраченного в процессе противостояния общества и природы, является одной из самых значимых. В узком смысле космизм – учение о возможности космической экспансии человечества.

Таким образом, мы видим, что русская философия есть сложное самобытное социокультурное образование, включающее множество идей и направлений, сотни имен, специфический круг проблем и особенный язык, что позволяет говорить о ее серьезном вкладе в развитие мировой философской мысли.

Билет 20

Славянофильство и западничество в русской философии

Философская мысль в России начинает зарождаться в XI веке под влиянием процесса христианизации. В это время Киевский митрополит Илларион создает знаменитое «Слово о законе и благодати», в котором развивает богословско-историческую концепцию, обосновывающую включенность «русской земли» в общемировой процесс торжества божественного света. Дальнейшее развитие русской философской мысли проходило в русле развития нравственно-практических наставлений и обоснования особого предназначения православия Руси для развития мировой цивилизации. Наиболее характерным в этом смысле является созданное во времена правления Василия III учение игумена Елиазаровского монастыря Филофея о «Москве как третьем Риме».

Оригинальные поиски русской философской мысли продолжались на протяжении XVI – XVIII вв. эти поиски проходили в атмосфере противоборства двух тенденций. Первая акцентировала внимание на самобытности русской мысли и связывала эту самобытность с неповторимым своеобразием русской духовной жизни. Вторая же тенденция выражала стремление вписать Россию в процесс развития европейской культуры. Представители этой тенденции считали, что поскольку Россия встала на путь развития позже других стран Европы, то она должна учиться у Запада и пройти тот же исторический путь.

XIX век открывает новый этап в истории русской философии, характеризующий ее усложнением, появлением ряда философских направлений, связанных как с идеализмом, так и с материализмом. Возрастает роль профессиональной философской мысли, прежде всего за счет развития философского образования в стенах университетов и духовных академий. Налицо также рост философского знания, особенно в таких его областях, как антропология, этика, философия истории, гносеология и онтология.

Так, русская философия первой половины XIX века предстает перед нами как история борьбы двух противоположных направлений: стремления организовать жизнь на европейский лад и желания оградить традиционные формы национальной жизни от иностранного влияния. Это был “болезненный процесс национально- исторического самонахождения и раздумья” /Флоренский/, в результате которого возникли две идейные программы: западничество и славянофильство.

Западничество и славянофильство составляет главный фокус, вокруг которого и по отношению к которому оформился идеологический горизонт эпохи 1840-1850 гг., сыгравший решающую роль в формировании русского национального самосознания и определяющий дальнейшие судьбы русской философии.

Среди широкого круга тем, обсуждаемых западниками и славянофилами, особо выделяется антропологическая проблематика. Основатели славянофильства А.С.Хомяков и И.В.Киреевский обосновали концепцию человека, в центре которой - истолкование духовно - нравственных ценностей с позиций православия.

Признанный вождь славянофильства И. Киреевский, как и другие славянофилы прошел через увлечение немецкой идеалистической философией и еще в 1829 году издавал журнал " Европеец". Случилось так, что Киреевский женился на духовной дочери Серафима Саровского, умной хорошо образованной девушке. Глубокая религиозность жены не нравилась Киреевскому и он позволял себе не раз даже кощунствовать в ее присутствии.

Перелом совершился во время совместного чтения сочинений Шеллинга, когда выяснилось, что многое из того, что писал Шеллинг, жене известно из творений св. Отцов Церкви. Это поразило Киреевского, он сам стал читать творения св. Отцов и завязал, сношения со старцами Оптиной Пустыни.

Основная идея славянофилов — только истинное не искаженное христианство — Православие может дать человеку духовную цельность. Только возвращение к Православию устранит ту духовную раздвоенность, которой страдает русское образованное общество со времен Петровской революции. " Для цельной истины, — пишет И. Киреевский, — нужна цельность разума. Главный характер верующего мышления заключается в стремлении собрать все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум и воля, и чувство и совесть, и прекрасное, и истинное, и удивительное, и справедливое, и милосердное, и весь объем умасливается в одно живое единство, и таким образом восстанавливается существенная личность человека в ее первоначальной неделимости".

Спасение России, по мнению И. Киреевского, заключается в освобождении ее умственной жизни " от искажающих влияний постороннего просвещения". " Глубокое, живое и чистое любомудрие св. Отцов представляет зародыш высшего философского начала: простое развитие его, соответственно современному состоянию науки и, сообразное требованиям и вопросам современного разума, составило бы само собой новую науку мышления". Киреевский и Хомяков понимали, что русская мысль более глубоко укорененная в христианстве, чем западная, способна выдвинуть новые начала в философии и других областях умственной деятельности. Спасение России — в развитии православного просвещения и православной культуры, а не в подражании культуре европейской. России необходимо, чтобы " православное просвещение овладело всем умственным движением современного мира, чтобы, обогатившись мирской мудростью, истина христианская тем полнее и торжественнее явила свое господство над относительными истинами человеческого разума".

Блестящий анализ противоречивости русских и европейских принципов дан И. В. Киреевским в статье " О характере просвещения Европы и его отношения к просвещению России".

И.В. Киреевский раскрыл внутреннюю связь протестантизма с католицизмом, которая выразилась в том, что в ходе Реформации в протестантизме односторонне усилились рассудочные начала, заложенные еще в схоластике Средневековья. Это привело к полному господству рационализма. По этой причине европейская культура пришла к недооценке духовных основ жизни и атеизму, отрицающему религиозную веру, то есть саму движущую силу истории.

И католицизм, и протестантизм, по мнению славянофилов, противопоставив единство и свободу, исказили дух первоначального христианства, которое “в полноте своего божественного учения представляло идеи единства и свободы неразрывно соединенными в нравственном законе взаимной любви”.

В истории России произошло слияние духовных ценностей православия с народной жизнью. В результате этого оформился “дух народа”, благодаря которому народ становится подлинным субъектом исторического процесса.

“Русский дух создал самую русскую землю в бесконечном ее объеме, ибо это дело не плоти, а духа; он выработал в народе все его несокрушимые силы, веру в святую истину, терпение несокрушимое и полное смирение”.

Можно соглашаться или не соглашаться с данной оценкой характера русского народа, но то, что в качестве народа выступает не просто совокупность людей, население, а люди, объединенные общей исторической судьбой и общими духовными ценностями и идеалами, не подлежит сомнению. Величайшая заслуга славянофилов заключается в том, что они стали рассматривать нацию как духовное явление.

Славянофилы придерживались органического взгляда на общество как на естественно сложившуюся общность людей, имеющую собственные принципы организации жизни. Органический взгляд на общество означал, что его развитие представлялось процессом саморазвития по аналогии с явлениями живой природы. “Жизненных начал общества, — писал А.С. Хомяков, — производить нельзя: они принадлежат самому народу или самой земле”. А.С. Хомяков предупреждал об опасности грубого вмешательства в общественную жизнь. Нельзя насильственно ломать целостность народной жизни и втискивать ее в чуждые ей формы культуры. “Беда, — восклицает А.С. Хомяков, — когда выкидываются все корни своего исторического дерева и превращают прошлое в чистую доску. Но не меньшая беда и тогда, когда жизнь начинают строить по умозрительной схеме, что неизбежно приведет к ее разрушению”.

Структурной единицей организации русской народной жизни славянофилам представлялась община, главной характеристикой которой является самоуправление. Общинное устройство, основанное на началах общей ответственности, выработке совместных решений в соответствии с голосом совести, чувством справедливости, народными обычаями было для славянофилов зримым воплощением свободной общности.

Общинный дух русского народа они противопоставляли западноевропейскому индивидуализму. И.В. Киреевский описывает различие между организацией общества в Западной Европе и в России. Если бы кто-то хотел вообразить себе западное общество времен феодализма, то ему представилось бы множество замков, или феодов, каждый из которых замкнут, обособлен и враждебно настроен против всех остальных. Русское общество того же периода — это бесчисленное множество маленьких общин, расселенных по всей земле русской и составляющих каждая свое согласие или свой мир. Эти маленькие согласия сливаются в большие согласия, которые, в свою очередь, составляют согласия областные и т.д., пока, наконец, не слагается одно общее согласие, “согласие всей русской земли, имеющее над собою великого князя всея Руси, на котором утверждается вся кровля общественного здания, опираются все связи его верховного устройства”.

В основе славянофильского понимания русской истории лежат общие взгляды об историческом процессе, наиболее полно представленные в незаконченном фундаментальном труде А.С. Хомякова под шутливым названием, данным ему Н.В. Гоголем, — “Семирамида”.

Вместе с Гоголем Хомяков был одним из первых представителей образованного общества Николаевской эпохи, который вернулся к православному мировоззрению. И в творениях св. Отцов Православной Церкви он нашел глубокие ответы на все вопросы, которые другие представители образованного общества искали обычно только у масонов, масонских мистиков. и учениях европейских философов, выросших зачастую под прямым воздействием вольтерьянства и масонства.

Изучая творения св. Отцов Хомяков пришел к мысли, что поскольку Православие содержит особое понимание христианства, оно может стать основой для нового похода к культурному и социальному творчеству. Так же как и Гоголь и другие славянофилы Хомяков видел всю глубину русского своеобразия, и основу этого своеобразия видел в Православии.

В своих богословских трудах А.С.Хомяков обратился к теме соборной Церкви, через которую только и может совершиться преображение человека. В отношении Церкви Хомяков определял соборность как “единство во множестве”. Если взять это понятие в контексте социальной философии, то можно определить соборность как общность людей, свободную от антагонизма, объединенных верой в православные ценности, гарантирующие цельность личности и соборность познания. Соборность - это примирения в христианской любви и свободы каждого и единства всех.

Из учения о Церкви Хомяков выводит собственное учение о личности. “Отдельная личность есть совершенное бессилие и внутренний непримиримый разлад “ /Хомяков/. Лишь в Церкви, то есть свободном, проникнутом братской любовью к другим людям единении во имя Христа, - только здесь личность обретает все свои дары, всю полноту ее личного богатства.

В антропологии Хомякова с особой силой выдвигается учение о целостности в человеке, под которой он понимает “иерархическую структуру души”: существуют “центральные силы нашего богообразного разума, вокруг которого должны располагаться все силы нашего духа”.

Очевидно, что антропологические построения Хомякова перекликаются с учением И.В.Киреевского о целостности духа.

Цельность духа - это вопрос о внутреннем устроении жизни, о постоянном поиске “того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума” /Киреевский/.

В основу всего построения философ положил различие “внешнего” и “внутреннего” человека. Внутренний человек - это совокупность способностей человека: способности любви к богу, и помощи к ближнему; способность ощущать вину, стыд, сострадать, чувствовать красоту. Внешний человек - это, выражаясь языком современной социальной психологии, совокупность социальных ролей, которые весьма часто противоречат друг другу, вызывая самоотчуждение человека, расколотость и противоречивость внутренней и внешней жизни.

Обретение цельности, то есть путь к господству в человеке “внутреннего средоточия”, - в “собирании сил души”. И задача эта достижима “для ищущего”, но нужен труд, нужна духовная работа над собой. Человеку необходимо проникнуться стремлением “собирать все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум, воля, и чувство, и совесть, прекрасное и истинное, удивительное и желаемое, справедливое и милосердное, и весь объем ума сливаются в одно живое единство, и таким образом восстанавливается существенная личность в ее первозданной неделимости” /Киреевский/.

Антропологические построения Хомякова и Киреевского восходят к христианскому видению цельного человека.

Что же касается идеализации истории России, то для того чтобы убедиться в обратном, достаточно посмотреть очерк А.С. Хомякова “О старом и новом”, где с огромной силой обличаются некоторые порядки допетровской Руси. Славянофилы не рассматривали русскую историю как идеальную и бескризисную, а, наоборот, подчеркивали ее сложность и драматичность. Однако болезненные явления, считали они, не могут быть преодолены внешними заимствованиями.

Философско-историческая концепция славянофилов пропитана верой в особую историческую миссию России, которая призвана соединить противоположные начала жизни, явив миру образец высокой духовности и свободы. В их системе ценностей скорее Европе нужно было догонять Россию.

Хомяков многократно развивает взгляд, что история требует, чтобы Россия " выразила те всесторонние начала, из которых она выросла". Православие дало русскому духу то, что давно уже утратила Европа — целостность. Основная идея А. Хомякова та же, что и Гоголя: ЦЕЛЬНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОСТРОЕНО ТОЛЬКО НА ОСНОВЕ ПРАВОСЛАВИЯ.

Борясь за восстановление цельности души образованного русского человека, славянофилы только следовали по следам проложенным выдающимся церковным деятелем Московской Руси, Нилом Сорским, за много веков до нас писавшим: " И самая же добрая и благолепная деланна с разсуждением подобает творити и во благое время... Бо и доброе на злобу бывает ради безвременства и безмерия".

Развитие духовной жизни и культуры Европы определялось тем, что ее народы были приобщены к христианству насильственным путем, причем в форме насаждения “латинства”, т. е. христианства, которое, по определению А. Хомякова, выражало лишь внешнее единство всех христиан. Это внешнее единство утверждалось борьбой католической церкви во главе с папой за государственную власть над всей Европой, организацией военно-монашеских орденов, крестовыми походами, единым дипломатическом и церковным языком — латинским и т.д.

Реакцией на насильственно насаждаемое единство и подавление свободы стала Реформация, в результате которой после долгой, мучительной и кровавой борьбы возник протестантизм. Сравнивая католицизм и протестантизм, А.С. Хомяков пришел к выводу, что протестантизм столь же односторонен, как и католицизм, но односторонен в противоположном направлении: “ибо протестантство удерживало идею свободы и приносило ей в жертву идею единства.

Только православие восприняло и сохранило, по мысли славянофилов, вечную истину раннего христианства во всей ее полноте, а именно идею тождества единства и свободы (свободы в единстве и единства в свободе). Ими было включено в историософию важнейшее понятие, характеризующее русское своеобразие, которое вошло в содержание “русской идеи” — “соборность”, выражающее свободную общность людей. Соборность понималась славянофилами прежде всего как церковная соборность — свободное единство верующих в деле совместного понимания ими правды православия и совместного отыскания пути к спасению. Свободное единство православных верующих должно основываться на бескорыстной любви к Христу как носителю совершенной истины и праведности. Единство в свободе на основе любви — вот сущность соборности как явления русского духа:

“Внутренняя задача Российской земли есть проявление общества христианского, православного, скрепленного в своей вершине законом живого единства”.

Православие в концепции славянофилов выступало как духовная основа всей русской жизни: “... проникая во все умственные и нравственные убеждения людей, оно невидимо вело государство к осуществлению высших христианских начал, никогда не мешая его развитию”.

В своих богословских трудах А.С.Хомяков обратился к теме соборной Церкви, через которую только и может совершиться преображение человека. В отношении Церкви Хомяков определял соборность как “единство во множестве”. Если взять это понятие в контексте социальной философии, то можно определить соборность как общность людей, свободную от антагонизма, объединенных верой в православные ценности, гарантирующие цельность личности и соборность познания. Соборность - это примирения в христианской любви и свободы каждого и единства всех.

В антропологии Хомякова с особой силой выдвигается учение о целостности в человеке, под которой он понимает “иерархическую структуру души”: существуют “центральные силы нашего богообразного разума, вокруг которого должны располагаться все силы нашего духа”.

Цельность духа - это вопрос о внутреннем устроении жизни, о постоянном поиске “того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума” /Киреевский/.

В основу всего построения философ положил различие “внешнего” и “внутреннего” человека. Внутренний человек - это совокупность способностей человека: способности любви к богу, и помощи к ближнему; способность ощущать вину, стыд, сострадать, чувствовать красоту. Внешнийчеловек - это, выражаясь языком современной социальной психологии, совокупность социальных ролей, которые весьма часто противоречат друг другу, вызывая самоотчуждение человека, расколотость и противоречивость внутренней и внешней жизни.

Антропологические построения Хомякова и Киреевского восходят к христианскому видению цельного человека.

Константин Сергеевич Аксаков разрабатывал главным образом проблемы социальной философии и историософии. Основной вклад Аксакова в развитие славянофильского учения связан с созданной им историософской концепцией «земли и государства», сформулированной в конце 40-х – начале 50-х гг. Центральное место в ней занимает мысль о негосударственности русского народа, а ключевой идеей является противопоставление государственности и векового уклада народной жизни.

В противоположность этому исходным пунктом философских взглядов западников было рационально - аксиологическое понимание человеческой личности.

В.Г.Белинский не создал собственной антропологии как стройной философской системы. Однако все его размышления так или иначе носят антропоцентрический характер.

Эволюция взглядов в конечном итоге привела его к утверждению абсолютной ценности человеческой личности. “Для меня теперь человеческая личность выше истории, выше общества, выше человечества” /Белинский/. Во имя личности, во имя ее полноценного развития и обеспечения “каждому” возможности этого развития, стоит Белинский за социалистические идеалы. “Человек метафизически не прочен...Мертвая и бессознательно разумная природа поступает с индивидуумом хуже, чем злая мачеха”. Но если природа безжалостна, то тем более оснований для людей бережно заботиться о каждом человек.

Мотивы персонализма, поиска “социальной правды” во имя освобождения личности от гнета современного строя вместе с Белинским разделяли и другие представители западничества.

Оригинальное философское творчество А.И. Герцена, его особый подлинный “философский опыт” были сосредоточены на проблеме человека: “личность - вершина исторического мира, к ней все примыкает, ею все живет” /Герцен/.

В некотором смысле Герцен был основателем русского материализма и позитивизма с их ориентацией на естественные науки. Так, он хотел объяснить человека из мира природы. Но увы, природа слепа. В ней царит бессмысленная случайность - таков печальный итог его размышлений. Противоположный природе полюс бытия - моральная личность во всеоружии своего знания и нравственной ответственности. При всем желании ее невозможно дедуцировать ни из мира природы, ни из мира истории. Нужно принимать ее как неоспоримую данность.

“Вне нас все изменяется, все зыблется; мы стоим на краю пропасти и видим, как он осыпается.., и мы не сыщем гавани иначе, как в нас самих, в сознании нашей беспредельной свободы, нашей самодержавной независимости..” /Герцен/. Так рождается позиция трагического противостояния миру, который не внушает доверия. Единственное, что остается непоколебимым - это вера в личность, в ее нравственные силы, в защиту “естественных движений души”.

Сходные умонастроения суммируются в некое психологическое единство и переживаются как отличия “новых людей” второй половины XIX века от предыдущего поколения.

Петр Яковлевич Чаадаев занимает в истории русской философии особое место. Он был близок к декабристским обществам, но не принимал участия в заговоре 1825 г. Будучи активным участником московских философских кружков 30 – 40-гг., Чаадаев, однако, не разделял полностью идейную ориентацию ни одного из них. Европеец по привычкам и жизненным устремлениям, особенно симпатизировавший идеалам средневековой католической Европы, острый критик Российского государства и его истории, Чаадаев вместе с тем не был настоящим западником. Несмотря на свою религиозность, он не примкнул ни к одному религиозно-философскому учению. Герцен первым причислил философа к мученикам русского освободительного движения, назвав публикацию его первого «Философического письма» (1836) «выстрелом, раздавшимся в темную ночь». В своем первом «Философическом письме» Чаадаев представил типично «западнический» взгляд на философию русской истории. Западное направление в христианстве (католицизм) было объявлено Чаадаевым фактором, определившим магистральную линию цивилизации, а весь Восток назван им сферой «тупой неподвижности». Русская культура по причине «рокового выбора» Русью восточной разновидности христианства трактуется как культура, развивавшаяся в отрыве от цивилизованной (католической)Европы, а Россия – как страна, стоящая, по существу, вне истории, ибо она в точном смысле не принадлежит ни Востоку, ни Западу. Россия, по Чаадаеву, не может называться христианским обществом потому, что в ней существует рабство (т.е. крепостное право). После революционных событий в Европе в 1830-м, а затем 1848 г. Чаадаев изменил свой первоначально идеализированный взгляд на Запад. «Незападное» бытие России, казавшееся ранее Чаадаеву главным источником ее бедствий и неустройств, начинает представляться ему источником своеобразного преимущества. «…Нам нет дела до крутни Запада, ибо сами-то мы не Запад… - пишет он и далее отмечает: У нас другое начало цивилизации… Нам незачем бежать за другими; нам следует откровенно оценить себя, понять, что мы такое, выйти из лжи и утвердиться в истине. Тогда мы пойдем, и пойдем скорее других, потому что мы пришли позднее их, потому что мы имеем весь их опыт и весь труд веков, предшествовавших нам».

Для разных течений русской мысли притягательной оказалась мысль Чаадаева о том, что Россия имеет огромный, скрытый, нереализованный потенциал и что социально-экономическая отсталость России может для нее обернуться однажды историческим преимуществом.

Идейным вождем и ярким представителем материализма и радикализма этого периода был Н.Г.Чернышевский.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒