ВИТТФОГЕЛЬ (Wittfogel) Карл Август (1896-1988)

⇐ ПредыдущаяСтр 35 из 186Следующая ⇒

-нем.-амер. историк и полит, философ. Образование получил в Германии; учился у Вундта, Лампрехта, М. Вертгеймера, А. Фиркандта. В 1928 защитил докт. дис. во Франкфурт, ун-те. В юности придерживался радикальных полит, взглядов, увлекался марксизмом, писал пьесы. С 1921 — член коммунистич. партии. Под влиянием К. Грюнберга, первого директора Ин-та социальных исследований во Франкфурте, занялся социальными науками. В 1924 опубликовал первую крупную работу “История бюргерского об-ва”. В 1928-33 сотрудничал в Ин-те социальных исследований, из к-рого ушел, не разделяя целей нового директора ин-та М. Хоркхаймера. В юности у В. зародился интерес к вост. об-вам, в особенности к Китаю, во многом определивший направление его исследований. В 1931 он выпустил книгу “Хозяйство и об-во в Китае”, в к-рой развил гипотезу Маркса об особой социально-экон. структуре, характерной для азиат, об-в. В 1934 эмигрировал в Нью-Йорк, в 1941 получил амер. гражданство. С 1947 — проф. в Сиэттле. В США он продолжил разработку концепции азиат, способа производства; в его осн. труде “Вост. деспотизм” (1957) получила развитие концепция “гидравлических цивилизаций”.

В. поставил целью универсализировать марксистский метод объяснения истор. развития и сделать его применимым не только к зап., но и к незападным об-вам. В кач-ве исходного пункта анализа он взял Марк-сову концепцию азиат, способа производства и идею, что способ производства определяется прежде всего средствами производства и отношениями собственности. Он предположил, что вост. об-ва, хоз. жизнь к-рых зиждется на ирригационном земледелии, принципиально отличаются своей общественно-экон. структурой от западных, в к-рых костяк экономики составляет промышленность. Для проверки и разработки этой гипотезы В. предпринял сравнит, анализ азиат, об-в.

Осн. средством производства в вост. об-вах, как отметил В., являются крупные системы ирригации и водоснабжения, от эффективного функционирования к-рых непосредственно зависит обеспечение продовольств. потребностей населения. Поддержание ирригационных систем в исправном состоянии требует решения двух крупных задач: строительства ирригационных систем и их восстановления в случае стихийных бедствий и износа. Эти задачи требуют принудит, привлечения большого количества рабочей силы, что под силу только мощной централизованной гос. власти. Усиление гос-ва, вызываемое данной необходимостью, приводит к тому, что оно полностью монополизирует полит, власть в об-ве и становится крупнейшим собственником. Этим определяется специфика отношений собственности, отличающая вост. цивилизации (к-рые В. назвал ирригационными, или гидравлич. цивилизациями) от зап. об-в. Гос-во, поддерживаемое армией, контролирует все сферы обществ, жизни, осуществляет полное распоряжение находящимися у него в подчинении людскими ресурсами, пользуется правом передела собственности и конфискации имущества у подданных для пополнения гос. казны. Обычно гос. власть идентифицируется с господствующей религией. Важнейшей

характерной особенностью полит, системы таких об-в является формирование огромного бюрократич. аппарата, призванного обеспечить эффективность функционирования системы принуждения и решения общехоз. задач. Для обозначения такого рода полит, систем В. ввел термин “вост. деспотизм”. Стремясь поместить свои открытия в более широкий контекст, В. сопоставил азиат, об-ва с др. древними цивилизациями. В число гидравлич. цивилизаций он включил не только азиат. об-ва (Египет, Месопотамию, Китай, Индию), но также древние цивилизации Мексики и Перу. Многие элементы “вост. деспотизма” были также обнаружены В. в Советской России: сильное централизованное гос-во, владеющее всеми осн. средствами производства, мощная бюрократич. система, всеобщая трудовая повинность. Советское об-во было характеризовано им как индустриализированный деспотизм.

Влияние концепций В. распространилось гл. обр. на зап. марксистскую мысль, вызвав оживленные споры и дискуссии. Критике подвергалась осн. гипотеза В., что ирригационное земледелие является причиной развития деспотич. формы правления; приводились аргументы, что не во всех деспотич. об-вах обнаруживаются особенности, указанные В., а нек-рые из характерных черт описанной полит, системы проявляются и при отсутствии ирригационных систем. Между тем, нек-рые критики причисляли В. к числу наиболее талантливых итворч. марксистов 20 в.

Соч.: Geschichte der biirgerlichen Gesellschaft von ihren Anfangen bis zur Schwelle dergrossen Revolution. W., 1924; Wirtschaft und Gesellschaft Chinas: Versuch der wissenschaftl. Analyse einergrossen asiatischen Agrargesellschaft. Bd. 1. Lpz., 1931; New Light on Chinese Society. N.Y., 1938; History of Chinese Society: Liao (907-1125) (with Feng Chia-Sheng) // American Philosophical Society: Transactions. V. 36. Phil., 1949; Oriental Despotism: A Comparative Study of Total Power. New Haven, 1957; Agriculture: A Key to the Understanding of Chinese Society, Past and Present. Canberra, 1970.

Лит.: Ulmen G.L. The Science of Society. The Hague etc., 1978; Mainz R. Die Thiniten. Dusseldorf, 1992.

В. Г. Николаев

ВЛАСТЬ

— возможность навязать свою волю другому участнику социальных отношений, даже если при этом понадобится подавить его нежелание подчиниться. В пер. пол. 20 в. В. воспринимается в рамках системы “господство — подчинение”, но эта система может быть основана как на силе, так и на авторитете или харизме (по М. Веберу).

Во вт. пол. 20 в. появляются две новые концепции В., к-рые постепенно отходят от восприятия ее через систему “господство — подчинение”.

Первая концепция — это одна из наиболее востребованных в совр. политологии реляционистская концепция В. Классическим для нее стало определение Р. Даля, согласно к-рому В. — это такие “отношения между социальными единицами, когда поведение одной или более единиц (ответств. единицы) зависит при нек-рых обстоятельствах от поведения других (контролирующие единицы)”. В рамках реляционистской концепции В. необходимо выделить теорию “раздела зон влияния”. Одно из гл. достижений этой теории — рассмотрение в качестве действующих лиц “властных отношений” не господствующего субъекта и подчиненного объекта, а ассиметрично взаимоотносящихся субъектов. В. разделяется на “интегральную” и “интеркурсивную” (Д. Ронг). “Интегральная В. характеризуется отношениями одностороннего господства и подчинения, в то время как “интеркурсивной” В. присущ баланс отношений и разделение сфер влияния между субъектами.

Вторая, не менее влиятельная в совр. гуманитарном знании, концепция В., нашедшая свое выражение во франц. постструктуализме”, а затем интегрированная в большинство постмодернистских теорий. Данную концепцию можно назвать “метафорической”, поскольку первоначально наиболее значимые для данной концепции направления — “В. языка”, “В. смыслов”, “В. идеологий” — существовали только в качестве метафор, а кроме того, в наст. время для постомодернизма большое значение приобрело направление “В. метафоры”, активно разрабатываемое Ф. Анкерсмитом и В. Вжозеком применительно к историографии. В постструктурализме и постмодернизме В. воспринимается как принцип, а не как субстанция. Постмодернистским концепциям В. присуще осознание всеобщности, “тотальности” такой В. “А что, если она множественна, если Властей много, как бесов? “Имя мне — Легион”, — могла бы сказать о себе Власть” (Р. Барт). Но при этом негативизм по отношению к В., восприятие ее как идеального врага не позволяет постмодернистам полностью уйти от субстаниионализации В., от попыток обнаружить реальное существование В., от восприятия ее как ens realissimum (реальнейшее сущее) нашего бытия. Осн. усилия постмодернистов сводятся к попыткам “засечь” В. там, где она существует без всякого прикрытия или маски”; их интересует “В. как событие” и “В. как действие”(В. Подорога).

Для преодоления интеллектуальной апории, возникающей при любой попытке определения В., необходимо отказаться от рассмотрения ее в качестве реально существующего субъекта (субстанции, феномена и т.п.). Подобные подходы были детерминированы необходимостью оценивания В. (прежде всего в пределах пространства политического). Отказываясь от аксиологич. подхода к В., мы получаем возможность не рассматривать ее в качестве реально существующей субстанции.

В совр. интеллектуальной ситуации возможно рассмотрение власти в “системе диалогизма”, основания к-рой были созданы М. Бахтиным. В данном контексте В. представляет собой опр. качество диалога между субъектами. В подобном диалоге его участники могут всту-

пать в регулятивные отношения, стараться повлиять не только на поведение, но и на все существование другого субъекта в целом. При этом субъектом может быть практически все (люди, социальные институты, язык, смысл, тело, текст и пр.) В. рассматривается т.о. в кач-ве манифестации отношений, своеобычных для данной системы субъектов. Такой тип взаимоотношений внутри системы определяется взаимовлиянием субъектов, причем, это взаимовлияние носит ассиметричный характер. Со стороны одного из субъектов могут исходить потестарно-регулятивные усилия, а со стороны других субъектов — детерминационно-регулятивные усилия. Однако качество данных усилий может меняться при изменении взгляда исследователя на данную систему. Так, напр., в классич. для совр. гуманитарных наук системе “читатель — смысл — текст” при разл. рассмотрении могут потребовать потестарно-регулятивных усилий и читатель, и смысл, и текст, и даже не включенный первоначально в систему акт чтения. Проявление потестарно-регулятивных усилий одним из субъектов означает не большую степень его влияния на иных субъектов, а только качественно иное влияние на них.

В случае если мы понимаем В. как качество полифонич. диалога, к-рый “предполагает внутр. самоотнесенность каждого к вертикальной ценности иерархии”, то при сохранении консенсуальной практики, осуществляется максимально полная реализация В., основанная на погружении “каждого в общение, осуществляемое в его самоценности” (Г.С. Батищев).

Рассмотрение В. не как субъекта, а как опр. качества диалога, позволяет выйти на принципиально новый уровень изучения многих проблем гуманитарного знания.

Лит.: Власть: Очерки совр. полит, философии Запада. М., 1989; Вебер М. Избр. произв. М., 1990; Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991; М.М. Бахтин как философ. М., 1992; Подорога В.А. Феномен власти // Филос. науки. 1993. № 3; Фадеев В. И. Проблемы власти: политол. аспекты // Полит. наука в России. В. 1. М., 1993; Барт Р. Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994; “Технология власти” (философски-полит. анализ). М., 1995; Ильин И.П. Постструктуализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Мир Власти: традиция, символ, миф. (М-лы Рос. науч. конф. молодых исследователей 17-19 апр. 1997) М., 1997; Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Bd. 1-2. Koln-B., 1964; Idem. Staatsoziologie. В., 1966; Wrong D.H. Some problems in defining Social Power// American Journal of Sociology. N.Y., 1968. V. 73. № 6; Dahl R. Polyarchy. L, 1971.

А. Г. Трифонов

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒