Иисус в самом раннем Евангелии

⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 26Следующая ⇒

Я не буду останавливаться на том, какое значение имел Иисус для каждого из ранних христианских писателей. Но важно отметить, что некоторые из них разделяли воззрения Павла относительно смерти Иисуса и выразили это в письменном тексте. И нигде это не видно столь ясно, как у самого раннего христианского писателя, анонимного автора Евангелия от Марка.

Очевидная разница между воззрениями Марка и Павла на личность Иисуса заключается в том, что Марк не считал, что смерть и воскресение Иисуса являются единственно важными вещами. Важна была вся жизнь Иисуса. Поэтому Марк начинает свой рассказ с крещения Иисуса в самом начале его миссии Иоанном Крестителем. В самой большой части текста описываются учения Иисуса, акты исцеления и изгнания бесов, его встречи с оппонентами в еврейской среде, его последнее путешествие в Иерусалим для празднования Пасхи и т. д. Для Марка жизнь Иисуса имела значение, во многом поскольку это не был кто-либо, кто мог быть распят, а потом воскрешен из мертвых, это был единственный человек — Иисус, сын Божий, все деяния которого, а не только его смерть, отражали его особое положение по отношению к Богу.

И вместе с тем Марк (и авторы других Евангелий) иногда называется автором «страстей с длинным предисловием». Исследователи имеют в виду, что, несмотря на то что большая часть повествования посвящена жизни Иисуса, а не его смерти, реальным сюжетом в тексте становится рассказ о его смерти, что входит в намерения самого автора и становится очевидным из его текста с самого начала. Не менее шести из шестнадцати глав Евангелия от Марка посвящены последним дням Иисуса в Иерусалиме. И в течение всех первых десяти глав Марк все время забегает вперед к событиям смерти Иисуса, постоянно напоминая о том, как все завершится. Как и Павел, Марк видит в этой смерти конечный смысл спасения. Как, по словам Марка, говорил сам Иисус: «Ибо и Сын Человеческий [т. е. сам Иисус не для того пришел, чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Марк 10: 45). Иными словами, жизнь Иисуса была служением другим (отсюда и чудодейственные деяния, и проповеди последователям), но к тому же она была завершена величайшим актом самопожертвования. Иисус с собственного согласия умер ради других, чтобы искупить их грехи.

Иисус у Марка очень человечен. Некоторые из читателей текстов даже считали, что он слишком человечен — как, например, в сцене в Гефсиманском саду, когда он трижды умоляет Бога избавить его от того, что уготовано ему судьбой. И все же он проходит через это. Хотя по ходу изложения страстей кажется, что он пребывает в шоковом состоянии, практически ничего не говорит во время суда и ничего во время пыток и распятия. И лишь в самом конце он взывает к Господу, вопрошая, за что ему было все это ниспослано. Но даже если это и есть реальный вопрос умирающего Иисуса (см. разбор данного вопроса в гл. 2), сам Марк и читатели знают божественный ответ. У Марка в момент смерти Иисуса происходят две вещи, указывающие на причину данного события. При последнем вздохе Иисуса занавес в Храме рвется пополам, а сотник признает, что Иисус действительно есть Сын Божий.

Никакие другие события не могут лучше объяснить то, как Марк понимал Иисуса. Тот занавес в Храме был плотной завесой, отделяющей помещение, называемое Святая Святых, от остальной части священного пространства. Считалось, что Святая Святых и есть место пребывания самого Бога (на земле). Никто не мог входить в это помещение, кроме как один раз в год в день покаяния, Йом-Киппур, когда туда входил еврейский первосвященник для принесения двух жертв: одной за свои собственные грехи и одной за грехи всего народа. У Марка при смерти Иисуса была разрушена завеса — и, соответственно, все то, что отделяло Бога от людей. Теперь Бог доступен всем; он не закрыт и не изолирован; ему была принесена наиболее совершенная из жертв; и все могут пребывать в Божественном присутствии.

Наблюдающий за распятием сотник понимает это. В течение всего евангельского рассказа никто не мог понять, кем является Иисус, что он есть Сын Божий, который должен умереть. Однако в момент его смерти сотник признается в том, в чем никто не мог признаться: Иисус есть Сын Божий не вопреки факту его вынужденной смерти, а как раз вследствие его смерти. Он есть Сын Божий, чья смерть имеет значение для Бога.

Подобный подход получает дополнительное подкрепление в следующей сцене рассказа, когда спустя три дня несколько женщин приходят к телу Иисуса, чтобы его похоронить, и обнаруживают, что он исчез. Тогда они познают сверхъестественную истину смысла Иисусовой смерти: Бог воскресил его из мертвых. Иисус есть Сын Божий, который умер и воскрес. Это точка зрения Павла, изложенная здесь в форме рассказа.

Иисус в Евангелии от Фомы

Представление Павла о Христе стало доминирующим в истории раннего христианства. По сути это стало каноническим представлением, каноническим с позиций Священного Писания, поскольку послания Павла вместе с Евангелием от Марка (а также Евангелиями от Матфея и Луки, основывающимися на Марке) составляют большую часть Нового Завета. Но существовали и другие представления о роли Иисуса, которые с теологической точки зрения были прямо противоположны выше указанным, представления, которые было запрещено излагать, и они не вошли в дошедший до нас канон.

Одно из таких представлений мы можем найти в коптском Евангелии от Фомы, о котором я уже несколько раз в течение рассказа упоминал. Автор Евангелия считает себя настолько же авторитетным христианином, как и Павел. Авторитет Павла был основан на его опыте видения воскресшего Иисуса. Не так обстоит дело с автором Евангелия от Фомы, который нигде не упоминает о том, что он видел Иисуса живым после его смерти. Вместо этого его авторитет обосновывается тем, кем он является, или по крайней мере кем он считает, что является. Его зовут, по его словам, Дидим Иуда Фома. Имя Дидим по-гречески означает близнец, а Фома тоже означает Близнец, но только на арамейском, на языке Иисуса и его учеников. Итак, этот человек — Иуда-близнец. Но близнец кого?

В Новом Завете говорится, что у Иисуса было четыре брата (Марк 6: 3), одного из них звали Иуда. В ранних легендах сирийской церкви указывается, что этот Иуда был не просто братом Иисуса, но идентичным ему близнецом. Не совсем понятно, как именно представляли себе подобное сирийские христиане: если мать Иисуса зачала его непорочным зачатием, как у него мог быть близнец? Возможно, они подразумевали другие мифы — например, греческие мифы о божественном Геракле, сыне Зевса, у которого был брат-близнец, рожденный в то же самое время от той же матери, женщины по имени Алкмена. Этот брат-близнец, однако, был сыном мужа Алкмены, Амфитриона. Это означает, что и Зевс, и Амфитрион оплодотворили Алкмену, в результате чего родились близнецы. Возможно, рассказывая о брате-близнеце Иисуса, сирийские христиане думали, что Мария зачала и от Святого Духа, и от Иосифа, в результате чего родились близнецы?

Какими бы ни были их мысли на данный счет, из таких апокрифических текстов, как Деяния Фомы, очевидно явствует, что Иуда Фома был братом-близнецом Иисуса. И вот получается, что автор коптского Евангелия от Фомы объявляет себя этим человеком. Как бы ни объяснялся феномен близнецов, мы понимаем, какой авторитет может придать данный факт автору Евангелия. Кто обладает большим авторитетом в понимании роли Иисуса, чем его собственный брат-близнец?

Обращает на себя внимание то, что автор высказывает ровно противоположные Павлу представления об Иисусе. В Евангелии от Фомы не только нигде не описывается смерть Иисуса и его воскресение, но нигде даже не упоминается.[94]Сам рассказ о распятии Иисуса автор, видимо, считает неподобающим. Уж явно не это делает человека правым перед Богом. Значение имеет тайное учение Иисуса, только ему посвящено все Евангелие: в нем нет сюжетов, в том числе нет рассказов о том, что делал Иисус в течение жизни, о его страстях и воскресении. В Евангелии содержится 114 его высказываний. Вечная жизнь уготована тем, кто их поймет.

Ключевая фраза находится в самом начале текста:

Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим Иуда Фома. И он сказал: «Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти».[95]

Спасение придет не через веру в смерть Иисуса, но через открытие истины его тайных посланий.

Я уже говорил о том, что Евангелие от Фомы лучше всего изучать с точки зрения гностицизма, хотя в нем нет подобного описания гностических мифов о создании божественного мира и о возникновении падшего материального мира, ставшего местом нашего заключения. Я полагаю, что автор Евангелия, вместо того чтобы углубляться в объяснения этого мифа, берет его за исходную точку своих рассуждений в тех высказываниях, которые являются тайными. Изучение значения этих высказываний, обладание истинным знанием (гнозисом) и открывает врата к вечной жизни.

В соответствии с данным Евангелием наш материальный мир мертв и бессмыслен: «Тот, кто познал мир» (высказывание 56). Этот мир вовсе не есть приятная обитель для духовных существ. Мир — место их заключения: «Если плоть произошла ради духа, это — чудо. Если же дух ради тела, это — чудо из чудес. Но я, я удивляюсь тому, как такое большое богатство заключено в такой бедности» (высказывание 29). Некоторые из нас не принадлежат этому материальному миру. «Если вам говорят: Откуда вы произошли? — скажите им: Мы пришли от света, от места, где свет произошел от самого себя» (высказывание 50). Нам не нужно себя вести в этом месте как будто если бы это был наш дом: «Будьте прохожими» (высказывание 42). Ведь этот мир не более, чем наше временное место пребывания: «Это небо прейдет, и то, что над ним, прейдет» (высказывание 11). Чтобы избежать этого мира, необходимо превзойти физическую обусловленность наших тел: «Когда вы обнажитесь и не застыдитесь и возьмете ваши одежды [т. е. физическую часть, положите их у ваших ног, подобно малым детям, растопчете их, тогда (вы увидите) сына того, кто жив, и вы не будете бояться» (высказывание 37).

Кто же тогда такой Иисус? Он тот, кто пришел свыше, чтобы обучить тех, кто заключен в материальном мире, истине, приносящей вечную жизнь, хотя сейчас они слишком крепко заключены в свои материальные оковы, чтобы это увидеть: «Иисус сказал: Я встал посреди мира, и я явился им во плоти. Я нашел всех их пьяными, я не нашел никого из них жаждущим, и душа моя опечалилась за детей человеческих. Ибо они слепы в сердце своем… Но теперь они пьяны. Когда они отвергнут свое вино, тогда они покаются» (высказывание 28). Но те, кто принял его учение и смог его понять, реализуют свою божественную природу и осознают приводящие к спасению истины: «Иисус сказал: Тот, кто напился из моих уст, станет как я. Я также, я стану им, и тайное откроется ему» (высказывание 108).

Иисус в Евангелии от Иуды

Теперь мы видим все разнообразие теологических мнений. Один из полюсов представляет апостол Павел, для которого смерть Христа и его воскресение были смыслом и конечной целью всего. То, что действительно имело значение, это смерть Христа во искупление грехов и его воскресение из мертвых. По сравнению с его страстями все остальные детали жизни Иисуса не имеют большого значения. Другой полюс представляет автор Евангелия от Фомы, для которого смерть и воскресение Иисуса не наделены спасительным смыслом. К вечной жизни можно приобщиться через понимание его тайных откровений, учений, освобождающих человека от ловушек нашего существования, материального мира и человеческого тела.

Если принять эту шкалу, становится очевидным, что Евангелие от Иуды гораздо ближе к полюсу Евангелия от Фомы. Основной смысл происходящего автор объясняет в самом начале:

Тайное сообщение об откровении, которое Иисус высказал в беседе с Иудой Искариотом в течение недели за три дня до еврейской Пасхи.

Так же, как у Фомы были «тайные слова», которые были чрезвычайно важны, здесь упоминается «тайное сообщение». Несмотря на то что беседы с Иудой происходят за восемь дней до смерти Иисуса, в данном рассказе важна не сама смерть, но те откровения, которые к ней привели. Несмотря на то что здесь важность роли Иисуса выражена в повествовательной форме, как в Евангелии от Марка, этот рассказ ни в коем случае не является «предисловием к страстям», поскольку здесь нет страстей. Повествование завершается на акте предательства Иуды. Само распятие и воскресение не упоминаются — для этого автора подобные вещи не ведут к спасению. Спасительны тайные учения Иисуса.

Смерть Иисуса не имеет значения для автора отчасти и потому, что телу Иисуса придается мало значения. По сути у Иисуса нет реального человеческого тела. Он появляется перед своими учениками в разных обличиях («в образе ребенка»). Поэтому он и может покидать учеников, когда захочет, чтобы вернуться к «другому великому и священному поколению», то есть к божественным реалиям, своему месту происхождения и реального проживания. Иисус произошел не из этого мира; он пришел свыше. Здесь он пребывает временно, чтобы раскрыть те истины, которые необходимы для спасения.

В определенном смысле его тело принимает любой образ, и это тело вовсе не обречено умереть ради других. Его тело не более чем средство, через которое он может сообщить свои тайные учения. Поэтому самое великое деяние, которое можно совершить ради Иисуса, — это предоставить ему возможность избегнуть ловушки этого тела и вернуться в свой небесный дом. Иуда и делает это возможным, и поэтому говорится, что Иуда «превзойдет» всех остальных: он единственный, по словам Иисуса, «принесет в жертву человека, чьим телом я облечен» (56: 19–21). Тело Иисуса — это место временного пребывания. Будучи принесенным в жертву, Иисус избежит ловушек этого материального мира.

Поэтому в данном тексте мы не найдем ни малейшего намека на воскресение. В отличие от сочинений Павла и новозаветных Евангелий в этом Евангелии кульминацией истории Иисуса становится не момент его победоносного воскресения из могилы в сияющем теле на третий день. В этом Евангелии у Иисуса и не будет сияющего тела, не будет физического воскресения, физического вознесения на небеса и пребывания в телесном обличим по правую руку от Бога. Такого воскресения в этом Евангелии не может быть. Ведь для других раннехристианских писателей, таких как Павел, доктрина о воскресении — подтверждение присущей физическому творению благости. Утверждается, что, несмотря на то что материальный мир впал во грех, создатель мира его спасет и усовершенствует. Но с позиций Евангелия от Иуды творение не является благим и искуплению не поддается. Физический мир извращен с самого начала. Материальность сама по себе является проблемой. Иисус превзойдет материальный мир, этот низший вид существования, созданный кровопийцей — мятежником и дураком. Когда его тело умрет, его душа вернется в Плерому и будет вечно пребывать в мире духа.

Его последователи, чтобы спастись, тоже должны будут избежать ловушек собственных тел. И они должны вернуться к «тому великому поколению». Простые смертные этого сделать не могут. На такое способны только те, кто обладает божественной искрой. Тот, кто начинает осознавать, кем является Иисус, что он произошел из «царствия Барбело», начинает осознавать себя подобным ему: тогда они могут «предстать перед» Иисусом как «человек совершенный» (35: 9-10, 18). Ученикам Иисуса не хватает силы, чтобы это сделать: они не знают ни его, ни самих себя. Знает только Иуда. Поэтому только он может предстать перед Иисусом и только он в итоге будет прославлен, избежав ловушек своего тела и вернувшись в реальность, из которой он произошел.

Откровение этого Евангелия о том, как возникли божественные и материальные реальности, безусловно, исполнено тайн и загадок. Его сложно осознать полностью и даже понять отчасти. Но кто сказал, что тайное знание о спасении должно быть легким? Только истинные гностики могут понять и осознать глубины данного учения. Те, кому этого не дано, живут с ошибочным представлением о том, что этот мир есть творение истинного Бога. Подобную ошибку совершают ученики, полагая, что нужно поклоняться Богу-создателю, например в церемонии евхаристии. Иисус находит эту ошибку смешной (34: 1–3). Этот мир не добр. Не добры и те божества, которые его сотворили. Истинный Бог абсолютно внематериален, он есть великий невидимый Дух. Только те, кто первоначально произошел от этого Бога, могут знать, кто он такой. И только они могут знать, кто они сами такие. Они — падшие из небесной реальности духи, закованные в материю, но могущие освободиться через изучение смыслов тайных откровений Иисуса, которые тот передал своему самому близкому и верному последователю Иуде Искариоту.

Образы учеников

Мы уже неоднократно убеждались в том, что двенадцать учеников, в отличие от Иуды, не обладают положительными характеристиками в Евангелии от Иуды. Для того, чтобы внести их образы в определенный контекст, я снова представлю весь спектр мнений о них в эпоху раннего христианства. Большинство ранних христиан, разумеется, считали апостолов посланниками Христа, авторитетами, знавшими Иисуса лично, которым он доверил свое учение. Но так думали далеко не все.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒