Нерсесянц В. С. Проблемы общей теории права и государства. – М., 2008.

В системе социального регулирования важная роль при­надлежит праву и морали. Назначение правовых и нравствен­ных норм, возникающих непосредственно в общественных от­ношениях и фиксирующих специфические способы взаимодей­ствия людей, состоит в целенаправленном воздействии на пове­дение людей, обеспечивающем интересы классов, социальных групп, индивидов либо общества в целом. Вместе с тем это раз­личные социальные регуляторы, каждый из которых обладает своей спецификой. Выявление общего и специфичного в праве и морали имеет большое познавательное и практическое зна­чение для изучения способов их воздействия на сознание и по­ведение людей, форм их взаимовлияния и взаимодействия.

Рассматривая взаимосвязи права и морали, общее и спе­цифичное в этих системах социальной регуляции, необходимо прежде всего ответить на вопрос: вытекает ли их общность из характера общественных отношений, или каждая из этих сис­тем имеет свою сферу общественных отношений, определяю­щую специфику возникающих в данной сфере социальных норм? Ответ на поставленный вопрос является необходимым условием раскрытия сущности права и морали.

При анализе взаимодействия правовых и политических норм раскрывалась природа общественных отношений, порож­дающих правовые формы взаимодействия людей, – их соци­альные связи по поводу собственности и политической власти. И это определяет широкий диапазон действия правовых норм. Вне правовых характеристик оказываются сравнительно не­большие сферы общественных отношений, регуляторами ко­торых в «чистом» виде выступают нормы морали, религии, неправовые обычаи и традиции.

Возникая в сфере отношений собственности и политичес­кой власти, правовые нормы имеют тенденцию выходить да­леко за их пределы, охватывать все более широкие области социального взаимодействия людей. Поэтому правовые нормы действуют в самых широких параметрах практической дея­тельности людей, оставляя «свободным» сравнительно неболь­шой круг общественных отношений (отношения дружбы, вза­имопомощи, любви, сострадания и т. д.). Именно к этому кругу отношений сводят подчас действие моральных регуляторов.

На наш взгляд, эта позиция неверна, поскольку мораль и за пределами данной сферы отношений имеет самое широкое поле действия. Мораль – система исторически определенных взглядов, норм, принципов, оценок, убеждений, выражающих­ся в поступках людей, регулирующих их отношения друг к другу, к обществу, определенному классу, государству и под­держиваемых личным убеждением, традицией, воспитанием, силой общественного мнения всего общества, определенного класса либо социальной группы. Критериями таких норм, оце­нок, убеждений выступают категории добра, зла, честности, благородства, порядочности, совести. С таких позиций даются моральная интерпретация и оценка всех общественных отно­шений, поступков и действий людей.

Мораль возникает из социальной потребности в согласова­нии поведения индивида с интересами социального целого, в преодолении противоречия между интересами личности и об­щества. Такой подход к оценке функций морали в обществе позволяет показать ее «универсальный» и «всепроникающий» характер.

Действительно, моральное регулирование предстает в относительно «чистом» виде в сравнительно узкой сфере меж­личностного общения (дружба, любовь, взаимопомощь), хотя и здесь оно исторически никогда не действовало изолирован­но от религиозных норм, обычаев, традиций и т. д. Однако, выделяя относительно самостоятельное поле действия мораль­ных норм, мы не должны забывать о важнейшем их – универсальности, способности проникать в самые раз­личные сферы общественных отношений, в том числе эконо­мические, политические, трудовые и т. д. И это понятно, так как моральные нормы ориентированы на категории добра, че­сти, совести, долга, достоинства, личной ответственности и т. д. Данные категории в той или иной интерпретации выступают в качестве критериев оценки поведения людей во всех сферах их деятельности.

Таким образом, и право, и мораль обладают способностью проникать в самые различные области общественной жизни. Ни право, ни мораль не ограничиваются предметно обособ­ленной сферой социальных отношений. Они связаны с поведе­нием людей в широких областях их социального взаимодей­ствия. Учитывая это, а также принимая во внимание «уни­версальность» морали, ее «вездесущий», «всепроникающий» характер, можно сделать вывод о том, что нельзя разграни­чивать право и мораль по предметным сферам их действия. Они действуют в едином «поле» социальных связей. Отсюда общность, тесное взаимодействие норм права и морали.

Общность права и морали определяется не только един­ством сфер их деятельности, единством социального назначе­ния, но и их структурной характеристикой. Правовая и мо­ральная системы – многомерные образования. Поэтому их со­циальное действие раскрывается в единстве всех входящих в них элементов: общественных отношений, общественного со­знания, норм. Такой подход к характеристике социального регулятора представляется плодотворным, поскольку он по­зволяет раскрыть его реальную жизнь, которая развертыва­ется лишь в системе общественных отношений. С данных по­зиций норма выступает не просто как знаковый символ, но и как нормированная социальная деятельность.

Все элементы правовой и моральной систем возникают не поэтапно, не последовательно; процесс их возникновения пред­полагает диалектику деятельности, сознания, закономерностей повторения «связного ряда форм общения». Поэтому, выделяя в правовой системе правовые отношения, правосознание, право­вые нормы, а в моральной системе – нравственные отноше­ния, моральное сознание, нравственные нормы, мы неизменно должны учитывать сложную диалектику взаимодействия эле­ментов внутри каждой системы. Вместе с тем, выявляя общее в указанных системах, следует учитывать, что общественные отношения, входящие в данные системы, в своей основе не подлежат предметному разграничению. Правосознание и пра­вовые нормы, нравственное сознание и нравственные нормы действуют в едином поле общественных отношений, отражая различные их стороны специфическими для каждого из этих регуляторов средствами. Единство общественных отношений с необходимостью определяет общность правовой и моральной систем. Констатация такого единства не означает игнорирова­ния специфики каждой из этих систем, определяемой их ори­ентацией на различные стороны поведения и сознания людей.

В моральной системе весьма трудно отграничить нрав­ственное сознание от моральных норм, поскольку мораль – неинституциализированная система. Она не имеет специаль­ной «нормоустанавливающей инстанции», специализированных официальных форм выражения. Моральные нормы фиксиру­ются в моральном языке в виде требований, предписаний, направленных на преодоление противоречий между личнос­тью и обществом, а также в отношениях между индивидами. В зависимости от конкретно-исторических условий они могут иметь самые различные формы выражения: это и религиоз­ные заповеди, и определенные обычаи, традиции, ритуалы, и устные предания, легенды, пословицы, поговорки.

Разграничение правовых взглядов и правовых норм так­же, на наш взгляд, нельзя свести к простой формуле: право­вые взгляды предшествуют образованию норм, которые изда­ет или санкционирует государство. Легко различать правовое сознание и законодательные предписания. Однако правовая норма и принцип правосознания, суждение, ценностный ори­ентир не столь просто поддаются разграничению в различных социально-экономических формациях.

Поэтому мы можем отметить, что общее в правовой и моральной системах определяется не только общностью вхо­дящих в них общественных отношений, но и характером вза­имодействия внутренних структурных элементов этих систем, прямыми и обратными связями между отношениями, сознани­ем, нормами, диалектикой взаимопереходов одних элементов в другие.

Общее в праве и морали обусловлено также и тем, что и правовые, и моральные нормы всегда являются фиксацией су­щего и формулированием на его основе должного. В связи с тем что формирование этих норм начинается в общественных отношениях, они фиксируют ту реальность, которая их поро­дила. Однако назначение социальных норм заключается не только в фиксации сущего, но и в формулировании должного, желаемого, необходимого с точки зрения общества, класса, социальной группы, индивида.

Формирование должного всегда связано с оценкой фак­тического поведения, выражающей субъективную заинтере­сованность класса, общества, социальной группы в определен­ных эталонах, нормах для обеспечения своих интересов. Одна­ко право и мораль выдвигают нетождественную систему оце­нок социальной реальности. Общественные отношения оцени­ваются с различных позиций, критериями оценок выступают различные категории. Моральные оценки универсальнее, шире и богаче по своему содержанию. Каковы критерии моральных оценок?

Универсальные категории морали – добро и зло. Еще Кант отмечал, что единственные объекты практического разума, которые выступают в форме моральных императивов, – это объекты доброго и злого. «Доброе же или злое всегда означает отношение к воле, поскольку она определяется законом разу­ма – делать нечто своим объектом».

Через призму категорий добра и зла оцениваются и дру­гие моральные понятия – «совесть», «честь», «честность», «порядочность» и др. Эти понятия выступают движущей пру­жиной развития моральных норм и моральных отношений, выражаясь в богатой палитре конкретных нравственных ориентаций, требований, запретов, предписаний. С возникнове­нием государства и права эти оценки распространились и на мир государственно-правовых явлений. В области политики, государства, права практически нет отношений, которые были бы за пределами оценок с позиций добра и зла и основанных на них иных моральных категорий. Рассматривая взаимоотноше­ния права и морали, можно отметить, что все правовое подле­жит моральным оценкам, и прежде всего классификации в категориях добра и зла. Такое оценочное отношение – одна из форм связи правовых и моральных систем.

Выше уже отмечалось, что у морали есть «чистое» поле действия (межличностные отношения дружбы, любви, взаи­мопомощи и т. д.). А есть ли у права сфера действия, не подле­жащая моральным оценкам? Нам представляется, что право в целом полностью подлежит моральным оценкам (позитивным либо негативным, одобряющим либо осуждающим). Природа права как явления, возникающего и функционирующего в процессе социального взаимодействия людей, в реальных об­щественных отношениях, определяет его нравственное содер­жание, поскольку практически не существует социальных свя­зей, которые в конечном счете не подлежали бы моральным оценкам, а стало быть, и моральному регулированию.

Разумеется, в любой правовой системе можно встретить нормы, включающие организационные, технические прави­ла, не несущие этической нагрузки. Законодательное уста­новление формы протокола судебного заседания или порядка нотариального засвидетельствования документов не затраги­вает каких-либо моральных ценностей. Однако введение лю­бых юридических правил и предписаний преследует цель упо­рядочения общественных отношений, внесения четкости и оп­ределенности во взаимоотношения субъектов права, что не может быть безразлично для морали.

Итак, правовая система в целом подлежит моральным оцен­кам: вся правовая действительность может быть рассмотрена сквозь призму добра, зла, совести, чести в их исторически изменчивой интерпретации.

Как видно из изложенного, право и мораль как социальные регуляторы имеют много общего: единство сфер действия и функционального назначения, одинаковые структурные эле­менты, категории свободы и ответственности. Наряду с этим правовые и нравственные регуляторы обладают своей специ­фикой.

Бляхман Б. Я.О взаимодействии социальных норм гражданского общества // Актуальные проблемы права и правоприменения. – Омск, 2007.

Не позитивное право в форме закона порождает субъективное юриди­ческое право индивида как меру ее возможного поведения, а индивидуальные волеизъявления субъектов социального множества создают правила взаимо­действия, которые, в своо очередь, могут быть оформлены государством в виде нормативного правового документа (закона). Таким образом, общество (социум), в том числе и гражданское, состоящее из различных социальных множеств (в том числе и индивидуальных), порождает правила взаимодей­ствия между собой, используя метод социальной диффузии. Метод социаль­ной диффузии представляет собой различные скоростные режимы взаимо­действия социальных множеств, таких как: этносы, экономические объедине­ния, политические союзи, общественные организации, индивиды и их тен­дерные особенности, религиозные конфессии и т. д. Скоростные режимы та­кого взаимодействия постоянно видоизменяются, поскольку динамика взаи­мопроникновения социальных множеств не является монотонным процессом и зависит от ряда субъегивных и объективных факторов.

Возникновение, развитие, создание, видоизменение, столкновение, вза­имопроникновение, разрушение, исчезновение социальных множеств проис­ходят постоянно и являются объективным процессом в истории и обществен­ном процессе. Одни социальные множества более устойчивы к восприятию общественных катаклизмов (как объективных, так и субъективных), другие менее устойчивы. Тем не менее социальные множества существуют парал­лельно и используют в регулировании внутреннего и внешнего взаимодей­ствия определенные, выработанные ими правила и нормы, которые могут быть как общепризнанными, так и разновариантными.

Наложение различных скоростных режимов взаимодействия социальных множеств одного на другого может приводить не только к усилению общей стабильности общества, но и к возникновению антагонистических противо­речий. Результатом такого взаимодействия может стать как усиление (укреп­ление) социального множества, так и его разрушение (взаимоуничтожение). Внутренние правила поведения некоторых социальных множеств являются более устойчивыми во временном измерении (религия, обычаи, мораль) по сравнению с иными социальными множествами, в которых такие правила су­ществуют до тех пор, пока существуют сами эти множества (законы, преце­денты, юридические нормы).

Носителями и хранителями этих правил являются люди и от их желания и возможностей зависит, сохранятся ли данные нормы как источники инфор­мации или исчезнут вместе с ними. Исторические факты доказывают, что с исчезновением целых цивилизаций сохранялась информация об их правилах и нормах поведения, которые рецептуированы в современных социальных множествах. Уничтожение одного социального множества цивилизации при­вело к одновременному уничтожению всех иных социальных множеств как носителей правил и норм их взаимодействия, осталась только их объективи­рованная форма (источник информации: были, легенды, сказания, письмен­ность). Тем не менее современная цивилизация использует для регулирова­ния взаимодействия между социальными множествами те правила и нормы, которые были созданы тысячелетия назад.

Почему мы говорим именно о социальных множествах, а не о социальных субъектах, дело в том, что носителем правил взаимодействия между субъек­тами и внутри социального множества является индивид, с его сознанием и волей. А индивид может быть одновременно участником (членом) различных социальных субъектов (общество, государство, партия, этнос, конфессия, ак­ционерное общество и т. д.), в каждом из которых есть свои правила и нормы поведения. Члены различных политических партий могут быть одновремен­но членами одного акционерного общества. Для каждого из данных индиви­дов будет обязателен именно их партийный устав, но для всех вместе обязате­лен устав акционерный.

Точно так же можно констатировать, что для всех граждан государства обязательны федеральные законы (право, исходящее от государства), но в то же время, если те же граждане государства являются членами различных религиозных конфессий, для них будут обязательны несколько различные ре­лигиозные нормы (а в случаях, когда людей обвиняют в ереси или сектант­стве, так это совсем не безопасно).

Следовательно, индивид, являющийся одновременно участником соци­ального взаимодействия на разных уровнях (член социального множества) должен одновременно руководствоваться в своем поведении правилами и нормами различных социальных субъектов (моралью, религией, законом, ус­тавом и т. д.). Хорошо, если эти правила и нормы при их психическом вос­приятии индивидом не противоречат друг другу и соответствуют его убежде­ниям, а если нет?

История России, особенно XX в., наглядно показала, как однородные социальные субъекты (этносы) вступают во взаимодействие с разнородными субъектами (государством, обществом) – создают социальное множество с антагонистическими интересами и противоречиями. Данные социальные субъекты вынуждены сосуществовать до определенного времени по методу социальной диффузии (взаимопроникновение). Период такого сосуществова­ния может быть довольно долгим и в литературе получил наименование – эво­люционный, и, наоборот, процесс взаимодействия в социальном множестве (организации, обществе, государстве) может быть спровоцирован различны­ми факторами, и тогда наступает социальный взрыв (война). Такой процесс в науке стали обозначать как революционный.

Период эволюционной стабильности – мечта многих индивидов, обществ и государств. Добиться такой стабильности непросто, и она зависит от мно­гих факторов, в том числе от правил и норм, создаваемых (порождаемых) в результате взаимодействия социальных множеств как при участии государ­ства, так и без.

К факторам, способствующим социальной стабильности и эволюцион­ному развитию социальных множеств, можно отнести правила и нормы тра­диционно-культурного слоя, которые вырабатывались на протяжении дли­тельного времени, передавались из поколения в поколение, существуют в силу психического стереотипа и соблюдаются как внутренняя потребность и личные убеждения (обычаи, традиции, ритуалы, обряды). К этим же фак­торам можно отнести правила и нормы, закрепляющие (регулирующие) сим­волы веры. Религ иозные нормы – это своеобразная психическая идеология, направленная на обуздание мозгов, которая может сосуществовать с други­ми социальными правилами как самостоятельный регулятор поведения со­циального множества (и для членов конфессии, и для государства в целом) в многонациональных и многоконфессиональных общностях, так и совмест­ный регулятор поведения наряду с другими нормами: законами, уставами, иными корпоративными нормами, вырабатываемыми иными социальными множествами.

К факторам социальной стабильности можно также отнести и правовую систему (систему права, исходящую от государства, его органов), но сделать это можно только с определенными оговорками. Во-первых, система законо­дательства в государстве и обществе (в том числе и гражданском) всегда вы­ражает волю определенной социальной страты (множества), представляющей из себя совокупную волю (консенсус) членов данной страты. Таким образом, правила (законодательство), созданные по волеизъявлению одной социаль­ной группы или нескольких, распространяются на всех членов государства гражданского общества, т. е. обладают признаком общеобязательности.

Несоблюдение таких правил влечет наказание, вплоть до смертной каз­ни Следовательно, один из стабилизирующих элементов данных правил – это возможность применения санкций. Страх является сдерживающим мо­ментом от совершения противозаконных действий.

Во-вторых, принимаемые в государстве законы не везде отвечают принципу всеобщности, поскольку некоторые социальные страты (множе­ства) зачастую отстранены от участия или сознательно не участвуют в со­здании данных правил. Одно социальное множество (меньшинство) навя­зывает при помощи открытого или завуалированного насилия, другому социальному множеству (большинству) свою волю. Такие парные соци­альные страты неоднократно исследовались в науке: рабы и рабовладель­цы феодалы и крестьяне; буржуа и рабочие. Несколько по-иному выгля­дит соотношение таких социальных множеств, как пролетариат с его дик­татурой и крестьянство, особенно в истории России первой половины XX в. Откровенный грабеж сельского населения сопровождался принятием, для оправдания данного грабежа, пролетарских, советских законов. Что не могло ни привести к противоречию между провозглашенными деклара­тивными нормами с реально происходящими событиями. Антагонистичес­кие противоречия в правовой системе между формальным законодатель­ством и реальным правом.

В-третьих, особенность антагонистических противоречий состоит в том, что социальные субъекты, их носители мирно сосуществовать не могут, и это, в свою очередь, приводит к нестабильности и социальному взрыву. Для того чтобы избежать взаимоуничтожения социальные множества должны искать консенсус, постоянно изменяя действующие правила и нормы. Такая динами­ка в процессе изменения и согласования может отодвинуть процесс социаль­ного взрыва, но лишь на определенное время. Так это и происходило в исто­рии России, вплоть до окончания XX в.

В-четвертых, процесс поиска консенсуса между социальными множества­ми может закончиться провалом, и тогда вновь создаваемые правила и нормы (или реанимированные) приходят в противоречие со старыми, а их носители начинают взаимоистребление (гражданская война, репрессии, террор). По­беждает тот, кто быстрее физически уничтожил своего противника, а вместе с ним и его сознание как носителя определенных правил и культуры.

 

Правовые акты:

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I. ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ПРОБЛЕМЫ МЕТОДА
2. I. ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ НА СЛОЖНЫЕ ОБЪЕКТЫ
3. I.2.Сербы в составе средневекового сербского государства.
4. II. Проблемы миграций. Отношение Атаульфа к Римской империи. Римляне и вестготы. Состав племени. Королевская власть. Христианизация вестготов.
5. III. ИСТОЧНИКИ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ПРАВА
6. IV. Права и обязанности Управления
7. XIII. Наши педагогические проблемы в свете самоанских антитез
8. А. Искусство Железной Рубашки в общей системе даосского интегрального тренинга.
9. А2. Среди перечисленных документов укажите источник административного права.
10. Административно-правовой статус коллективных субъектов административного права.
11. Актуальные политические проблемы
12. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА