Актуальные политические проблемы

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 11Следующая ⇒

Какие вызовы бросит новое тысячелетие людям, определяющим политику КНР? Какие проблемы сильнее всего заботят рядовых граждан стремительно меняющегося Китая? Поводы для беспокойства у тех и у других схожи, перспективы — различны.

После того как государство самоустранилось из экономики, темпы ее роста стали самыми высокими в мире, реальный доход на душу населения вырос больше чем вдвое, а число людей, живущих в бедности, резко сократилось. С одной стороны, 80-е и 90-е годы оказались «золотым веком» для тех, кто был наделен жилкой предпринимательства, с другой — граждане лишились «железной чашки риса», т.е. постоянной гарантии трудоустройства. В связи с тем что убыточные государственные предприятия сливаются друг с другом, сокращают производство или вообще закрываются, безработными уже оказались несколько миллионов рабочих, которые очень часто не получают никакой компенсации. В крупных индустриальных городах уволенные по сокращению рабочие собираются у своих заводов или у правительственных учреждений, требуя дать им возможность зарабатывать себе на жизнь. Система социального страхования будет совершенно не способна выплатить пособия миллионам новых безработных, которые появятся в том случае, если все или почти все убыточные предприятия обанкротятся. Опасаясь этого, китайские руководители, противореча ими же провозглашенному политическому курсу, замедлили темп реформ, отложив наиболее трудные экономические решения и продолжая предоставлять банковские кредиты крупным промышленным предприятиям. Проблема безработицы стоит особенно остро: лидеры КНР считают, что их работу следует оценивать не только по высоким производственным показателям модернизированной ими экономики, но и по тому, насколько сумели они улучшить материальное положение большинства граждан. У лидеров есть все основания опасаться роста социальной напряженности и массовых проявлений недовольства со стороны рабочего класса, вполне законно претендующего на те права, которых он лишился в ходе реформ.

Проводя политику под лозунгом «Некоторые обогащаются первыми», руководители китайского государства ясно отдают себе отчет в том, что их более нуждающиеся сограждане болезненно переживают вопиющее социальное неравенство, порожденное социалистической рыночной экономикой: покуда рабочие выражают недовольство резким падением уровня жизни, а то и отсутствием средств к существованию, китайские бизнесмены разъезжают на дорогих лимузи-

нах, разговаривают по сотовым телефонам и устраивают пышные застолья в роскошных ресторанах. Есть и еще более опасный фактор: экономическая реформа создала условия для обогащения чиновничества. На протяжении нескольких лет рядовые граждане страны единодушно считают, что наиболее серьезной проблемой КНР остается коррупция должностных лиц. За последние годы крестьяне тысячи раз протестовали против злоупотребления властью со стороны «местных императоров», которые незаконно вводят обременительные налоги и занимаются поборами с населения. Несмотря на то что государственные СМИ по большей части умалчивают об этих выступлениях, страницы официальных газет пестрят статьями, посвященными коррупции и борьбе с ней. Гласный подход к этой проблеме — это один из элементов государственной антикоррупционной кампании. Лидеров КНР размах коррупции должен тревожить еще сильней, чем рядовых граждан, поскольку на карту поставлена легитимность режима и, стало быть, их собственная власть.

В отличие от других коммунистических стран, режимы которых были свергнуты в конце 80-х годов народными выступлениями, в Китае второй политической революции не произошло: коммунистическая партия сохраняет всю полноту власти. Но при этом от грандиозных революционных программ, которые вынашивал Мао Цзэдун, мало что осталось. В 70-е годы невозможно было даже вообразить размах и динамику перемен, происходивших в 80-е и 90-е годы. Политический курс нынешнего Китая с полным правом может быть назван «постмаоистским», поскольку речь идет не о смене лидеров, а о возникновении качественно нового режима, и, судя по темпу перемен, они уже необратимы. Разумеется, без учета насыщенной событиями политической истории Китая (особенно в эпоху правления Мао Цзэдуна) невозможно в полной мере оценить не только то, что изменилось (и что осталось прежним), но и понять квинтэссенцию постмаоистских реформ — то, что было отвергнуто преемниками «великого кормчего».

Исторические предпосылки

На вопрос о том, чем больше всего гордится средний китаец, наверняка последует ответ: «Нашей долгой историей». Китайская цивилизация зародилась более шести тысяч лет назад. Как политическая система, Поднебесная империя оказалась самой долговечной в мировой истории формой правления: это централизованное государство, претерпев очень незначительные идеологические и структурно-бюрократические изменения, просуществовало более двадцати веков — вплоть до падения в 1911 г. последней династии Цинь. Китаем правили император и единственный в своем роде аппарат чиновников-ученых, которые получали свои должности «по заслугам» — выдержав

экзамены на знание конфуцианской философии. К этим экзаменам мог быть допущен каждый, но для успешной сдачи требовалось классическое образование, что предполагало, как правило, помощь частного репетитора-наставника, услуги которого рядовому китайцу были не по средствам. Конфуцианство культивировало консервативные ценности и рассматривало общество и государство как упорядоченную иерархию, каждая ступень которой связана с другими гармоничными взаимоотношениями. На вершине этой иерархии стоял император, обеспечивавший социальный порядок личной моральной безупречностью. В конфуцианской философии границы между понятиями «общество» и «государство» размыты, а нормой социальных отношений считается не конфликт, а гармония, которая достигается тем, что исполненный добродетели император служит примером социального поведения. Лояльность императору — это наивысший принцип данной иерархической системы, накладывающий моральные обязательства на все общество [2].

От империи — к борьбе за новый Китай

Этот во многих отношениях примечательный монархический строй начал рушиться в середине XIX в., когда императоры династии Цинь оказались не в состоянии укрепить свою политическую власть и защитить целостность страны перед лицом крупного и длительного восстания, параллельно с которым Китай подвергся массированному экономическому и военному вторжению извне. Провозглашенная в 1912 г. республика, не сумев ни восстановить в стране порядок, ни отстоять ее суверенитет, пала спустя несколько лет, в то время как десятки военачальников, стоявших во главе собственных армий, оспаривали друг у друга сферы влияния. Беспрерывные войны и политические смуты продолжались почти сорок лет, пока китайцы стремились решить те проблемы государственной власти, которые и привели к гибели династию Цинь.

Ключевыми проблемами были национальный суверенитет и борьба крестьян за выживание. Первая была обусловлена двумя группами факторов — разделением территории страны на основании договоров, силой навязываемых западными державами начиная с XIX в., и прямой военной интервенцией с последующей оккупацией Китая японскими войсками в 30-е годы. Что же касается китайского крестьянства, то его бедственное положение, вызванное социально-экономическими условиями, в свою очередь предопределенными непрмерными налогами, ростовщическими ставками кредитов и очень высокой арендной платой за землю, еще больше осложнялось частыми наводнениями и засухами, которые окончательно разоряли крестьянские хозяйства. Современник уподобил китайского крестьянина человеку, стоящему по горло в воде: малейший всплеск — и он захлебнется [3].

Оба фактора были задействованы соперничающими политическими силами, стремившимися к объединению страны. В 20-е годы наибольшую политическую и военную мощь обрели Национальная партия (Гоминьдан) и армия. Социальной базой националистов были прежде всего жители городов, а в деревнях они в значительной степени зависели от поддержки помещиков, и это позволяет понять, почему националисты так вяло решали аграрные и социальные проблемы, столь важные для китайских крестьян. Их бедственное положение обострялось еще и тем, что на место взаимных обязательств, существовавших между помещиками и крестьянами, пришли иные экономические отношения, внедряемые наемными управляющими. Распределение земли не входило в программу Национальной партии, равно как и меры по упорядочению налоговой системы и понижению ставок по кредитам, что сделало бы их выгодными для крестьян.

В 1924-1927 гг. националисты заключили союз с коммунистами и вместе с ними начали борьбу с региональными военачальниками и за объединение Китая. К концу 20-х годов эта цель была практически достигнута, и в 1927 г. националисты порвали с коммунистами, устроив кровавую резню, в которой из 58 000 членов партии уцелели только 10 000. Этот разрыв ознаменовал собой начало новой гражданской войны, в результате которой националисты в 1949 г. были вытеснены на остров Тайвань, «Неоконченная гражданская война» продолжалась до 1991 г.

В отличие от националистов революционеры-интеллигенты, создавшие в 1921 г. Коммунистическую партию Китая (КПК), не рвались к власти. Своими успехами и окончательной победой они во многом обязаны удачному стечению обстоятельств в 30-е и 40-е годы [4]. Историческая ситуация была благоприятна и для других политических сил, но в полной мере воспользовались ею коммунисты. Мао Цзэ-дун стал лидером компартии в середине 30-х годов, а к началу 40-х упрочил свое положение [5].

Спасаясь от преследования националистов, многие члены КПК после 1927 г. бежали из городов. Мао Цзэдун к этому времени уже учел и оценил важность стихийного социального протеста, вызревавшего в крестьянской среде, и предложил революционную стратегию, отличавшуюся от содержащейся в доктринах научного коммунизма и опробованной в России. Он отверг идею, что китайские коммунисты смогут завоевать власть в ходе революции, которую совершит немногочисленный рабочий класс; по его мнению, победа может быть достигнута лишь в том случае, если коммунисты возглавят зарождающееся крестьянское движение и создадут полупартизанские формирования «Красной Армии», которые будут наносить удары по городам. Базируясь в юго-восточных районах страны, Мао и его сподвижники внедрили и реализовали программу политического просвещения и социальных перемен, куда входило и перераспределение земли. В 1934 г.

националисты принудили коммунистов к стратегическому отступлению, получившему название «Великий поход», окончившемуся в пещерах на северо-западе Китая, где Мао и его сторонники, число которых в буквальном смысле сократилось в десять раз, продолжали разрабатывать стратегию крестьянской революции, поддерживаемой в деревнях.

Вторым важнейшим компонентом победы, одержанной коммунистами, было вторжение японских войск из северо-восточных районов страны (Манчжурия), захваченных еще в 1931 г., в Центральный Китай. Мао, перехватив стратегическую инициативу, призвал к прекращению гражданской войны и к объединению всего народа для отпора иностранному агрессору. Лидеры Гоминьдана поначалу колебались, и сочетание их пассивности с сильнейшими антияпонскими настроениями, доминировавшими и в городах, и в сельской местности, снискало коммунистам огромную популярность; в глазах народа именно они воплощали в себе патриотическое сопротивление захватчикам. С 1937 по 1945 г. численность КПК выросла с 40 000 членов до миллиона с лишним. Поражение Японии во Второй мировой войне положило конец коалиции коммунистов и Гоминьдана. Началась новая гражданская война. Через четыре года коммунисты, выступавшие под лозунгами национализма и крестьянской революции, одержали победу и, оказавшись у власти, направили свои усилия на построение социалистического общества.

Историю Китайской Народной Республики (КНР) можно разделить на два основных периода. Во время первого (1949-1957) страна перенимала и применяла опыт СССР — первого и самого могущественного коммунистического государства. Второй период начался в 1958 г., когда Китай стал внедрять собственную модель революционного развития. Этот курс превалировал вплоть до самой смерти Мао Цзэдуна в 1976 г., если не считать краткого перерыва в начале 60-х годов, когда назревшие вопросы политической ориентации и преемственности руководства были решены арестом и судебным процессом над основными и наиболее радикально настроенными лидерами КНР. В декабре 1978 г. с постановления ЦК КПК, призвавшего учиться на практическом опыте и отвергшего идеологические ограничения маоизма (или любой другой теории), начался третий этап социалистических реформ, продолжающийся и в настоящее время [6]. Дэн Сяопин, новый «верховный вождь» Китая, разработал программу и определил очередность экономических и политических реформ. Если политика Китая с 1949 по 1976 г. с полным правом может именоваться «маоистской», то последнее двадцатилетие XX в. связано с именем Дэна Сяо-

ВСТАВКА 9.1

Дэн Сяопин

Дэн Сяопин родился в 1904 г. в семье помещика в провинции Сычуань на юго-западе страны. В 20-е годы он учился во Франции, где принимал участие в политических дебатах о будущем Китая и был за это арестован. На родину он вернулся в 1926 г. уже членом компартии и активно включился в борьбу за власть, которую коммунисты вели и политическими, и военными методами. Дэн, в 50-е годы занимавший один из высших постов в КПК, был в начале 60-х ошельмован как «пособник капитализма» и подвергнут унизительным процедурам — его протащили по улицам в «дурацком колпаке» и вынудили подписать покаянное письмо, так называемую «самокритику», а потом на несколько лет посадили в одиночку. В 1973 г. Дэн был реабилитирован, но спустя три года радикальные лидеры страны вновь подвергли его гонениям. После смерти Мао Цзэдуна Дэн возглавил руководство Китая и сменил политический курс: используя опыт капиталистического производства, он способствовал экономическому росту в условиях «социалистической рыночной экономики». Дэн, будучи либералом в экономических вопросах, оставался ортодоксальным коммунистом в вопросах политических. Говоря о том месте в истории, которое он занял благодаря проведенным им реформам, мы должны помнить, что по отношению' к политическому инакомыслию он проявлял нетерпимость, ярче всего сказавшуюся в разгоне массовых демонстраций протеста на площади Тяньаньмынь 4 июня 1989 г. Дэн Сяопин скончался в 1997 г. в возрасте 93 лет.

пина, хотя эти лидеры обладали разным объемом власти и по-разному пользовались ею (вставка 9.1).

Китайские коммунисты шли к власти, игнорируя рекомендации СССР, однако, захватив власть, стали перенимать советский опыт построения социализма. В 1950 г. был заключен советско-китайский Договор о дружбе и сотрудничестве. Финансовая помощь, которую СССР оказывал Китаю в 50-е годы, была относительно невелика: основная поддержка заключалась в передаче современных технологий — более 12 000 советских специалистов работали в Китае, более 6 000 китайских студентов получали образование в советских университетах, десятки тысяч проходили стажировку на заводах, переобучение либо повышали квалификацию на краткосрочных курсах. С помощью Советского Союза Китай создал тяжелую индустрию и централизованную бюрократическую систему в плановых органах и промышленных министерствах, которые и руководили экономикой

на основе пятилетних планов. Частные предприятия были национализированы. В начале 50-х годов для организации «классовой борьбы в деревне», принимавшей подчас самые жестокие формы, в сельскую местность были посланы отряды коммунистов, уполномоченные проводить земельную реформу. Все крестьянские хозяйства были классифицированы в соответствии с количеством земли, а конфискованные помещичьи наделы переданы в пользование беднейшему крестьянству, составлявшему большинство земледельцев. Затем последовала коллективизация крестьянских хозяйств: этот процесс — особенно на поздних стадиях — осуществлялся в основном насильственными методами, но не встретил такого яростного сопротивления, как земельная реформа.

Этот период выявил многие стратегические замыслы Мао Цзэду-на, особенно в таких сферах, как участие в политической деятельности и социализация. Китайские руководители проводили значительное число политических кампаний, к участию в которых насильственными (в основном) методами привлекались народные массы. Коммунисты считали, что смогут «перековать» потенциальных противников режима — интеллигенцию и капиталистов — в ходе так называемого «реформирования образа мыслей». Практически не сомневаясь в том, что политическое просвещение и успехи, достигнутые режимом, дадут благотворные результаты, лидеры КПК в 1957 г. начали кампанию «Пусть расцветает сто цветов», в ходе которой беспартийные интеллигенты получили право на открытые критические высказывания. Когда же они достигли неподобающей, по мнению партийного руководства, остроты и стало ясно, что коммунистическая система пользуется слабой поддержкой населения, Мао Цзэдун и его окружение быстро дали «задний ход». Была развернута новая пропагандистская кампания, направленная против «правых», поскольку в ходе предыдущей обнаружилось больше «острых шипов», чем «распустившихся цветов». Жертвами преследований стали свыше полумиллиона человек, среди которых было много интеллигентов, и эти меры на двадцать лет заставили политическую оппозицию замолчать, В результате массовых кампаний, политического просвещения, наклеивания политических ярлыков пострадали миллионы людей. В известной степени используемые методы принуждения характерны для маоизма (и конфуцианства): как правило, в Китае не применялся сталинский вариант политических чисток, сводившихся к физической ликвидации «отступников», поскольку Мао (вслед за Конфуцием) считал, что человеческая личность поддается перековке и в конечном итоге способна перевоспитаться. Тем не менее пощады «врагам народа» обычно не давали: лишь в 1950 г. к смертной казни были приговорены от одного до трех миллионов помещиков и «контрреволюционеров».

В 1956 г. стали нарастать трения в китайско-советских отношениях, и этот процесс набирал силу на протяжении всего десятилетия.

Напряжение усиливалось, и в результате СССР прекратил помощь и отозвал из Китая своих советников, а вслед за этим, в 1960 г., последовал потрясший весь мир разрыв. Основными причинами резкого охлаждения Мао Цзэдуна стали нежелание советских лидеров способствовать «освобождению» Тайваня и развитию атомной промышленности Китая, а также тенденция к менее враждебному восприятию Соединенных Штатов. В то же время Мао, критически переосмыслив советскую модель социалистического развития и построения коммунизма, разработал собственную, более радикальную.

Первый пятилетний план предусматривал инвестиции в тяжелую промышленность, а не в сельское хозяйство. Следуя советской модели, центральные планирующие организации не хотели отвлекать средства на достижение роста сельскохозяйственного производства. Но уже в 1958 г. Мао Цзэдун выдвинул идею одновременного развития тяжелой индустрии и сельского хозяйства. Было два пути реализации этого стратегического замысла: 1) увеличение выпуска сельскохозяйственной продукции путем массовой мобилизации крестьян, направляемых на строительство ирригационных сооружений; 2) организация небольших и маломеханизированных предприятий по производству минеральных удобрений и сельскохозяйственных орудий, которые позволили бы достичь повышения урожайности без привлечения средств из промышленности. Стержнем доктрины Мао Цзэдуна было укрупнение коллективных хозяйств. Для строительства ирригационных сооружений коммунистические лидеры низового звена должны были руководить большим количеством крестьян — большим, нежели давало сложение нескольких сотен единоличных крестьянских хозяйств. Путем объединения нескольких колхозов в один гигантский Мао надеялся поднять экономику. В 1958 г. «по инициативе сверху» началось создание «народных коммун», собиравших тысячи хозяйств в единые экономико-политические организации под руководством функционеров компартии.

Разработанная Мао Цзэдуном модель была не просто стратегией экономического развития, но и политической кампанией, получившей название «большого скачка» и во главу угла ставившей энтузиазм трудящихся, которые не имели практически никаких материальных стимулов. К 1958 г., по мнению Мао, китайские крестьяне продемонстрировали удивительную самоотверженность и (при условии, что местные партийные руководители должным образом мобилизовали бы их) были готовы построить коммунизм. В предельно идеологизированной атмосфере страны экономические расчеты во внимание не принимались, а разумная осторожность квалифицировалась как неверие в силу масс. Лидеры КПК завышали «планку» своих требований, тем самым предписывая руководителям низового звена верить, что китайский народ способен творить чудеса. Это косвенным образом подразумевало, что неспособность добиться высоких показателей

объясняется лишь неумелым руководством. Возникал порочный круг: местные аппаратчики наперебой демонстрировали понимание «политического момента»; коммуны оказывались не в состоянии достичь целей, намеченных в Пекине, однако партруководители рапортовали о производственных показателях, близких к запланированным или даже превосходящих их, но существовавших лишь на бумаге; по мере того как эти данные поднимались по инстанциям на все более высокий уровень, .они значительно завышались, а центральное руководство, получая лживые отчеты, ставило еще более нереальные цели.

В 1958 г. практика создания сельскохозяйственных коммун и мобилизации крестьян, призванная увеличить выпуск стали в примитивных кустарных условиях, привела к тому, что осенью урожай не был собран вовсе. В том же году из-за ложной уверенности в избытке продукции были сокращены посевы зерновых. Даже и в этих условиях вклад крестьян в сельскохозяйственное производство уменьшался по причине физического истощения, слабой материальной заинтересованности и отсутствия личных наделов (а в ряде случаев и всей частной собственности), которые подвергались полному обобществлению. В 1959 г. на совещании высшего китайского руководства, где обсуждалось выполнение программы «большого скачка», министр национальной обороны подверг критике ее чрезмерный радикализм. В ответ Мао Цзэдун, обвинив его в том, что он занимается фракционной борьбой, превратил совещание в своеобразный референдум и спровоцировал своих сподвижников на нелицеприятные высказывания по поводу основных принципов «большого скачка». Это совещание стало настоящим поворотным пунктом и имело ужасные последствия. Отдав дань принципам политической корректности, Мао продолжал радикализировать программу. Более того, если проведенная в 1957 г. кампания против «правого уклона» лишила права голоса внепартийную оппозицию, то теперь, два года спустя, брошенные Мао обвинения и угрозы заставили замолчать и оппозиционеров из высших партийных эшелонов. В том же году часть провинций Китая пострадала от сильной засухи, а другая часть — от наводнений. Стихийных бедствий подобного масштаба не случалось уже в течение нескольких десятилетий.

За три последующих года от голода умерли 27 млн человек. Китай отошел от радикализма реформ, проводимых Мао Цзэдуном, а он сам — от оперативного руководства страной, но сохранил свой пост председателя КПК, В начале 60-х годов стало очевидно, что коммуны потеряли свою роль основных производителей сельскохозяйственной продукции. Вместо этого крестьяне стали заключать договора с государством на ее поставку, продавая излишки на вновь возникших свободных рынках. В промышленности упор снова стал делаться на материальное стимулирование, техническую экспертизу, а критерием успешной работы предприятия стали считать получаемую им прибыль.

В системе образования во главу угла ставили теперь подготовку хорошо ориентированных в своем деле и высококвалифицированных менеджеров и руководителей. При разработке политического курса во внимание принимали рекомендации специалистов; а не призванный творить чудеса энтузиазм масс.

К середине 60-х годов Мао Цзэдун подверг еще более радикальному пересмотру советскую модель социалистического развития как саму по себе, так и в применении к китайской действительности: в ней он увидел появление «нового класса» экономических менеджеров и политических функционеров, т.е. возникновение элиты, усиливавшее социальный антагонизм. В 1966 г. Мао объявил многих коммунистических лидеров (прежде всего — главу государства Лю Шао-ци, но также и других, включая Дэна Сяопина) «растленными буржуазными перерожденцами», которые противятся построению социализма и потому должны быть отстранены от власти. С этого начался еще один радикальный эксперимент: была провозглашена «великая пролетарская культурная революция», которая стала одновременно и борьбой за власть, и идеологической битвой, и массовой кампанией по преобразованию культуры. По сравнению с «большим скачком» ее воздействие на экономические сферы было незначительным, а на жизнь общества (особенно в городах) — колоссальным и губительным.

Считая, что враги социализма находятся внутри партии, Мао не мог надеяться, что она сама исправит свои ошибки, а потому обратился к старшеклассникам и студентам с призывом «опрокинуть буржуазную культуру» и «открыть огонь по штабам». Коммунистическая партия Китая как организация полностью лишилась власти. Впервые с 1949 г. китайские граждане получили возможность создавать политические организации и, оставшись без контроля со стороны коммунистических идеологов, активно занялись политической деятельностью, «освященной» их собственным толкованием слов Мао Цзэдуна. Школьники и студенты формировали радикальные группы «красных охранников», критиковали и преследовали «отступников», причисляя к ним людей по собственному произволу или руководствуясь мотивами скорее личными, нежели политическими. В школах, на предприятиях, в правительственных учреждениях проходили кампании преследований, острие которых было направлено в первую очередь против руководителей всех рангов, причем преследование зачастую превращалось в расправу над ними. Жертв сажали в импровизированные тюрьмы, заставляли заниматься тяжелым физическим трудом и подвергали неистовому публичному шельмованию, заставляя признаваться в своих преступлениях. Многие погибали, не выдержав издевательств, совершали самоубийства. Поскольку за власть боролись и соперничавшие с «красными охранниками» силы, причем каждая группировка утверждала, что именно и только она пра-

вильно трактует и воплощает идеи Мао Цзэдуна, фракционная борьба была неизбежна.

В 1967 г. Китай был на грани анархии. Школы были закрыты, большинство партийных и правительственных учреждений не работало, системы транспорта и связи были нарушены, фракционная борьба, принимая все более ожесточенный характер, доходила кое-где до вооруженного противостояния. Вызвав к жизни этот социальный конфликт, Мао был способен лишь направлять высвобожденные им силы в нужную ему сторону, но не управлять ими, и потому призвал армию для восстановления порядка. Этот процесс начался в 1969 г.

В 70-е годы конфликт, приняв более 'умеренный характер, развивался по большей части во властных структурах, почти не затрагивая остальное общество. Радикальные лидеры (и среди них — жена Мао Цзэдуна), выдвинувшиеся в первые ряды в период «культурной революции», настаивали на проведении прежней бескомпромиссной политики. Другие руководители, которым Мао вернул прежнее высокое положение, чтобы использовать как противовес радикалам, требовали модернизации экономики. Конфликт продолжался и после смерти Мао (1976), но спустя два 'года верх одержали сторонники модернизации. Китай двинулся по новому пути социалистических реформ, затрагивавших и экономическую, и политическую сферы. Этот путь не имел аналогов ни в одной из коммунистических систем.

Китайское общество

За пятьдесят лет, минувших с того момента, как KOMMyHHCtbl пришли к власти, китайское общество претерпело целый ряд разнопла-новых изменений. Среди них и осуществленная режимом трансформация его социальнбй структуры: например, в 50-е годы были «как класс» уничтожены землевладельцы, капиталисты и мелкие предприниматели (впрочем, экономические преобразования 80-90-х годов способствовали возрождению частного предпринимательства). В этой главе мы рассмотрим прежде всего основные и наиболее характерные черты той среды, в которой Китай и проводит свою политику, — среды, не подвергшейся фундаментальным трансформациям, а изменившейся (если вообще изменившейся) лишь в процентном соотношении составляющих ее элементов.

Первой особенностью Китая является большая численность населения. В 1949 г., когда коммунисты взяли власть, она составляла 540 млн, а ныне достигла 1, 2 млрд человек, и страна продолжает удерживать ведущее место в мире по этому показателю. Как и в 50-е годы, большая часть населения проживает в сельской местности, хотя в последние годы соотношение начинает меняться более стремительно: если в начале 50-х годов в деревнях проживало около 85%

граждан, а к 1980 г. их число снизилось всего лишь до 82%, то основные экономические преобразования, произошедшие за последние 15 лет, обусловили и значительные демографические изменения. Фактическое ослабление ограничений на перемещения по стране позволило оказавшимся без работы крестьянам трудоустраиваться в городах. Индустриализация и рост городов также способствовали изменению ситуации: по данным на конец 1998 г. лишь 68% китайцев Проживают в сельской местности. Постоянно увеличивающийся процент городского населения занят в промышленности, пусть даже на неполный рабочий день. До начала экономических реформ (1980) в китайской промышленности доминировали государственные предприятия. Ныне наиболее динамичным сектором индустрии являются городские и сельские промышленные предприятия, находящиеся в коллективной собственности и управляемые местными властями.

Вторая характерная особенность Китая — его географическое положение. По размерам территории Китай занимает третье место в мире (после России и Канады), однако его население сконцентрировано в основном в восточной части, занимающей примерно одну треть площади. Это происходит потому, что лишь четверть всей земли является пахотной. Достижения в области механизации сельского хозяйства и передовые технологии не смогли решить проблему значительной нехватки земли. Рост народонаселения и сокращение обрабатываемых площадей обостряют эту проблему. Китайские лидеры прилагали значительные усилия, чтобы сохранить пригодные для возделывания участки земли, однако процесс сокращения продолжался. Объясняется это рядом причин: 1) деколлективизация и возврат к единоличным крестьянским хозяйствам привели к тому, что земля на границах (межах) наделов не используется; 2) в эпоху относительной либерализации, наступившей после смерти Мао Цзэдуна, была возобновлена прежняя, традиционная для Китая практика: умерших хоронят в земле, а не кремируют; 3) повышение благосостояния приводит к тому, что крестьяне строят себе более обширные жилища. Можно ожидать, что проблема снабжения продовольствием огромного населения Китая будет приобретать все большие масштабы и остроту: по мере того как китайцы становятся зажиточней, их рацион начинает включать больше мяса и меньше риса.

Третьей особенностью Китая следует признать мультиэтнический характер его населения. Хотя почти 92% граждан являются собственно китайцами (хань), в стране существует 55 официально признанных национальных меньшинств, численность которых колеблется от нескольких тысяч до 15 с лишним млн человек. Хотя меньшинства составляют малый процент населения, проживают они на землях (обычно называемых «национальными автономными районами»), занимающих более 60% территории и расположенных в стратегически важных приграничных областях. Среди них Тибет (граничащий с Индией) и Синь-399

цзян (граничащий с тремя республиками, прежде входившими в состав СССР), где на протяжении Десятилетий идет практически постоянное «брожение». Китай вынужден держать в этих регионах значительный контингент вооруженных сил, призванный пресекать сепаратистские поползновения.

И наконец, последнее: китайцы (хань) пользуются при письме единым языком, который двадцать веков служит фактором консолидации и критерием самоидентификации. При наличии общекитайского литературного языка существует множество различных диалектов, что порождает определенные трудности в общении их носителей между собой. Государственный язык — так называемый «мандаринский», в основе которого лежит пекинский диалект, — внедрялся коммунистическим режимом через посредство системы образования и СМИ.

В постмаоистский период политика, проводимая Китаем, претерпела «сверху донизу» значительные изменения. Однако основой китайской политической системы по-прежнему остается модель, позаимствованная несколько десятилетий назад у Советского Союза и разработанная в самом начале XX в. Лениным. Это — модель коммунистического партийного государства.

Политическая легитимность в представлении Ленина оправдывала монополию на власть, которой обладала коммунистическая элита, занявшая «командные высоты» не в результате общенародных выборов. В подоплеке этого лежала убежденность: рядовые граждане не понимают, в чем заключаются их истинные интересы, а интересы всего общества не в полной мере выражаются суммой интересов, сформулированных его членами. Поскольку, считал Ленин, рядовые граждане, как правило, не обладают революционным самосознанием и не вооружены теорией научного коммунизма, они не в силах сделать правильный выбор путей, ведущих от капитализма через социализм к коммунизму, утопическому общественному строю, для которого характерны высокий уровень экономического процветания, отсутствие социальных конфликтов и минимальная роль государства. Исходя из этого, Ленин предлагал следующее решение: создать политическую партию и политическую систему, основанные на принципах патернализма и иерархии [7]. К этим двум принципам китайские лидеры добавили третий — идею «линии масс», сформулированную Мао Цзэду-ном в 40-х годах. Патернализм и иерархия определяют коммунистическое партийное государство, «линия масс» придает ему еще одно измерение и делает опеку не столь жесткой.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒