Правда ли, что собаки — джентльмены?

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 7Следующая ⇒

А вот еще одна история почти полувековой давности. В голодном 1921 году собака по собственной инициативе «определилась на работу» грузчиком в Севастопольском порту /перетаскивала тюки с причала на баржу/, была принята на довольствие на одном из военных кораблей и аккуратно приносила домой — себе и хозяевам — заработанную еду.

Можно считать, что все эти действия возникли у Руслана (так звали собаку) как серия связанных условных рефлексов. Он умел перетаскивать предметы, привык кушать только дома и, раз получив вознаграждение, начал повторять свои действия.

Но, ведь, и то, что мы ходим оправляться в туалет, тоже условный рефлекс!

Вопрос интеллектуальности животных изучается учеными давно и спорно. А в чувствах животные близки к человеку, а в чем-то и превосходят его. Собакам присуще и рыцарство, и джентльменство, и способность к самопожертвованию, а уж в любви (к сожалению часто односторонней) им нет равных.

Ни один нормальный самец НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ не укусит самку.

Ни один нормальный кобель НИКОГДА не обидит щенка.

И, тем не менее, утверждать, что животные лучше людей — нелепо. Конечно, в отношениях между людьми не существует точного подобия преданности, на которое способна собака. Но ведь собака не блуждает по лабиринту моральных обязательств, как человек. Ей известен только простейший конфликт между желаниями и обязанностями — другими словами над ней не тяготеет все то, что нас, бедных, иной раз сводит с пути истинного.

Домашние животные отнюдь не менее умны, чем их дикие предки, как это иногда считают. Бесспорно, у многих из них органы чувств в известной степени стали работать хуже, а некоторые инстинкты притупились. Но ведь тоже относится и к человеку, а человек возвысился над животными не вопреки такой утрате, а благодаря ей. Снижение роли инстинктов, исчезновение жестких рамок, которыми определяется поведение большинства животных, были необходимой предпосылкой для появления особой, чисто человеческой свободы действий. Подобным же образом и у домашних животных угасание некоторых врожденных форм поведения означает не уменьшение способности к рациональным действиям, а новую степень свободы.

Еще в 1898 году Ч.О. Уайтмен сказал: «Подобные дефекты инстинкта сами по себе еще не интеллект, но они — та распахнутая дверь, через которую может войти великий учитель Опыт, принося с собой все чудеса интеллекта».

Но не только зачатки интеллекта должны удивлять нас в собаке. Близка и к людям, и к природе, собака служит связующим звеном с тем, что цивилизованный человек почти утратил.

А если человек укусил собаку?

Нет, человек не переродился обратно в обезьяну, просто нынешняя среда обитания творит с нами иногда такое, что ему хочется не только выть, как собаке на луну, но даже и «поцапаться» с собакой. Что, кстати, нередко и случается в жизни.

Во французском городе Бельфоре одну даму укусила на улице собака. Преданный муж потерпевшей тут же в отместку тяпнул владельца собаки. Оба пострадавших были отправлены в местный пастеровский пункт, где им сделали прививки от бешенства.

За бесчеловечное обращение с животными в 1989 году был приговорен к уплате штрафа в двести фунтов стерлингов великовозрастный повеса, проживающий в английском городе Халл. Он сначала ударил, а затем впился зубами в левое ухо барбоса, принадлежавшего соседу. Из объяснения, предоставленного виновным, следует, что он укусил животину с целью ее успокоить, так как до этого она сама куснула его два раза. События разыгрались после возвращения молодого британца с вечеринки, где он изрядно выпил. В решении суда записано, что ответчику запрещается в течение предстоящих трех лет владеть какой-либо собакой.

Перед судом города Брайтона в 1991 году предстал двадцатилетний англичанин Дэвид Хоббс. Он обвинялся в том, что укусил за нос свою собаку. Подсудимый вину не отрицал. В свое оправдание он сообщил, что, прочитав новое пособие по собаководству, пытался сделать внушение своей собаке на доступном ей языке.

Собака, естественно, пособие не читала. Но дело не только в собаке. Побои и тумаки достаются от человека и другим живым существам.

Человек не должен обижать животных, тем более если речь идет о собаке, проживающей в его доме. Из собаки люди не успели сделать бога, зато создали мораль 6 том, чтобы с собаками обходились по-человечески и, более того, строго следили во все века за исполнением ее требований. Эту простую истину забыл девятнадцатилетний житель американского городка Лоуэлл (штат Массачусетс) Кевин Десхин — и был наказан. Местный судья приговорил его к шести месяцам тюрьмы и штрафу в пятьсот долларов за то, что он неоднократно избивал ногами посаженную на цепь овчарку (припомните казус — человек укусил собаку). Однажды эту сцену заснял сосед Десхина и передал снимки городскому обществу защиты животных, а те, в свою очередь, обратились в суд.

В суде Десхин оправдывал свой поступок тем. что хотел, мол, отучить собаку разбрасывать по двору мусор. Адвокат настаивал на том, что его подзащитный не может быть наказан, так как жертва не получила серьезных повреждений и ушибов. Однако судья отверг аргументы защиты, признав действия Десхина преступными. При этом он указал на ряд отягчающих обстоятельств, в частности, собака, когда ее били. «была даже лишена возможности убежать».

Может ли собака плакать?

Экстрасенсорные (чудесные) способности животных только в последнее время заслуживают внимания ученых. Японцы с их помощью предсказывают начало землетрясений, бионики пытаются создавать синтезированные механизмы, зоопсихологи ищут в контакте с животными новые возможности человека.

Даже кошка способная оттягивать боль с поврежденного места только тем, что ложится на это место. Собака лечит на расстоянии. Она может снимать приступы мигрени, излечивает истероидные состояния, восстанавливает человеку душевный комфорт, помогает (если за ней внимательно наблюдают) предсказывать начало различных болезней, когда никакие анализы еще не указывают на нее.

Эту главу мне хочется закончить выдержкой из книги великого зоопсихолога и эколога К. Лоренца. В ней он приводит пример совестливости, очень эмоционально выраженной у собак.

«…Форма раскаяния, уходящая своими корнями глубоко в сферу эмоционального, имеет известную параллель в психическом строе некоторых высокоразвитых животных, живущих в сообществах, — на этот вывод меня натолкнул определенный тип поведения, наблюдать который мне часто доводилось у собак. Я не раз упоминал моего французского бульдога Булли. Он был уже стар, но еще не утратил живости характера к тому времени, когда, отправившись в горы кататься на лыжах, я купил ганноверскую ищейку Хиршмана, а вернее, Хиршман взял меня в хозяева, буквально увязавшись за мной в Вену. Его появление было тяжелым ударом для Булли, и если бы я знал, какие муки ревности будет переживать бедный пес, то, пожалуй, не привез бы домой красавца Хиршмана.

День за днем атмосфера становилась все более гнетущей, и в конце концов напряжение разрешилось одной из самых ожесточенных собачьих драк, какие мне только доводилось видеть, — и единственной, завязавшейся в комнате хозяина, где обычно даже самые заклятые враги соблюдают строжайшее перемирие. Пока я разнимал противников, Булли нечаянно цапнул меня за правый мизинец. На этом драка кончилась, но Булли испытал жесточайший нервный шок и впал в настоящую прострацию. Хотя я не только не выбранил его, но, наоборот, всячески ласкал и утешал, он неподвижно лежал на ковре, не в силах подняться — воплощение неизбывного горя.

Бедный пес дрожал, как в лихорадке, и время от времени по его телу пробегали судороги. Он дышал неглубоко, но порой конвульсивно всхлипывал, и из его глаз катились крупные слезы. Он действительно был не в состоянии встать на ноги, и несколько раз в день я должен был на руках выносить его во двор. Оттуда он, правда, возвращался самостоятельно, однако шок так парализовал его мышцы, что он не столько шел, сколько волочился по земле. Тот, кто не знал настоящей причины, мог бы подумать, что Булли серьезно болен. Есть он начал лишь через несколько дней, но и тогда соглашался брать пищу только из моих рук.

Много недель он подходил ко мне смиренно и виновато, что производило тягостное впечатление, так как обычно Булли был весьма самостоятельным псом, меньше всего склонным к угодничеству. Терзавшие его угрызения совести производили на меня тем более мучительное впечатление, что моя собственная совесть была отнюдь не чиста. Приобретение новой собаки уже представлялось мне совершенно непростительным поступком».

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 Следующая ⇒