МАСТЕР ДОЗИМЕТРИЧЕСКОЙ РАЗВЕДКИ

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 8Следующая ⇒

Колесников Александр Сергеевич, родился 1 ноября 1935г. В 1959г. окончил вечернее отделение МИФИ по специальности инженер-физик. В 1954г. поступил работать на х/к «Маяк» и работал на заводе 156 лаборантом-дозиметристом, старшим техником-дозиметристом, инженером-дозиметристом, заместителем начальника отдела ТБ и РБ, начальником отдела ОТБ и ДК.
Ветеран атомной промышленности, участник ликвидации последствий аварии на ПО «Маяк» (1957г.), участник ликвидации последствий аварии на ЧАЭС (1986, 1988гг.), награжден Орденом Мужества.

А..С. Колесников 26.04.2010 г. выступает на собрании ликвидаторов аварии на ЧАЭС в центральной городской библиотеке города Озерска

26 апреля 1986г. на Чернобыльской атомной станции (ЧАЭС) [1] произошел взрыв 4-го реактора, что привело к разрушению здания реактора, выбросу на территорию ЧАЭС высокорадиоактивных конструкций реактора. Загорелась графитовая кладка реактора и крыша машинного зала. К ликвидации аварии приступили пожарные и войсковые части химической и радиационной защиты Минобороны СССР. Из горевшей кладки реактора (температура горения графита более 1500 ⁰С) в воздух атмосферы стали выходить пары высокорадиоактивных радиоизотопов. Столб пламени до 1км высотой. Произошла гигантская радиационная катастрофа, какой до этого ничего подобного в мире не было.

Для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС Правительство СССР в первые дни аварии сформировало правительственную комиссию с большими полномочиями, куда вошли руководящие партийные работники ЦК КПСС, ученые, медики, строители, специалисты других отраслей. Комиссия приступила к разработке и выполнению мероприятий по ликвидации аварии и ее последствий. Решением комиссии для командированных на ЧАЭС была установлена доза облучения 25 рентген. Министерству Среднего машиностроения, ныне Госкорпорация «Росатом», было поручено построить «Саркофаг», т.е. вокруг аварийного реактора возвести здание с целью захоронения аварийного реактора на месте и недопущению выхода в атмосферу радиоактивных веществ. Для этих целей была сформирована строительная организация УС-605, которая для выполнения работ привлекла строительные организации Министерства, военных строителей. Поскольку работы производились на участках с большим радиоактивным облучением работающих, то для контроля за их облучением использованы силы персонала дозиметристов всех подразделений и научных институтов Министерства.

Первая группа специалистов х/к «Маяк» в области радиационной безопасности была командирована на ЧАЭС в начале июня 1986г., а начальник отдела радиационной безопасности А.Ф. Лызлов в мае 1986г. Группа специалистов состояла из руководящих работников отдела РБ заводоуправления, заводов 20, 156, 235.

В начале июля 1986г. мне позвонил заместитель начальника ОТ и РБ управления химкомбината и сообщил, что формируется вторая по счету группа для смены персонала работников РБ, находящихся на ЧАЭС. Одновременно сообщил, что начальник РБ завода 156 на ЧАЭС ехать не может. Предложил мне войти в состав формируемой группы. Я дал согласие.

15 июля 1986г. сформированную группу в составе 5 человек, куда вошли работники специалисты по РБ заводов 22, 23, 235, 156, утренним рейсом отправили в г. Киев. из аэропорта «Борисполь» мы рейсовым автобусом добрались до пункта сбора командированных в г.Киев, оформились и электричкой должны были ехать в поселок «Тетерев», а далее в место временного проживания командированных в освобожденных корпусах пионерлагеря «Голубые озера». В Киеве до отхода электрички на Тетерев у нас был запас времени 3 часа и мы решили прогуляться по Киеву. У меня с собой был прибор «РУП». На одной из площадей вблизи сборного пункта у цветника, из любопытства, мы решили измерить уровень загрязнения. Чтобы не привлекать внимания прохожих, мы встали в кружочек, и я измерил уровень загрязнения на земле. Он составлял 1500 частиц/мин·см², т.е. превышал контрольный уровень для населения в десятки раз. Больше замеров не делали. Прибыв в Тетерев, добрались пешком до корпусов пионерлагеря «Голубые озера», встретили наших товарищей. Они представили нас Л.Ф. Беловодскому, командированному из Арзамаса и исполнявшего обязанности начальника службы радиационной безопасности УС-605. От него мы получили назначения на рабочие места. Я был назначен дежурным инженером-дозиметристом в группу дозиметристов, осуществляющих контроль строительства «Саркофага» второго района. Начальником строительства второго района «Саркофага» был А. Бевза, с которым мне предстояло работать. Наши товарищи освободили нам свои койки в помещении на 5 коек, и после небольшого прощального застолья отбыли домой. Я занял койку Е.С. Попова, инженера-дозиметриста завода, моего подчиненного по работе на заводе 156. Вот здесь мне понадобился прибор «РУП». Пришлось потребовать, по причине недопустимого радиоактивного бета-загрязнения, замены матраца, одеяла, подушки. Дело в том, что в распоряжении Е.С. Попова был только прибор ДП-5, предназначенный для контроля мощности дозы гамма-излучения в рентген/час. Естественно он не мог быть использован для измерения загрязнения указанных спальных принадлежностей, а группа дозиметристов из Арзамаса, которая должна была контролировать загрязнения жилых помещений, по непонятным причинам, проверок спальных принадлежностей не делала, хотя имела в своем распоряжении необходимое оборудование.

Мы сдали на хранение нашу личную одежду и получили спецодежду. Впоследствии спецодежду мы регулярно заменяли на чистую. На следующий день (16.07.86г.) был подъем в 5 часов утра, завтрак, и в 6-00 отправление работающих автобусами на ЧАЭС за 120км через г. Чернобыль. Вокруг Чернобыльской АЭС была сделана 30 км зона, а в ней зона вокруг г. Припять. Въезд и выезд в эти зоны по специальным пропускам. В 3-х км от станции была площадка для пересадки персонала в другие автобусы, которые подвозили работающих до административного здания АЭС. Автобусы следовали на АЭС через город Чернобыль, который находится внутри 30км зоны в 17км от АЭС. В этом городе имелась столовая, располагались рабочие места различных служб, различных организаций, режимные отдела, автобазы и т.д. Жителя Чернобыля, в основной массе, были эвакуированы за пределы 30км зоны. В Чернобыле мы оформились в управлении УС-605. Нам выдали пропуска, талоны на питание, провели режимный инструктаж. При инструктаже меня несколько заинтересовало указание о том, что все дозиметрические измерения являются конфиденциальными и разглашению не подлежат.

После выполнения всех необходимых формальностей, пообедав в столовой, мы на проходящих в АЭС автобусах отправились на рабочие места, где нас встретили, по ранней договоренности, руководители дозиметрических групп соответствующих районов строительства УС-605. С этими руководителями мы познакомились накануне при получении направлений у Л.Ф. Беловодского.

При следовании на станцию на автобусе внутри зоны АЭС обратила на себя картина: метрах в 50 от дороги на площадке стояло множество легковых, грузовых, автокранов, автобусов и другой техники без государственных номеров. Как мне ответили попутчики, что они загрязнены «радиацией» и для использования не подлежат. В последствии эту технику предпринимались попытки дезактивировать, но большинство пришлось захоронить.

При подъезде к ЧАЭС я прочитал лозунг, укрепленный на крыше административного здания, собранный из отдельных букв «ЧАЭС працуе на коммунизму». Авария на 4-ом реакторе на лозунг не повлияла, видимо, буквы были закреплены крепко.

Вагончик дозиметристов был расположен у административного здания, тут же неработающая столовая и санпропускник, являющиеся продолжением машзала АЭС. Метров в 15-ти от вагончика дозиметристов был более обширный вагончик строителей, где располагались прорабы строителей и начальник стройки 2-го района. Уровень гамма-излучения в этих местах на территории был 4 - 8 мкР/сек. Вагончики были снаружи обложены листовым свинцом. Уровень гамма-фона в вагончиках не превышал 0, 5 -1 мкР/сек.

Административное здание ЧАЭС, столовая, санпропускники являлись продолжением машзала станции, а 4-ый аварийный реактор на противоположном конце, около 800м, машзала.

На момент моего прибытия, строители второго района прокладывали дорогу для проезда к аварийному реактору, часть этой дороги шла мимо водоема с охладительной водой, используемой для нужд АЭС, затем поворачивала к 4-му реактору. Вдоль дороги, проходящей у водоема, выполнялись работы по прокладке траншеи и засыпке ее глиной.

В задачу дежурного дозиметриста входило измерение радиоактивного фона на месте работ, обеспечение работающих переносными дозиметрами, определение времени работ, учет полученных доз облучения каждым работающим по нарастающему итогу по переносным индивидуальным дозиметрам.

Работы проводились из расчета 1 рентгена за смену. Время работы колебалось от 5 до 60 минут за смену, в зависимости от вида выполняемой работы. Дозиметрист устанавливал время работы, прораб вводил и выводил работающих из зоны работ и организовывал отправку отработавших за пределы территории атомной станции.

На 3-ий день моего дежурства я вышел из вагончика по своим нуждам на улицу. находясь за вагончиком, я услышал голос из динамика, призывавшего покинуть рабочие места, так как будет радиоактивный выброс. При мне были прибор ДП-5. Я выбежал на дорогу и вдали увидел удаляющийся автомобиль типа «РАФ». Через некоторое время я увидел бегущих по дороге людей и двинулся им навстречу. Как выяснилось, это бежали люди, работавшие на прокладке и засыпке траншеи, которую делали с использованием специального немецкого производства землеройного комбайна «Касегранда». Я поднял датчик прибора вверх, люди остановились и объяснили, что убегают с рабочих мест предупрежденные через динамик проходящей автомашины. Я объяснил им, что ничего подобного не будет, они успокоились и вернулись на рабочие места. Особо любопытные пытались заглянуть на показывающую стрелку прибора ДП-5. На следующий день мне пришлось давать показания в режимном отделе, писать объяснительную, требовалось указать номер и марку машины, цвет. Этого практически я ничего не видел.

Дежурным инженером-дозиметристом я проработал одну неделю. Срок командировки руководителя группы дозиметристов закончился, и меня назначили руководителем группы дозиметристов 2-го района.

Должностные мои обязанности расширились во много раз. Мне ежедневно уже приходилось общаться непосредственно с начальником стройки 2-го района А. Бевзой, ежедневно обходить с ним рабочие места, составлять картограммы радиационной разведки и до 12 часов ежедневно представлять их начальнику строительства 2-го района для оперативного совещания у начальника строительства УС-605.

Вначале этой работы у меня произошел конфликт с А. Бевзой. В течение рабочего дня он неоднократно ходил по рабочим местам без сопровождения дозиметриста. Я ему утром приносил заряженные переносные дозиметры типа Д-2 по 2 штуки. Он увидел, что его подчиненные руководители получали по 1 дозиметру. При очередной раздаче дозиметров Д-2 он посчитал, что я над ним издеваюсь, швырнул выданные ему дозиметры на стол, затем один из них взял, другой я уже к себе в вагончик. И надо же так случиться, он что после очередного обхода мест, принес дозиметр дежурному дозиметристу и попросил замерить. Дозиметр ничего не показал. А. Бевза «накинулся» с оскорблениями на меня и сказал, что я специально дал ему неисправный дозиметр. После моего объяснения, где я сказал, что он ходит по рабочим местам, где ему вздумается, и на подстраховку я ему выдавал по 2 дозиметра. Остальным выдавал по одному, у них рабочие места закреплены, и в случае неисправного дозиметра, я им могу проставить среднюю дозу облучения, рассчитанную по полученным дозам облучения подчиненного ему персонала. А.Бевза понял, извинился и сказал: «Сергеевич, я все понял, больше такого не повториться». У нас наступило взаимное согласие.

На территории 2-го района находилось неиспользованное хранилище жидких и твердых отходов (ХЖТО). Очень было неудобно возить на рабочие места персонал из их временного нахождения в помещении столовой (800м) от места работ. При этом постоянно переоблучались шофера автобусов, доставлявших персонал к месту работ, поскольку проезжали вблизи «развала», разрушенной стены реактора №4 и выброшенных из реактора частей.

Я произвел разведку, определил уровень гамма-излучения внутри здания ХЖТО (0, 2 мкР/сек) и предложил А.Бевзе сменить место дислокации на ХЖТО. Кроме того, подъезд к этому зданию имелся с более низким гамма-фоном, чем ездить по проложенной дороге от административного здания. Он доложил мое предложение, естественно от себя, на оперативке у начальника строительства УС-605 и получил согласие. Наш район переехал в это здание, а через некоторое время здание оказалось заполнено и персоналом других подразделений. Такая передислокация позволила уменьшить затраты на транспортировку персонала, снизить облучение работников, повысить производительность труда.

Руководству строительства УС-605 потребовалась радиационная обстановка территории вокруг строящегося «Саркофага» и прилегающих районов. Для этих целей в распоряжении главного инженера УС-605 имелась специальная разведгруппа радиационной безопасности и оборудованный защитой БТР. Дело в том, что радиоактивное загрязнение территории снижалось за счет засыпки территории 2-го района землей, которую разравнивали с помощью бульдозера, управляемого по радио. Рабочее место оператора управления бульдозером было оборудовано на крыше ХЖТО. Так получилось, что разведчики обратились к дозиметристам второго района, им потребовалось снаружи БТБ закрепить 3 прибора ДП-5. У нас эти приборы были. Заодно, разведчики пригласили и меня, поскольку разведку предполагалось начать со 2-го района, где было выполнено значительное снижение гамма-излучения на территории. В БТР оказалась и женщина, секретарь директора стройки. Молодая, красивая женщина, видимо очень любопытная…

Мы выехали на место разведки, записывали показания дозиметров. При движении БТР попал на груду камней и остановился. Водитель стал менять движение, переключал переднюю и заднюю скорости, но БТР пока был на месте. Мощность дозы облучения внутри БТР была 5 рентген/час. У разведчиков был перископ, который они использовали при снятии картограмм для обзора местности. Я посмотрел в перископ, и мне показалось, что на нас двигается бульдозер. Об этом сказал начальнику группы разведчиков. предложил покинуть БТР, указал направление бега и какую предположительно мы получим дозу облучения. Начальник разведки предложил не паниковать, внимательно через перископ осмотрел направление движения бульдозера и увидел, что бульдозер прекратил движение. По-видимому, оператор заметил наш БТБ. Усилия водителя БТР по переключению скоростей оказались успешными и мы благополучно закончили разведку. Видимо женщина оказала на начальника и водителя положительное влияние, которое не позволило им паниковать. Доза облучения при проведении описанной разведки по переносным дозиметрам Д-2 на каждого участника разведки составила по 0, 8 рентген.

При выполнении работ непосредственно на территории АЭС был введен строгий режим защиты органов дыхания – постоянное ношение респираторов Лепесток. Многие работники, в том числе и я, надевали «лепесток» при посадке в автотранспорт в Тетереве, с заменой на новый по мере необходимости. Однако, многие работники этого не делали, им показалось достаточно «лепесток» использовать только на территории АЭС. Требования использования «лепестка» во время движения автотранспорта попаданием в салон автобуса радиоактивной пыли принимались скептически. Был запрет на провоз на территорию АЭС продуктов питания. Тем не менее, в холодильнике вагончика остатки использованных продуктов питания иногда обнаруживались. Питьевой режим на территории АЭС был только из привозной минеральной воды. Ежедневно на территорию 2-го района к административному корпусу АЭС приходила автомашина, груженная ящиками с бутылками минеральной воды. Мы подносили к ней ящики с пустыми бутылками и меняли на заполненные. Ограничений не было. Впоследствии минеральную воду завозили в ХЖТО.

Теперь о рабочей силе, используемой непосредственно на АЭС. В первый период аварии работы по разборке завалов и радиационной разведке выполнялись войсковыми подразделениями радиационной и химической разведки и военных строителей. Это была молодежь в возрасте 18-25 лет.

Военные считали, что радиационная авария на ЧАЭС по уровню радиации во времени должна снижаться по типу атомного взрыва. Многие из нас помнят, как в газетах описывали подвиг генерала, который на БТР въехал в машинный зал АЭС. За эту браваду он был награжден высокой правительственной наградой. Однако уровень радиации на АЭС снижался совсем по другому сценарию, а именно, при взрыве 4-го реактора во внешнюю среду были «выброшены» долгоживущие радионуклиды и предстояла длительная работа по ликвидации последствий этой аварии. В Правительстве СССР поняли, что использование молодежи на работах по ликвидации аварии на ЧАЭС, это уничтожение генофонда нации. Срочно было принято решение призвать на переподготовку военнообязанных в возрасте от 30 и более лет. Эта передислокация сил потребовала огромных сил и материальных ресурсов. Работа была проделана и на ЧАЭС в строительных войсках, подчиненных УС-605. Уже были люди от 30 до 50 лет, самых различных национальностей. Мы их называли партизанами.

Строительные войска, работавшие во 2-ом районе, были размещены во временных лагерях за пределами 30-километровой зоны, в районе г. Иванково. Начальник отдела радиационной безопасности Мишин, командированный из Арзамаса, уговорил меня прочитать им лекцию о правилах радиационной безопасности при производстве работ. Днем с АЭС я прибыл в г. Чернобыль и на закрепленном за Мишиным автомобиле был доставлен в лагерь дислокации строителей. Ко времени моего прибытия военнослужащих собрали на площадке летнего кинотеатра. Затрудняюсь оценить их численность, но со сцены кинотеатра было видно, что все места заняты, а часть слушала стоя. Я в течении около часа вел беседу со слушателями через микрофон. По окончании беседы через микрофон было задано много вопросов. Слушателей интересовало, останутся ли они после окончания работ мужчинами в отношении женщин. Пришлось прибегнуть к юмору. Я им ответил, что работаю в области радиационной безопасности более 30 лет. У меня двое детей, жена. Живем дружно. Жена на меня не обижается, соседка тоже. Раздался смех, напряжение спало. После окончания беседы ряд слушателей меня окружили, и мы еще минут 15 беседовали на тему облучения и его последствий. По окончании лекции меня пригласили в столовую на ужин и предложили остаться до утра. От предложения я отказался, на транспорте, отправляющийся в Чернобыль, уехал, а далее автобусом добрался до Тетерева, где был где-то в 11 часу вечера. Через 3 дня Мишин потребовал от меня снова провести беседу в другом месте дислокации военных строителей, размещенных за пределами 30км зоны. Всё повторилось, что было на предыдущей беседе. На третий раз Мишин вновь пытался заставить меня ехать на беседу. Предложил самому ехать, поскольку у него есть закрепленный за ним транспорт. Он мне пригрозил, что отправит меня домой с характеристикой об отказе выполнять задание руководства. Вскоре его самого отправили домой в Арзамас, по слухам, за нарушение режима.

Для строительства «саркофага» была доставлена зарубежная техника в необходимом объеме. Были введены передвижные краны «Демати» с вылетом стрелы на 150м, с возможностью перемещения груза на конце до 3-х тонн. Введены в строй специальные бетономешалки, позволяющие доставлять жидкий бетон на расстояние до нескольких десятков метров, была доставлена и введена в эксплуатацию другая техника, например, «ИМР» - машина весом несколько десятков тонн, позволяющая выполнять работы в условиях мощности дозы гамма излучения в 50 и более рентген в час и имеющая ковш для работы с грунтом и нож для прокладки траншей и многое другое.

Работы по подготовке и возведению стен саркофага успешно продвигались. Снижение уровня гамма-излучения на территории проводилось за счет сбора и вывоза высокорадиоактивных отходов, выброшенных из реактора, и захоронения их в могильники, но в основном за счет засыпки территории привозным грунтом, доставляемым автосамосвалами. Работа по засыпке территории была плотная. За каждый рейс самосвала с землей на территорию 2-го района водителю выдавался талон, который оплачивался по предъявлении.

Уровень гамма-излучения в районе, обозначенном для закладки фундамента стен «саркофага» со стороны 2-го района, составлял более 50 рентген/час. Дозу облучения в 25 рентген, установленную для командированных на ЧАЭС, водители автосамосвалов получали за 5-6 дней, после чего их меняли.

Для учета количества завозимого грунта и оплаты за этот труд, на дороге при въезде на площадку было сооружено специальное укрытие для учетчиков.

Работа была организована следующим образом: автосамосвал с грунтом подъезжал к учетному пункту, водитель получал талон, далее следовал в нужное место, разгружался и по другой дороге следовал за новым грунтом. Привозной грунт затем разравнивался управляемым дистанционно бульдозером. Оплата за выполненную работу начислялась по предъявленным талонам. Как всегда нашлись «предприниматели». В один из дней в районе ХЖТО в ночную смену надо было сделать отсыпку грунта на площадку. Утром обнаруживается, что талоны за ввоз грунта выданы, а отсыпной грунт по объему не соответствует учетному, куда-то исчез. После разбирательства выяснилось, что водители неоднократно один и тот же грунт по кругу провозили через пункт учета. Афера была разоблачена, учет ввоза чистого грунта для отсыпки на загрязненную территорию изменен.

В контакте с УС-605 работали военные части химической и радиационной защиты Минобороны. Они имели в своем распоряжении специальную технику, оснастку, защитные фартуки, средства индивидуальной защиты, своих дозиметристов. Занимались дезактивацией территории, зданий, сооружений со сбором и вывозом радиоактивных отходов. В общем жили и работали по своим законам. Например, командированные на ЧАЭС работники проходили переодевание спецодежды через санпропускник на АЭС, то военнослужащие вывозились в место дислокации лагеря и там это выполняли. Соответственно загрязняли транспорт по доставке на рабочие места и территории дислокации. Перед кем и как отчитывались за полученную дозу облучения мне неизвестно. По моему мнению, подготовка военнослужащих войсковых подразделений в части радиационной защиты требовала желать лучшего. В один из дней начала сентября 1986г. войска радиационной и химической защиты Минобороны должны были убрать с крыши здания лаборатории, расположенного в 1-ом строительном районе УС-605, выброшенные на крышу при взрыве реактора высокоактивные обломки коммуникаций, графита, ТВЭЛ. Руководителю работ подполковнику потребовалась консультация. Руководитель дозиметристов 1-го района И. Журавлев уехал на совещание, дежурный дозиметрист смены посоветовал обратиться ко мне во 2-ой район. Во время беседы я посоветовал подполковнику, кроме имеющихся в его распоряжении средств защиты, отходы складывать в пластиковые мешки и по ранее проложенному желобу спускать в автотранспорт с песком, который устанавливать под желобом. Особо отметил, что отходы нельзя собирать в одну кучу, поскольку мощность дозы гамма-излучения будет увеличиваться. Сброс отходов без мешков в транспорт с песком делать также нельзя, т.к. по ранее аналогичной работе была загрязнена территория. На следующий день, утром от подчиненного мне дежурного дозиметриста 2-го района услышал, что на крыше лаборатории военные собрали в одну кучу радиоактивные отходы, от которой мощность дозы гамма-излучения около 200Р/час. Упоминалась моя фамилия. Я пошел в первый район, чтобы выяснить, что произошло, больше из любопытства. У входа в помещение лаборатории я встретил группу военных во главе с полковником, тут же находился и подполковник, с которым я накануне беседовал. Он увидел меня и, показывая пальцем, сказал: «Вот он». При разговоре с полковником выяснилось, что отходы были собраны в кучу и не отправлены на захоронение в связи с отсутствием пластиковых мешков, а сбрасывать без них не рекомендовалось. В разговор вмешался подполковник, заявив при этом, что я ничего не понимаю и добавил «высокопарно»: «Бета убивает гамму». На эту реплику я ответил: «жаль, что при рождении дали жизнь полудурку». дальнейшие дебаты описывать нет смысла. Мне было заявлено, что я нанес оскорбление военнослужащему руководителю.

Запомнился случай нарушения радиационной безопасности работниками телевидения г.Киева. в конце августа 1986г. на вверенной мне для выполнения дозиметрического контроля территории, зданий и сооружений 2-го района, я увидел группу людей из 4-х человек, которые вели съемку, уровень гамма-излучения в этом месте был 30 рентген/час. Были они от меня метров в 20. Я им закричал, чтобы они немедленно покинули место работы и зашли в здание ХЖТО. Сначала они от меня отмахнулись, но затем, после применения мною нецензурных выражений, не спеша зашли в здание. Я попытался спросить у них, как они оказались на загрязненной территории, кто их послал, есть ли у них дозиметры, и где еще они были. И получил удовлетворительный ответ, что «это не ваше дело».

Всего на ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в момент моего там пребывания работало около 100 различных организаций по самому широкому профилю работ. И если УС-605 было обеспечено персоналом дозиметрического контроля, приборами дозиметрического контроля (ДП-5) с пределами измерения в основном от 5 до 200 рентген в час, индивидуальными дозиметрами Д-2 и термолюминесцентными дозиметрами, то другие организации этого не имели. Мне трудно сказать, кто контролировал эти организации за полученной дозой облучения персонала.

Иногда ко мне обращались руководители от командированных организаций, просили дать им заряженные переносные дозиметры, затем в конце дня возвращали, записывали их показания.

В практике дозиметрического контроля ежедневно в начале рабочего дня, персоналу УС-605 на АЭС, выполняющему работы во 2-ои районе по возведению «саркофага», выдавались переносные дозиметры Д-2 и термолюминесцентные дозиметры. В конце рабочего дня переносные дозиметры типа Д-2 персонал сдавал на пункт дозиметрического контроля и данные дозиметристами регистрировались в специальном журнале в соответствии с фамилией. Это был предварительный учет дневной дозы облучения. Недостатком этих дозиметров был тот, что их показания зависели от энергии радиоактивного излучения, т.е. имели параметр «ход с жесткостью». Этот параметр на различных участках работ был разный, иногда отличался в разы. Кроме того, изменялся со снижением мощности доза гамма-излучения за счет сбора и вывоза радиоактивных изделий, дезактивации помещений, засыпкой территории землей.

В обязанность руководителя дозиметристов строительных районов входило еженедельное определение параметра «хода с жесткостью». За эталон брали прибор радиационной разведки типа ДП-5. По нему определялась мощность дозы, рентген в час. затем в это место помещался дозиметр Д-2, определялись его показания и по соотношению выводился коэффициент. Другого метода определения показаний Д-2 в зависимости от энергии излучения не было, хотя с точки зрения метрологии используемый метод не корректен.

Конечный результат в справке о дозе облучения, по окончании командировки, выдавался по результатам термолюминесцентных дозиметров. Суммарные результаты дозы облучения Д-2 и термолюминесцентных дозиметров, мягко говоря, не всегда совпадали. Справка о полученной дозе облучения в период 15.07.86г. по 05.10.86г. приведена в приложении.

Я уже упомянул о призванных на военную переподготовку военнообязанных различных национальностей, проживающих в республиках СССР. Часть из них плохо говорили по-русски. Как показал опыт работы, привлеченные для работ на строительство «саркофага» во 2-ом районе не в полном объеме выполняли требования радиационной безопасности. Например, курили на рабочих местах, газоэлектросварщики в «лепестках» проделывали отверстия для папиросы, неправильно надевали средства защиты органов дыхания (лепесток), а находясь в помещении ХЖТО вообще снимали лепестки, что было запрещено. Требование дозиметристов о защите органов дыхания во время нахождения ХЖТО игнорировались. Дело дошло до того, что к группе работников кавказкой национальности я допустил неординарные меры воздействия. Разъяренные работники прижали меня к стене с угрозой избиения. Вмешался их руководитель, меня защитил. Но с тем пор «лепестки» использовали. Как только меня увидят с обходом помещения раздавался возглас: «вон идет злой мужик», сразу невольно хватались за лицо на предмет с проверкой наличия «лепестка».

Несколько слов о доставке на рабочие места. Как уже упоминалось, нас ежедневно возили на АЭС за 120км. Автобусы проезжали в 30-ти километровую зону и через г.Чернобыль следовали на АЭС до специальной площадки. Здесь работники пересаживались на другие автобусы с проходом на другую площадку, куда они подходили, и далее следовали на АЭС. По окончании рабочей смены возврат тем же способом, но с одной добавкой. Автобусы, выходящие из 30-ти километровой зоны, проходили дезактивацию, а именно, персонал высаживался, автобусы отгонялись на специально оборудованную площадку, где их снаружи и ходовую часть обмывали струей воды из «брандспойта». Мойку вели специальные группы военных, одетых в непромокаемые костюмы. Следует отметить, что это происходило при плюсовой температуре воздуха за 30⁰С, яркое солнце. На этом этапе приходилось ждать до 2-х и более часов, пока дойдет очередь дезактивации «твоего» автобуса и дальнейшего следования к месту временного проживания «Голубые озера».

Лаборатория службы радиационного контроля в 1986г. размещалась в административном здании бывшего животноводческого совхоза. У здания на постаменте стояла фигура быка на задних ногах. Животных из совхоза куда-то дели. Как-то в здании объявился бывший директор совхоза. Он обратился с такой фразой: «Ребята, будьте добры, не трогайте бугая». Его обращение было вызвано тем, что неизвестные лица время от времени окрашивали светящейся краской определенные органы скульптуры быка. Мимо проходила автомобильная дорога, и в ночное время в свете фар окрашенные места рельефно выделялись. Практически ежедневно бывая в лаборатории, я обратил внимание, что по городу Чернобыль и в месте расположения лаборатории бродят бесхозные группы гусей, куры, петухи, свинья. Население было эвакуировано, но в оставшихся бесхозных усадьбах на деревьях висели поспевшие фрукты, ягоды. Растут овощи, всё указанное не подлежит использованию в пищу из-за радиоактивного загрязнения. Однако, в г.Чернобыль работало большое количество людей самых различных профессий и национальностей. Они указанное употребляли с большим удовольствием. Сам видел, как люди набивали карманы фруктами. К концу сентября гуси, куры, свиньи куда-то исчезли.

Работы по возведению «саркофага» подходили к завершению. В конце сентября было сделано верхнее перекрытие «саркофага», а именно, на стены «саркофага» уложили металлические трубы большого диаметра, а на них железобетонные плиты. Предстояла еще очень большая работа по герметизации «саркофага» и многое другое. На 2 октября был назначен митинг по случаю возведения конструкции «саркофага». Митинг проходил на площади в районе ХЖТО. Снимали митинг корреспонденты с вертолета. На площади, где происходил митинг, стоял передвижной кран «Демаг» с поднятой вверх стрелой (150м). В конце митинга вертолет зацепился винтом за стрелу крана, накренился и упал за машинным залом, по другую сторону от площади с митингующими. К началу прохождения митинга руководство 1-го и 2-го строительных районов сменилось. Районы были объединены в единый и его руководителем был назначен В.М. Пешков из ЮУУС Озерска. Митинг досрочно закончили. Виктор Михайлович на БТР срочно выехал в место падения вертолета. На дугой день на мой вопрос о вертолете он ответил, что вертолет разбился, в нем были 2 летчика и 2 фотокорреспондента. Наша месячная командировка затянулась на 2 месяца 10 дней. 5 октября 1986г. к нам прибыла замена, и мы с аэропорта «Борисполь» г. Киев вылетели в Челябинск. За время работы на ЧАЭС я получил официальную справку о дозе облучения 24, 5 рентгена. В марте 1988г. сформировалась очередная группа дозиметристов для работы на ЧАЭС. В нее вошли 4 человека лаборантов-дозиметристов. Мне позвонил начальник отдела РБ и ДК х/к «Маяк» А.Ф. Лызлов и настоятельно просил войти в состав группы для работы на ЧАЭС в должности начальника группы по учету доз облучения в составе отдела РБ ЧАЭС. К этому времени УС-605 было переименована в «Комплексную экспедицию института Курчатова». Изменились несколько и функции выполняемых работ. Больше отдавалось внимания научно-исследовательским работам. Я согласился на 2-х месячную командировку март-апрель. Прибыв в г. Киев, зарегистрировались и были отправлены автобусом в г.Чернобыль, т.е. по сравнению с 1986г. проживание командированных на ЧАЭС работников было передислоцировано в г.Чернобыль. Отдел радиационной безопасности был размещен в 3-х этажном здании средней школы г. Чернобыль. Школьные классы были приспособлены для проживания руководителей и их помощников, отдела радиационной безопасности «Комплексной экспедиции института Курчатова» и размещения ремонтных мастерских дозиметрического оборудования, лаборатории по учету облучения персонала, входящего в состав этой «экспедиции», складских помещений под приборы оснастку, склады материальных ценностей и многого другого. лаборатория по учету доз облучения была размещена в школьном классе, разделенном перегородкой из книжных шкафов на 2 части на большое и малое помещения. В большом помещении были размещены приборы контроля для измерения показаний термолюминесцентных дозиметров, их сортировки, дезактивации и рабочие места на 9 человек. В малой части были установлены 2 койки, стол и стулья, где жил я и мой помощник. Остальные 7 человек из состава группы жили в общежитии. Официальный рабочий день был с 8-00 часов утра до 18 часов вечера с перерывом на обед. У меня и моего помощника без ограничения, поскольку к нам обращались за выдачей и сдачей дозиметров и после 18 часов вечера. На посту группы я сменил работника ЦЗЛ х/к «Маяк» Шейкина.

В обязанности группы по учету персональных доз облучения входило: обработка, дезактивация и выдача дозиметров руководителям различных организаций по утвержденному списку, получение облученных дозиметров и их измерении. Учет персональных данных по нарастающему итогу. Выдача справок о дозе облучения персонала руководителям (по утвержденному списку и выдача справок этим руководителям на подчиненный персонал (по ФИО с указание дозы облучения) по окончании командировки или если доза облучения достигла 15 рентген (В 1986г. доза облучения для командированных была установлена 25 рентген, в 1988г. в 15 рентген). Ежедневно готовились справки о дозе облучения с отправкой, за подписью начальника отдела РБ, в ЦСУ СССР через управление «комплексной экспедиции».

Следует отметить, что в 1988г. г. Чернобыль, по сравнению с 1986г., преобразился. Была проведена дезактивация его территории, зданий, сооружений. Улицы заполнились автотранспортом, народом, особенно по утрам, в обеденный перерыв (12-14 часов), в вечернее время. В обеденный перерыв на улицах большие спешащие массы военнослужащих офицерского состава самых различных рангов. Зачастую с ревом сирен проносились кавалькады автомашин с руководящими работниками, в здании почты множество народа. Много народа, входящего и выходящего (в дневное время) в здание правительственной комиссии.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 Следующая ⇒