А. С. Пушкин. «Я помню чудное мгновенье» (1825)

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 4

«Я помню чудное мгновенье» (1825). Знакомство Пушкина с Керн состоялось в 1819 г. в доме президента Академии художеств А. Н. Оленина. Во второй раз они встретились через 6 лет, в Тригорском, куда Керн приезжала к своей родственнице П. А. Осиповой.

Образ «гения чистой красоты» был создан В. А. Жуковским (это его выражение), он является реминисценцией в творчестве А. С. Пушкина.

Шесть строф стихотворения – это и признание в любви, и исповедь лирического героя, и картина любовного переживания. Пушкин рассказывает о первой встрече с Керн («Передо мной явилась ты»), о времени, проведенном в петербургском свете («В тревоге шумной суеты»), о днях, проведенных в изгнании («В глуши, во мраке заточенья / Тянулись тихо дни мои…»). Для Пушкина – жизнелюба, нуждающегося в обществе, но живущего в одиночестве, появление Керн было импульсом к творчеству, толчком, разбудившим вдохновенье. Появление ее – это пробуждение души, воскрешение чувств, без которых невозможна жизнь: любви, надежды на счастье, радостного упоения миром, красотой, творчеством. Появление «гения чистой красоты» вызывает в душе поэта ощущение полноты жизни, гармонии, счастья. Вероятно, послание Керн было вызвано очень сильным, неожиданно нахлынувшим чувством, страстью. Чувство вызвало удивительный творческий подъем, который вылился в это стихотворение.

Композитор Глинка написал романс на эти стихи и посвятил его дочери А. П. Керн.

С именем Марии Раевской исследователи связывают элегию «На холмах Грузии лежит ночная мгла», написанную в 1829 году. Первый вариант стихотворения был создан гораздо раньше, но Пушкин значительно изменил текст.

I редакция	II редакция
Все тихо – на Кавказ идет ночная мгла, Восходят звезды надо мною…	На холмах Грузии лежит ночная мгла, Шумит Арагва предо мною…

Он подчеркивает в природе ночной Грузии совсем иные черты – не только мглу, но и шум горной реки, который становится фоном его лирических размышлений.

Основная тема этого стихотворения – светлая печаль, сопровождающая любовные переживания героя и его воспоминания. Лирический герой находится в разлуке со своей возлюбленной. Мы не знаем ничего об этой разлуке: может быть, она временная, может быть, любовь героя отвергнута и ему уже не суждено увидеть самую дорогую женщину. Но, как бы там ни было, герой испытывает счастье оттого, что любит ее:

И сердце вновь горит и любит – оттого,

Что не любить оно не может.

Одна из самых интересных пушкинских метафор заключена в этих строчках – «сердце вновь горит».

Любовь, таким образом, уподобляется солнцу, освещающему жизнь героя радостным, необходимым для жизни светом.

4 и 5 ст. ямб

А. С. Пушкин. «Андрей Шенье» (1825)

В стихотворении «Андрей Шенье» (1825) Пушкин размышляет не только о судьбе французского поэта, приветствовавшего свободу, но восстававшего против революционного террора, но и своей собственной. Когда умер император Александр I, у которого Пушкин был в опале, поэт написал другу Плетневу: «…я пророк, ей-богу пророк…». Пророчество заключалось в том, что Андрей Шенье предрекал смерть тирану, погубившему его. Теперь, когда собственный тиран, Александр I, освободил трон, у поэта затеплилась надежда вырваться на свободу. Самая значительная часть стихотворения – 40 стихов (от «Приветствую тебя, мое светило! » до «Так буря мрачная минет! ») воспринималась современниками как призыв к свободе. Стихотворение «Андрей Шенье» – вольнолюбивое по духу, оно вызывает ассоциации с другими пушкинскими стихами – «Вольность», «К Чаадаеву», фрагментами из драмы «Борис Годунов».

Пушкин стремился показать, что ход исторических событий может быть загадочен, превратен: жажда свободы может привести к тому, что будет повержен закон:

Мы свергнули царей. Убийцу с палачами

Избрали мы в цари.

О ужас! о позор!

– и пострадает желанная Свобода:

Но ты, священная свобода,

Богиня чистая, нет, – не виновна ты…

Всем содержанием своего стихотворения Пушкин подчеркивает мысль, что свобода и кровавая революция не одно и то же. Он верит в свободу, которая сможет очиститься от грязи лжетолкований и народ действительно обретет ее – тогда «буря мрачная минет». В свете событий 14 декабря 1825 г. оно прочитывалось революционно и могло стать для Пушкина причиной ареста и заточения в крепость. Пушкин вынужден был доказывать (и доказал), что стихотворение было написано за несколько месяцев до декабрьских событий. Дело кончилось тем, что решено было взять поэта под секретный полицейский надзор.

«Андрей Шенье» (1825) – написано незадолго до восстания декабристов. Оно посвящено Николаю Раевскому и открывается эпиграфом из стихотворения Шенье «Юная женщина»: «Но хоть и был я печальным пленником, все же моя лира пробуждалась». Эпиграф легко проецируется на жизнь Пушкина этого периода – он был пленником, находился в официальной ссылке.

Строфа стихотворения:

И час придет… и он уж недалек,

Падешь, тиран! Негодованье

Воспрянет наконец. Отечества роптанье

Разбудит утомленный рок

– вызвала особое недовольство и запрет цензуры, так как воспринималась современниками применительно к российской действительности. Фрагмент из стихотворения «Андрей Шенье» был принят как «Стихи на 14 декабря» и против Пушкина было возбуждено следственное дело – «за сочувствие к заговорщикам и сочинение возмутительных стихов».

А. С. Пушкин. «Пророк» (1826)

«Пророк» (1826 г.). В ночь с 3 на 4 сентября 1826 г. в Михайловское фельдъегерь привез Пушкину предписание выехать в Москву на беседу с царем. Пушкин ехал во дворец со сложными чувствами: он не знал, как будет встречен царем. Он вез с собой написанное в Михайловском стихотворение «Пророк» (по другой версии стихотворение было создано в дороге). Последнее четверостишие «Пророка» в основной текст стихотворения не вошло:

Восстань, восстань, пророк России!

В позорны ризы облекись

Иди и с вервием вкруг выи

К царю-губителю явись.

(«позорны ризы» – одежда осужденного на казнь, «выя» – шея, «вервие» – веревка)

Это четверостишие свидетельствует о том, что Пушкин был готов к неблагоприятному исходу разговора с царем. Содержание стихотворения является своеобразным поэтическим ответом Пушкина на события 14 декабря, а также размышлением его о назначении поэта.

Название «Пророк» не случайно, так как по религиозным представлениям, пророк – провозвестник, истолкователь, проводник воли богов, божества. Но библейский образ – это художественный прием, за аллегорией (иносказанием) и символикой чувствуются мысли Пушкина о высоком назначении поэта и поэзии. Для этой цели Пушкин использует славянизмы, христианско-мифологическую образность («горних ангелов», «виждь», «внемли», «влачился», «перстами», «зениц», «внял»). Поэт у Пушкина – носитель правды, воплощение высшей справедливости, он обладает всезнанием, высшей мудростью; ему понятны законы природы и людской жизни.

Пушкинский «Пророк» – стихотворение сюжетное, в нем есть действующие лица: поэт, шестикрылый серафим – ангел высшего чина, персонаж христианской мифологии, Бог.

Композиция стихотворения представляет собой три части: 1 – завязка, изображающая поэта, томимого «духовной жаждой» (неудовлетворенностью, душевной тоской), стоящего на перепутье. 2 часть рассказывает о становлении поэта-пророка. Шестикрылый серафим «к устам… приник и вырвал грешный мой язык, и празднословный, и лукавый» – у поэта не может быть такого языка. Его голос должен быть правдивым и мудрым, а сердце – горячим, искренним, открытым людям, любящим:

И он мне грудь рассек мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул.

Не просто и не легко быть поэтом-пророком. Чтобы им стать, надо отрешиться от всего мелочного, суетного, от сомнений и страха. Человеку очень тяжело дается преображение: жало змеи вложил серафим в его «замершие уста» «десницею (рукой) кровавой», «как труп в пустыне» лежал поэт. В заключительной части стихотворения (последнее четверостишие) поэт-пророк обретает силы и цель, которые дарует ему Господь («И Бога глас ко мне воззвал»).

4 и 3 ст. ямб

Цель поэта – заставлять волноваться человеческие сердца, пробуждать в людях лучшие чувства, «зажигать» огонь в душах людей, передавая им жар своего сердца.

Основная тема стихотворения – тема поэта и поэзии.

А. С. Пушкин. «Арион» (1827)

«Арион» – стихотворение написано 16 июля 1827 г. Исполнился год со дня казни вождей декабристского восстания, гибель которых Пушкин переживал очень тяжело. Его мысли и нашли отражение в «Арионе», в основу которого Пушкин положил мотивы древнегреческой легенды об Арионе – поэте и музыканте VII-VI вв. до нашей эры.

Читая стихотворение и сравнивая его с легендой, изложенной древнегреческим историком Геродотом, мы замечаем, что поэт существенно изменил миф: рядом с Арионом не враждебные корабельщики, а друзья:

Нас было много на челне…

Во время бури, о которой ничего не говорится в легенде, гибнут все пловцы, певец остается один – «на берег выброшен грозою». Если в легенде Ариона спасает дельфин – в пушкинском тексте певца спасает его чудесный поэтический дар.

Все отступления от мифа в пушкинском тексте логичны и последовательны: они приближают ситуацию стихотворения к русской действительности, к событиям 14 декабря 1825 г.

Пушкин создает прозрачный метафорический сюжет, который повествует об общественной жизни самого поэта. Через мифологический сюжет, через аллегорию (иносказание) Пушкин утверждает верность памяти друзей, их идеалам – вольности и уничтожения самовластья:

Я гимныпрежние пою…

Певец духовно близок своим спутникам, и когда «иные парус напрягали, другие дружно упирали в глубь мощны весла» – певец «беспечной веры полн, пловцам я пел…».

Происшедшее Пушкин изображает при помощи выразительного глагола «измял»:

Вдруг лоно волн

Измял с налету вихрь шумный…

Глагол показывает несоответствие «необъятной силы» моря и слабости перед ней пловцов на челне. Автор (Пушкин) понимает неизбежность поражения, бессилие противостоять стихии:

…погиб и кормчий, и пловец…

– так были повешены лидеры движения, разбросаны по тюрьмам и каторгам, поставлены под пули горцев рядовые декабристы.

3 ст. ямб

А. С. Пушкин. «Анчар» (1828)

«Анчар» (1828) – стихотворение философское, представляющее собою рассказ-притчу, рассказ-легенду с глубоким значением и общечеловеческой мыслью. Материалом для него послужило предание о древе яда, растущем на далеком острове Ява. С помощью этого предания Пушкин, вероятно, стремился выразить самые заветные мысли: об отношениях человека к власти, о роли зла в природе и человеческой жизни, о возможности (невозможности) свободы в человеческом обществе. Современники читали стихотворение как аллегорию, однозначно истолковывая образы произведения – и ядовитое дерево, и властного тирана, и раба. Пушкин вынужден был оправдываться. В письме Бенкендорфу он писал: «…обвинение в применениях и подразумениях не имеют ни грани, ни оправданий, если под словом дерево будут разуметь конституцию, а под словом стрела – самодержавие». Поэт был против прямолинейного, узкого толкования его произведения. Конечно, в стихотворении не могли не отразиться горькие впечатления Пушкина, так как он пережил смерть «друзей, товарищей» (о декабристах) и крушение надежд, связанных с новым царствованием. И все же содержание стихотворения глубже, а основной образ произведения (анчар) – не аллегория, а символ.

Почему современники Пушкина прочитывали стихотворение как аллегорию? Вероятно, потому, что образы ядовитого анчара и самовластья, российской тирании сливаются в стихотворении в единое целое, воплощают гибельные, чуждые человеку силы, и каждый просвещенный дворянин пушкинской эпохи чувствовал это.

3 ст. ямб ( – пиррихий)

Образы стихотворения символичны, потому что речь идет о неравноправии людей вообще, о том зле, которое создается этим неравноправием, об унижении человека человеком.

1-я часть стихотворения – описание страшного дерева, 2-я – рассказ о том, как «человека человек послал к анчару властным взглядом». Пушкин возмущается тем, что равные по природе существа – люди – в обществе неравны. Один – «непобедимый владыка», для которого человек ничто, другой – раб, подчиняющийся деспотической власти. Раб приносит хозяину яд, которым тот «напитал» «послушливые стрелы» и разослал соседям гибель. Рабство рождает рабство, безропотное подчинение приносит смерть и рабу, и новым жертвам владыки-деспота. Автор и сочувствует рабу – угнетение человека человеком недопустимо и противоестественно, и возмущается: «И тот послушно в путь потек / И к утру воротился с ядом».

⇐ Предыдущая 1 2 34