Критика понятия «причинность». «Отношения между идеями» и «факты».

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 12Следующая ⇒

Если на опыте, наблюдая одно явление, мы наблюдаем вместе с ним (или вслед за ним) и второе, - то мы можем придти к выводу, что первое явление есть причина второго. Например, мы наблюдаем вместе огонь и дым, холод и снег, свет солнца и тепло, - и заключаем, что они связаны причинно-следственной связью.

Но если взглянуть на это с позиции эмпирика (то есть, предполагая, что все, что мы знаем, мы знаем из опыта), то нужно будет заключить, что нам не дана причина наблюдаемых феноменов. Вот если бы предположить, что наш разум обладает чудесной способностью заглядывать за пределы наблюдаемых явлений в самую суть вещей! Тогда можно было бы говорить о знании им истинной причинно-следственной связи.

Позволю себе, комментирую Юма, вновь привести сравнение с картиной: на опыте дана только поверхность, только краски, только то, что нарисовано на картине. Нам не дана та структура, которая создает и поддерживает картину. Разум, основанный на опыте, не может (по Юму, по крайней мере) заглянуть в самую суть вещей и выяснить, как на самом деле все устроено. Понятие «причинно-следственной связи» молчаливо предполагает такую его способность.

Человеческий разум (человеческое восприятие) просто так устроено, что, пронаблюдав определенную последовательность феноменов достаточно большое количество раз, мы начинаем полагать, что между этими явлениями существует связь, связывающая их с необходимостью (жестко и однозначно). Мы начинаем полагать, что поняли, что за явлением А всегда должно следовать явление Б, что может быть только так, а иначе не возможно. А на самом деле, это реально наличествующее у нас, понятие «причинно-следственной связи» формируется в результате привычки (и у него нет других оснований).

Юм различает истины, которые могут быть даны человеческому разуму на два рода: 1) отношение между идеями и 2) факты. Пример истины первого рода: «квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов». Для того чтобы убедиться в истинности этого утверждения, разуму достаточно самого себя (он должен просто порассуждать и убедиться, что это так, и иначе быть не может). Истины математики и геометрии даны человеческому разуму с необходимостью (для того, чтобы их познать, разуму не нужен мир, теорема Пифагора верна, даже если в реальности не существовало ни одного треугольника, это просто – отношение между идеями).

Все же наши знания о мире, о внеположной сознанию реальности, - это истины факта. Все наше знание о мире, о вещах основано на понятии «причинности» (которое, как уже говорилось, не вполне обоснованно и корректно). Какие у нас основания утверждать, что Солнце взойдет завтра? Только те, что оно всходило до сих пор. В утверждении «Солнце завтра не взойдет» нет логического противоречия (это не невозможно), в то время как 2+2 совершенно точно не может равняться пяти, а квадрат не может быть круглым.

Просто оно до сих пор всходило, мы наблюдали именно такой порядок явлений. И наше знание о мире основывается на предположении, что этот обычный порядок явлений будет сохраняться и в дальнейшем.

До сих пор мир, данный нам на опыте, был упорядочен так-то и так-то. Наши познавательные способности не могут гарантировать, что этот обычный порядок явлений будет и дальше сохраняться (потому, что мы не знаем его последних оснований). Все наше знание о мире, согласно Юму, будет носить вероятностный характер (Солнце, скорее всего, взойдет завтра).

/Постойте, но мы же знаем, почему Солнце взойдет завтра! Потому что планета наша вращается вокруг своего светила по такой-то траектории, подчиняясь, как и другие планеты, закону движения небесных тел (закону гравитации).

А что такое научный закон (например, закон гравитации)? Ни что иное, как констатация последовательности явлений, которая наблюдается всегда (до сих пор наблюдалась). В самом законе не содержится внутренней необходимости, в силу которой, он бы всегда исполнялся, наука не растолковывает «почему? », она только описывает «как». Наука не объясняет явления (это невозможно, вопрос «что такое гравитация? » был бы некорректен), она лишь упорядочивает их/.

Согласно Юму, невозможно строгое естествознание; физика и другие связанные с ней науки всегда будут носить лишь вероятностный характер (основываться на допущении, что наблюдавшийся до сих пор порядок явлений будет сохраняться, но, не указывая на причину, почему он должен соблюдаться). Этот вывод из юмовской философии категорически не устроит в свое время Канта. Это послужит отправной точкой для создания кантовской системы: ответу на вопрос «как возможно строгое естествознание? » Кант посвятит свою «Критику чистого разума».

______________________

Итак, Юм доводит эмпиризм до логического конца. Понятие «субстанции» с его точки зрения бессмысленно вообще: как если мы говорим о «материальной субстанции», лежащей в основе воспринимаемых нашими органами чувств вещей, так и если мы говорим о «духовной субстанции», - лежащей в основе всех наших внутренних переживаний «душе». Мы не знаем вещей, каковы они есть сами по себе, мы знаем только вещи, как они даны на опыте. Мы не знаем себя, каковы мы есть по сути (и есть ли у нас эта суть), мы знаем только себя, как мы являемся себе в потоке времени.

Мы не знаем, есть ли мир, или он только кажется (существует ли такая вещь, как «внешний объект»). Впрочем, последнее Юма ничуть не беспокоит. Эксцентричность декартовского сомнения «а не есть ли весь этот видимый мир сон? », по существу, Юму оказывается чужда. Это сомнение возникает только у того, кто допускает, что может быть другая реальность, более подлинная, чем эта (этот мир может оказаться сном, только если мы имеем шанс от него проснуться) (такие сомнения могут возникнуть у «метафизика»). Юм же – прагматик (с его точки зрения: если человеческому восприятию дана лишь поверхность, то только она и существует).

Философия Юма отказывает человеческому разуму в его претензии знать суть чего-либо. Можно сказать, что философия Юма – это философски мотивированный отказ от философии (так как последняя, все же предполагает возможность для разума, так или иначе, заглядывать в суть вещей).

Эмпиризм, доведенный до логического конца, оказывается своего рода тупиком философии. Из этого тупика будет пытаться найти выход Кант. Но уже на совершенно других основаниях.

[1] " Но, оставляя в стороне подобного рода метафизиков, я решаюсь утверждать относительно остальных людей, что они суть не что иное, как связка или пучок (bundle or collection) различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении. Наши глаза не могут повернуться в глазницах без того, чтобы не изменились наши восприятия. Наша мысль еще более изменчива, чем зрение, а все остальные наши чувства и способности вносят свою долю в эти изменения, и нет такой душевной силы, которая оставалась бы неизменно тождественной, разве только на одно мгновение. Дух - нечто вроде театра, в котором выступают друг за другом различные восприятия; они проходят, возвращаются, исчезают и смешиваются друг с другом в бесконечно разнообразных положениях и сочетаниях. Собственно говоря, в духе нет простоты в любой данный момент и нет тождества в различные моменты, как бы ни велика была наша естественная склонность воображать подобную простоту и подобное тождество». Д. Юм, Трактат о человеческой природе /цит. По Д. Реале, Д. Антисери, Западная философия с древнейших времен до наших дней/.

Тема 15. Философия эпохи Просвещения.

В хронологическом плане Просвещение – это 18-й век. Но не совсем верно утверждать, что Эпоха Просвещения закончилась. Скорее, Просвещение – это определенный образ мысли (определенная модель культуры), которая сформировалась в 18-м веке и (в некотором смысле) продолжает существовать до сих пор.

Представители философии Просвещения: Вольтер (Франсуа Мари Аруэ) (1694-1778), Жан Жак Руссо (1712-1784), Дени Дидро (1714-1784), Жан Леон Д Аламбер (1717-1783), Жюльен Офре Ламетри (1709-1751), Клод Адриан Гельвеций (1715-1771), Поль Анри Гольбах (1723-1789).

Общая характеристика.

В теоретическом плане эпоха Просвещения является в значительной мере производной от философии 17-го века (это, по большому счету – эпоха талантливых, литературно одаренных популяризаторов).

В основе концепций философов Просвещения лежит декартовская онтология, декартовский взгляд на то, как устроена физическая вселенная.

А так же – локковская теория познания[1] (все они – эмпирики).

Девиз эпохи можно сформулировать так: «имей мужество пользоваться собственным разумом»[2]: у каждого человека достаточно разума для того, чтобы основывать свое поведение, свою жизненную стратегию на нем. Необходимо сделать так, чтобы на разуме (на самостоятельном размышлении) были основаны убеждения не у горстки интеллектуалов, а у всех людей. Народ нужно «просветить» (и просветители действительно много сделали на этом поприще).

С этой целью предпринимается грандиозный проект: Энциклопедия. Энциклопедий потом (в дальнейшем) будет много, но «Энциклопедия» (с большой буквы) - одна, та, которую написали просветители.

«Энциклопедия наук и ремесел» (под редакцией Дидро и Д Аламбера). Вышло 17 томов статей и 11 томов иллюстраций, теоретические статьи написаны философами, статьи, касающиеся тех, или иных практических вопросов – соответствующими профессионалами. Первое издание – дорогое, с большим количеством иллюстраций, последующие издания дешевле, так, чтобы их была в состоянии купить провинциальная интеллигенция. Энциклопедия, несомненно, оказала большое влияние на общество.

Отдельная тема – Просвещение и Французская революция. Одно и то же время – время борьбы с предрассудками, когда европейское человечество стремится избавиться от многовекового груза традиции и построить свою жизнь на разуме и время террора и жестоких диктатур… Ну что тут сказать? Очевидно, утверждать, что французские просветители и Французская революция никак не связаны, будет неверно. Очевидно, что если «имей мужество» и «опирайся только на собственный разум», то всякое может случиться….

Мыслители Просвещения – атеисты или деисты[3]. «Деистами» называют себя Вольтер, Руссо. Дидро называет себя то атеистом, то деистом. Ламетри, Гельвеций и Гольбах – атеисты. Что такое «деизм» станет ясно, если рассмотреть философию Вольтера.

Вольтер (Франсуа Мари Аруэ[4])

Вольтер практически каждое свое сочинение начинает с вопроса о Боге. То, что Бог существует, - пишет Вольтер, - является совершенно очевидным. Это ясно следует из опыта. Если мы видим, что какое-то существо (человек, животное) ведет себя разумно, то мы, естественно, приписываем ему разум. Но то же самое умозаключение мы можем проделать и с миром: он устроен разумно и красиво, и самым естественным будет предположить, что ему присуща активная разумная сила.

Надежнее всего, - продолжает Вольтер, - существование Бога доказал Ньютон, сформулировав свои законы природы.

Но что же Вольтер понимает под «Богом»? Разумное активное начало вселенной, внутренне присущее ей (как душа или разум присущи тому или иному конкретному живому существу). Какими-либо антропоморфными чертами, как считает Вольтер, его наделять нельзя. Он не похож на человека (люди так считают по своей глупости и ограниченности). Если бы лошади поклонялись Богу, - пишет Вольтер, - они поклонялись бы лошади.

Бог Вольтера – это скорее не некто, а нечто (разум мира, душа мира, а не некое отдельное существо). Вольтер так же находит бессмысленными рассуждения богословов о бестелесности и внемирности (трансцендентности) Бога. Ведь ничего бестелесного нам на опыте не дано. Бог же на опыте (по Вольтеру) дан: это - тот разумный порядок вселенной, который мы наблюдаем. С точки зрения ортодоксального христианства Вольтер растворяет Бога в чувственно воспринимаемом космосе.

И все это сочетается у Вольтера с яростным антиклерикализмом, с жесткой критикой религии как общественного института. Все существующие религии (мировые и не мировые) Вольтер называет «сектами». Нелепо думать, - пишет он, - что Бог предназначил к спасению представителей какой-то одной «секты» (другие же попадут в ад).

Как о величайшем зле Вольтер высказывается о религиозных войнах и религиозном фанатизме. Все атеисты вместе взятые за все время существования государства, - пишет он, - не причинили столько зла, сколько один год религиозной междоусобицы.

Человек религиозный Вольтеру явно не симпатичен. Он, прежде всего, занят исполнением ритуалов и правил. Он склонен ненавидеть того, кто поклоняется Богу иначе, чем он сам. Так что вряд ли у него останутся силы на то, чтобы относиться к другому человеку просто как к человеку (просто помогать ему, например, сочувствовать).

Ну а Бог Вольтера, как ясно из сказанного, не требует никакого поклонения, если, конечно же, не считать поклонением требование поступать разумно.

Если существование Бога столь очевидно (или в высшей степени вероятно), то почему на свете так много атеистов? Не по каким-либо теоретическим соображения люди становятся атеистами, - пишет Вольтер, - а потому, что в жизни много зла. Много страдания. Люди страдают (животные тоже), и нельзя понять, для чего, почему. Единственное, что мы можем заметить, - это что хорошие люди обычно страдают больше. В жизни много зла, и поэтому люди предпочитают не верить в Бога, чем верить и предполагать, что он все это допустил.

Как примирить наличие зла в мире с существованием благого Бога? Вольтер это делает так: 1) в мире существует добро (в виде разумно устроенной физической вселенной и в виде морального закона в моем сердце) – следовательно существует Бог; 2) в мире существует зло, - следовательно Бог не всесилен. «Как же, наконец, должен я созерцать Бога? Да как отца, не сумевшего сделать добро всем своим детям» [5].

О зле Вольтер пишет, что, очевидно оно для чего-то необходимо. Невозможно себе представить, чтобы что-то существовало случайно (полагает он). Вот и зло для чего-то нужно, просто мы не знаем для чего. Ничего более конкретного о причинах существования зла Вольтер не говорит.

Согласно Вольтеру, религия не является основанием морали. Наоборот, она человека портит. А моральный закон (или моральное чувство) – это тот «голос Бога», который звучит в человеке, не смотря на все навязанные ему извне обществом установления.

Итак, мы можем сказать, что такое деизм. Деизм – полагание Бога, как разумного и одушевленного начала, присущего материальной вселенной (без его персонификации и антропоморфизации). Деизм не предполагает какого-либо конкретного культа (религии).

Вольтер, который считает существование Бога чем-то само собой очевидным, тем не менее, весьма скептически относится к идее бессмертия души.

В вопросе о том, что такое душа, Вольтер опирается на Локка (на локковский эмпиризм). Наша душа, наше «я», как оно нам дано формируется по мере опыта. Мы становимся собой постепенно, с годами мы меняемся. И очень даже может быть, что душа наша начнет разрушаться еще раньше, чем тело.

Вольтер разбирает различные теории, различные варианты ответа на вопрос, что такое душа. И останавливается на самом простом: что души нет вообще. Души не существует, как некой отдельной субстанции, некой самостоятельно существующей сущности.

Эта теория, считает Вольтер, наиболее последовательно согласуется с опытом. Вольтер предлагает толковать «душу», как способность чувствовать и мыслить, присущую некоторым телам. Почему одни тела обладают этой способностью мыслить и чувствовать, а другие нет? Вольтер признается, что на этот вопрос он ответить не в состоянии. Но замечает, что мы не сделаем ситуацию ясней, если допустим существование еще одной субстанции, души (бестелесной, чувствующей и мыслящей сущности, каким-то образом (непонятно каким) связанной с данным телом).

Если душа – способность (чувствовать и мыслить), то нет ничего удивительного в том, что она формируется постепенно. Если же мы будем придерживаться традиционного взгляда на душу как на субстанцию, то нам придется отвечать на вопросы:

а) если душа существовала всегда, то где она провела бесчисленные тысячелетия до вселения в это тело; если человек проживает много жизней, он должен что-то помнить о предыдущих;

б) если душа сотворена Богом, то в какой именно момент? В момент нашего появления на свет? В момент зачатия?

Итак, душа - это способность (чувствовать и мыслить) присущая некоторым телам. Поэтому крайне маловероятно, чтобы мы могли жить вечно. Конечно, всесильный Бог мог бы сделать это, - пишет Вольтер. Но для этого ему вовсе не обязательно было создавать некую отдельную субстанцию (душу), достаточно было бы просто воссоздать человека во всей его конкретной телесности. Ну, а насчет того, что это реально происходит, Вольтер пишет: «позвольте мне усомниться! ».

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 9 101112 Следующая ⇒