Воспитание в красоте и радости

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 30Следующая ⇒

Екатерина приняла близко к сердцу дело воспитания девиц. Она часто ездила в Смольный не только по праздникам, но и в будни, зазывала воспитанниц к себе, и они ставили ей сценические сюрпризы.

По совету Вольтера Екатерина включила представления театральных пьес в программы учебно-воспитательных заведений. Пьесы для Смольного пришлось искать во французской литературе, в русской их было еще очень мало. Вольтер, а затем и Дидро обещали императрице написать комедии специально для девиц, но обещание свое так и не выполнили, пришлось писать самой Екатерине и Сумарокову.

Дидро сравнивает игру смолянок с исполнением лучших артистов и артисток французской сцены. Однако Дидро как тонкому педагогу прекрасная игра воспитанниц внушает некоторые опасения, так как исполняемые пьесы не вполне для них подходят, а постоянное участие в представлениях отвлекает воспитанниц от уроков и занятий и может привести к чрезмерному увлечению театром. Впоследствии эти опасения оправдались.

Екатерина была очень довольна ходом дел в Смольном. В письме к Вольтеру в 1772 г. она отзывалась о воспитанницах: «Они столь знают, что надо удивляться; они нравственны, но не мелочны, как монахини».

Первый выпуск Смольного института состоялся 30 августа 1776 г. Выпускалось всего 39 девиц. Восемь лучших учениц получили кроме медалей шифры (специальные знаки отличия). Пять из лучших были взяты ко двору императрицы. Образы этих живых, очаровательных, веселых молодых дам остались до нашего времени, запечатленные Левицким. Особое очарование этим девушкам придает то, что изображены они в театральных костюмах, в образах героев французской комедии.

«Рутина поглотила ее воспитанниц…»

Первый выпуск Воспитательного общества благородных девиц был действительно блестящим... Но очень тонка грань между настоящим просвещением и воспитанием и показной образованностью, манерностью, сентиментальной отрешенностью.

Будучи падкой на комплименты, Екатерина любила показывать девиц, щеголять ими. Вместо воспитания добродетельных жен и матерей стали воспитывать светских женщин.

К выработке манер прилагалось большое старание. В Смольном часто давались балы, на которые приглашались кадеты; зачастую кадеты вместе с девицами давали театральные представления. Раз в неделю по воскресеньям девочки публично танцевали. Екатерина сообщала Вольтеру о брате крымского султана Калге Султане, который каждое воскресенье повадился ездить смотреть эти танцы. Все эти любования и смотрины вредно сказывались как на самих девочках, так и на атмосфере в институте.

С другой стороны, часто посещая Смольный, Екатерина ни разу не присутствовала на экзаменах. В отчетах, предоставляемых членами совета, обычно давались самые лестные отзывы о знаниях и успехах учениц. Каждый протокол обычно удостоверял, что много воспитанниц достойны награды шифром.

И в результате основополагающий принцип развития и поощрения сменился принуждением и муштровкой, учение превратилось в «зубрежку». Хорошо учиться, по мнению одной из воспитанниц, – это «уметь хорошо болтать по-французски и делать книксены». Появилось понятие – особая «институтская складка», т. е. манера: «У нас был тихий и осторожный голос, воздушная и вместе с тем торопливая походка, движения и спокойные и робкие. Яркая краска беспрестанно разливалась на наши щеках, а приседая, мы наклоняли голову с неподражаемой скромностью». Вот тогда-то и появилось ироничное «институтка».

В конце концов, Екатерина и сама увидела, что из Смольного не получилось того, что было задумано. Была составлена комиссия, проведены изменения в программе. Смольный должен был стать по преимуществу учебным заведением. Однако в царствование Екатерины новый план еще не выполнялся в полной мере.

В XIX в. Смольный институт становится все более замкнутым, привилегированным учебным заведением, в котором воспитанницам прививались светские манеры, набожность, сентиментальность и преклонение перед царской фамилией. В 1859 г. инспектором классов был назначен К. Д. Ушинский, который провел прогрессивную реорганизацию процесса обучения (ввел педагогический класс, новый учебный план, предметные уроки, опыты по физике). Однако в результате предательства и доносов К. Д. Ушинский принужден был оставить Смольный, его реформы были аннулированы и вплоть до 1917 г. институт оставался одним из наиболее консервативных учебных заведений.

«Русского семейного быта, сложившегося веками, не удалось пересоздать смолянкам, не знавшим жизни, непрактичным и наивным. Надежды Екатерины II на «новую породу» людей не сбывались, – рутина поглотила ее воспитанниц», – так оценивали Смольный спустя 150 лет после его создания.

От институтки к новому женскому образу

Но главное все же было сделано: «Затронут был самый главный вопрос, указана нравственная задача школы, поставлен идеал общественной пользы и человеческого достоинства, – в первый раз заявлена необходимость правильного женского образования». «Новая порода» людей, значительно отличавшаяся от прочего русского общества, была создана, и это было признано самим обществом. Впервые в русской семье появляются образованные женщины, которые внесли в убежище дедовских предрассудков струю нового света и воздуха – новые здоровые и гуманные начала способствовали возникновению интереса к вопросам воспитания и пробуждали стремление к подражанию. Идея женского воспитания и положительный опыт были использованы во вновь образующихся гимназиях, а затем и в создании женского университета – Высших женских курсах (Бестужевских). Ни в одной стране мира правительство не уделяло столько внимания женскому воспитанию – это неоспоримый факт.

Попробуем представить себе тот идеальный образ Дамы, матери нового поколения людей, о котором мечтали Екатерина и И. И. Бецкой, который увидели просвещенные европейцы в смолянках. Прежде всего, она была носительницей идеала благородства и чистоты, верила в то, что этот идеал осуществим, несмотря на невзгоды и тяготы реальной жизни, принимая их стойко, без ропота и озлобления. В обществе она была веселой и непринужденной, поражала изящным вкусом и ярким воображением, остроумной речью, развитостью и обаянием «изящного ума». Она является примером для подражания другим. Все эти черты мы находим у лучших смолянок – Нелидовой, Ржевской, Плещеевой...

Впоследствии как домашнее, так и частное воспитание ориентировалось на этот образ, на этот идеал. И уже женщины и девушки
1820-х годов в значительной мере создавали общую нравственную атмосферу русского общества, они смогли внести в него новые идеи, новые стремления. Они читали Вольтера, Руссо, Гете, одновременно постигая идеалы любви, верности, отдачи, нравственного долга женщины перед детьми, мужем и обществом. Среди них были придворные дамы, писательницы, воспитательницы, хозяйки аристократических салонов и оставшиеся неизвестными матери и жены, – все они вносили в среду, в которую возвращались после института, что-то новое, яркое, живое. Появляется новый женский образ, который становится реальностью. Те, кого называли «мечтательницы нежные», воспитали героическое поколение жен декабристов. Они задали высокую духовную планку и оказали колоссальное воздействие на формирование не только русского женского характера; в их литературных и музыкальных салонах находили вдохновение те, кто в будущем составил цвет русской культуры, – Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Толстой...

Удивительно, но до сих пор в отдаленном уголке нашего сердца живет этот светлый образ Дамы начала XIX века, а порой при звуках старинного романса, при взгляде на портрет в душе возникает что-то похожее на воспоминание о возвышенном, благородном. И уже без иронии мы воспринимаем объявления о приеме в «институт благородных девиц»[5].

ВОСПИТАТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА ЦАРСКОСЕЛЬСКОГО ЛИЦЕЯ

ПО МАТЕРИАЛАМ СТАТЬИ:

ЗМЕЕВ В. А.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒