Психологическая инкапсуляция

В подростковом возрасте тенденция к уходу от деятель­ности порождает самосознание одиночки, непонятого окру­жающими и далекого от их интересов и устремлений (оно и составляет сущность психологического профиля при скла­дывающемся синдроме психологической инкапсуляции). Ос-

новной особенностью деятельности подростка становится отсутствие содержательного общения со сверстниками. Со­циальное окружение воспринимает подростка как «стран­ного», поддерживая тем самым его специфическое самосоз­нание.

Психологическая инкапсуляция по своей структуре очень близка к уходу от деятельности. Происходит лишь изменение акцентов: если раньше центральной особенностью поведения была пассивность в учебной деятельности, то теперь ею стано­вится пассивность в сфере общения. Это изменение акцентов определяется возрастным изменением ведущей деятельности: от учебной к «социальной» (межличностному общению со сверстниками) (см. рис. 5).

 

 

Рис. 5. Схема развития психологической инкапсуляции

У подростка с психологической инкапсуляцией потреб­ность в общении со сверстниками столь же высока, как и у любого другого подростка (этот синдром ни в малейшей сте­пени не предполагает подлинной аутизации). Неудовлетво­ренность этой потребности приводит к развитию депрессив­ных тенденций, хотя далеко не столь выраженных, как при тотальном регрессе. Защитную роль продолжает играть ком­пенсаторное фантазирование, которое, разумеется, не может заменить собой реального удовлетворения потребности, но, тем не менее, существенно снижает психотравмирующий эф­фект фрустрации.

Вике Д. 13 лет. Ее родители разведены, девочка жи­вет вдвоем с мамой. По маминым словам, она часто пла­чет. Настроение неустойчивое, чаще – сниженное.

У Вики нет подруг, и в свободное время она, как утверж­дает мама, либо смотрит телевизор, либо «слоняется без дела».

Психологическое обследование показало, что уровень умственного развития Вики полностью соответствует ее возрасту. У Вики высока потребность в эмоциональном общении и во внимании окружающих. Эта потребность остается неудовлетворенной из-за того, что девочка не владеет средствами общения. Она не умеет знакомиться с новыми людьми, поддерживать разговор в манере, при­нятой среди ее сверстниц, и т. п.

Вика даже не пытается с кем-либо общаться, так как заранее ожидает неудачи. Мать также не уделяет де­вочке достаточного внимания, поскольку сосредоточе­на на своих переживаниях, связанных с неудавшейся личной жизнью. У Вики повышен уровень тревожнос­ти. По-видимому, первичной причиной его повышения стал развод родителей, однако существенную роль иг­рает также неудовлетворенность потребности в обще­нии и во внимании к себе. Эмоциональная лабильность и высокая сензитивность девочки существенно влияют на сохранение состояния психологического диском­форта.

Система психологической защиты Вики основана на компенсаторном фантазировании, которое предоставля­ет ей возможность иллюзорного разрешения любых ее проблем. Вследствие этого она не предпринимает ника­ких попыток их реального разрешения и постоянно со­храняет пассивность.

Этот случай демонстрирует ситуацию, когда первичным ис­точником повышения уровня тревоги являются сложности в се­мейных отношениях. Тревожность в сочетании с высокой потребностью в эмоциональном общении и во внимании окру­жающих приводит к формированию синдрома психологичес­кой инкапсуляции.

4.4. НЕГАТИВНОЕ И ПОЗИТИВНОЕ САМОПРЕДЪЯВЛЕНИЕ

Негативное самопредъявление

В дошкольном или младшем школьном возрасте у детей с особенно высокой потребностью во внимании к себе (т. е. с яр­ко выраженной демонстративностью) часто складывается психологический синдром негативного самопредъявления. Его главное проявление состоит в том, что ребенок привлекает к се­бе внимание окружающих с помощью нарушения социальных норм. В этом и состоит основная особенность его деятельнос­ти. Негативное самопредъявление складывается вследствие невозможности найти другие способы удовлетворения особо высокой потребности во внимании к себе.

Позиция младшего школьника с негативным самопредъяв­лением – это позиция «ужасного ребенка», которого окружающие замечают лишь постольку, поскольку он их раз­дражает и возмущает. Эта позиция и становится центральной чертой психологического профиля ребенка с негативным са­мопредъявлением. Взрослые своим поведением поддерживают это представление, чем и обеспечивается реакция социально­го окружения, замыкающая положительную обратную связь. Схема развития этого психологического синдрома приведе­на на рис. 6.

 

 

Рис. 6. Схема развития негативного самопредъявления

Дмитрию В. 9 лет. Он единственный ребенок в семье. По словам родителей, Дима рос избалованным мальчи­ком и до пятилетнего возраста был окружен вниманием

всей семьи, включавшей бабушку и дедушку. После раз­мена квартиры контакты с бабушкой и дедушкой стали редкими. Родители Димы большую часть времени прово­дят на работе, поэтому мальчик оказался предоставлен самому себе. Его школьные успехи удовлетворительны, но не столь высоки, чтобы они могли обеспечить ему за­метное положение в школе.

Родители жалуются на высокую конфликтность Димы, негативизм и грубость. По словам мамы, «он ведет себя так, как будто хочет, чтобы его все время ругали и нака­зывали. Знает, что накажут, и все равно делает». Сход­ное поведение наблюдается и в школе. Попытки учителей воздействовать на Диму не приводят к улучшению его поведения. Вместе с тем, он не нарушает наиболее значи­мых социальных норм: дерется не больше других мальчи­ков, не ворует, не портит чужих вещей (подобные формы поведения мы увидим в одном из следующих подразде­лов, у детей с другим психологическим синдромом — со­циальной дезориентацией).

Психологическое обследование показало, что у Дмит­рия очень высок уровень демонстративности (потребно­сти во внимании к себе). Вместе с тем, он не обладает никакими особыми способностями (или почему-либо не имеет возможности их реализовать), у него нет серьез­ных достижений ни в одной области. Из-за этого он не может удовлетворить потребность во внимании окружа­ющих с помощью социально принятых способов, напри­мер, став лучшим учеником в классе. Ему пришлось выбрать другой путь: его демонстративность находит выражение в сознательном нарушении правил поведения. Он давно обнаружил, что это безотказное средство при­влечь к себе внимание. Разумеется, таким способом не заслужишь похвал, однако демонстративному ребенку получать внимание даже в негативных формах намного приятнее, чем ощущать свою полную незаметность и не-интересность для окружающих.

Мальчик чувствителен к социальным нормам, так что его грубость и другие негативные проявления не могут быть следствием их чисто случайного, непреднамерен­ного нарушения. Они используются им как способ при­влечь внимание к себе и к. своим эмоциональным пробле­мам. Дима чувствует себя одиноким и не удовлетворен своими отношениями с родителями. Друзей в классе у него нет.

На этом примере хорошо прослеживается обычная для не­гативного самопредъявления история развития. В раннем воз­расте ребенок воспитывался в атмосфере повышенного внимания со стороны окружающих. По-видимому, у него не были вовремя сформированы содержательные формы дело­вого общения со взрослыми. По терминологии М. И. Лисиной, деловое общение — это общение в ходе какой-либо деятель­ности: игры, рисования, действий с простейшими орудиями и т. п. У Димы же общение оставалось преимущественно не­посредственным: в форме самодемонстрации ребенка и ответ­ных восторгов взрослых. Это часто происходит с детьми, воспитываемыми в основном бабушками и дедушками, кото­рым, в силу возрастного снижения активности, подчас быва­ет трудно наладить с ребенком подлинно деловой контакт. В дошкольном возрасте повышенная демонстративность, как это обычно и бывает, проявлялась в форме избалованности, капризности.

Потребность в постоянном внимании окружающих успела у Димы стойко зафиксироваться. В результате изменения ус­ловий жизни она оказалась фрустрирована (не удовлетворе­на). Содержательная деятельность по ее удовлетворению не была сформирована. Так сложились типичные предпосылки к возникновению психологического синдрома негативного самопредъявления. Далее этот синдром закрепился по механиз­му, описанному выше.

И родители, и школьная учительница подтверждают пра­вильность избранной мальчиком тактики: они непрерывно делают ему замечания, читают нотации, т. е. в ответ на нарушение им правил поведения удовлетворяют его потребность во внима­нии к себе. Иногда они и сами замечают, что тут что-то не так. Не зря же мама восклицает: «Он как будто нарочно ведет себя так, чтобы его все время ругали! » В этой фразе только два лиш­них слова: «как будто». Дима именно нарочно, нарочито ведет себя так, чтобы его ругали. Иначе его вовсе не замечают, а это для него гораздо страшнее.

Парадоксальным образом те формы обращения, которые взрослые используют для наказания, оказываются для ребен­ка поощрением. Истинным наказанием является только ли­шение внимания. Любые же эмоциональные проявления взрослого, адресованные ребенку, воспринимаются им как бе­зусловная ценность, независимо от того, выступают ли они в положительной форме (похвала, одобрение, улыбка) или в отрицательной (замечания, наказания, крик, ругань). До­биться положительной реакции труднее, чем отрицательной. Дима, как и другие дети с негативным самопредъявлением, избрал простейший путь, а отрицательные реакции взрослых служат подкреплением его провоцирующего демонстратив­ного поведения.

Наблюдающиеся у Димы трудности в общении со сверст­никами типичны для младших школьников с негативным са­мопредъявлением. Это связано с тем, что в этом возрасте (особенно в начале этого периода) большинство учеников ори­ентируется на оценку учителя. Порицания, постоянно полу­чаемые ребенком с негативным самопредъявлением, часто приводят к его отрицательной оценке также соучениками, принимающими оценку учителя. Позднее (в предподростковом возрасте) нередки становятся случаи, когда ребенок с не­гативным самопредъявлением, напротив, воспринимается сверстниками как «герой» и имеет среди них весьма высокий статус. Это происходит, если ученики не идентифицируются с оценками учителя, если отношения учителя с классом кон­фликтны.

Позитивное самопредъявление

Синдром позитивного самопредъявления близок к синдро­му негативного самопредъявления с тем отличием, что в этом случае внимание привлекается не посредством нарушения пра­вил, а, напротив, посредством их подчеркнутого соблюдения. Для младшего школьника с позитивным самопредъявлением характерна позиция «образцового ученика».

Вполне возможно (и даже довольно распространено) пара­доксальное сочетание у одного и того же ребенка элементов как негативного, так и позитивного самопредъявления. Эти психологические синдромы, несмотря на их внешнюю проти­воположность, очень близки между собой. Оба они характер­ны для детей с особенно высокой потребностью во внимании к себе со стороны окружающих. Они полярно различаются по внешним формам поведения, но в их основе лежит один и тот же общий психологический склад (см. рис. 7).

 

 

Рис. 7. Схема развития позитивного самопредъявления

Ребенок с позитивным самопредъявлением не забывает го­ворить «спасибо » и «пожалуйста », вежливо здороваться и про­щаться. Изображая «идеальногоребенка», «пай-мальчика»или «пай-девочку», он добивается практически того же, чего ребе­нок с негативным самопредъявлением — изображая «ужасно­го хулигана». Разумеется, формы внимания, получаемого при позитивном самопредъявлении, более привлекательны, так как оно при этом проявляется в похвалах, восхищении и умилении взрослых.

Дети с позитивным самопредъявлением почти никогда не попадают к психологу по направлению учителя. Однако таких детей нередко приводят на консультацию родители. Дело в том, что во многих случаях позиция «идеального ребенка » удержи­вается только в социальных ситуациях, тогда как в домашней жизни ребенок может быть совершенно невыносим. Причина того, что в домашней жизни ребенок перестает играть роль «образцового мальчика» или «образцовой девочки» состоит в том, что родители, привыкнув к хорошему поведению, начи­нают считать его нормой и перестают обращать на него внима­ние. Чтобы вернуть себе их внимание, ребенку приходится прибегать к другим средствам – например, заимствованным из арсенала негативного самопредъявления.

Приведем пример ребенка с сочетанием позитивного и не­гативного самопредъявления.

Антону Б. 8 лет. Мама жалуется, что дома он все вре­мя делает что-нибудь недозволенное. Впрочем, наруше­ния не выглядят особенно серьезными. На просьбу психолога привести какой-либо пример она ответила: «Например, примется вырезать из бумаги салфетки в большой комнате. Намусорит по всему полу как раз пе­ред приходом гостей, хотя я ему сто раз говорила, чтобы он это делал у себя в детской. Или над собакой начнет издеваться, а ведь мы по его просьбе ее и взяли. А может уйти гулять, когда я ему запретила ».

Вместе с тем, мама отмечает, что поведение Антона очень различно в разных ситуациях. Как она сообщила, «в гостях или в каком-нибудь новом месте, как у вас, он – просто ангел. В школе тоже его хвалят. А вот дома он невыносим».

Пока психолог беседовал с матерью мальчика, Антон, ожидавший в соседней комнате, трижды заглядывал* ка­бинет со словами: «Простите, Вы еще не закончили? Я уже устал ждать». Получив ответ, что ему придется еще не­много подождать, он с покорным вздохом выходил из кабинета. В руках у него при этом была книга, которую он сам выбрал на полке: энциклопедический том «История земли ». По-видимому, она должна была доказать, что Антон – образцовый мальчик, любящий чтение и инте­ресующийся науками.

В результате психологического обследования подтвер­дилось впечатление о высокой демонстративности Анто­на, полученное в наблюдениях. Обнаружилась также высокая конформность, типичная для синдрома позитив­ного самопредъявления (хотя и не являющаяся обяза­тельным признаком). У мальчика оказался весьма высок уровень умственного развития, что позволяет ему и в школе привлекать к себе внимание позитивными спосо­бами, выступая в роли отличника.

Сочетание позитивного самопредъявления с негативным облегчается тем, что центральным моментом в обоих этих синдромах является именно самопредъявление, то есть по­стоянное исполнение какой-либо роли, характерное для демонстративной личности. То, какой будет эта роль в каж­дый конкретный момент, зависит от ситуации. Вместе с тем, позитивное самопредъявление не обязательно требует столь ярко выраженной демонстративности как негативное. В этом случае усилия окружающих прямо (а не косвенно, как при негативном самопредъявлении) направлены на под­держание соответствующих форм поведения, поэтому даже довольно умеренной демонстративности достаточно для их закрепления.

У детей с позитивным самопредъявлением нередко возни­кают трудности в общении со сверстниками. Если в классе от­сутствует принятие оценок учителя, а тем более если отноше­ния с ним конфликтны (что часто бывает в подростковом возрасте, а иногда и в конце младшего школьного), то ребенок с позитивным самопредъявлением вызывает у одноклассников отрицательное отношение. Таким образом, ситуации, приво­дящие к трудностям в общении у детей с позитивным и с нега­тивным самопредъявлением, противоположны.

4.5. ДЕМОНСТРАТИВНЫЙ НИГИЛИЗМ И ГИПЕРСОЦИАЛЬНОСТЬ

Демонстративный нигилизм

В подростковом возрасте у ребенка с негативным самопредъявлением, как правило, складывается самосознание «нигилиста », чья заметность в обществе достигается экстравагантностью и демонстративным противопоставлением себя окружающим; Отсюда и происходит название этого синдрома в его подростковом варианте – демонстративный нигилизм. Оно отражает как психологический облик, так и особенности деятельности подростка. Реакция социального окружения, не замечающего ничего, кроме эпатажных проявлений «нигилиста », способству­ет фиксации специфических особенностей его самосознания.

Наташе К. 15 лет. Родители жалуются на вызывающее поведение девочки, нежелание учиться. Наташа пришла на консультацию ярко накрашенная. В носу у нее было кольцо, на руках – несколько «фенечек» (самодельных браслетов). Волосы выкрашены в розовый цвет. В ответ на вопрос психолога, к какой неформальной группе она принадлежит, девочка гордо ответила, что она – сама по себе и ни с какими «неформалами» иметь дела не хочет. Свой внешний вид она объяснила поисками своего соб­ственного стиля: «Я не хочу быть ни на кого похожей. Я – такая, какая есть».

Первоначально Наташа была негативно настроена по отношению к психологическому обследованию. Однако интерес к ее взглядам и образу мыслей, проявленный пси­хологом, побудил ее вступить в контакт. В дальнейшем она охотно выполняла предложенные задания, с удоволь­ствием беседовала о себе и о своих отношениях с роди­телями и сверстниками.

Психологическое обследование показало, что у Ната­ши очень высок уровень демонстративности. Самооценка неустойчива. Весьма значима проблема взаимоотноше­ний с противоположным полом (что вполне обычно для ее возраста). Стремление к внешней экстравагантности со­четается с низким уровнем оригинальности мышления. Наташа считает себя художественно одаренной девочкой (она занимается в изостудии). В действительности ее ри­сунки банальны и мало выразительны, хотя технически хорошо выполнены. Наташа пользуется популярностью в своей компании, но ее отношения с подругами высоко конфликтны. Несколько раз она предпринимала попыт­ки завязать отношения с мальчиками, но эти отношения очень быстро расстраивались.

Проблемы установления устойчивых взаимоотношений со сверстниками типичны для подростков с демонстративным ни­гилизмом. Обычно для них самих эти проблемы гораздо более значимы, чем сложности во взаимоотношениях со взрослыми. Взрослых же (родителей, учителей), как правило, намного боль­ше беспокоят внешние нигилистические проявления: курение, неуважительное отношение к старшим, вызывающий внешний вид подростка. О его переживаниях взрослые часто даже не догадываются, хотя беспокоящие их внешние проявления — это и есть выбранный ребенком способ решить свои внутрен­ние проблемы (почти всегда неудачный).

Диагностика демонстративного нигилизма основана при­мерно на том же сочетании признаков, что и диагностика негативного самопредъявления. Отличия, в основном, опреде­ляются наличием специфически подростковых проявлений (см. рис. 8).

 

 

Рис. 8. Схема развития демонстративного нигилизма

Гиперсоциальность

В подростковом возрасте психологический синдром позитив­ного самопредъявления имеет тенденцию сменяться гиперсоци­альностью. Она характеризуется самосознанием «образцового члена общества »(основная особенность психологического про­филя) и внешне высоко конформным поведением (основная осо­бенность деятельности) (см. рис. 9). Вместе с тем, часто наблюдается парадоксальное вкрапление в этот образ элемен­тов демонстративного нигилизма.

 

 

 

 

Рис. 9. Схема развития гиперсоциальности

Подростки с гиперсоциальностью редко попадают к психо­логу, так как обычно и общество, и родители только привет­ствуют установку на гиперсоциальное поведение. Однако в некоторых случаях возникают проблемы, связанные с попыт­кой ребенка адаптироваться не к тем слоям общества, которые принимаются его родителями. Например, подобные проблемы могут возникнуть в ситуации эмиграции.

Марине Д. 12 лет. Родители обратились за консуль­тацией с жалобой на то, что они не имеют контакта с девочкой и не могут влиять на ее установки и пове­дение. Семья два года назад эмигрировала из России в Израиль. Родители Марины общаются только с дру­гими эмигрантами из России. Сама Марина, напротив, с самого начала жизни в стране пыталась контактиро­вать с коренными израильтянами. Примерно через год ей удалось войти в компанию, где она была единствен­ной эмигранткой. Этот успех побудил ее окончатель-

но прекратить контакты с какими-либо эмигрантами из России.

Марина говорит только на иврите и пытается запре­щать родителям говорить по-русски на улице и в публич­ных местах. Поскольку они почти не говорят на иврите, практически она запрещает им говорить вообще. В ре­зультате они почти никуда с ней не ходят. Марина любит ходить в гости к своим израильским подругам, но к себе их не приглашает, поскольку стесняется своей квартиры и своих родителей.

Во время общения с психологом Марина утверж­дала, что плохо помнит русский язык, поэтому об­следование проводилось на иврите. Однако периоди­чески приходилось давать пояснения на русском языке, который в действительности девочка знает намного лучше, чем иврит. Обследование показало, что у Марины высок уровень демонстративности. Самооценка снижена. Проявляются конформные ус­тановки. Имеется представление о превосходстве коренных израильтян над эмигрантами, побуждаю­щее девочку бороться за статус «настоящей израиль­тянки». Эти попытки встречают полное одобрение в группе, к которой она принадлежит, но препятству­ют общению с эмигрантами (прежде всего, с ее соб­ственной семьей).

4.6. СОЦИАЛЬНАЯ ДЕЗОРИЕНТАЦИЯ И ОТВЕРЖЕННОСТЬ

Социальная дезориентация

Этот психологический синдром возникает в результате рез­кого изменения условий жизни ребенка. Наиболее частая при­чина такого изменения — поступление в школу. Для детей, которые до школы воспитывались только дома, изменение оказывается более резким, чем для тех, кто посещал детский сад, поэтому у них социальная дезориентация встречается чаще.

Иногда синдром социальной дезориентации складывается еще в дошкольном возрасте, в связи с поступлением ребенка в детский сад. Нередко его возникновение бывает вызвано пе­реездом в другой город или другую страну. Чем сильнее изме­нение условий жизни, тем более вероятно возникновение этого психологического синдрома. Масштаб изменений, в свою оче­редь, определяется степенью различий между прежним и но­вым местом жительства. Так, переезд из деревни в большой город или наоборот скорее приведет к социальной дезориен­тации, чем переезд из одного большого города в другой или из одной деревни в другую.

Социальная дезориентация возникает отнюдь не у всех де­тей, чьи условия жизни резко изменились. Она появляется в тех случаях, когда понижена чувствительность ребенка к соци­альным нормам. В отличие от этого, есть дети с высоким общим уровнем социализированности. Они достаточно легко встраи­ваются в новую жизнь, быстро начинают чувствовать новые тре­бования, предъявляемые к ним, и новые ожидания окружающих. При пониженной чувствительности к социальным нормам един­ственное, что ребенок замечает, — это отмену тех или иных ог­раничений, имевшихся ранее. Появления новых ограничений он не осознает. Позиция школьника с социальной дезориентацией недифференцирована, поскольку ребенок не осознает норм и правил, определяющих школьную жизнь.

Основной особенностью психологического профиля детей с социальной дезориентацией является недостаточная иерархизация социальных норм. Из-за этого относительно часты нарушения весьма значимых норм (мелкое воровство, ванда­лизм и т. п.), что составляет основную особенность деятель­ности этих детей. Реакция окружающих исходит из их представления о сознательном нарушении норм. Это делает ее неадекватной реальности, что еще больше «запутывает» ребен­ка, усиливая его дезориентированность. Схема развития соци­альной дезориентации представлена на рис. 10.

 

 

Рис. 10. Схема развития социальной дезориентации

Благодатной почвой для социальной дезориентации стано­вятся гипертимный склад личности, импульсивность и гиперак­тивность, резко повышающие частоту столкновений ребенка с социальными нормами. Импульсивность — это склонность к совершению необдуманных действий. Их причиной становят­ся случайные внешние обстоятельства или столь же случайные собственные мысли и эмоции. Планирование действий и само­контроль отсутствуют (или, по меньшей мере, недостаточно сформированы). Повышенная импульсивность может быть следствием как неврологических нарушений, так и педагоги­ческих просчетов (избалованности, чрезмерной опеки). При­ведем пример.

Боре Р. 9 лет. Родители привели его к психологу с жа­лобой на многочисленные нарушения норм поведения дома и особенно в школе. Несколько раз он использо­вал в драках подвернувшиеся под руку палки (правда, все эти драки в итоге окончились бескровно). В классе неоднократно совершал мелкие кражи: похищал из чу­жих пеналов ручки, карандаши, ластики. Дома Боря как-то устроил небольшой поджог (не нанесший, по сча­стью, существенного урона). Последнее его «прегреше­ние» состоит в том, что он изрезал ножницами свитер на своем однокласснике.

Боря – хрупкий сероглазый мальчик. Он держится открыто и доброжелательно. Историю с изрезанным сви­тером объясняет просто: у него оказались ножницы, а сосед был в красивом свитере – вот ему и стало интерес­но вырезать из него кусочек. Все попытки выяснить у Борипричины его проступков наталкиваются на реакцию типа: «так вышло», «так получилось», «не знаю, почему». В дальнейшей беседе выясняется, что, по его мнению, к нему, Боре, все придираются. Других мальчиков не ру­гают, хотя они тоже шалят, а его всегда ругают и даже хотят перевести в школу для хулиганов. А он ничего осо­бенного не делает – он такой же, как все.

Психологическое обследование показывает, что ин­теллект у Бори нормальный, даже чуть выше среднего возрастного уровня. У мальчика понижена чувствитель­ность к социальным нормам, а главное – отсутствует понимание их иерархии, относительной значимости раз­ных норм. Для него рядоположены правила типа «нельзя вертеться на уроке» и «нельзя бить палкой по голове од­ноклассника за то, что он тебя дразнил».

В детстве Боря был болезненным мальчиком, и в детс­кий сад его не отдавали. Нормы школьной жизни оказались для него совершенно незнакомыми и непривычными, и у него с первого же класса начались нарушения поведения.

Как правило, взрослые не понимают, что поведение ребен­ка с социальной дезориентацией – это не сознательное на­рушение правил, «хулиганство», а следствие незнания и непонимания этих правил. Обычно они считают, что ребенку вполне достаточно объяснить: «Это делать можно, а этого – нельзя». И они старательно объясняют: «Нельзя вертеться на уроке, нельзя бегать по коридору во время перемены, нельзя резать ножом чужой свитер...». Подобные педагогические проработки дополнительно усиливают неразбериху, царящую в голове у «нарушителя». Он окончательно запутывается в том, какие правила – основные, главные, а какие – второ­степенные.

Конечно же, он знает, что нельзя портить вещи, воровать, драться, играть с огнем. Но ведь запретов так много! Все их даже трудно перечислить. Нельзя вертеться на уроке, бегать по коридору во время перемены, подсказывать, списывать, обманывать, грубить старшим, переходить улицу в неположенном месте, ковырять в носу, курить, дразнить девчонок...

Ребенок видит, что многие из его сверстников безнаказанно нарушают правила: вертятся на уроке, бегают по коридору на перемене. Из этого он делает вполне естественный вывод о том, что не страшно, если и он сам нарушит какое-нибудь из пра­вил: например, побьет палкой своего обидчика. Отсюда и про­исходит Борино недоумение по поводу того, что его регулярно наказывают, а других ребят — нет, хотя они тоже не ангелы.

При социальной дезориентации детей обычно приводят к психологу с поведенческими жалобами. Чаще всего родите­ли или учитель рассказывают о грубых нарушениях социальных норм: вандализме (т. е. уничтожении или повреждении мате­риальных ценностей), мелком воровстве и т. п. При обследова­нии часто бросается в глаза несоблюдение дистанции, обычной для общения ребенка с посторонним взрослым. В отличие от детей с уже сформировавшейся антисоциальной установкой, при социальной дезориентации почти никогда не встречается негативистическая позиция, враждебность к проверяющему.

Среди детей с социальной дезориентацией преобладают экст­раверты (т. е. дети, стремящиеся к широкому общению). Вместе с тем, у них, как правило, обнаруживается недостаточность меж­личностных связей и их поверхностность. Это объясняется неуме­нием строить контакты с окружающими. Нарушения общения со сверстниками дополнительно повышают вероятность развития ребенка по асоциальному или антисоциальному пути.

Как правило, неискушенный человек, сталкиваясь с социаль­но дезориентированным ребенком, склонен объяснить происхо­дящее грубыми ошибками воспитания. Он не так уж далек от истины. Действительно, в большинстве случаев и родители та­ких детей сами недостаточно хорошо ориентируются в социаль­ной действительности. И все же, как мы уже увидели, подлинная проблема лежит глубже. Такой ребенок не просто плохо воспи­тан. У него не сформирована одна из важнейших психологичес­ких способностей: чувствительность к требованиям и ожиданиям той социальной среды, в которой он находится.

Отверженность

К подростковому возрасту у ребенка с социальной дезори­ентацией часто складывается представление о враждебности и несправедливости окружающего мира.

Начатки такого представления можно видеть уже в приве­денном выше примере. Боря не понимает, что нарушения дру­гих детей, оставляемые без наказания, гораздо более безо­бидны, чем его собственные, регулярно наказываемые. Из-за этого он проникается убежденностью в несправедливом от­ношении к себе со стороны учителей, директора школы и даже его собственных родителей. Такое убеждение очень опасно: оно ведет к представлению о том, что вся жизнь устроена несправедливо, что сами нормы общества неправильны, – то есть к сознательной асоциальной или даже антисоциальной установке. Разница между асоциальностью и антисоциально­стью в том, что асоциальный ребенок не обращает внимания на социальные нормы и правила, а антисоциальный целенап­равленно их нарушает.

Описанное отношение к миру приводит к тому, что важней­шей особенностью психологического профиля подростка ста­новится самосознание изгоя, отвергаемого обществом. Это и дало нам основания назвать складывающийся синдром отвер­женностью. На враждебность окружающего мира подросток реагирует агрессией и антисоциальными проявлениями, состав­ляющими характерную особенность его деятельности. Ответ­ная враждебная реакция социального окружения подтвержда­ет и поддерживает представления подростка о мире и о себе (см. рис. 11).

 

Рис. 11. Схема развития отверженности

Сергею И. 14 лет. Родители жалуются на то, что он стал замкнут, упрям, постоянно проявляет негативизм.

Три года назад семья переехала в Москву из военного городка в Крыму. Мальчик с трудом адаптировался в но­вом окружении. Учителя жаловались на его поведение, отмечали «хулиганские выходки» как во время уроков, так и на переменах. Сережа стал часто прогуливать уро­ки. Администрация дважды ставила вопрос о его исклю­чении из школы, но родителям оба раза удавалось погасить конфликт. В период жизни в Крыму поведение Сергея так­же вызывало нарекания, но жалоб было существенно меньше.

В первое время после переезда Сережа часто бывал возбужден, находился в приподнятом настроении. Он проводил много времени на улице или в сквере около дома, пытаясь принимать участие в развлечениях своих сверстников. Эти попытки не встречали у них положи­тельной реакции. Со временем Сережа их прекратил и стал большую часть времени проводить дома. Однако иногда он уходит на целый день, выбирая для своих про­гулок уединенные места.

Психологическое обследование выявило высокий уро­вень эмоциональной напряженности. Сережа восприни­мает свое социальное окружение (включая и взрослых, и сверстников) как враждебное по отношению к себе. Во время обследования держится настороженно и подозри­тельно. Он идеализирует свою прежнюю жизнь в Крыму, хочет туда вернуться. Москву называет «бандитским го­родом». Мальчик выраженно экстравертен. Фрустрация (неудовлетворенность) потребности в общении пережи­вается им очень остро.

На этом примере хорошо видно, как развивается конфликт недостаточно социализированного ребенка с обществом. От­ношения со взрослыми нарушаются из-за отклонений в пове­дении (по типу социальной дезориентации). Отношения со сверстниками не выстраиваются, поскольку ребенок не в состо­янии освоить принятый в данной группе стиль общения. В итоге мальчик остается в полной изоляции.

Социальная изоляция и отверженность – психопатизирующие психологические синдромы. Применение взрослыми стандартных средств воздействия (наказание, помещение под­ростка в закрытое учебное заведение и т. п.) дополнительно повышает вероятность развития личности по типу антисоци­ального.

4.7. СЕМЕЙНАЯ И ГРУППОВАЯ ИЗОЛЯЦИЯ

Семейная изоляция

Психологический синдром семейной изоляции – это, по сути, «застревание» школьника в системе отношений, харак­терной для дошкольного возраста, когда основной сферой его общения является семья. Наиболее выраженные формы семей­ной изоляции наблюдаются в тех случаях, когда сама семья в целом представляет собой замкнутую единицу, изолирован­ную от окружающего общества (в противном случае сосредо­точенность ребенка на семейных отношениях не особенно препятствует его вхождению в общество).

Частой основой этого становится принадлежность семьи к ка­кому-либо меньшинству: религиозной секте, этническому или национальному меньшинству, специфическому идеологическо­му, культурному или политическому движению (например, па­цифизм или антропософия). Он распространен также в семьях эмигрантов и беженцев. Иногда семейная изоляция развивает­ся у детей, воспитываемых не родителями, а бабушками и дедуш­ками, чей стиль жизни сильно отличается от семей других детей в силу возрастной специфики. Во всех этих случаях из-за силь­ного расхождения между семейными ориентациями и установ­ками, господствующими в обществе, оказывается затруднено включение ребенка в социальную действительность.

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I. При каких условиях эта психологическая информация может стать психодиагностической?
2. Вопрос 11. Социально-психологическая среда. Психология больших и малых групп. Управление групповыми процессами.
3. Глава 1. Свобода – психологическая проблема?
4. Глава 1. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ГРУППЫ
5. Глава 2. Психологическая детерминация правомерного поведения
6. Глава 5. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ
7. Инкапсуляция при помощи свойств
8. Посмертная судебно-психологическая экспертиза
9. Профессионально-психологическая подготовленность юриста
10. Психологическая безопасность.
11. Психологическая диагностика и коррекция агрессивного поведения детей младшего школьного возраста
12. Психологическая диагностика как функция психологической службы