Величайшие души земли остались неизвестными.
На следующее утро Тоша и я отправились на поиски деревни, чтобызакупить продуктов. Жизнь на природе восстановила нормальный жизненный ритм, и теперь мы вставали с восходом солнца. От кошары шла лесная тропа, мы пошлипо ней с пустыми рюкзаками за спиной. По дороге я спросил Тошу, существует ли какая-то специальная медитацияпри ходьбе. Он сказал, что самое простое - увязать ритм дыхания сколичеством шагов. На пять шагов - вдох, на следующие пять - выдох, затемувеличивать количество шагов на выдохе. Подышав так какое-то время, янеожиданно впал в воинствующий материализм. Я знал за собой эту черту -становиться иногда циничным и недоверчивым, но ничего не мог с этимподелать. -- А что, если материалисты правы, и единственная реальность - этоматериальный мир вокруг нас? - начал я. - А все эти энергии, астральныемиры, иерархии, прошлые жизни - всего лишь наши галлюцинации, и мы простовыдаем желаемое за действительное? Что, если после смерти ничего нет -только пустота и чернота? Тоша с явным удовольствием слушал мои излияния. Наконец, он сказал: -- Мне нравится в тебе то, что ты - Фома неверующий, и тебе нужно всепощупать и потрогать, чтобы убедиться, что это так. Если материалисты правыи после смерти ничего нет, то никакой возможности проверить это несуществует - оттуда еще никто не возвращался. Ты просто распадаешься намолекулы, и в результате - пустота и чернота. И только в том случае, если
там что-то есть, у тебя есть шанс это выяснить. Таким образом, как обстоитдело, можно выяснить, лишь пока ты жив, так? Я вынужден был согласиться с его логикой, но веры это мне ничуть неприбавило. Мы шли уже два часа. Тропа спустилась вниз и петляла по днуущелья, пока, наконец, не уткнулась в камнепад. Путь преграждал огромныйвалун, обойти его было невозможно, для этого потребовались бы веревки идругое оборудование. Делать нечего, нужно поворачивать назад и искать другуюдорогу. Но у Тоши, как будто, было что-то другое на уме. Он снял рюкзак, подошел к преграде и стал внимательно исследовать камень, трогая валунруками и чуть ли не нюхая его. Я с удивлением наблюдал за ним. Изучениекамня продолжалось минут десять, после чего Тоша ткнул его рукой, ипроизошло невероятное - огромный валун развалился на куски, как карточныйдомик. Эхо рассыпавшихся камней прокатилось по ущелью. Я вспотел от страха. Мои ноги стали ватными, и я сел на землю. Никогдаеще Тоша не демонстрировал ничего подобного. Мы были совершенно одни в этомущелье, и впервые мне стало рядом с ним жутко. Кто был этот человек? -- Как ты это сделал? - спросил я слабым голосом. Тоша невозмутимоответил: -- У всего есть своя слабая точка. Если ее найти, тогда достаточнощелчка, чтобы предмет рассыпался на части. При условии, конечно, что тыиспользуешь свою энергию. Я вздохнул. Мне все же гораздо легче было иметь дело с Тошинойрациональной стороной. Он продолжил объяснение. -- Физические предметы не такие плотные и твердые, как кажутся. Форма иструктура каждой вещи основана на энергетических линиях, имеющих вид сетки.Эти линии напоминают светящиеся волокна, интенсивность свечения которыхразлична. Слабые линии структуры темнее, сильные - светлее. Конечно, лучше
видеть эти линии, но даже если ты просто
чувствуешь их, этого ужедостаточно, чтобы воздействовать на предмет энергетически. Таким образом, вся штука заключалась в том, - Тоша кивнул в сторону россыпи камней, - чтобынайти пересечение двух самых темных линий, которое и было самой слабойточкой этого камня, ну, а потом просто ткнуть в нее пальцем, одновременнопослав небольшой импульс. По мере того, как голова моя заработала, страх улетучился. Я спросил: Насколько я понимаю, эта сетка трехмерная? Да, что-то вроде кристаллической решетки. -- Ты ищешь слабую точку на поверхности этой решетки или внутри ее? Если ты видишь сетку, там нет " внутри" или " снаружи", она ведьсуществует в другом измерении. Наше трехмерное пространство как бы " надето" на это измерение или, можно сказать, разворачивается из него, но само этоизмерение не трехмерно. Все эти пространства вложены одно в другое, какматрешки, и конца и края им не видно. Вход в каждое из последующих измеренийдает власть над предыдущим. Ты хочешь сказать, что если видишь следующее пространство, то в этомможешь проходить сквозь стены? Не просто видишь, а можешь взаимодействовать с ним. Стало быть, чтобы пройти сквозь стену, ты должен проскользнуть сквозьслабую линию сетки, как бы протиснуться в щель между мирами, так? Тоша кивнул: Что-то вроде этого. Ну, так что же ты не прошел сквозь камень? - решил я поддеть шефа. Тогда, я думаю, тебя пришлось бы откачивать, - отпарировал он.Возразить на это было нечего. Нагнувшись, я подобрал небольшой плоскийбулыжник и стал вертеть его в руках. Камень был холодный и твердый, какобычно. Где же эти линии? Я ничего не вижу, - сказал я, бессмысленно тыкаякамень со всех сторон. Тоша усмехнулся: Немного практики. Еще десять тысяч ведер, и ключик у нас в кармане. Вдруг мне показалось, что я нащупал место на камне, которое было, какбудто, чуть-чуть мягче остальной части поверхности. Попробуй другой угол. Имеет значение, под каким углом входишь, -посоветовал Тоша, испытующе взглянув на меня. Я повернул пальцы под другимуглом и неожиданно, как будто движимая чем-то помимо моей воли, ладонь вошлав камень, как если бы это был кусок масла. С легким треском булыжникраскололся на две части. Не веря своим глазам, я смотрел на два обломка, упавших на землю. Браво! - воскликнул Тоша. - Далеко пойдете, молодой человек. Я пробормотал: Там, наверное, была трещина. Возможно, - согласился начальник, надевая рюкзак. Мы тронулись в путь, и остаток дороги прошагали в молчании. Деревня была расположена на холмах и выглядела совсем не так, какрусские поселения. Вместо одной широкой главной улицы, улочки, состоявшие изодноэтажных каменных домиков, теснились вкривь и вкось, то сбегая вниз, топоднимаясь вдоль глухих глиняных заборов наверх. Людей было не видно, выяснить, где находится магазин, было не у кого. Наконец, я заметил кучкуиграющих ребятишек и решил спросить у них. Но ни один из них не знал нислова по-русски. В этот момент откуда-то появился невысокого роста армянин счерными усиками, в пиджаке и сапогах, и приветливо обратился к нам с сильнымакцентом: " Здравствуйте. Откуда вы? " Его звали Мартын, он оказался председателем колхоза. Деревня называласьЦахкошат. Мартын привел нас домой, и мы впервые испытали на себе кавказскоегостеприимство. Жена хозяина согрела воды, чтобы мы могли согреть и вымытьноги. Это было очень кстати, поскольку наши ноги были мокрые от снега, ещене растаявшего после бури. Домочадцы побросали свои дела, и вся жизнь домазавертелась вокруг нас, как будто мы были давно ожидаемыми и желаннымигостями. Накрыли на стол, который оказался абсолютно вегетарианским, - собилием зелени, неподражаемым деревенским сыром, с тонким, как газетныйлист, лавашем и прочими неизвестными нам вкусностями Перед нами поставили пополной тарелке мацони, Мартын открыл бутылку знаменитого армянского коньяка, были приглашены несколько соседей, и начались тосты. Отказаться от выпивки вэтой ситуации было невозможно, и нам пришлось немного пострадать. Боже мой, за кого мы только ни пили, разве только не за мою бабушку, блуждающую где-тов тупиках метрополитена. Я был поражен, насколько это деревенское застолье отличалось отгородского мира, в котором я вырос Можно прожить всю жизнь в многоэтажномдоме, не зная имен собственных соседей по площадке. Здесь же мы попали напраздник, устроенный в нашу честь совершенно незнакомыми нам людьми. Мартынсказал, что корни кавказского гостеприимства лежат в том пастушеском образежизни, который веками вели горцы. Кочуя со стадом, пастухи месяцами невидели посторонних людей, и гостя принимали, как бога. После нескончаемого застолья наши рюкзаки были нагружены вкуснейшимивещами домашнего изготовления, платить за которые нам не разрешили. СемьяМартына и гости вышли за ворота и долго махали нам вслед. Если бы мы только знали, что через восемь лет, послеармяно-азербайджанской войны, от Цахкошата не останется камня на камне!
Глава 25
Популярное:
