Подтекст в произведениях Э.Хемингуэя.

Рассказы Хемингуэя, романы «И восходит солнце» («Фиеста», 1926), «Прощай, оружие! » (1929) доносили до читателя ощущение мертвенности и бесплодия цивилизации.

Однако Хемингуэю было чуждо отчаяние, определявшее тональность творчества писателей «потерянного поколения».

Стерильности окружающего мира он противопоставляет неразрушимые, вечные начала человеческого существования. Мысль о «простых и насущных вещах» — о любви, слиянии с природой, возвращении к земле, которая «пребудет вовеки» (эпиграф из Екклезиаста, предпосланный «Фиесте»), — всегда присутствует в сознании его героя. Этим определяется и характер художественных решений Хемингуэя: установка на зримое и вещественное, лаконизм и обязательный подтекст (проза схожа с айсбергом, у которого незримыми остаются семь восьмых общей массы), сочетание репортажности и лиризма, использование приемов внутреннего монолога, позволяющего воссоздать травмированное сознание персонажа и его мучительные поиски выхода из одиночества.

У Хемингуэя как у писателя свой особенный стиль. Уже с появлением в печати первых рассказов и романов Эрнеста Хемингуэя критика обратила внимание на исключительно большое место, которое занял в его произведениях диалог. Он вытеснил описания, авторские характеристики героев, " драматизировал" прозу Хемингуэя. Наряду с этим поражала односложность этого диалога, его нарочитая лексическая опрощенность. Герои Хемингуэя говорят обыденным языком. В их речи нет поэтической метафоричности. Однако за этой кажущейся опрощенностью угадывается живая, трепещущая мысль, которая как бы не ложится в слова, оставаясь в " подтекст е" произведения Расшифровать подтекст можно, лишь хорошо осмыслив нравственное состояние героя, который как бы таится от собеседника, а подчас бежит и от себя самого. У Хемингуэя диалог осложняется тем. что его персонажи говорят о самых различных вещах, " перескакивая" с одной темы на другую. Они делают это невольно, вспоминая что либо по ассоциации. Но для Хемингуэя эта подмена одной темы другой очень важна. Она заставляет нас отбрасывать все случайное, наносное в разговоре, чтобы различить за " шелухой" повседневных слов истинное движение человеческого чувства. Характерный пример — рассказ " Трехдневная непогода". Ник Адаме — один из центральных героев рассказов Хемингуэя, прямодушный американский юноша, беседует со своим другом Биллом. Им давно надо было поговорить. Билла тревожит привязанность Ника к девушке-индианке Марджори. Билл знает, что недавно Ник порвал с ней, но надо, чтобы Ник " не принялся за старое". В рассказе эта тема запрятана глубоко за разговорами друзей о книгах и спорте. Лишь в финале автор неожиданно для нас подводит Ника к решению вернуться к Марджори. Преобладание диалога в прозе Хемингуэя придает особое значение до предела лаконичным описаниям и характеристикам. Например, в наиболее напряженный момент разговора героев рассказа " Белые слоны" автор " перебивает" его описанием природы: " По ту сторону линии были засеянные поля и деревья вдоль берегов Эбро. Вдали за рекой были горы. Тень от облака скользила по зеленому долу, а между деревьями виднелась река". Это яркий пример стиля писателя. Хемингуэй отказывался от метафорических образов, не сравнивал, не сопоставлял явления природы, не искал поэтических уподоблений. Он стремился передать прямое значение слова, сделать описание предельно " осязаемым".

11. Роман Р. Олдингтона" Смерть героя": идейное и композиционное своеобразие.

Ричард Олдингтон (1892-1962)-поэт, новеллист, романист, биограф, переводчик, литературовед, критик, выразитель настроений «потерянного поколения», духовного смятения, вызванного войной.

В социально-психологическом романе «Смерть героя» рассказано о трагедии молодого поколения, раздавленного войной. Писатель так понимал значение своего романа: «...эта книга, в сущности, -надгробный плач, слабая попытка создать памятник поколению, которое на многое надеялось, честно боролось и глубоко страдало».

 

Р. Олдингтон писал о том, что хорошо знал: «о циничных дельцах от коммерции, политики и литературы, тупоголовых военных, паразитирующих интеллигентах, пошлых обывателях, «эмансипированных» женщинах, прожигателях жизни».

 

В заглавии романа нельзя не почувствовать симпатии автора к главному персонажу и вместе с тем иронию, обращенную против войны, шовинизма, ура-патриотических девизов. Но ирония задевает и то, что дорого сердцу автора.

 

«Смерть героя»-роман-биография Джорджа Уинтерборна. Писатель подробно повествует о его жизни, стремясь найти и объяснить те причины, которые впоследствии приведут его героя к трагическому исходу.

 

Его отец - мистер Уинтерборн - безвольный сентиментальный эгоист, отличавшийся «особым даром портить жизнь людям». Миссис Уинтерборн, тщеславная и циничная, испытывала отвращение ко всему, что хотя бы отдаленно напоминало об умственном напряжении.

 

С глубоким возмущением писал Олдингтон о духе военщины и милитаризма, ходячих девизах, их подкрепляющих, политических и литературных авторитетах, их поддерживавших, о системе воспитания, калечившей Джорджа и его поколение.

 

Джордж Уинтерборн, художник и литератор до войны, ушел на фронт добровольно, он не хотел отделять своей судьбы от судьбы простых людей на передовой. Он испытал на фронте тяготы солдатской жизни: был сапером, вестовым, видел бессмысленную гибель солдат, пережил тяжелые бои, обстрел фосгенными снарядами, чудом остался жив. Проучившись в офицерской школе, он вернулся на строит командиром роты. Он должен был взять на себя ответственность за сто с лишним человек, причем все они - просто испуганные мальчики, которые в жизни своей не видали никаких окопов, кроме учебных, и не слыхали, как разрывается снаряд. Он вернулся туда же, откуда его послали в офицерскую школу, попал под команду батальонного командира-солдафона, вечно к нему придиравшегося. «Бессонница, неотвязная тревога, потрясения, лихорадка, которая возобновилась, едва он вернулся на фронт, физическое истощение, вечно подавляемый страх-все это привело его на грань безумия, и лишь гордость и привычка владеть собой еще помогали ему держаться». Но «тянулись дни, недели, месяцы. Уинтерборн жил, точно в бреду, что бы он ни увидел, что бы ни услышал, в мозгу отдавалось одно: смерть, смерть, смерть». Капитан Джордж Уинтерборн не выдержал. На рассвете 4 ноября 1918 года за неделю до перемирия «словно что-то сломалось в мозгу Уинтерборна. Он почувствовал, что сходит с ума и вскочил. Пулеметная очередь стальным бичом яростно хлестнула его по груди. Вселенная взорвалась и все поглотила мгла». Писатель называл его смерть самоубийством.

 

Олдингтон определил свой роман как «роман-джаз». Ему присуща «порывистая экспрессия», возникающая «на основе резкого сочетания контрастов, их быстрой смены и переходов: контрастных форм выражения-страстной публицистики и сдержанного описания, обличительной патетики и язвительной иронии; контрастных настроений - меланхолического, восторженного, полного отчаяния; импульсивного членения текста и т. д.». Особая роль в романе отведена много видевшему в жизни повествователю.

12. Творчество А. Барбюса. Роман " Огонь".

Роман " Огонь" написан на основе репортерских записей, которые Барбюс вел регулярно и которые определили жанровое своеобразие книги, в подзаголовке названной " дневник взвода" и снабженной посвящением: " Памяти товарищей, павших рядом со мной под Круи и на высоте 119". Как и автор, все это резервисты, не молодые, с уже состоявшимися биографиями люди, у которых были семьи, работа, мирные профессии. Среди них шахтеры Бекюв и Потерло, рабочие Бертран и Тирлуар, возчик Паради и крестьянин Ламюз, батрак из Пуату. " В этой войне почти нет интеллигентов - артистов, художников или богачей: они попадаются редко или только в тех случаях, когда носят офицерское кепи", - пишет автор, идентифицируя себя с однополчанами, убеждаясь в правильности сделанного выбора, нетерпимый в своем отрицании продажности, тем более если ей служит интеллигенция. Сделанное в самом начале, это наблюдение перерастает на страницах романа " Огонь" в тему двух Франций: той, что " окопалась" в тылу и неплохо зарабатывала на войне, утешаясь далекими от жизни, розовыми представлениями о ней, и той, другой, что под градом свистящих пуль, в грязи и воде защищала отечество, верила в это, а на самом деле умирала за чуждые народу интересы власть имущих.

Прозрение солдатской массы - главный замысел романа - реализуется преимущественно в публицистическом ключе, с использованием запоминающихся символов " зари", " видения кавалькады ослепительных воинов", " огня". Об этом последнем, давшем название всей книге, символе Барбюс писал в письме жене: «" Огонь" означает и войну и революцию, к которой ведет война». Вывод писателя мотивирован классовыми аргументами: солдаты понимают, что их враг не немцы, а война и ее надо убить, понимают, что " материал" войны - они сами. " Война состоит только из плоти и душ солдат, - пишет Барбюс. - Это мы образуем целые равнины мертвецов и реки крови, все мы, и каждый из нас незаметен: ведь нас великое множество. Опустошенные города, разрушенные деревни, вся эта пустыня - мы". Призыв к единению народов через головы тех, кто их угнетает, призыв к равенству альтернативны войне, уродующей человека, ввергающей его в первобытное состояние. Пафос романа оптимистичен, в нем - вера в то, что уроки войны не пройдут для его героев бесследно. Эта вера в финальных строках книги: " Глаза солдат открылись. Полоска в небе говорила, что солнце существует".

Роман " Огонь" - произведение сложной художественной палитры: оно лирично и натуралистично одновременно; в нем доминирует публицистический (газетный) аспект, подчиняющий себе социальный и психологический анализ. Все, о чем бы ни писал в этой книге автор, служит мучительным раздумьям о причинах войн, их чудовищной несправедливости, спекуляции на войне. Барбюс создает своеобразный философский документ, в котором сделана попытка пересмотреть всю сложившуюся в истории практику героизации войны, ибо убийство всегда гнусно. Персонажи романа называют себя палачами и не хотят, чтобы о них говорили как о героях: " Преступно показывать красивые стороны войны, даже если они существуют! " Из этого положения исходит эстетика Барбюса, нашедшая воплощение в этой уникальной книге и ее на собственном опыте автора выстраданной философии антивойны. Язык романа соответствует его задачам и пафосу: правдиво передана в нем солдатская речь с неотредактированными казарменными выражениями и арго, жесткими и порою грубыми, как сам объект изображения.

13..Герои Э. М. Ремарка как представители " потерянного поколения".

Эрих Мария Ремарк

 

Романы «потерянного поколения» появились в 20-х гг.

Главный роман Ремарка – « На Западном фронте без перемен ». Судьба одного школьного класса, ученики оказались на войне одновременно. Вопрос – можно ли из большого количества людей создать смысл, коллектив?

Мальчики-выпускники пошли в добровольцы по патриотической агитации. И смерть за Отечество оказалась неоправданной. Любая война кому-то выгодна экономически.

Весь класс пришел убедиться, что их смерть бессмысленна. Сначала – казарма: чтобы мыслящего человека заставить не рассуждать. Унижение, физическое принуждение. Германия – страна-казарма. Люди привыкли подчиняться. Большинство погибает сразу, они не подготовлены.

Натурализм. Ремарк никогда не был натуралистом, но здесь он эту технику использовал. Крики умирающих – человека и лошади. Паулю дают отпуск домой, но его там никто не понимает.

В конце остается один Пауль и гибнет случайно.

 

« Три товарища »

 

Очень красивая книга с хорошей иронией, с любовью).

Друзья, бывшие вместе на фронте, стараются поддержать друг друга после войны. Те, кто вернулся с фронта – люди-убийцы, или, как минимум, нервные J

В стране страшная инфляция, друзья работают в автомастерской.

33 год – к власти приходит Гитлер и сжигаются неправильные книги, в первую очередь Ремарка. Он эмигрирует во Францию, и там у него появляется русская тема и герои.

«Триумфальная арка»

В США Ремарк работал в Голливуде, но он считал, что там его убили как писателя.

14. Психологическая атмосфера" века джаза" в романе Ф.С. Фицджеральда " Великий Гэтсби".

Френсис Скотт Фицджеральд

 

Современник и ровесник Хемигуэя. Получил хорошее образование в Принстонском университете, оттуда его комплекс к богатым. Учился на военном обучении, ушел в авиавойска, закончил в 1918.

«Век джаза» - так он назвал период 1919-29 гг., впоследствии создал серию очерков «Сказки века джаза». «В это десятилетие в каждой американской семье в гараже было два автомобиля, а в каждой кастрюльке – цыпленок».

Система ценностей в Америке рухнула, как в Европе. Тема карнавала, бесконечного праздника – как пир во время чумы. Рушатся все пуританские нормыю праздничное мироощущение отражается в джазе. Это музыка импровизационная, обращается к чувственности, телу человека. Очень быстро джаз захватывает и Европу, но там его интеллектуируют.

Символ джаза – Френсис ФицджеральдJ Влюбился в богатую девушку – сразу нужно заработать много денег.

Главный роман – « Великий Гэтсби » - это и главный джазовый роман.

Рамочная конструкция. Рассказчик Ник Каррауэй. Первое описание – классическое джазовое. Сотни участников вечеринок, выжимание цитрусового сока. В финале – бассейн, заполненный опавшими листьями.

Сухой закон.

Бутлегерство – незаконное обращение со спиртным.

Гэтсби незаконно получает огромные деньги, едет к своей Дэзи, которая его любит, но уже замужем. Гэтсби устраивает вечеринки, надеясь, что она придет. Просит Ника – и начинается действие.

Старая реклама – глаза в очках. Роман пронизан безжизненным взором, пустотой, которая за ними наблюдает. Этот роман читали весь век.

Роман, построенный как история преступления по бытовым мотивам, перерастал в философское повествование, касающееся болезненной проблематики, сопряженной с деформациями американского нравственного идеала личности, утверждающей самое себя в борьбе за счастье и этой целью оправдывающей собственный индивидуализм. По позднейшему признанию Фицджеральда, художественным образцом для него были «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского, прочитанные как роман-трагедия.

«Великий Гэтсби» — пример «двойного видения», которое сам автор определял как способность «одновременно удерживать в сознании две прямо противоположные идеи», вступающие одна с другой в конфликтные отношения, тем самым создавая драматическое движение сюжета и развитие характеров. Двойственность заглавного персонажа, в котором стойкая приверженность идеалу «нового Адама», доверяющего лишь голосу сердца, сочетается с оправданием аморализма в борьбе за житейский успех, придает трагический колорит образу этого бутлегера, воплотившего в себе исходное противоречие национального сознания. Повествование насыщено метафорами, своим контрастом подчеркивающими эту двойную перспективу происходящих в нем событий: карнавал в поместье Гэтсби соседствующая с его домом свалка отбросов, «зеленый огонек» счастья, па миг посветивший герою, мертвые глаза, смотрящие с гигантского рекламного щита, и т.п. Хрупкая поэзия «века джаза» и его обратная сторона — разгул стяжательских амбиций, порождающих аморализм, переданы писателем в их нерасторжимом единстве.

Это не помешало восприятию «Великого Гэтсби» в США лишь как апологии недолговечной праздничности, отличавшей «век джаза», или в лучшем случае как программного литературного документа «потерянного поколения» с его достаточно поверхностными представлениями о жизни, с его травмированным сознанием, для которого реальность не более чем калейдоскоп бессвязных фрагментов, а соприкосновение с нею всегда чревато болью. На самом деле с «потерянным поколением» Фицджеральда связывала не только родственность, но и отстраненность. Она ясно дала себя почувствовать и на страницах «Великого Гэтсби», где карнавал закономерно увенчивается жизненным банкротством его участников

Некоторые американские литературоведы утверждают, что “Великий Гэтсби” — “не просто хроника века джаза, а драматическое изображение поругания, которому подвергается наивная американская мечта в продажном обществе”. Другие же придерживаются того взгляда, что роман “отнюдь не оплакивает крушение американской цивилизации. Он горюет о вечном опоздании сегодняшнего дня, зажатого между романтической „памятью о прошлом и романтическим обещанием будущего, которое постоянно брезжит перед нами

Таким образом, переосмысление значения творчества Фицджеральда, роли и места “Великого Гэтсби” в американской литературе XX века продолжается.

 

15. Поэтика романа У. Фолкнера" Шум и ярость".

Визитной карточкой Фолкнера стал роман «Шум и ярость». Название из строчки Шекспира «Жизнь – это история, рассказанная идиотом с шумом и яростью». Роман состоит из четырех частей. Это потоки сознания семьи Компсонов, джентльменов Юга, основаны почти все на одном дне. Компсон-старший (дед) был очень удачлив, скупил квадратную милю земли – компсонова миля, но его потомки разоряются и клочок за клочком распродают ее. Мать помешана на своем аристократизме, но сохраняет привычки леди Юга. Все члены семьи живут в прошлом. Распад семьи начался со смерти бабушки, в чью комнату не пускали детей.

Первый поток сознания – Бенджамина Компсона, сумасшедшего. Ему 33 года, уровень трехлетнего ребенка, все братья не выносят его взросления. Кроме няньки, его поддерживает только сестра – Кэдди – это главная тема. Она полна жизни. Запах дождя.

Второй поток – Квентин. Это старший сын, надежда семьи. Его эпизод – это эпизод времени. Время вечности – самой Америки и мира. В начале – образ сломанных часов: он ломает часы, останавливает свое время – ему не к чему стремиться. Чувство рода для Квентина – красивая невинная сестра, и его убивает то, что она отдалась мужчине. Это поток последнего дня, когда он понял, что убьет себя – прощальные мысли.

Третий поток – Джейсон Компсон – янки, хитрый, предприимчивый, самый деловой и подлый. Муж Кэдди обещал Джейсону место в своем банке, но узнав, что ребенок Кэдди не его, выгоняет ее. Ее имя в доме под запретом, она счастлива во втором браке, а Джейсон ненавидит ее и должен содержать всех. И считает себя вправе забирать деньги – алименты Кэдди на дочь, которую назвали Квентина. Она, повзрослев, убежала из дома, украв деньги Джейсона, которые по праву ее.

Финальная часть – почти без монологов. Погибающий центр семьи – сознание старой служанки Дилси.

Издатели потребовали в конце привести таблицу героев и их хронологию.

В основном Фолкнер зарабатывал на Голливуде, был сценаристом. Купил старый дом и своими руками его отстроил. Япония обожествляла Фолкнера наравне с Достоевским.

Получил Нобелевскую премию… и не пожелал ехать за ней в Швецию. Настаивали президент, жена, дочь и тетка, купившие туалеты. Тетя победила даже мнение президентаJ. На вручении – его знаменитая речь, которую он так не хотел произносить – о том, что человек не погибнет.

Каждодневные верховые прогулки, несколько раз падал с лошади, умер.

16. Литература Великобритании 10-30 годов. Поэтика романа В. Вульф " Орландо".

Основной поток – традиционный роман. Нравы и традиции. Чистота средств достижения капитала. В результате викторианства для англичан наступила ПВМ. «Смерть героя» обобщенные тенденции преодоления буржуазности, - это главная идея писателей

Олдос Хаксли

Создал новый жанр – роман идей (или интеллектуальный роман) «Высоколобые» - это роман об интеллигенции. У интеллигентов в 7-8 поколении меняется форма черепа. Думали они ярко, нестандартно, неожиданно.

 

«Желтый кром»

Название поместья в котором собираются интеллектуалы.

Сатирические романы. Первые произведения. Здесь прощание со старой Англией. Явно высвечивается «Вишневый сад». Знаменитая английскость. Одним из лучших является описание парка – линия извилистая, не прямая. Хозяин Желтого Крона пишет историю своего рода.

«Шутовской хоровод»

Они, как козлоколи сатиры, несутся в хороводах - эпиграф

Общее ощущение карнавала, но абсолютно бессмысленного. Каждый герой кого-то представляет. Художника охватывает разочарование – только рекламодателя интересует его искусство. Кто-то из велосипеда делает тренажер. Получается все впустую, энергия не на прогулку. Все герои пытаются любить и никому из них это не удается.

«Дивный новый мир»

Подобное этому только Замятин «Мы». Утопия - слово придуманное Томасом Муром – идеальное государство, государство безразличных личностей. Абсолютная заменимость, мысли удалены у всех. Создать иллюзию, что вес довольны. В романе появляетя дикарь, он за пределами цивилизации родился, а потом вернулся.

Давид Герберт Лоуренс

Певец частной, интимной и интимнейшей жизни – поэтому в современной литературе не изучается. Идет самым нестандартным путем – от человеческой плоти. Основная установка англичан: порядочная женщина ничего не чувствует!!! Мужчина тоже… дома, а если хочет, то может пойти куда-нить за удовольствием.

Получил не фундаментальное образование, но приличное. Отец шахтер, мать учительница, они не понимают друг друга.

«Сыновья и любовники»

Семья Мореллов. Поль не старший, мать любит старшего. Поль будет художником. Экфрассис – роман виден. Морелл никак не может полюбить. «Волна жизни» - наше единство с биологическим ритмом планеты.

«Любовник леди Чатерлей»

Перевела его дома. Вышла замуж а красивого и успешного, а он вернулся с войны инвалидом, любовник мир природы. Как и Хаксли Лоуренс в конце жизни ушел в особую форму религии.

Вирджиния Вульф «Орландо»

Вирджиния Вулф высоко ценила чувство дружбы и часто бывала искренне увлечена своими подругами. С последней из них, Викторией Секвилл-Уэстт, она продружила двадцать лет, написала ей множество прекрасных проникновенных писем, посвятила замечательный роман-фантазию " Орландо" , действие которого происходит параллельно в трех веках, – это тонкий и поэтичный роман о любви и перевоплощении душ, антасмагорическая биография, где жизнь эфемерного главного героя, становящегося то мужчиной, то женщиной, продолжается в течение трех веков.

 

«Орландо» представляет собой пародию на биографические опусы, которые, по мнению ярой феминистски Вулф, наиболее полно выражают особенности мужского менталитета, с его рационалистичностью и склонностью к логическому упорядочиванию жизни. С целью развенчать подобное мировоззрение на протяжении большей части повествования автор прячется за нелепую фигуру биографа-повествователя, свято верящего в правдивость всевозможных документов «исторического и частного свойства», стремящегося «твердо ступать по неизгладимым следам истины», но то и дело попадающего впросак, ибо описываемые события явно не укладываются в рамки привычного жизнеописания.

Начнем с того, что Орландо, главный герой этой странной биографии, по ходу развития сюжета становится героиней: будучи английским послом в Стамбуле, после пышных торжеств в честь пожалованного ему Карлом II ордена Бани и герцогского титула он впадает в многодневную спячку и просыпается женщиной. Но это еще не все. Родившись во времена правления королевы Елизаветы, Орландо – уже в облике тридцатилетней эмансипированной дамы – доживает до 11 октября 1928 года, времени, когда книга Вулф как раз появилась в продаже. Точно такой же живучестью отличаются и другие персонажи: например, язвительный критик Ник Грин, неизменно сетующий Орландо на упадок современной литературы и с лицемерным восторгом восхваляющий классиков прошлых времен только лишь для того, «чтобы живых задеть кадилом». В елизаветинскую эпоху, ругая Шекспира, Марло или Бен Джнсона, он противопоставляет их Цицерону и другим античным авторам; в Х1Х веке, изничтожая Теннисона, Браунинга или Карлейля, с умилением вспоминает о Марло, Шекспире, Бен Джонсоне – «то-то были гиганты».

Фантастическое долголетие персонажей – лишь один пример того, как вольно автор обращается с законами биографического жанра. Иронично дистанцируясь от простодушного биографа, он творит игровое пространство, в котором фантастика, принцип комического алогизма, гиперболы опрокидывает скучную логику обыденного здравого смысла и с феерической легкостью отменяют требования объективного жизнеподобия. В результате мы узнаем, что с вершины холма, расположенного близ замка Орландо, «в уж очень хорошую погоду» открывался вид на всю Англию; что во время Великого холода (описание которого предвосхищает многие сцены «Ста лет одиночества») люди и звери на ходу превращались в ледяные изваяния, а «одна молодая крестьянка, пустившись через дорогу во всегдашнем своем крепком здравии, при всем честном народе была застигнута на углу ледяным вихрем, обращена в пыль и в таком виде взметена над крышами»; румынская эрцгерцогиня Гарриет Гризельда назойливо нарушавшая поэтическое уединение Орландо – тогда еще благородного вельможи, «страдающего любовью к литературе», – в конце концов оказывается эрцгерцогом Гарри, весьма настырным типом, от чьих ухаживаний Орландо – уже дама, по возвращении из Турции ставшая завсегдатаем самых блистательных светских и литературных салонов Лондона, – избавляется только после того, как ей удалось сунуть ему за шиворот отвратительно-липкую жабу; капитан Мармадьюк Шелмердин, замуж за которого Орландо выходит под воздействием ханжески-добродетельных викторианских нравов, как заведенный, вечно носится на своем корабле вокруг мыса Горн, ибо волей автора его жизнь посвящена этой «опасной и блистательной задаче < …> – огибать мыс Горн под штормовым ветром».

Фантастичности, гротескной ирреальности содержания «Орландо» соответствует нарочитая многостильность повествования. В отличие от удручающе однотонных «серьезных» романов писательницы, эта эксцентричная «биография» отличается виртуозно исполненной полифонией повествовательных голосов. Дидактический говорок болтливого биографа-повествователя (со стернианской непринужденностью постоянно отступающего от магистральной темы и доверительно обращающегося к читателям, как к своим задушевным собеседникам) сочетается с нейтральным голосом автора, который, в свою очередь, то и дело растворяется во внутренних монологах и лирических медитациях Орландо.

Эффект полифонии усиливается за счет широкого использования стилизации: эпистолярной и мемуарной литературы XVII века (в третьей, «стамбульской», главе приводятся «цитаты» из дневника лейтенанта Бригге и письма экзальтированной Пенелопы Хартоп, описывающих церемонию награждения Орландо орденом Бани), а также газетных отчетов, исторических хроник, тяжеловесных юридических документов, хозяйственных реестров и проч. Характерно, что и сама книга, носящая обманчивый подзаголовок «биография», внешне была замаскирована под наукообразное сочинение и снабжена именным указателем, фотографиями Орландо (в его/ее роли позировала английская писательница Виктория Сэквилл-Уэст, подруга и, чего уж тут, любовница Вирджинии Вулф), а также пародийным вступлением, где автор с невозмутимой обстоятельностью благодарил за помощь и моральную поддержку всех участников творческого содружества «Блумсбери» (включая своих малолетних племянников Джулиана и Квентина) и выражал искреннюю признательность … Даниелю Дефо, Стерну, Вальтеру Скотту, Эмилии Бронте, Де Квинси, Уолтеру Пейтеру – всем любимым писателям Вирджинии Вулф.

Помимо стилизации заметную роль в поэтике романа играет пародия. Ее объектом выступают не только биографические труды, аллегории барокко или слезоточивая викторианская лирика, но и прежняя творческая манера самой Вулф, ее вялая лирическая проза с путаной фразой и бесконечным нанизыванием сложносочиненных предложений.

Важным строительным материалом «биографии» являются многочисленные аллюзии и цитаты, благодаря которым фактура каждой из шести глав романа отражает особенности того или иного периода английской литературы. Так, в первой главе, относящейся к шекспировской эпохе, в духе хрестоматийной сцены из второго тома «Войны и мира» дается остраненное изображение театральной постановки «Отелло»: «Черный мужчина махал руками и орал. Женщина в белом лежала на постели. Актеры метались вверх-вниз по ступенькам, то и дело спотыкались…»; четвертая глава, рассказывающая о литературных знакомствах Орландо среди писателей-классицистов XVIII века, пестрит цитатами из Поупа, Свифта и Аддисона; ультраромантический пейзаж, на фоне которого в пятой главе происходит знакомство Орландо и ее будущего мужа, вызывает малиновые тени «Джейн Эйр»; в шестой главе, действие которой происходит уже в ХХ веке, помимо автопародийных пассажей нашему вниманию предлагается ироничный парафраз «Любовника леди Чаттерлей» или цитата из поэмы «Земля», написанной Викторией (Витой) Сэквилл-Уэст

Таким образом, «Орландо», чья повествовательная ткань, расшитая изысканной вязью литературных аллюзий и цитат, превращается автором «в подобие искусной штопки», может рассматриваться как развитие идей, заложенных в знаменитом эпизоде «Улисса» «Быки Гелиоса» (к счастью, здесь нет и следа от джойсовой зацикленности на утомительной лингвистической акробатике и самодовлеющем формальном экспериментаторстве), и в то же время – как предвосхищение интертекстуальных романов-лабиринтов постмодернизма. Подобно автору «Дара», Вирджиния могла бы с полным основанием говорить о своем романе: «Его героиня не Орландо, а английская литература».

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. ИДЕЙНО-ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ОЦЕНКА ЖИЗНИ В ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
2. Понятие «риторика» и его развитие в произведениях известных специалистов по теории риторики. Риторика – наука об убеждении