Глава третья. Новые приготовления и поход Олоне на город Сантьяго-де-Леон в Никарагуа, во время которого он трагически погибает

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 13Следующая ⇒

Вернувшись на Тортугу, Олоне прославился еще больше благодаря походу, совершенному столь удачно и счастливо, – ведь поход этот принес большую добычу. Однако с Олоне вскоре произошло, как в известной поговорке: «Что прилив приносит, отлив уносит». Спустя немного времени Олоне понял, что необходимо предпринять новый поход. Оповестить об этом своих людей было нетрудно, их и в прошлый раз влекла жажда денег. Они собрались довольно быстро и были готовы снова отправиться за добычей. К тому же влияние Олоне теперь было так велико, что они пошли бы за ним повсюду, даже если это грозило им величайшими опасностями. Олоне и его подчиненные решили отправиться в воды Никарагуа и разорить все тамошние города и поселения. Мне бы хотелось услужить моим читателям и в начале предстоящего повествования кое-что сообщить о водах этой страны Никарагуа, дабы мой дальнейший рассказ был во всем понятен. Однако лучше всего это сделать в части третьей: там я описываю Коста-Рику и захват Панамы. Итак, приняв решение идти в воды Никарагуа, Олоне собрал без малого семьсот человек и снарядил грузовой корабль, захваченный в Маракайбо. На его борту поместилось триста человек, остальные сели на суда поменьше – их было пять. Все вместе они составили флотилию из шести кораблей. Пункт сбора был назначен в Байахе, на острове Эспаньоле. Там пираты заготовили мясо и погрузили его на борт.

Когда все дела были окончены и корабли готовы были к плаванию, пираты поставили паруса и взяли курс на Матамано, селение на южном побережье острова Кубы. Там они предполагали захватить каноэ, ибо в тех местах было много охотников за черепахами, которые занимались ловлей, засолкой и отправкой черепах в Гавану. Каноэ были нужны пиратам для высадки в мелких протоках, потому что осадка у их кораблей была довольно глубокая и суда не могли идти по мелководью. Наконец после того как пираты ограбили этих несчастных людей и захватили что им нужно, забрав с собой и несколько рыбаков, корабли вышли в море и взяли курс на мыс Грасиас-а-Дьос, расположенный на материке на 15° северной широты, примерно в ста милях южнее острова Пинос. Но тут они попали в штиль. Их сразу же подхватило течение и отнесло в сторону залива Гондурас. Пираты делали все, что могли, стараясь вырваться из потока, но ветер и течение словно ополчились на них, и остальные суда не смогли поспеть за кораблем Олоне. Но хуже всего, что припасы быстро иссякли, и пираты принялись за поиски мест, где можно было бы добыть провиант. Наконец, изнывая от голода, пираты заметили землю, спустили на воду каноэ и отправились в свое первое плавание, чтобы отыскать съестные припасы.

На нескольких каноэ они вошли в реку Ягуа. На ее берегах жили индейцы, и пираты, разграбив их хижины, доставили на корабли испанскую пшеницу, которую называют маисом, свиней, кур и индеек – все, что попало под руку. Однако припасов этих оказалось недостаточно, чтобы добраться до места. Поэтому они снова учинили совет и решили разграбить все города и селения, которые встретятся им в этом заливе. Они пошли вдоль берега, но не могли найти ничего путного. При этом местных жителей они обирали так крепко, что те едва не умирали от голода; чтобы свести концы с концами, им приходилось есть что придется; даже обезьян и тех они употребляли в пищу и убивали их, как только замечали среди ветвей.

Затем пираты достигли Пуэрто-Кавальо, а там стояли испанские склады, в которых торговцы, поджидая свои корабли, хранили товары. В этой гавани пираты застали испанское торговое судно, на борту которого было двадцать чугунных и шестнадцать бронзовых пушек. Сняв пушки с корабля, пираты высадились, предали все, что было на берегу, огню. Они сожгли и склады вместе с кожами, которые там сушились. Захватив группу пленных, они принялись издеваться над ними как только могли. Несчастные испытали все мучения, какие только можно придумать. Уж если начинал пытать Олоне и бедняга не сразу отвечал на вопросы, то этому пирату ничего не стоило разъять свою жертву на части, а напоследок слизать с сабли кровь. Он готов был убить любого испанца. Если кто-либо из них, убоявшись пыток или не выдержав их, соглашался провести пиратов к своим соотечественникам, но по растерянности находил путь не сразу, его подвергали адским мучениям и забивали до смерти.

После того как пираты уже замучили различными пытками и издевками большинство пленников, двое из них согласились отвести отряд в испанский город Сан-Педро, расположенный в десяти или двенадцати милях от Пуэрто-Кавальо. Олоне решил пойти туда сам; он взял с собой триста человек и до своего возвращения оставил старшим Моисея ван Вайнаnote 55. С ним пошли два проводника. Не успели пираты пройти и трех миль, как натолкнулись на засаду. Несмотря ни на что, пираты довольно быстро овладели укреплением и обратили неприятеля в бегство. Олоне спросил раненых испанцев, которых здесь удалось захватить, каковы силы их отряда. Они ответили, что предателями быть не желают, и Олоне перебил всех до единого. То же самое произошло и с другими пленниками. Он спросил одного из них, куда ведет дорога, и приказал при встрече с испанцами на вопрос «кто идет» отвечать «свои». Потом Олоне стал выпытывать у одного испанца, есть ли в Сан-Педро путь, которым туда можно дойти без риска нарваться на засаду. Когда тот сказал, что он никаких дорог не знает, Олоне подвел его к остальным пленникам и задал им тот же вопрос. Однако и те ответили, что никакого пути не знают. Олоне страшно разъярился, разрубил одному из пленников саблей грудь, вырвал сердце и, показав это сердце пленникам, сказал: «Если вы мне не покажете другой дороги, я сделаю с вами то же самое». Бедные парни оказались в большом затруднении, ибо другая дорога была почти непроходима. Как смогли, они вывели пиратов на этот путь. Когда стало ясно, что по нему пройти не удастся, Олоне решил вернуться на старую широкую дорогу и с гневом сказал: «Головой создателя клянусь, испанцы мне за это заплатят! »

На следующий день пираты снова натолкнулись на засаду и атаковали ее так стремительно, что испанцы не продержались и часа. Олоне приказал никому не давать пощады: чем больше вы их убьете на пути, сказал он, тем меньше нам будут сопротивляться в городе.

Испанцы надеялись, что засады измотают пиратов, и ставили их одну за другой. Наконец Олоне подошел к третьей засаде. На этот раз сопротивление было намного сильнее, но пираты забросали испанцев гранатами и обратили их в бегство, преследуя до тех пор, пока не перебили всех до единого, так что никому из них не удалось добраться до города. А в городе успели подготовиться к прибытию пиратов и везде соорудили баррикады. Их ставили повсюду, не оставляя ни одного свободного прохода; а дороги, ведущие к городу, преградили, срубив большие деревья, которые по-испански называются ракелте. На их стволах множество шипов и перебраться через них очень трудно. Завалы из этих деревьев лучше, чем рогатки, которые ставят в Европе.

Когда за баррикадами заметили пиратов, батареи открыли огонь. Но пираты тотчас же залегли, дали дружный залп из ружей и бросились на штурм с пистолетами и гранатами, перебив множество испанцев. Однако войти в город им не удалось, и они вынуждены были отступить. Чуть позже они вернулись с гораздо меньшим отрядом и на этот раз стреляли, только тщательно прицелившись. И каждый выстрел поражал противника, убитых и раненых было очень много. Наконец к вечеру испанцы прекратили сопротивление. Они подняли белый флаг и заявили, что готовы сдать город с тем условием, что им даруют жизнь и два часа, надеясь перенести в другое место свое добро. Олоне согласился. Пираты вошли в город и два часа, согласно уговору, никого не трогали. Но испанцы ничего не выгадали: пираты следовали за ними буквально по пятам и забирали добро прежде, чем его успевали спрятать. Впрочем, большую часть имущества испанцы уже успели вынести. В городе осталось лишь несколько кожаных мешков с индиго. Отдохнув несколько дней и совершив свои обычные бесчинства, пираты подожгли город и ушли из него, забрав всю добычу. Когда они вернулись к морю, то узнали, что их товарищи, плавая вдоль побережья, захватили двух индейцев-рыбаков. Те рассказали, что в реку Гватемалу должен прибыть корабль из Испании. Поэтому пираты решили обойти острова, лежащие в заливе, и подготовиться к встрече корабля. Они спустили два каноэ и отправились в устье Гватемалы поджидать испанский корабль.

Добравшись до места, пираты рассеялись на небольшие группы и стали ловить рыбу. Некоторые принялись сетями ловить черепах. Сеть они связали из луба дерева макоаnote 56, из которого обычно делают канаты для кораблей. Пираты не терялись ни в какой обстановке и всегда могли обойтись только тем, что было у них под рукой.

В тех местах есть несколько островков, где можно собрать смолу для заливки судов; если нужен деготь, в смолу добавляют акулий жир. Эту смолу приносят волны моря. Иногда ее бывает так много, что смола покрывает буквально весь островок; по своему составу она отличается от обычной корабельной смолы – это морская накипь, которую натуралисты называют битумомnote 57. Мне кажется, что это обычный воск, унесенный во время шторма или непогоды в открытое море и который затем снова выносится на берег. За время плавания он перемешивается с песком и приобретает запах, которым обладает серая амбра, привозимая с востока. В тех местах множество пчел, собирающих мед с деревьев, и нередко случается, что сильный шторм уносит мед вместе с деревьями в открытое море. Некоторые натуралисты предполагают, что, побывав в соленой воде, мед и воск превращаются в особое вещество, которое легко принимают за темную амбру. Все это вполне вероятно, может быть, так оно и есть, во всяком случае эта смола значительно легче воска и сильнее пахнет.

Итак, пираты привели в порядок свои корабли и с часу на час ожидали вестей о прибытии судна. Тем временем некоторые из них отправились на каноэ вдоль берегов Юкатана, где жило много индейцев, в надежде достать серой амбры. Ее прибивает к островам со стороны материка. Пиратам удалось побывать в этих местах только один раз, и поэтому я хочу описать тамошних индейцев, чтобы читатель уяснил, каковы их верования и образ жизни.

Индейцы эти находятся под владычеством испанцев уже доброе столетие и испытывают множество бед и невзгод: испанцы согнали их всех в одно место и там мучают. Каждые полгода они посылают к ним священника, который (как считается) обращает их в истинную веру. Но такие священники чаще всего славятся безбожием, чем верой в бога и добродетельностью. Они появляются среди индейцев лишь с одной целью – сорвать какую-нибудь мзду. Как только приезжает священник, старший из индейцев, которого называют касиком, отдает ему свою дочь или какую-нибудь другую женщину. Она остается у священника до тех пор, пока он живет среди них. Кроме того, индейцы приносят кур, яйца, ткани – короче говоря, все, что у них вымогает священник; если они молятся на свой лад, их могут бросить в тюрьму и наказать штрафом. Когда испанскому священнику становится очевидно, что взять у индейцев уже больше нечего, он покидает эти места; и стоит ему скрыться, как индейцы начинают снова молиться на свой лад.

У каждого из них есть излюбленный божок, которому они поклоняются и исправно служат. Если в семье родился сын, родители тотчас же идут в святилище и приносят своему богу жертвы. Пол святилища засыпают пеплом (чтобы удалить все примеси, его тщательно просеивают); пепел же разбрасывают, чтобы он образовал фигуру креста, и на середину этой фигуры кладут младенца и оставляют в святилище до самого утра, открыв все двери, чтобы могли зайти в храм дикие звери. Если на пепле не остается следов, младенца оставляют на следующую ночь, и так до тех пор, пока не убедятся, что к нему приходили звери. И по отпечаткам лап видят, кто же был в храме: кошка, собака, лошадь или левnote 58. Зверя, посетившего святилище, объявляют покровителем младенца, полагая, что он будет его оберегать и всякий раз приходить на помощь. Этому покровителю воздают почести, куря сильно пахнущую смолу, которую индейцы называют копальnote 59, а мы – гома карагна. Когда ребенок становится юношей, родители сообщают, кто его покровитель. Юноша идет к святилищу и приносит жертву зверю, о котором ему рассказали родители. Если с кем-нибудь случается беда или кого-нибудь обворуют, пострадавший приносит своему покровителю жертву и заклинает его о помощи. Если в течение двух или трех дней покровитель-зверь помощи не оказывает, то попавший в беду отыскивает зверя и либо калечит, либо убивает его. Отсюда можно заключить, что этими людьми владеет дьявол, который их постоянно терзает.

Один испанец рассказал мне историю, которая полностью подтверждает это. Однажды он попал к индейцам и, взяв в расчет, что пробудет у них долго, завел с ними торговлю. Испанец не мог жить без женщины; он взял себе в услужение индианку и стал забавляться с ней (если это можно назвать забавой). Однажды индианка пошла на плантацию, чтобы собрать плоды, и там гак задержалась, что испанец отправился на ее поиски. Подойдя к плантации, он увидел зверя, похожего на льва, который забавлялся с ней. Испанец пришел в ужас и тотчас же вернулся домой. Когда индианка возвратилась, он спросил ее, чем она занималась со львом, и признался, что видел и ее, и льва. Женщина смутилась и попыталась скрыть свой грех, но в конце концов призналась, что лев считается ее покровителем. Испанец тут же прогнал ее прочь и не пожелал иметь с ней больше никакого дела.

Эти индейцы встречаются на всех островах залива Гондурас и на побережье материка, на Юкатане, где есть немало мест, пригодных для обитания. Индейские племена живут, не зная друг друга, и бывает, их поля находятся так глубоко в лесах, что об этих дальних жителях никто ничего не знает. У индейцев существует своеобразный обряд женитьбы. Если индеец хочет взять в жены девушку, он прежде всего должен пойти к ее отцу. Отец обычно спрашивает, не брал ли он еще какой-нибудь другой женщины, большое ли у него поле, умеет ли он ловить рыбу и так далее. Если его ответы отцу придутся по душе, ему вручают стрелу с луком. Тогда он идет к дочери и дает ей венок из листьев с вплетенными туда цветами; она должна его надеть, а другой, если у нее был, выбросить (согласно индейскому обычаю, девушки носят обычно венки). После этого оба идут к своим покровителям-зверям и спрашивают их, должны ли они соединиться в браке. Затем в доме отца девушки готовят питье из маиса и собирают всех родственников; отец передает дочь тому, кому она предназначена, и, когда обряд закончен, жених и невеста уходят. На следующий день дочь приходит к своей матери, снимает с головы венок и с криком разрывает его на глазах у матери; муж приходит со своим вооружением к отцу и оказывает ему всяческие почести. У них существует и другой обычай: девушка, уходя к мужу, разрывает сначала свой венок у ног матери, а потом начинает громко вопить. Вот, собственно, и все, что я хотел поведать любознательному читателю об обычаях дикарей. Теперь мы можем продолжить наш рассказ и вернуться к пиратам.

Разбойники прибыли на остров Самбале, расположенный примерно в пяти милях от берега Юкатана. На этом острове есть серая амбра, ее приносят восточные волны; течением сюда прибивает самые различные вещи, здесь можно встретить даже обломки каноэ, потерпевших крушение где-нибудь у Карибских островов, за пятьсот миль отсюда. Между островами и материком море такое мелкое, что большие корабли пройти там не могут. На острове растет кампешевое деревоnote 60

– впрочем, есть оно и на материке, – но по цвету древесины оно отличается от обычного; эта порода считалась бы очень ценной и могла бы нам пригодиться, если бы знали о ее свойствах. Индейцы готовят из нее очень хорошие краски, которые почти не выцветают.

Прожив в этих местах почти три месяца, пираты получили наконец известие о том самом испанском корабле, который они поджидали. Они тотчас же поставили паруса и отправились туда, где корабль стал на якорь для разгрузки товаров. Пираты приготовились к штурму и одновременно спустили на воду маленькие суда, чтобы перехватить шлюпки, которые должны были переправить через поток наиболее ценные товары – кошенильnote 61, серебро, индиго. Большой корабль был оснащен всем необходимым для обороны. Внимательно приглядевшись, пираты, залегшие на берегу, насчитали на нем сорок две пушки и приметили, что вся команда из ста тридцати человек хорошо вооружена. Олоне решил атаковать испанца, несмотря на то, что на его корабле было всего двадцать восемь пушек. Но испанец его встретил так, что Олоне был вынужден отступить, а вместе с ним и тот корабль, который его сопровождал. Но в то время пока они сражались, под прикрытием густого дыма к испанскому кораблю подошли четыре пиратских каноэ. Эти пираты влезли на борт и захватили судно. Добыча оказалась небольшой – гораздо меньшей, чем пираты предполагали: корабль успели разгрузить, так как на борту узнали о появлении пиратов. Захватили пятьдесят связок железа, пятьдесят тюков бумаги, большую партию бочек с вином и разную рухлядь.

Олоне собрал всю свою флотилию, чтобы решить, стоит ли им идти в Гватемалу. Некоторые поддерживали его, большинство же оказалось против. Недовольных было больше потому, что значительную часть команды составляли люди, не приученные к пиратским походам. Они полагали, что стоит им выйти в море, и реалы посыплются, как листья с деревьев. Учуяв, что это далеко не так, новички пожелали вернуться восвояси. Но те, кто лучше их познал жизнь, ответили им, что они готовы помереть с голоду, лишь бы только не возвращаться домой без денег.

Большинство все же не захотело идти в Гватемалу, мужество покинуло их, и они решили отделиться от Олоне. В конце концов некоторые из них собрались вокруг уже известного нам Моисея Воклейна, того, который захватил корабль у Пуэрто-Кавальо, и отправились на Тортугу, чтобы шарить в ее водах. Видя, как обстоят дела, то же решил предпринять и Пьер Пикар. Он пошел вдоль побережья материка, добрался до Коста-Рики, вошел в воды Верагуа; там он высадился на берег и отправился в городок Верагуа. Он разграбил его, несмотря на жестокое сопротивление испанцев. Пираты захватили часть горожан в плен и доставили их на корабль, но добыча досталась им небогатая: население в тех местах бедное и занято на рудниках. Там есть несколько золотых приисков, на которых трудятся рабы; они вытаскивают землю и промывают ее в реке. На целую гору земли приходится несколько золотых песчинок величиной с горошину, иногда, правда, встречаются золотинки покрупнее, но чаще они совсем мелкие. Пираты захватили не то семь, не то восемь фунтов золота. После этого они решили, что лучше всего отправиться в город Нату, на побережье Южного моряnote 62; там есть чем поживиться: ведь в городе живут хозяева тех рабов, которые трудятся в Верагуа. Однако они все же побоялись пойти туда – уж больно много испанцев жило в Нате.

Олоне возвратился в залив Гондурас на корабле, захваченном у испанцев, и было у него на борту триста человек. Он хотел догнать остальных, но его корабль был слишком тяжел и не мог лавировать по течению подобно другим, более легким судам; к тому же у него кончился провиант, и в поисках пищи пираты должны были держаться недалеко от берега; они убивали обезьян и всех зверей, какие только попадались. Наконец после долгих блужданий по морю Олоне вошел в залив Грасиас-а-Дьос, близ острова Лас Перлас или, вернее, двух островов, которые пираты именуют островами Карнейланд. Недалеко от них корабль Олоне налетел на риф и застрял намного прочнее, чем это сперва показалось. Вся команда тотчас же сошла на берег и сняла с борта все пушки и железо, но половинчатые меры не помогли – корабль остался на месте. Делать было нечего, пираты разломали корабль и из досок и бревен стали сооружать длинную баркуnote 63. Пока пираты занимаются этим делом, я кое-что расскажу об этих островах и их обитателях.

Оба острова населены людьми, которых вполне уместно назвать дикарями. С ними еще ни разу не заговаривал ни один христианин, и никто не видел их жилищ. Некоторые из европейцев жили на этих островах по шесть или семь месяцев и ни разу не встречали никаких построек. Эти индейцы отличаются крепким телосложением, очень хорошо бегают и ныряют. Однажды они подняли якорь пиратского судна, который весил добрых шестьсот фунтов и зацепился за подводный камень. Оружие у них сплошь деревянное, железа нет; наконечники стрел они делают из зубов акулы. Их луки не отличаются от луков других индейцев, но дротики значительно длиннее. На этих островах встречается много разнообразных растений и фруктов: бататы, бананы, ананасы и многие, многие другие, которые растут и в остальных местах. Однако близ полей нет никаких жилищ. Говорят, эти индейцы – людоеды.

Когда Олоне добрался до тех мест, один из его людей пошел в лесок в сопровождении испанца. Оружия у них не было, у пирата был лишь один пистолет. Только они углубились в лес мили на полторы, как на них напала толпа индейцев; француз-пират выстрелил и пустился наутек, но испанец быстро отстал, потому что бегал плохо. Пират довольно быстро добрался до берега и стал поджидать товарища, но тот все не появлялся. Спустя немного времени в лес отправилось десять или двенадцать отлично вооруженных пиратов. Тот француз тоже пошел с ними и любопытства ради привел на то место, где видел индейцев. Наконец они набрели на поляну, где индейцы развели огонь, и обнаружили пропавшего испанца – он был уже наполовину зажарен и одна рука почти съедена. Как только пираты увидели все это, они тотчас же устроили охоту на индейцев и захватили четырех женщин и пятерых мужчин. Пираты привели их на берег и позвали своих индейцев, чтобы допросить пленников (индейцы из пиратского лагеря тоже были из этих мест), но толку из этого не вышло. Пираты показали им кораллы, нож и топор. Индейцы их взяли. Словом, пираты обошлись с ними весьма по-дружески, дали табаку и предложили выпить, но те не пожелали ни есть, ни пить и очень опасались, как бы кто не вслушался в их речь. Пираты убедились, что индейцы очень напуганы, и дали возможность им убежать, задарив всевозможными безделушками. Пираты и впредь стремились привлечь и заманить к себе индейцев, но те больше не появлялись. С тех пор их никто не видел на острове, а поскольку нигде не было никакого судна, можно предположить, что они той же ночью переплыли на маленький остров вплавь.

Тем временем Олоне и его спутники изо всех сил трудились, стремясь разобрать большой корабль. Они видели, что пройдет еще много времени, прежде чем они смогут покинуть это место, и потому разбили плантации, на которых решили кое-что посеять впрок. Прежде всего посадили фасоль, которую испанцы называют фрихоле, а итальянцы – фаччиоли; через шесть недель у них уже было много испанской пшеницы, бананов и баковы, и они уже не опасались, что умрут с голоду. Месяцев через пять или шесть им удалось все же соорудить барку из днища корабля, и пираты решили, что часть людей отправится в воды Никарагуа, захватит каноэ и потом заберет всех остальных. При этом не возникло никаких споров, кто же должен отправиться на барке и на тех каноэ, которые у них еще оставались. Половина отряда села в лодки, другие остались на острове. Олоне приказал поставить паруса и через несколько дней достиг устья реки Никарагуа. Но беда снова обрушилась на него. Злосчастия преследовали Олоне по пятам: его отряд был выслежен индейцами и испанцами; большая часть людей Олоне была перебита, а сам он был вынужден бежать. Однако Олоне никак не мог примириться с тем, что должен вернуться к своим людям без корабля. Он посоветовался с оставшимися, и пираты решили идти на единственной их барке к Картахене и там захватить какой-нибудь корабль. Но впоследствии выяснилось, что богу больше не угодно помогать этим людям, и он решил покарать Олоне самой ужасной смертью за все жестокости, которые он учинил над множеством несчастных. Итак, когда пираты прибыли в залив Дарьей, Олоне со своими людьми попал прямо в руки дикарей, которых испанцы называют индиос бравос.

Они разорвали Олоне в клочья и зажарили его останки. Об этом рассказал один из его сообщников, которому удалось избежать подобной участи, потому что он спасся бегством.

Таков был конец человека, который пролил несчетное количество крови и совершил множество мерзких преступлений.

Оставшиеся на острове, не имея долгое время никаких известий от Олоне, попросились на борт пиратского судна, шедшего с Ямайки в залив Грасиас-а-Дьос; эти пираты хотели затем подняться на каноэ вверх по реке и добраться до города Картаго. Обе пиратские шайки были обрадованы этой встречей; одни потому, что сидели на острове в глубокой нужде и провели в бездействии примерно месяцев десять, другие – неожиданно приобрели новых соратников. Когда пираты наконец подошли к заливу Грасиас-а-Дьос, они пересели в каноэ, рассчитывая продолжать путь вверх по реке. Люди Олоне им сопутствовали, и всего эта шайка насчитывала пятьсот человек; корабли они завели в устье реки и на каждом из них оставили человек по пять или по шесть. Отправляясь в путь по реке, пираты не взяли даже съестных припасов, ибо надеялись, что легко достанут по пути. Но они поступили весьма нерасчетливо, потому что индейцы, заметив их каноэ, тотчас же обращались в бегство и то малое, что у них было, уносили с собой и прятали в лесу.

Покинув побережье, пираты довольно скоро стали испытывать голод. Их утешала лишь надежда на богатую добычу, и они пробавлялись плодами, которые собирали на берегах реки. На четырнадцатый день плавания пираты окончательно истомились, испытывая нужду во всем необходимом. Тогда они решили покинуть реку, и пройти лесом, надеясь набрести на какие-нибудь селения или города и там раздобыть пищу. После долгих скитаний они поняли, что дело это безрассудное, снова вернулись к реке и решили плыть назад, к морю; однако многие умерли от голода, а остальные пожирали все, что только им попадалось под руку. Они съели даже башмаки и ремни от своих ножей. Да, пираты испытали такую нужду, что по примеру индейцев набрасывались буквально на все. В конце концов они добрались до индейских поселений на берегу моря и утолили голод.

Так закончились дела и неистовства Франсуа Олоне и его сообщников. Теперь же мы опишем важнейшие походы Джона Моргана, англичанина, который прославился не меньшей жестокостью к испанцам; удача, однако, ему сопутствовала значительно дольше.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒