Глава V. ПЕРВАЯ РОССИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (1906 — начало 1907 г.)

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 31Следующая ⇒

В 1906 г. революция пошла на спад. Это стало заметно не сразу: забастовки рабочих, массовые крестьянские волнения, «военные бунты» продолжали сотрясать страну. Однако постепенно революционное движение теряло свою мощь, свою цельность, распадаясь на отдельные выступления в различных регионах. В то же время правительство, оправившись от шока и потрясений первого года революции, сумело мобилизовать силы и перейти в решительное наступление.

Революция отступает

Революционное движение в конце 1905 — первой половине 1906 г. В этот период первостепенную роль продолжали играть выступления рабочих. Хотя всеобщая забастовка, по сути, прекратилась уже в октябре 1905 г., во многих регионах страны накал стачечной борьбы не снижался. В конце 1905 — начале 1906 г. катастрофическая для царского правительства ситуация сложилась на Транссибирской магистрали. Значительная часть ее контролировалась стачечными комитетами; многие станции стали опорными пунктами для революционеров. В Чите, например, социал-демократы вообще взяли власть в свои руки; капитулировавший перед большевиками генерал-губернатор Холщевников во всеуслышание называл их «партией порядка». Командованию Маньчжурской армии приходилось вступать в переговоры с «комитетчиками», чтобы организовать эвакуацию с Дальнего Востока уволенных в запас солдат.

Продолжались забастовки и на промышленных предприятиях, причем если в первой четверти 1906 г. произошло 269 стачек, то во второй — уже 479. При этом рабочее движение не ограничивалось только стачками; все чаще рабочие переходили к партизанским действиям, которые раньше были довольно редким явлением: нападали на полицейские участки, вступали в вооруженные схватки с черносотенцами, освобождали своих арестованных товарищей и т. п. Рабочее движение в этот период имело одну характерную черту: наиболее активное участие в нем принимал пролетариат относительно отсталых в промышленном отношении губерний — Архангельской, Олонецкой, Курской и др. Очень мощными были и выступления рабочих национальных окраин — Царства Польского, Прибалтики, Закавказья. Но в то же время резко снизилось количество забастовок в основных промышленных центрах России. Было очевидно, что пролетариат Петербурга, Москвы, Донбасса и др., до сих пор шедший во главе рабочего движения, уже значительно истощил свои силы.

Не утихали и крестьянские выступления. Достигнув своего апогея в декабре 1905 г., они на какое-то время стихли, чтобы с новой силой развернуться весной — летом 1906 г. В этот период волнениями, в которых принимали участие десятки тысяч крестьян, было охвачено более половины уездов Европейской России. В июне 1906 г. крестьянское движение практически достигло уровня 1905 г.

С особой силой аграрные волнения происходили в это время в Прибалтике. Социальные конфликты осложнялись здесь национальными: основная масса местного земледельческого населения — латышей и эстонцев — с давних пор находилась в зависимости от немецких баронов-землевладельцев. В конце 1905 — начале 1906 г. ненависть, копившаяся веками, выплеснулась наружу — начались погромы баронских замков, нередко сопровождавшиеся убийствами владельцев (что в России случалось относительно редко). Грандиозные волнения крестьян происходили в конце 1905 — начале 1906 г. и в Закавказье.

Карательные действия царской власти. Однако в 1906 г. правительство в борьбе со своими противниками действовало куда более решительно и беспощадно, чем в начале революции.

В городах развернулись самые настоящие сражения царских войск, казаков, полиции с революционно настроенным населением. При этом самое активное участие в разгонах митингов и демонстраций принимали черносотенцы. На западных окраинах России, где значительную часть населения составляли евреи, подобные столкновения нередко перерастали в еврейские погромы — при самом благосклонном отношении к погромщикам местных властей.

Заметно активизируется охранка, чья деятельность в начале революции почти сошла на нет. В Петербурге, например, за один только декабрь 1905 г. было арестовано более 2 тыс. человек. Весной же 1906 г. общее число заключенных и высланных превысило 50 тыс. человек.

В бунтующие регионы отправлялись военные отряды во главе с пользовавшимися особым доверием Николая II генералами, которым предоставлялись все возможные полномочия: употреблять оружие при усмирении волнений, арестовывать по малейшему подозрению, расстреливать по своему усмотрению. В декабре 1905 г. подобная «экспедиция» была организована на Транссибирской магистрали. С двух концов ее, навстречу друг другу, двинулись отряды: один из Москвы, во главе с генералом Меллер-Закомельским, другой — с Дальнего Востока, во главе с генералом Ренненкампфом. Оба отряда действовали совершенно беспощадно (особенно зверствовал Меллер): сбрасывали с поездов агитаторов или тех, кого принимали за таковых, расстреливали стачечные комитеты, под угрозой смертной казни заставляли работать железнодорожных рабочих и служащих. К концу января 1906 г. стачка на Транссибирской магистрали была прекращена.

Аналогичными средствами власти боролись и с крестьянским движением. В черноземные губернии — Черниговскую, Курскую, Саратовскую, где весной 1906 г. аграрные волнения вспыхнули с особой силой, Николай II послал специальные отряды во главе со своими приближенными — генералами свиты. Подавляя волнения, эти генералы безжалостно громили целые деревни, подвергали крестьян массовым экзекуциям, не останавливались и перед применением огнестрельного оружия.

Но с особой жестокостью карательные отряды действовали на национальных окраинах, прежде всего в Прибалтике. Здесь каратели не ограничивались поркой участвовавших в волнении латышей и эстонцев: смертная казнь без суда и следствия, по произволу командира отряда была самым обычным явлением. Такая жестокость в значительной степени объяснялась тем, что царь сознательно ставил во главе карателей офицеров непосредственно из баронов либо из тех, кто находился с немецким дворянством в самых тесных родственных связях. Из подобных же соображений Николай II исходил и при назначении командиров тех отрядов, которые действовали в Закавказье. Таким образом, каратели здесь не столько наводили порядок, сколько мстили за свои потери.

Реформы конца 1905 — начала 1906 г. Беспощадно борясь с революцией, правительство во главе с С. Ю. Витте хорошо помнило о том, что переломить ее ход удалось все же не столько с помощью репрессий, сколько благодаря серьезной и принципиальной уступке — Манифесту 17 октября 1905 г. Поэтому, проводя карательные экспедиции и массовые аресты, правительство в то же время разрабатывало законы, которые должны были превратить обещанные царем свободы — слова, печати, собраний и т. п.— в реалии русской жизни.

Поскольку главной побудительной причиной этих обещаний было не искреннее и добросовестное стремление изменить российское законодательство к лучшему, а страх перед революцией, то и конечные результаты реформаторской деятельности правительства почти полностью зависели от хода революционного движения. Если бы оно продолжало развиваться по восходящей, царская власть, несомненно, пошла бы на более серьезные уступки и более последовательно ввела политические свободы в русскую жизнь. Но правительство все яснее ощущало, что начинает овладевать ситуацией и может справиться с революцией силой. В этих условиях уступки, на которые готова была пойти самодержавная власть, приобретали все более формальный характер: Витте, в духе своего обещания царю, делал все возможное, чтобы и при конституции всю полноту власти сохранить в руках правящей бюрократии.

Таким образом, в декабре 1905 г. был принят закон, призванный регулировать, а по сути дела, почти полностью запрещавший забастовочное движение: противозаконными признавались забастовки государственных служащих, служащих общественных учреждений, а также рабочих предприятий, «жизненно важных для экономики страны» — последнее определение можно было толковать как угодно широко. За нарушение этих запретов рабочих активистов ждали продолжительные — до четырех лет — сроки тюремного заключения.

В феврале 1906 г. был принят закон, который ограничивал свободу слова и свободу печати; в соответствии с ним любое лицо, ведущее — устно или письменно —- «антиправительственную пропаганду», подвергалось полицейским преследованиям. Неопределенное понятие подобной пропаганды открывало властям простор для борьбы не только с революционерами, но и с оппозиционно настроенными либеральными деятелями.

В марте 1906 г. было разрешено создание профсоюзных организаций. Однако профсоюзы при этом попадали под полный контроль местной администрации, так как им запрещалось принимать какое бы то ни было участие в организации стачек, объединяться по территориальному принципу, т. е. создавать сколько-нибудь значительные и мощные организации.

Более серьезно и последовательно правительство Витте готово было решить аграрный вопрос, хорошо сознавая, до какой степени стабилизация положения зависит от настроения крестьян — основной массы населения России. Соответствующий законопроект был разработан одним из ближайших сотрудников Витте Н. Н. Кутлером, который предлагал удовлетворить земельный голод крестьян за счет частичного отчуждения, т. е. конфискации, помещичьих земель при условии «справедливого вознаграждения» их владельцев.

Однако проект Кутлера вызвал резкое сопротивление сановников-реакционеров, тесно связанных с поместным дворянством. Характерно, что в 1905 г., в разгар крестьянских волнений, многие из них сами предлагали подобное решение вопроса — готовы были пойти на серьезные жертвы, лишь бы утихомирить крестьян. Однако, по мере того как крестьянские волнения подавлялись, крепче становилась уверенность, что можно будет обойтись вообще без всяких жертв. Их точка зрения разделялась и самим Николаем II, который написал на полях кутлеровского проекта: «Частная собственность должна оставаться неприкосновенной».

Таким образом, проект был отвергнут, а сам Кутлер ушел в отставку. Реальные же уступки крестьянам выразились лишь в том, что правительство несколько ослабило совершенно непосильное бремя налогов, лежавшее на их плечах. Решено было упразднить выкупные платежи — ежегодные выплаты в счет займа, предоставленного в 1860-х гг. правительством крестьянам для выкупа ими земель у помещиков. В 1906 г. эти платежи были уменьшены наполовину, а с 1907 г. отменены совсем. Таким образом, все законодательные меры, принятые правительством в конце 1905 — начале 1906 г. носили откровенно половинчатый, непоследовательный характер. Тем с большим нетерпением самые разные слои населения ожидали созыва Государственной думы, которая, как надеялись, должна была разрешить все наболевшие вопросы.

Вопросы и задания

1. Как изменился ход революционного движения в России в 1906 г. по сравнению с 1905 г.? Чем были вызваны эти перемены? 2. Сравните характер карательных действий правительства в 1905 и 1906 гг. 3. Дайте оценку законодательной деятельности правительства в начале 1906 г.

Российский парламент

«Конституционный строй». Царское обещание созвать Думу носило самый общий характер и нуждалось в серьезной законодательной разработке. Прежде всего это касалось вопроса о выборах: от того, какую избирательную систему предложит власть, зависел состав Думы и, соответственно, характер и направление ее деятельности. Не менее важен был и вопрос о месте нового органа в государственном аппарате Российской империи: предстояло определить реальные полномочия Думы, выработать механизм ее взаимодействия с правительством и с самим царем.

Ответ на первый вопрос был дан царским указом, опубликованным 11 декабря 1905 г. Выборы в Думу предлагалось организовать по куриям: землевладельческой (по сути, помещичьей), крестьянской, городской и рабочей. Разделяя избирателей на подобные сословные группы, царское правительство стремилось обеспечить преимущество представителям тех сословий, на поддержку которых более или менее рассчитывало. Один выборщик приходился на 2 тыс. душ населения землевладельческой курии, на 4 тыс.— городской, на 30 тыс.— крестьянской и на 90 тыс.— рабочей. Иными словами, 1 голос помещика приравнивался к 3 голосам городской буржуазии, 15 голосам крестьян и 45 голосам рабочих.

Поместное дворянство было единственным социальным слоем, которому царское правительство доверяло безоговорочно. Однако в условиях продолжавшейся революции предоставить помещикам полное превосходство над представителями других сословий власть не могла — Дума сразу потеряла бы доверие масс и перестала бы играть роль стабилизирующего фактора. Поэтому избирательное право, хотя и нарушало пропорции между численностью различных сословий и их представительством, все же дало относительное преобладание крестьянам: составляя более 80% всего населения в России, они избрали 43% депутатов (землевладельцы — 32%, горожане — 22%, рабочие — 3%). Идя на подобную «уступку», правительство, помимо всего прочего, рассчитывало на аполитичность крестьян, на их невежество, безграмотность, на традиционно сильную в этой среде веру в «доброго царя». Власть надеялась, что крестьянство и во время выборов, и в ходе работы Думы будет играть роль сугубо консервативную.

В то же время правительство постаралось создать своеобразный противовес относительно демократической Думе в виде чиновничье-аристократического Государственного совета. 20 февраля 1906 г. был издан указ о его реформе. Ранее Государственный совет был совещательным, сугубо бюрократическим по своему составу органом при царе. Теперь он превращался в верхнюю по отношению к Думе законодательную палату, получив право отклонять думские законопроекты. Половина членов Государственного совета назначалась царем из высших, наиболее доверенных сановников-бюрократов, а половина — избиралась. При этом около JL выборных (74 члена из 98) были представителями земельной аристократии — крупных помещиков; 12 человек представляли крупную буржуазию; 6 человек избирались от духовенства, 6 — из «ученой среды»: академиков и профессоров. При таком составе Государственный совет «был обречен» занимать самые консервативные позиции. В правительстве реформированный Совет именовали «регулятором» по отношению к Думе; по сути же, он сразу стал тормозом в ее законодательной деятельности.

И наконец, 23 апреля 1906 г., за три дня до открытия I Думы, были опубликованы новые «Основные законы Российской империи», отразившие серьезные изменения в ее государственном строе. Определение царской власти как власти неограниченной было устранено. Статья 7 гласила, что император осуществляет законодательную власть «в единении с Государственным советом и Думой». Законопроекты, не принятые законодательными учреждениями, считались отклоненными.

В то же время решение целого ряда принципиально важных вопросов царь оставлял за собой: возможность пересмотра «Основных законов», руководство внешней политикой, объявление войны и заключение мира, верховное командование вооруженными силами, объявление местности на военном положении, право чеканки монеты, назначение и увольнение министров, помилование осужденных и общая амнистия.

Очень коварной оказалась 87-я статья, позволявшая правительству вследствие «чрезвычайных обстоятельств» самостоятельно принимать законы во время думских каникул. Правда, подобные указы должны были затем в течение двух месяцев после возобновления думских заседаний выноситься на одобрение Думы или они теряли свою силу. Кроме того, «чрезвычайное законодательство» не могло касаться «Основных законов» и «Положения о выборах». Однако, как оказалось впоследствии, этой статьей правительство открыло себе лазейку для самых серьезных злоупотреблений — прежде всего в репрессивно-карательной сфере.

В целом же царское правительство, вынужденное поневоле, под давлением революции, идти на уступки, сделало все возможное, чтобы придать им как можно более формальный характер. Дума должна была стать простой декорацией, своеобразным громоотводом — реальную же власть правящая бюрократия постаралась сохранить в своих руках.

I Государственная дума. Однако выборы в Думу дали неожиданный для правительства результат. Крестьянство, в котором оно видело сугубо консервативную силу, поддержало в основном оппозиционные партии. Черносотенцы в Думу вообще не попали; умеренные октябристы провели туда только 13 человек; зато гораздо более решительно настроенные кадеты одержали на выборах победу, получив грандиозное представительство в 153 депутата — 34% от общего количества членов Думы. Очень значительным было число беспартийных депутатов — более 200 человек, среди которых находились люди с самыми различными политическими убеждениями. Однако из этой беспартийной среды сразу же выделилась «трудовая группа» — 107 человек, состоявшая в основном из крестьян, которые сами определяли свою политическую позицию: «левее кадетов». Именно либералы-кадеты и трудовики, разделявшие многие позиции эсеровской партии (особенно в аграрном вопросе), составили главную силу в Думе.

Сами эсеры, так же как и эсдеки, в выборах участия не принимали. И те и другие весной 1906 г. продолжали верить в дальнейшее развитие и полную победу революции. Исходя из тех соображений, что «парламентская деятельность» отвлекает массы от революционной борьбы, эсеры и социал-демократы призывали к бойкоту Думы. В отсутствие их представителей кадеты надеялись повести за собой большинство беспартийных депутатов «из народа», тем более что председателем I Думы был избран один из лидеров их партии профессор-юрист С. А. Муромцев. Однако трудовики сразу же показали себя сплоченной, хорошо организованной группой, склонной во многих случаях действовать самостоятельно и более радикально, чем кадеты.

В целом же Дума оказалась весьма оппозиционной по отношению к царской власти. Это проявилось уже 27 апреля, в ходе приема ее членов царем в Зимнем дворце: большинство депутатов демонстративным молчанием, без традиционных криков «ура» встретили обращение к ним Николая II. Затем, в первые дни заседаний, думцы составили обращение к правительству, в котором сформулировали свои основные требования: установление равных всеобщих выборов, упразднение Государственного совета, личная ответственность министров перед Думой, серьезные гарантии гражданских свобод, отмена смертной казни и т. п. Особо важное значение в этом обращении занимали требования полной политической амнистии, от которой зависела судьба многих тысяч участников революционного движения, и широкой аграрной реформы, направленной на улучшение хозяйственного и правового положения крестьян.

Однако правительство ни в коей мере не собиралось удовлетворять эти требования; более того, как выяснилось, оно вообще не собиралось всерьез сотрудничать с Думой. Возможно, если бы у власти оставался Витте, он вел бы более тонкую и разумную политику по отношению к созданной им самим законодательной палате. Однако весной 1906 г. он вынужден был уйти в отставку. Новый же премьер-министр И. Л. Горемы-кин, являвший собой образец бюрократа старой закалки, сразу дал понять, что время каких бы то ни было уступок кончилось. Все требования Думы были им безоговорочно отвергнуты.

В ответ на это Дума подавляющим большинством голосов (против проголосовало только семь человек) потребовала немедленной отставки правительства. Правительство, в свою очередь, охотно поддержало эту тенденцию к полному разрыву отношений между исполнительной и законодательной властью. Оно перешло к тактике бойкота Думы, предоставляя на ее рассмотрение лишь оскорбительно второстепенные вопросы (так, первым в Думу был представлен законопроект... об устройстве оранжереи и прачечной в одном из университетов).

В этой ситуации Дума попыталась использовать свое право парламентского запроса: депутаты могли требовать от правительства разъяснений тех или иных его действий. Подавая один запрос за другим — о погромах, зверствах карателей, истязаниях заключенных, Дума, конечно, не рассчитывала на то, что власть изменит свою политику на более мягкую и гуманную. Цель ставилась другая: привлечь внимание всей страны к творящимся беззакониям. Правительство же и здесь оставалось верным тактике бойкота: подав в течение нескольких недель 379 запросов, Дума не получила ответа ни на один.

Таким образом, вместо совместной работы правительство и Дума повели открытую войну друг против друга. Поскольку Дума явно не желала играть роль громоотвода и не столько гасила, сколько разжигала недовольство в стране, власть ждала лишь удобного повода, чтобы расправиться с непокорным парламентом.

Роспуск I Думы. Выборгское воззвание.Подобным поводом явилось обсуждение в Думе аграрного законопроекта. Этот вопрос, решения которого ждали миллионы крестьян, был поднят депутатами в мае, вскоре после начала думских заседаний. Кадеты предложили проект в духе своей программы: создание земельного фонда для обеспечения малоимущих крестьян за счет казенных, монастырских земель и частично конфискованных помещичьих имений. При этом имения, которые признавались «общеполезными», т. е. способствовавшими развитию сельского хозяйства в России, от конфискации освобождались. Трудовики же предлагали включить в подобный земельный фонд все частновладельческие, помещичьи в первую очередь, земли, оставив их бывшим хозяевам лишь трудовую норму, равную той, какую должен был получить каждый трудящийся земледелец. Таким образом, если кадетский проект предусматривал лишь некоторое перераспределение помещичьих и крестьянских земель' в пользу крестьян, то проект трудовиков вел к полному уничтожению помещичьего землевладения.

Обсуждение аграрного вопроса проходило в Думе бурно; за его ходом внимательно следила вся страна и, прежде всего, крестьянство. Конечно, царское правительство, обеспечившее себе всю полноту реальной власти, никогда бы не допустило превращения неугодного ей законопроекта в закон. Однако, по мнению властей, думские дебаты по аграрному вопросу оказывали революционизирующее воздействие на массы.

20 июня правительство сочло нужным опубликовать сообщение по аграрному вопросу, решительно отвергнув сам принцип принудительной конфискации. Дума стала готовить контрсообщение. Поначалу имелось в виду придать ему жесткий антиправительственный характер, заявить, что Дума «от принудительного отчуждения земель не отступит, отклоняя все предложения, с этим несогласные». Однако в последней редакции, под влиянием кадетов, встревоженных слухами о возможном роспуске Думы, текст обращения был значительно смягчен: смысл его теперь определялся стремлением поддержать веру населения в благополучное решение аграрного вопроса мирным законодательным путем.

Но правительство уже приняло решение. 9 июля депутаты, прибывшие в Таврический дворец, где проходили думские заседания, нашли его двери закрытыми. Ворота дворца охранялись часовыми, а на столбе был наклеен указ о роспуске Думы, которая за попытку обращения к народу обвинялась в незаконных действиях и разжигании смуты.

Вечером того же дня 182 депутата, в основном кадеты и трудовики, собрались в Выборге. Этот город, расположенный недалеко от Петербурга, находился уже на территории Финляндии, которая в это время продолжала пользоваться автономией. Деятельность российской полиции была здесь весьма затруднена, что позволяло депутатам без помех провести свое неожиданное «выездное» заседание. После долгих споров было составлено воззвание к народу: не платить налоги и не выполнять воинской повинности «вплоть до созыва нового народного представительства». Характерно, что «выборжцы» сознательно призывали лишь к пассивному протесту — с их точки зрения, активные революционные выступления могли лишь помешать нормальному становлению «конституционного строя» в России.

Однако разгон Думы не вызвал непосредственных выступлений со стороны населения — ни пассивных, ни активных. Не получило серьезного отклика и выборгское воззвание. Подобное безразличие к судьбе Думы, на которую совсем недавно возлагались такие большие надежды, лишний раз свидетельствовало о том, что революция постепенно угасала.

Вопросы и задания

1. Почему правительство пошло на созыв Думы, в которой преобладали крестьянские депутаты? 2. Что собой представлял Государственный совет? Какую роль должен был он играть в новой политической системе? 3. Расскажите о расстановке сил в I Думе. Почему эта Дума не смогла сотрудничать с правительством? 4. Охарактеризуйте воззвание, составленное в Выборге депутатами I Думы.

Конец революции

Революционное движение во второй половине 1906 — начале 1907 г. Революция отступала с боями. Во второй половине 1906 — начале 1907 г. не проходило дня без стачек, рабочих митингов и демонстраций. Однако общее количество рабочих выступлений в этот период заметно снизилось: 296 стачек в третьей четверти года, 63 — в четвертой. При этом забастовочное движение все в большей степени принимало экономический, оборонительный характер: в конце 1906—1907 г. рабочие, как правило, выступали тогда, когда перешедшие в наступление промышленники пытались отобрать у них завоеванное, восстановить на предприятиях дореволюционные порядки. При этом капиталисты все чаще оказывались победителями: в 1907 г. лишь 30% забастовок привели к удовлетворению требований рабочих. В разгар революции эта цифра превышала 50%.

Достигнув своего апогея летом 1906 г., пошло на спад и крестьянское движение. С помощью карательных походов, массовых экзекуций, высылки в Сибирь многих тысяч «зачинщиков» власть сумела-таки «убедить» крестьян и в том, что у нее еще хватает сил, и в том, что она готова к применению самых жестоких мер для борьбы с волнениями. К концу 1906 — началу 1907 г. в деревне постепенно стали восстанавливаться старые, традиционные порядки: помещики возвращались в свои разоренные имения, с помощью местных властей отбирали у крестьян захваченные ими земли, восстанавливали свое хозяйство. В том же направлении развивались события и на национальных окраинах: к 1907 г. и в Прибалтике, и в Закавказье массовые волнения были в целом подавлены.

Последним звеном в цепи революционных выступлений в армии и на флоте явились восстания в Свеаборге и Кронштадте. Гарнизоны этих военных крепостей, расположенных на Балтике, в непосредственной близости от Петербурга, находились под сильным влиянием эсеров и большевиков. Революционеры готовили здесь грандиозное восстание, которое, как они рассчитывали, должно было охватить весь Балтийский флот. Однако волнения в Свеаборге начались стихийно, значительно раньше намеченного срока: 17 июля были арестованы матросы, предъявившие командованию требования об улучшении условий службы; гарнизон потребовал их освобождения. Над одним из фортов был поднят красный флаг. Когда стало ясно, что преждевременное выступление предотвратить уже невозможно, руководители местной социал-демократической организации А. П. Емельянов и Е. Л. Коханский встали во главе восстания. Восставшим удалось захватить часть крепостных сооружений. В ночь на 20 июля выступление свеаборжцев было поддержано солдатами и моряками Кронштадта. Однако на кораблях Балтийской эскадры командованию удалось сохранить порядок. Именно с помощью корабельной артиллерии было подавлено восстание в Свеаборге. Поражением кончилось и совершенно неподготовленное выступление кронштадтцев. Руководители восстаний были казнены, более тысячи участников приговорены к тюремному заключению и каторжным работам.

Характерным признаком последнего этапа революции стало заметное оживление террористической деятельности. Правда, знаменитая Боевая организация эсеров, умело разрушавшаяся изнутри ее руководителем-провокатором Азефом, в октябре 1906 г. временно прекратила свое существование. Однако с тем большим размахом вели террористическую деятельность местные боевые дружины и летучие отряды эсеров, убивавшие представителей местной администрации, полицейских, жандармов, тюремщиков. Особенно выделялись в этом отношении так называемые эсеры-максималисты, отколовшиеся от эсеровской партии в 1906 г. Обвиняя партийное руководство в трусости и пассивности, максималисты, в полном соответствии со своим названием, призывали трудящихся к немедленному захвату земли и промышленных предприятий, к ведению постоянной партизанской войны против хозяев, помещиков и власть имущих и, главное, к самым решительным террористическим действиям. Не брезговали максималисты и «революционным грабежом» — так называемыми экспроприациями.

Именно максималисты совершили самый кровавый и бессмысленный теракт за всю историю русского революционного движения. 12 августа 1906 г., в приемный день, на даче нового премьер-министра П. А. Столыпина они устроили взрыв, в результате которого 32 человека были убиты и 22 ранены. Погибли и сами террористы. Столыпин получил легкую контузию.

Таким образом, противостояние царского правительства и революционных масс сохранялось и в 1906 — начале 1907 г. Однако правительство с каждым месяцем все больше переламывало ситуацию в свою пользу. Революция заканчивалась.

Новый премьер. Немалую роль в победе царской власти над революцией сыграл П. А. Столыпин. Потомок старинного рода, он сумел ярко проявить себя на государственной службе. С 1903 г. Столыпин занимал пост губернатора одной из самых беспокойных поволжских губерний — Саратовской. В 1905 г., в разгар революции, Столыпин показал себя умным, распорядительным администратором: ему удавалось поддерживать в губернии относительный порядок, избегая при этом ненужных кровопролитий. В пору всеобщей растерянности властей подобные качества обратили на себя внимание: 26 апреля 1906 г. Столыпин был назначен министром внутренних дел в правительстве Горемыкина.

Очень скоро выяснилось, что в бурное революционное время престарелый Горемыкин, при всем своем несгибаемом монархизме и личной преданности Николаю II, совершенно не годился на пост главы правительства. Основным его качеством было стремление избегать каких бы то ни было действий; обстоятельства же требовали и открытой решительной борьбы с врагами царской власти, и умелого лавирования по отношению к тем силам, которые могли стать ее союзником. В этой ситуации Столыпин, сразу же подтвердивший на министерском посту свои деловые качества, ум, энергию и к тому же бывший ярким представителем того единственного сословия, которому доверял царь, быстро вытеснил Горемыкина. 8 июля 1906 г., за день до разгона Думы, Столыпин был назначен председателем Совета министров, сохранив за собой и пост министра внутренних дел.

Возглавив правительство, Столыпин еще более решительно повел борьбу с революцией. Наряду с использованием уже хорошо отработанных мер — карательных походов, массовых экзекуций и т. п., его правительство подготовило Положение о военно-полевых судах, утвержденное Николаем II 19 августа 1906 г. Теперь революционеров судили только военно-полевые суды, по сравнению с которыми даже традиционные для политических дел военные суды могли показаться образцом законности и правосудия. Вся процедура в военно-полевых судах была максимально упрощена: дело должно было рассматриваться в течение 48 часов, адвоката не полагалось, приговор выносили специально подобранные офицеры-строевики, не привыкшие соблюдать юридические формальности. В подавляющем большинстве случаев приговор у таких судей был один — смертная казнь.

Современники сразу же прозвали военно-полевые суды «скорострельной юстицией». Характерно, что Столыпин, утвердивший Положение о военно-полевых судах по 87-й статье в качестве «чрезвычайного закона», даже не попытался провести его через II Думу, хорошо понимая, что депутаты ни при каких обстоятельствах не утвердят это издевательство над правосудием. В результате в апреле 1907 г. Положение потеряло свою силу. К этому времени по приговорам военно-полевых судов было казнено уже около тысячи человек.

Однако Столыпин не собирался ограничиваться только карательными мерами. Уже в первые месяцы своего премьерства он обнаружил ясное понимание того, что из затяжного кризиса Россию можно вывести только с помощью серьезных реформ. Их программу Столыпин опубликовал в газетах 25 августа — одновременно с публикацией закона о военно-полевых судах. Программа была обширна: неприкосновенность личности и гражданское равноправие; улучшение крестьянского землевладения и улучшение быта рабочих; реформа местного суда и реформа средней и высшей школы.

Большинство представителей оппозиции, не говоря уже о революционерах, склонны были отнестись к этой программе с большим недоверием. С другой стороны, столыпинские проекты вызвали критику со стороны реакционеров-черносотенцев, которые сочли их излишне смелыми и радикальными. Однако, как выяснилось, в России нашлись общественные силы, готовые поддержать Столыпина: крупные предприниматели и помещики-либералы, уставшие от революции и в то же время желавшие реформ. Партия октябристов, выражавшая настроения этих слоев, сразу же проявила интерес к правительственной программе. Ее лидерам импонировал энергичный премьер, обещавший не только навести порядок в стране, но и провести в жизнь назревшие преобразования. «Я глубоко верю в Столыпина», — заявил в печати председатель ЦК Союза 17 октября А. И. Гучков. Таким образом, впервые за все время революции в России появилась возможность сближения правительства с одной из буржуазных партий.

II Дума. Государственный переворот. В условиях продолжавшейся революции власть пошла на то, чтобы выборы в новую Думу проходили по старому избирательному закону, хотя было уже совершенно очевидно, что в результате возникает орган, с которым правительство никак не может найти общий язык. К тому же в это время от бойкота выборов отказались революционные партии, продолжавшие пользоваться заметной популярностью в массах. В результате в 1907 г. правительство получило еще более оппозиционную Думу, чем та, с которой ему пришлось иметь дело в 1906 г.

Левые партии отвоевали себе места прежде всего за счет кадетов — последние провели в Думу 98 человек (около 20% всего состава против прежних 34%). Трудовики сохранили свои позиции — 104 человека и получили к тому же поддержку от партий народнического направления — эсеров и близких к ним народных социалистов — 53 человека. 65 человек провели в Думу социал-демократы. По-прежнему немного мест, хотя и больше, чем в I Думе, получили октябристы — 32. Еще меньше было черносотенцев — 22 человека.

II Дума открыла свои заседания 20 февраля 1907 г. Председателем ее был избран кадет Ф. А. Головин. Именно кадеты, игравшие на этот раз роль центра, выдвинули лозунг: «Берегите Думу! » Речь шла о том, чтобы, отказавшись от демонстративного противостояния правительству, избегая ненужных конфликтов, попытаться наладить с ним совместную работу. Однако у представителей власти, с одной стороны, и у подавляющего большинства депутатов — с другой, были слишком различные позиции по основным проблемам русской жизни, чтобы они могли найти общий язык.

Дума никак не могла безоговорочно одобрить карательные действия правительства и отречься от революции, благодаря которой она, собственно, и была созвана. Между тем Столыпин настойчиво требовал от депутатов принципиального осуждения революционного терроризма. Большинство депутатов решительно отказались сделать это. Более того, в мае 1907 г. Дума проголосовала против «незаконных действий полиции», что было воспринято правительством как вызов. Но главное, Дума, по-прежнему почти наполовину крестьянская по своему составу, никак не могла обойти аграрный вопрос. В ней снова начались бурные «аграрные прения», причем левое большинство все решительней настаивало на конфискации помещичьих земель в пользу крестьян-земледельцев.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒