КОТОРЫЙ ВЕЧНО НАЧИНАЕТСЯ ВНОВЬ

[The End Which Ever Begins Again] (См. " Савитри", 333)

Реализация риши Вед стала коллективной реализацией. Суперразум вошел в земное сознание, он низошел прямо в физическое подсознательное, к границам Материи. Остается навести лишь один мост, чтобы установить связь. Новый мир рожден, – говорила Мать. – В настоящее время мы находимся в середине переходного периода, в котором перемешаны две вещи: старый мир упорствует, по-прежнему оставаясь очень сильным, по-прежнему управляя обычным сознанием, но незаметно входит мир новый, и все это так скромно, неброско, что внешне пока ничего не меняется.... Но он работает, он растет, пока однажды он не станет достаточно сильным, чтобы утвердить себя видимо. Не все трудности приходят из подсознательного.

В частности, одна из них является крайне сознательной и противостоит новому миру, подобно массивной бронзовой двери, и это не наш материализм – ученые, если они искренни, могут первыми вступить в царство Правды – это плотный духовный панцирь, под которым мы похоронили Дух. Настоящий вред, который несет дьявол, заключается не в том, что он сеет ложь или ненависть в мире, подобно Атилле или фашистам, – у него достаточно ума, чтобы не делать этого, – а в том, что он захватывает крупицу истины и слегка передергивает ее. Нет ничего устойчивей извращенной истины, потому что ложь немедленно присваивает себе всю силу, которая содержится в этой частичке истины. Нам часто повторяли, что спасение – на небесах, и это верно, не может быть для человека спасения до тех пор, пока он живет, уткнувшись носом в Материю; спасение его – на небесах сверхсознательного. Наверное, для начала было необходимо проповедовать нам небеса для того, чтобы вытащить нас из исходного эволюционного склероза, – но это лишь первая стадия эволюции, а мы убедили себя в том, что это есть и конец, и предел, и все это навсегда, твердо, как гранит. И вот сейчас это обернулось против нас. Мы отрицали Божественность в Материи, " позволив" ей {Божественности} обретаться лишь в наших святых местах, и теперь Материя берет реванш – мы называли ее грубой, и она стала грубой. До тех пор пока мы будем мириться с этим Дисбалансом, для земли не будет никакой надежды. Мы будем лишь колебаться между двумя полюсами, каждый из которых является одинаково ложным, – от материального наслаждения к духовному аскетизму, никогда не находя истинной полноты и завершенности. Древние интеллектуальные культуры Европы кончили всесокрушающим сомнением и скептическим бессилием, набожность Азии – застоем и упадком [1]. * Нам нужна и сила Материи, и свежие воды Духа, но наши материализмы притупляют наши умы и чувства, а наши веры – это обратная сторона нашего неверия. Атеист – это Бог, играющий сам с собой в прятки, но отличается ли от него теист? Да, возможно; ибо он увидел тень Бога и ухватился за нее [2].

* Это было написано в 1914 г. Может быть, положение изменилось с тех пор в лучшую сторону? Впрочем, нельзя с уверенностью утверждать это.

Если мы хотим излечить этот Дисбаланс, – ибо все, чему не хватает равновесия в наших телах, обществах или наших космических циклах, в конечном счете умирает, – необходимо иметь ясное видение. Мы потеряли Пароль – таков итог нашей истории. Мы заменили подлинную силу механизмами и приспособлениями, а истинную мудрость – догмами. Это владычество гномов, на всех уровнях. И такое положение вещей будет " прогрессировать", если мы не откажемся от всех этих унизительных полуистин сверху или снизу и не пойдем к истинному источнику, Внутрь, чтобы вновь практически открыть тайну Духа в Материи. " Бессмертное в смертных... это бог, водворившийся внутри, это энергия, дарующая нам божественные силы" (Риг Веда IV.2.1). Зная эту Тайну, ни риши, ни мудрецы древних Мистерий не делали этого ужасного разделения, которое подрывает наши жизни, – " наш Отец – небо, наша Мать – земля" – они не решали проблему тем, что относили окончательную человеческую реализацию к временам будущим – " Давай победим уже здесь, смело на битву с этой гидрой стоглавой". По достижении вершины сознания они не растворялись в туманном экстазе: " Я – сын Земли, земля – моя мать..." Атхарва Веда (XII.1); они путешествовали к границам Бесконечного, но здесь, внизу, для них не было ничего незначительного: " О Божество, храни для нас Бесконечное и расточай конечное" (Риг Веда IV.2.11), " О Земля, хочу говорить о красоте твоей в твоих деревах и лесах, и собраниях, и войнах, и битвах" (Атхарва Веда XII.44.56). Они сражались и были непобедимы, потому что знали: в них – Бог: " О Сын тела... полный счастья и света, победоносный, кому нельзя причинить никакого вреда" (III.4.2, 9.1). Вот всепокоряющая истина людей открытых, прямодушных, для которых смерть – это ложь и поражение. Истина божественной радости на земле. Их истина была, конечно, преждевременной для диких орд Европы, которым нужно было сначала услышать о небесах, а потом уже о земле, но сейчас, возможно, пришло время открыть по крайней мере Мистерии – риши Вед, орфиков, алхимиков или катаров и вновь открыть полноту истины двух полюсов в третьем положении, которое не является ни позицией материалистов, ни позицией спиритуалистов, последователей духовных учений: Вознесение человека в небеса – это не решение, оно – в восхождении в дух здесь, внизу, и в нисхождении, с другой стороны, духа в его обычное человеческое, в трансформации этой земной природы. Именно это, а не некое посмертное спасение, является подлинно новым рождением, которого ждет человечество как венчающего, завершающего движения своего длинного, темного и полного боли пути [3].

Шри Ауробиндо несет нам послание надежды. Наше царство гномов, в котором мы живем, – это в конеченом счете только символ появления нового. Наши обскурантизм и деградация – это всегда сигнал прихода более великого света, которому суждено низойти, чтобы сломать господствующие ограничения. Есть только два способа это сделать: посредством сверхизобилия света или посредством сверхизобилия тьмы. Один способ тянет нашу тьму к свету и растворяет ее, другой же обрушивает свет в нашу тьму и преобразовывает ее. Один освобождает немногих, другой же освобождает всю землю. Десять тысяч лет назад несколько титанических личностей вырвали Тайну мира, но это осталось привилегией нескольких посвященных, но теперь все мы должны стать посвященными. Еще десять тысяч лет назад был золотой век, сейчас же, кажется, все поглощается тьмой. Но на самом деле это не ночь низошла на землю, как учили нас прорицатели конца Света: это свет был погребен в мире. Нам суждено было забыть Тайну, человечество должно было низойти вдоль темной кривой века разума и религий для того, чтобы все могли вновь обрести Тайну, каждое взрослое существо, и вновь обрести свет повсюду, под всей темнотой, всеми бедами, всей мелочностью, а не только вблизи священного огня какого-нибудь ведического или иранского святилища. Мы находимся в начале Времен. Эволюция движется не по восходящей траектории, теряющейся в небесах, а по спирали: Это не извилистый путь, который приводит вас, слегка избитых, назад, к отправной точке; напротив, он ведет все творение к радости бытия, красоте бытия, величию бытия и постоянному, вечному развитию этой радости, этой красоты, этого величия. И тогда все обретает смысл. Вечная спираль, не имеющая предельной, высочайшей точки, – ведь Высочайшее находится повсюду в мире, в каждом существе, каждом теле, каждом атоме, – спираль, которая постепенно восходит, достигая все высших и высших сфер, чтобы [затем] все ниже и ниже нисходить, охватывать все больше и больше и как можно больше раскрыть. Мы стоим у истоков Беспредельного, и этой беспредельности тоже суждено расти. Пионеры эволюции открыли уже несколько уровней внутри Суперразума, и внутри вечного Становления взято новое направление. С каждой покоренной вершиной осуществляется новое изменение, полное обращение, переворот сознания, достигаются новые небеса и новая земля; недалек час, когда и сам физический мир изменится перед нашим недоверчивым взглядом. И, наверное, это будет не первое изменение в истории – сколько их было до нас? Сколько их было на нашем веку, если бы мы согласились стать сознательными? От одной стадии к другой в сознании будут происходить перевороты, следующие друг за другом, и каждый из них будет приносить новое богатство творения. Всякий раз Чародей поворачивает свой калейдоскоп в нас, и все принимает необыкновенный вид: становится шире, правдивее, прекрасней. Нам нужно только открыть глаза, радость мира – за нашим порогом, нам нужно лишь захотеть ее.

Страдания земли сокрытую в ней радость искупили.

Земля была сотворена для радости, не для печали. [4]

Вот в чем заключается Тайна. Она здесь и везде, в самом сердце мира. " Источник меда под скалой", " детский смех Бесконечного", который есть мы, светящееся Будущее, которое вытесняет наше прошлое. Эволюция не закончена. Это не бессмысленный круговорот, не падение, не ярмарка тщеславия, это

...путешествие сознания и радости. [5]

Пондишери, 14 апреля 1963 г.

Приложение I

Шри Ауробиндо

ЗАПАДНАЯ МЕТАФИЗИКА И ЙОГА

Европейская метафизическая мысль – даже у тех мыслителей, которые пытаются доказать или объяснить существование и природу Бога или Абсолюта, – в своих методах и результатах не выходит за пределы интеллекта. Но интеллект не способен к познанию высшей Истины, он может только бродить в поисках Истины, схватывая ее отдельные {фрагментарные} образы, а не всю целиком, и пытаясь соединить их вместе. Разум не может достичь Истины; он может лишь создать некий сконструированный образ, который пытается представить ее, или комбинацию таких образов. Результатом европейской мысли, следовательно, всегда должен быть агностицизм, явный {declared} или неявный. Интеллекту, если он честно движется к своему собственному пределу {end}, приходится вернуться {обратно} и дать следующий отчет: " Я не способен к познанию, есть, или, по крайней мере, мне кажется, что может быть, или даже должно быть Нечто запредельное {Something beyond}, некая окончательная Реальность, но относительно ее истины я могу только делать предположения {speculate}, она либо непознаваема, либо не может быть познана с моей помощью {мною}". Или же, если он {разум} получил некий свет из того, что находится за его пределами, он может также сказать: " Возможно, есть некое сознание за пределами Разума, ибо, мне кажется, я улавливаю его проблески и даже получаю указания {intimations} от него. Если это находится в связи с Запредельным, или если это и есть само сознание Запредельного и ты можешь найти некий путь его достижения, тогда это Нечто может быть познано, но не иначе".

Любые поиски высшей Истины посредством одного лишь интеллекта должны завершиться либо агностицизмом упомянутого рода, или же некой интеллектуальной системой, или сконструированной разумом доктриной {formula}. Уже есть сотни таких систем и доктрин и могут быть созданы еще сотни, но ни одна из них не может быть окончательной. Каждая из них может иметь свою ценность для разума, и различные системы с их противоположными заключениями могут иметь одинаковую привлекательность для умов равной силы и способностей. Вся эта работа спекулятивного мышления полезна тем, что она воспитывает {тренирует} человеческий разум и постоянно указывает ему на идею о чем-то Запредельном и Окончательном – к чему он должен обратить себя. Но мыслящий Разум {intellectual Reason} может лишь неопределенно указывать на Него или ощупью осязать Его, или же пытаться обнаружить отдельные и даже противоречивые аспекты Его проявления здесь; он может войти в Него и познать Его. До тех пор, пока мы остаемся в области чисто интеллектуальной, все, что можно сделать {здесь}, – это беспристрастно размышлять над тем, что было продумано и затем найдено, постоянно взвешивать {throwing up} идеи, все возможные идеи, и {наконец} создать ту или иную философскую веру, мнение или вывод. Такого рода беспристрастное исследование Истины было бы единственной возможной позицией любого широкого и гибкого интеллекта. Но любое достигнутое таким образом заключение было бы только умозрительным {speculative}; оно не могло бы иметь никакой духовной ценности, оно не дало бы убедительного {decisivel} опыта {переживания} или духовной уверенности, которой ищет душа. Если интеллект – наше наивысшее возможное орудие и нет других средств достижения сверхматериальной {надфизической – supraphysical} Истины, то мудрый и неограниченный агностицизм должен быть нашей окончательной позицией. Вещи в своем проявлении могут быть познаны до некоторой степени, но Высшее и все, что находится за пределами Разума, должно навсегда остаться непознанным.

И только если есть более великое сознание за пределами Разума и это сознание доступно нам, мы можем познать и вступить в окончательную Реальность. Интеллектуальное размышление, логическая аргументация – существует ли такое более высокое сознание или нет – не могут завести нас очень далеко. То, что нам нужно – путь к тому, чтобы получить опыт {переживание}, достичь этого сознания, войти в него, жить в нем. Если мы сможем достичь этого, интеллектуальное размышление и обсуждение {аргументация – reasoning} с необходимостью отойдут на второй план и даже потеряют свой смысл для существования. Философия, интеллектуальное выражение Истины могут остаться, как средство выражения этого более великого открытия – насколько его вообще можно выразить в сфере ментального разума {in the mental intelligence}.

Это, как вы увидите, отвечает на ваш вопрос о западных мыслителях – Брэдли и других, которые пришли через интеллектуальное размышление к идее об " Ином за пределами мысли" или даже пытались, подобно Брэдли, выразить свои выводы о нем в терминах, которые напоминают некоторые выражения в " Арье". Сама по себе эта идея не нова, она стара, как Веды. В других формах она была повторена буддизмом, христианским гностицизмом, суфизмом. Первоначально она была открыта не интеллектуальным размышлением {не работой мыслящего интеллекта}, но путем мистического следования внутренней духовной дисциплине. Когда – где-то между VII и V вв. до Рождества Христова люди, как на Востоке, так и на Западе, начали интеллектуализировать знание, эта Истина уцелела {выжила} на Востоке; на Западе, где интеллект стали признавать единственным и наивысшим орудием {для} открытия Истины, она начала отмирать {to fade}. Но и там она все-таки постоянно пытается возродиться {to return}; ее воскресили неоплатоники, а теперь, как представляется, неогегельянцы и другие (например, русский Успенский и один или два немецких мыслителя, я полагаю), кажется, подходят к ней {достигают ее}. И все-таки здесь есть разница.

На Востоке, особенно в Индии, метафизики {metaphysical thinkers} пытались, как и на Западе, установить природу высшей Истины посредством интеллекта. Но, во-первых, они не возводили интеллектуальное мышление в ранг наилучшего орудия в открытии Истины, но ставили его на второе место. Первое место всегда отводилось духовной интуиции и озарению, духовному опыту; интеллектуальное заключение, которое противоречило этому Высшему авторитету, считалось недействительным. Во-вторых, каждая философия была вооружена практическим путем достижения высшего состояния сознания, таким образом, даже когда начинали с Мысли, цель состояла в том, чтобы прийти к состоянию за пределами ментального мышления. Основоположник всякой философии (как и те, кто продолжал его работу или школу) совмещал в себе мыслителя-метафизика и йогина. Те же, кто были лишь философами-интеллектуалами {рационалистами, умосозерцателями}, уважались за их ученость {learning}, но никогда не возводились в ранг открывателей истины. А философии, которые не имели достаточно мощных средств {для достижения} духовного опыта, вымирали, становились принадлежностями прошлого, так как они не были действенным средством {they were not dynamic} для духовного открытия и реализации.

На Западе же утвердилась как раз противоположная традиция. Мысль, интеллект, логический ум стали все более и более рассматриваться как высшее средство и даже как высший предел {highest end}; в философии мысль есть и данность, и предел {is the be-all and the end-all. И именно посредством интеллектуального мышления и умозрения должна быть открыта истина; даже для духовного опыта требовалось, чтобы он прошел проверку разума, только тогда он будет иметь силу – позиция, прямо противоположная индийской. Даже те, кто понимает, что ментальная Мысль должна быть преодолена, и допускает сверхразумное Иное, по-видимому, не избегают того ощущения, что {именно} посредством ментальной Мысли, очищенной и видоизмененной {sublimating and transmuting itself}, должна быть достигнута и оформлена {made} эта иная Истина, чтобы занять место ментальных ограничений и неведения. И опять-таки западная мысль перестала быть динамичной {действенным средством}; она стремилась к {построению} теории бытия, а не к {его} реализации {it has sought after a theory of things, not after realisation}. Она еще была динамичной у древних греков, но, скорее, для моральных и эстетических, чем для духовных выводов {ends}. Позже она стала еще более чисто интеллектуальной и академичной; она стала чистым умозрением {intellectual speculation only} без каких бы то ни было практических путей и средств достижения Истины посредством духовного эксперимента, духовного открытия, духовной трансформации. Если бы не это различие, не было бы никаких оснований для ищущих, подобных вам, обращаться за помощью {for guidance} к Востоку, ибо в чисто интеллектуальной сфере западные мыслители так же компетентны, как любой восточный мудрец. Но именно этот духовный путь, дорога, которая ведет за пределы интеллекта, переход от внешнего существа к сокровенному Я {Self} был покинут чрезмерной интеллектуальностью европейского разума.

В выдержках из Брэдли и Иоахима, к которым вы отсылаете меня, все еще присутствует интеллект, размышляющий над тем, что лежит за его пределами, и приходящий к интеллектуальным, рассудочным, умозрительным заключениям относительно него. Он не является действенным средством {dynamic} для изменения, которое пытается описать. Если бы эти философы {writers} выражали в ментальных терминах некую реализацию, {пусть} даже ментальную, некий интуитивный опыт {переживание} этого " Иного, чем Мысль" тот, кто готов к этому, мог бы почувствовать это {его} сквозь вуаль языка, который они используют, и подтянуть себя к тому же переживанию {опыту}. Или же, если бы по достижении {определенных} интеллектуальных выводов они переходили бы к духовной реализации, находя {определенный} путь или следуя уже найденному, тогда, следуя за их мыслью, {ищущий} мог бы готовить себя к тому же переходу. Но ничего подобного нет в их напряженных размышлениях. Они остаются в области интеллекта, и в этой области они, без сомнения, превосходны; но они не становятся динамичными {действенным средством} для духовного опыта.

И вовсе не посредством " охвата мыслью" всей совокупной реальности, но посредством изменения сознания можно перейти от неведения к Знанию – Знанию, посредством которого мы становимся тем, что мы познаем. Перейти от внешнего к непосредственному и сокровенному внутреннему сознанию, расширить сознание за пределы эго и тела, возвысить его с помощью внутренней воли и стремления и открывая {его} Свету до тех пор, пока оно не выйдет в своем восхождении за пределы Разума, вызвать нисхождение супраментального Божественного через самоотдачу и самоотречение с последовательной трансформацией разума, жизни и тела – вот интегральный путь к Истине. Именно это мы здесь называем Истиной и к этому стремимся в нашей Йоге.

15 июня 1930 г.

Приложение II

Из интервью Сатпрема

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8910 Следующая ⇒