Белый террор на Востоке России

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 12

На Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке России в жестокости были замечены войска, подконтрольные разным казачьим атаманам: Б. В. Анненкову, А. И. Дутову, Г. М. Семёнову, И. П. Калмыкову, И. Н. Красильникову и другим. В следственном деле против атамана Анненкова, начатом в мае 1926 года, сохранились несколько тысяч показаний подвергшихся грабежам крестьян, родственников убитых его отрядом под девизом: «Нам нет никаких запрещений! С нами Бог и атаман Анненков, руби направо и налево! »^[35]. 11 сентября 1918 года при подавлении крестьянского выступления в Славгородском уезде «гусары» Анненкова замучили и убили до 500 человек. В их числе были и 87 делегатов крестьянского съезда, которых по приказу Анненкова изрубили на площади Славгорода против народного дома и там же закопали в яму. Была сожжена дотла деревня Чёрный Дол, в которой располагался штаб восставших, расстреливались, бились и вешались на столбах даже жёны и дети крестьян. Девушек из Славгорода и его окрестностей привозили к поезду Анненкова, находившемуся на городской станции, насиловали, а затем расстреливали. По свидетельству очевидца Блохина, казни анненковцев отличались особой жестокостью: у жертв вырывались глаза, языки, вырезались полосы на спине, их закапывали живьём, привязывали к конским хвостам. В Семипалатинске Анненков угрожал расстрелять каждого пятого жителя города в случае отказа выплаты контрибуции^[36].

9 мая 1918 года после взятия казаками атамана Дутова села Александров-Гая было закопано заживо 96 взятых в плен красноармейцев. Всего в селе разными способами было казнено 675 человек. После захвата казачьим отрядом атамана Дутова 27 мая 1918 года Челябинска и Троицка, 3 июля Оренбурга в этих городах был установлен режим террора. В одной оренбургской тюрьме содержалось более 6 тысяч заключённых, из них около 500 были убиты в ходе допросов. В Челябинске дутовцами было расстреляно или вывезено в тюрьмы Сибири 9 тысяч человек. По сообщениям советской периодики, в Троицке дутовцами в первые недели после взятия города было расстреляно около 700 человек. В Илеке ими было уничтожено 400 человек. Такие массовые казни были характерны для казачьих войск Дутова^[37]. Приказом от 4 августа 1918 года Дутов ввёл на подконтрольных ему территориях смертную казнь за малейшее сопротивление властям, а также за уклонение от воинской службы^[36]. В одной только Уральской области в январе 1919 года казаками Дутова было убито 1050 человек^[37]. 3 апреля 1919 года казачий атаман приказал расстреливать и брать заложников при проявлении малейшей неблагонадёжности^[36]. В том же году в селе Сахарное дутовцами была сожжена больница вместе с 700 находившимися там больными тифом красноармейцами, уничтожена деревня Меглиус вместе с 65 её жителями^[37].

Сподвижник атамана Семёнова генерал-майор Л. Ф. Власьевский на допросе 13 августа 1945 года свидетельствовал:

Белоказачьи формирования атамана Семёнова приносили много несчастий населению. Они расстреливали заподозренных в чём-либо лиц, жгли деревни, грабили жителей, которые были замечены в каких-либо действиях или даже в нелояльном отношении к войскам Семёнова. Особенно отличились в этом дивизии барона Унгерна и генерала Тирбаха, имевших свои контрразведывательные службы. Но наибольшие зверства всё же чинили карательные отряды войсковых старшин Казанова и Фильшина, сотника Чистокина и другие, которые подчинялись штабу Семёнова.

— ^[38]

Сам Семёнов также признавал на суде, что при проявлении сопротивления его войска сжигали деревни. Семёнов лично держал под контролем пытки в застенках, в ходе которых было убито до 6500 человек^[38].

Наивысшего размаха «белый террор» достиг в Сибири в отношении крестьян в ходе карательных акций частей армий адмирала Колчака в районах действия партизан, в этих акциях использовались также отряды Чехословацкого корпуса^[7]. Отношение адмирала Колчака к большевикам, которых он именовал «шайкой грабителей», «врагами народа» было крайне негативным^[39].

В ноябре 1918 года адмирал А. В. Колчак, осуществляя власть в Сибири, проводил политику высылки и расстрелов эсеров^[5]. Член ЦК партии правых эсеров Д. Ф. Раков сумел переправить из тюрьмы за границу письмо, которое было опубликовано в 1920 году виде брошюры с названием «В застенках Колчака. Голос из Сибири». В нём он писал, в частности, следующее:

Омск просто замер от ужаса. В то время, когда жены убитых товарищей день и ночь разыскивали в сибирских снегах их трупы, я продолжал мучительное свое сидение, не ведая, какой ужас творится за стенами гауптвахты. Убитых… было бесконечное множество, во всяком случае, не меньше 2500 человек.

Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши. Пострадали главным образом солдаты местного гарнизона и рабочие…

— ^[40]

С приходом к власти Колчака Российский Совет министров Постановлением от 3 декабря 1918 года «в целях сохранения существующего государственного строя и власти Верховного Правителя» скорректировал статьи Уголовного Уложения Российской империи от 1903 года. Статьи 99, 100 установили наказание в виде смертной казни как за покушение на Верховного Правителя, так и за попытку насильственного свержения власти, отторжения территорий. «Приготовления» к данным преступлениям, согласно статье 101 карались «срочной каторгой». Оскорбления ВП в письменной, печатной и устной форме карались тюремным заключениям согласно статье 103. Бюрократический саботаж, неисполнение приказов и прямых обязанностей служащими, согласно статье 329, карался каторжными работами на срок от 15 до 20 лет. Деяния согласно Уложению рассматривались военно-окружными или военно-полевыми судами в прифронтовой полосе. Отдельно указывалось, что данные изменения действуют лишь «до установления народным представительством основных государственных законов». Согласно данным статьям квалифицировались, к примеру, действия большевистско-эсеровского подполья, организовавшего восстание в Омске в конце декабря 1918 года^[4].

11 апреля 1919 года правительством Колчака было принято Положение № 428 «О лицах, опасных для государственного порядка вследствие принадлежности к большевистскому бунту» за подписью министра юстиции С. Старынкевича. Законодательный акт был опубликован в омской газете «Правительственный вестник Омск» (№ 188 от 19 июля 1919 г). Он предусматривал ссылку на срок от года до пяти лет без конфискации и лишение на данный период «политических прав» для «лиц, признанных опасными для государственного порядка вследствие прикосновенности их каким-либо образом к большевистскому бунту». Санкция, согласно закону, «иностранные подданным — высылка за границу», лица, не достигшие 17 лет, отдавались «под надзор родителей». В случае «самовольного возвращения» из ссылки или из заграницы предусматривалась ответственность в виде каторжных работ от 4 до 8 лет. Приоритет отдавался гражданскому судопроизводству, а военно-полевые суды исключались из судебной системы. Расследование дел возлагалось на специально создаваемые Окружные Следственные Комиссии, действующие согласно Постановлению № 508 от 1 июля 1919 года «О порядке расследования и рассмотрения преступлений, совершённых в целях большевистского бунта»^[4].

Довольно мягкие репрессивные меры в отношении большевиков и их сторонников объяснялись, прежде всего, необходимость сохранить демократические элементы в условиях последующего обращения к мировому сообществу с предложением о признании суверенного государства и Верховного Правителя России^[4].

В то же время, наличие статей 99-101 во временной редакции Уголовного уложения от 3 декабря 1918 года позволяло, при необходимости квалифицировать действия «противников власти» по нормам Уголовного уложения, которые предусматривали смертную казнь, каторжные работы и тюремное заключение и выносились не Следственными Комиссиями, а органами военной юстиции^[4].

Из документальных свидетельств — выдержка из приказа губернатора Енисейской и части Иркутской губернии генерала С. Н. Розанова, особого уполномоченного Колчака в г. Красноярске от 27 марта 1919 года:

Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания:

1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если этого не произойдёт, а достоверные сведения о наличии таковых имеются, — расстреливать десятого.

2. Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество, лошадей, повозки, хлеб и так далее отбирать в пользу казны.

Примечание. Всё отобранное должно быть проведено приказом по отряду…

6. Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно.

— ^[6]

Приказ был отменен генерал-лейтенантом С. Н. Розановым 24 июня 1919 года, по представлению Министерства юстиции правительства А. В. Колчака. Об этом говорится в Уведомлении Минюста МИДу в ответ на заявление командующего союзными войсками генерала М. Жанена:

…приказ генерал-лейтенанта Розанова от 28 марта 1919 г. о заложниках по настоянию министра юстиции отменён ещё до образования Комитета по обеспечению порядка и законности в управлении.

— ^[41]

Заявление генерала М. Жанена вызвано отменой 5 августа 1919 года^[42]. Комитетом по обеспечению законности и порядка при правительстве А. В. Колчака (созданном 27 июня 1919 года), приказа начальника 2-й чехословацкой стрелковой дивизии и начальника охраны железнодорожного участка Новониколаевск — Ачинск полковника Крейчего от 11 мая 1919 года. Приказ Крейчего был аналогичен приказу Розанов, в нём говорилось о взятии заложников из числа жителей населенных пунктов расположенных в 20 верстной зоне от полотна железной дороги, их расстреле, сжигании подозрительных деревень, при совершении диверсий вызвавших крушение эшелонов и невыдаче виновных^[43].

Отмена Комитетом неправомочного приказа полковника Крейчего вызвало недовольство союзников. Генерал М. Жанен выразил это недовольство и сослался на схожий приказ генерала С. Н. Розанова. В ответ колчаковский МИД сообщил о его отмене^[44].

Политические руководители чехословацкого корпуса Б. Павлу и В. Гирса в официальном меморандуме союзникам в ноябре 1919 года заявляли:

Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснётся весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадёжности составляют обычное явление, и ответственность за всё перед судом народов всего мира ложится на нас: почему мы, имея военную силу, не воспротивились этому беззаконию

— ^[45].

В Екатеринбургской губернии, одной из 12 находившихся под контролем Колчака губерний, при Колчаке было расстреляно не менее 25 тысяч человек, перепорото около 10 % двухмиллионного населения. Пороли как мужчин, так и женщин и детей^[45].

Беспощадное отношение карателей Колчака к рабочим и крестьянам спровоцировало массовые восстания. Как отмечает про режим Колчака А. Л. Литвин, «трудно говорить о поддержке его политики в Сибири и на Урале, если из примерно 400 тыс. красных партизан того времени 150 тыс. действовали против него, а среди них 4—5 % было зажиточных крестьян, или, как их тогда называли, кулаков»^[46].

Белый террор на Юге России

Деникин, говоря об ошибках белого движения и актах жестокости со стороны белых офицеров в ходе войны с «красной напастью» в борьбе за «Великую, Единую и Неделимую Россию», заявил:

Был подвиг, была и грязь. Героизм и жестокость И жалки оправдания, что там, у красных, было несравненно хуже. Но ведь мы, белые, вступали на борьбу именно против насилия и насильников!..^[47]

Сам Антон Иванович признавал уровень повсеместного разгула жестокости и насилия в рядах своей армии:

Нет душевного покоя, - Каждый день - картина хищений, грабежей, насилия по всей территории вооружённых сил. Русский народ снизу доверху пал так низко, что не знаю, когда ему удастся подняться из грязи^[47]

Я не хотел бы обидеть многих праведников, изнывавших морально в тяжелой атмосфере контрразведывательных учреждений, но должен сказать, что эти органы, покрыв густою сетью территорию Юга, были иногда очагами провокации и организованного грабежа. Особенно прославились в этом отношении контрразведки Киева, Харькова, Одессы, Ростова (донская). Борьба с ними шла одновременно по двум направлениям — против самозванных учреждений и против отдельных лиц. Последняя была малорезультатна, тем более, что они умели скрывать свои преступления и зачастую пользовались защитой своих, доверявших им начальников^[48]

Правительством Деникина вопрос об ответственности большевиков решался жёстко. Приказом № 7 от 14 (27) августа 1918 г. Деникин распорядился «всех лиц, обвиняемых в способствовании или благоприятствовании войскам или властям советской республики в их военных или в иных враждебных действиях против Добровольческой армии, а равно за умышленное убийство, изнасилование, разбои, грабежи, умышленное зажигательство или потопление чужого имущества» предавать «военно-полевым судам войсковой части Добровольческой армии, распоряжением военного губернатора». Данный приказ, как правило, передавал дела на представителей советской власти и пленных судам тех воинских частей, с которыми они сражались — что рассчитывать на снисхождения по отношению к виновным не позволяло.^[4]

С формированием Особого совещания при ГК ВСЮР и создания Управления юстиции в его составе появилась возможность привести в систему меры ответственности руководителей советской власти и активистов большевистской партии. В Сибири и на Юге белая власть посчитала необходимым внесения изменений в статьи Уголовного уложения 1903 года. 8 января 1919 года Управление юстиции предложило восстановить в исходном виде редакции статей 100 и 101 от 4 августа 1917 года. Однако протокол заседания Особого совещания № 25 не было утверждено Деникиным, с его резолюцией: «Можно изменить редакцию. Но изменить репрессию (смертную казнь) совершенно невозможно. По этим статьям судятся большевистские главари — что же?! Мелкоте — смертная казнь, а главарям — каторга? Не утверждаю. Деникин».^[27]

На Особом Совещании № 38 от 22 февраля 1919 года Управление юстиции утвердило санкции по нормам Уложения 1903 года, установив в качестве санкции по статье 100 смертную казнь и срочную каторгу, каторгу не свыше 10 лет по статье 101, восстановив редакцию статьи 102, предусматривавшую ответственность «за участие в сообществе, составившемся для учинения тяжкого преступления» с санкцией в виде каторги до 8 лет, за «подговор составить сообщество» следовала каторга не свыше 8 лет. Данное решение было одобрено Деникиным и протокол совещания был подписан.^[27]

23 июля 1919 г. Особым совещанием при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России Деникине, был утвержден «Закон в отношении участников установления в Российском государстве советской власти, а равно сознательно содействовавших её распространению и упрочению», разработанный под руководством ученого-правоведа, председателя Московской судебной палаты В. Н. Челищева. Согласно этому закону (с поправками от 15 ноября 1919 г.) все, кто был виновен «в подготовлении захвата государственной власти Советом народных комиссаров, во вступлении в состав означенного Совета, в подготовлении захвата власти на местах советами солдатских и рабочих депутатов и иными подобного рода организациями (комбедами, ревкомами и др. — В.Ц), в сознательном осуществлении в своей деятельности основных задач советской власти», а также те, кто участвовал «в сообществе, именующимся партией коммунистов (большевиков), или ином обществе, установившем власть советов», подвергались смертной казни с конфискацией имущества. «Прочие виновные в содействовании или благоприятствовании деятельности советской власти» исходя из тяжести совершенного ими деяния, осуждались к следующим мерам наказания: «бессрочная каторга», или «каторжные работы от 4 до 20 лет», или «исправительные арестантские отделения от 2 до 6 лет». Согласно данному закону, наиболее мягким наказанием являлось тюремное заключение от месяца до 1 года 4 месяцев или «денежное взыскание» от 300 до 20 тыс. рублей.^[27]

Следует отметит, что данный закон содержал уточнение, что для «виновных, оказывавших несущественное содействование или благоприятствование вследствие несчастно сложившихся для них обстоятельств, опасения возможного принуждения или иной достойной уважения причины» наступало «освобождение от ответственности», иными словами, карались только добровольные сторонники и «пособники» Советов и большевистской власти.^[27]

Данных мер казалось мало для наказания «преступных деяний» большевиков и советской власти. Под влияний комиссии Мейнгардта по расследованию деяний красного террора, Особое совещание № 112 от 15 ноября 1919 года рассмотрела закон от 23 июля, усилив репрессии. В категорию «участников установления советской власти» были включены члены «сообщества, именующегося партией коммунистов (большевиков) или иного сообщества, установившего власть советов», или «иных подобных организаций». Наказуемыми действиями стали: «Лишение жизни, покушение на оное, причинение истязаний или тяжких телесных повреждений, или изнасилование». Санкция была оставлена без изменений — смертная казнь с конфискацией.^[27]

«Опасение возможного принуждения» было исключено Деникиным из раздела «освобождения от ответственности», поскольку, согласно его резолюции, он «трудноуловим для суда».^[27]

Пять членов Особого совещания выступили против казни за один только факт членства в коммунистической партии. Выразивший их мнение князь Г. Н. Трубецкой, член партии кадетов, не возражал против казни коммунистов во время, которое непосредственно следует «за боевыми действиями». Но принимать такой закон об использовании таких мер в мирное время он считал политически недальновидными. Этот закон, подчеркнул Трубецкой в своей записке к журналу от 15 ноября, с неизбежностью станет актом «не столько актом правосудия, сколько массового террора», а Особое совещание фактически «само становится на путь большевистского законодательствования». Он предлагал «установить широкую шкалу наказаний, от ареста до каторжных работ. Тем самым суду дана была бы возможность сообразовываться с особенностями каждого отдельного случая», «разграничить ответственность коммунистов, проявивших свою принадлежность к партии преступными действиями, от ответственности тех, кто хотя и входил в состав партии, но никаких преступных действий в связи с партийной принадлежностью не учинил», в то время как смертная казнь вызовет широкое недовольство у народных масс и «идейные заблуждения не искореняются, а усиливаются карами»^[27]^[49].

«Белый террор» в конце Гражданской войны

В то же время, в условиях неотвратимости наказания за пособничество РКП(б), в 1919 году несколько раз провозглашалась амнистия чинов РККА — всех, «кто добровольно перейдёт на сторону законной власти». 28 мая 1919 года было издано обращение-призыв «От верховного правителя и верховного главнокомандующего к офицерам и солдатам Красной армии»:

Родина ждёт конца братоубийственной гражданской войны… Пусть все, у кого бьётся русское сердце, идёт к нам без страха, так как не наказание ждёт его, а братское объятие и привет. Все добровольно пришедшие офицеры и солдаты будут восстановлены в своих правах и не будут подвергнуты никаким взысканиям, а наоборот — им будет оказана всякая помощь^[50]

После поражения ВСЮР и армий Восточного фронта в 1919—1920 годах практически прекратилась работа комиссии по расследованию злодеяний большевиков, всё чаще последовали амнистии. К примеру, 23 января 1920 г. Главный начальник Приамурского военного округа генерал В. В. Розанов во Владивостоке издаёт приказ № 4, в котором заявляется, что пленные партизаны и красноармейцы, участвовавшие в боях по причине «неправильного или своеобразного понимания любви к Родине», подлежали полной амнистии «с забвением всего содеянного».^[27]

Ещё в 1918 году вводится довольно уникальное наказание времен белого террора — высылка в Совдепию. Законодательно она была закреплена Приказом от 11 мая 1920 году главком ВСЮР П. Н. Врангель утвердил норму, согласно которой «высылке в советскую Россию» подлежат лица, «изобличённые в непубличном разглашении или распространении заведомо ложных сведений и слухов», «в возбуждении путём произнесения речей и других способов агитации, но не в печати, к устройству или продолжению стачки, участии в самовольном, по соглашению между рабочими, прекращении работ, в явном сочувствии большевикам, в непомерной личной наживе, в уклонении от исполнения работ по содействию фронту»^[27]

Аналогичный указ за № 69 от 14 июля 1921 году утвердило Временное приамурское правительство братьев С. Д. и Н. Д. Меркуловых. Высылке подлежали «лица, принадлежащие к коммунистической партии, а равно — к партиям анархистов, социал-революционеров-интернационалистов и максималистов» и им «содействующие своей активной деятельностью». Высылка применялась так же при фактах подпольной работы, «разглашения вымышленных, порочащих правительство слухов», в случае «борьбы путём восстаний, террора и т. п.»^[27]

Согласно указу Правителя Приамурского края генерала М. К. Дитерихса № 25 от 29 августа 1922 года, ставшему практически последним актом судебно-правовой практики белых правительств, смертная казнь исключается, взятые в плен красные партизаны и сочувствующие им крестьяне подвергаются довольно необычному наказанию: «отпустить по домам под надзор соответствующих сельских обществ», «уговорить отстать от преступной работы и вернуться к своему мирному очагу», а также традиционное решение — «выслать в пределы Дальневосточной Республики»^[27].

В то же время на заключительном этапе Гражданской войны особенно жестокую политику «белого террора» проводили сибирские атаманы генерал-лейтенант Г. М. Семёнов (атаман Забайкальского казачьего войска, лично присутствовал при проведении допросов и пыток^[7]) и генерал-майор И. П. Калмыков (атаман Уссурийского казачьего войска); а также командир Конно-азиатской дивизии генерал-лейтенант барон Р. Ф. Унгерн фон Штернберг^[7].

Их жестокие действия вызывали осуждение других руководителей Белого движения.

Итоги

Точное число жертв «белого террора» не установлено, однако политика «белого террора» вызвала такое недовольство у населения, что, наряду с другими факторами, послужила одной из причин поражения Белого движения в Гражданской войне^[7].

По данным В. В. Эрлихмана от «белого террора» погибло около 300 тысяч человек. В это число входят как жертвы внесудебных расправ собственно белых войск и правительств (ориентировочно 111 тысяч человек), так и жертвы иностранных оккупантов и интервентов и жертвы национальных окраинных режимов, возникших в результате крушения Российской империи^[51]. По данным Эрлихмана, число жертв красного террора составляет около 1 миллиона 500 тысяч человек.

Память жертв белого террора

На территории бывшего Советского Союза существует значительное количество памятников, посвящённых жертвам белого террора. Часто памятники ставились на местах массовых захоронений (братских могил) жертв террора.

Центральная площадь Волгограда с 1920 года носит название «площади Павших Борцов». Здесь, на бывшей Александровской площади, были захоронены останки 55 жертв белого террора. На памятнике-обелиске из чёрного и красного гранита высотой 26 м, созданного в 1957 году архитектором В. Е. Шалашовым, имеются надписи: «Пролетариат Красного Царицына борцам за свободу». «Здесь похоронены героические защитники Красного Царицына, зверски замученные белогвардейскими палачами в 1919 г.»^[52]

Братская могила жертв белого террора в Волгограде расположена в сквере на улице Добролюбова. Памятник построен в 1920 году на месте братской могилы 24 красноармейцев, расстрелянных белыми. Ныне существующий памятник в виде прямоугольной стелы был создан архитектором Д. В. Ершовой в 1965 году.^[53]

Памятник жертвам белого террора в Воронеже расположен в сквере недалеко от областной Никитинской библиотеки. Памятник открыт в 1920 году на месте публичной казни в 1919 году войсками К. Мамонтова партийных деятелей города; современный вид имеет с 1929 года (архитектор А. И. Попов-Шаман)^{[источник не указан 342 дня]}

Памятник жертвам белого террора в Выборге открыт в 1961 году на 4-м километре Ленинградского шоссе. Памятник посвящён расстрелянным белыми из пулемёта на крепостном валу города 600 пленным.^[54]

В г. Славгороде Алтайского края памятник участникам Чернодольского восстания и членам их семей, ставшим жертвами белого террора атамана Анненкова, установлен на месте казни 28 повстанцев.^[55]

В Севастополе в районе ул. 5-я Бастионной с декабря 1920 года существует «Кладбище Коммунаров и жертв белого террора». Кладбище названо в честь участников коммунистического подполья, расстрелянным белыми в 1919—1920 годах. Позднее на кладбище хоронили погибших участников Великой отечественной войны и партизанского движения в Крыму.^[56]

Жертвы белого террора. Сибирь. 1919 г.

Расстрел членов Александро-Гайского Совета казаками атамана Дутова. 1918 г.

Кра́ сный терро́ р — комплекс карательных мер, проводившихся большевиками в ходе Гражданской войны в России (1917—1923) против социальных групп, провозглашённых классовыми врагами, а также против лиц, обвинявшихся в контрреволюционной деятельности. Являлся частью репрессивной государственной политики большевистского правительства, применялся на практике как путём реализации законодательных актов, так и вне рамок какого-либо законодательства. Служил средством устрашения как антибольшевистских сил, так и не принимавшего участия в Гражданской войне населения^[1]^[2].Террор и насилие большевики широко использовали против «классовых врагов» раньше, еще до официального провозглашения декрета от 5 сентября 1918 «О красном терроре».

Ф. Э. Дзержинский, инициатор и руководитель террора, определял Красный террор, как «устрашение, аресты и уничтожение врагов революции по принципу их классовой принадлежности»^[3].

В настоящее время термин «красный террор» имеет два определения:

Для части историков понятие Красный террор включает в себя всю репрессивную политику советской власти, начиная с самосудов октября 1917-го. Согласно их определению, Красный террор — логичное продолжение Октябрьской революции, начался ранее белого террора и был неизбежен, так как большевистское насилие было направлено не против действующего сопротивления, а против целых слоёв общества, которые были провозглашены вне закона: дворян, помещиков, офицеров, священников, кулаков, казаков, учёных, промышленников, и т. п.^[4]^[5]

Другая часть историков характеризует Красный террор как крайнюю и вынужденную меру; меру защитную и ответную, как реакцию против белого террора и считает началом Красного террора постановление СНК РСФСР от 5 сентября 1918 «О красном терроре»^[6]^[7].

· Сове́ тско-по́ льская война́ — вооружённый конфликт между Польшей и Советской Россией, Советской Белоруссией, Советской Украиной на территории распавшейся Российской империи — России, Белоруссии, Латвии, Литвы, Польши и Украины в 1919—1921 годах во время Гражданской войны в России. В современной польской историографии имеет название «Польско-большевистская война». В конфликте также принимали участие войска Украинской Народной Республики и Западно-Украинской Народной Республики; в первой фазе войны они действовали против Польши, затем части УНР поддерживали польские войска.

· В России, в документах того времени, также называлась Польским фронтом.^[8]

Сверху вниз, слева направо: Вооружённые силы Юга России в 1919 году, повешение австро-венгерскими войсками рабочих Екатеринослава во время австро-германской оккупации в 1918 году^[1], красная пехота на марше в 1920 году, Л. Д. Троцкий в 1918 году, тачанка 1-й Конной армии.

Дата

25 октября (7 ноября) 1917 — 12 октября 1922 незначительные боестолкновения до 1 июля 1923

Место

территория бывшей Российской империи.

Итог

Победа РККА; Образование СССР.

Изменения

Независимость Польши, Эстонии, Латвии, Литвы, Финляндии; аннексия Румынией Бессарабии; уступка частей Батумской и Карсской областей Турции.

Противники

Большевики:

Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика

Украинская Советская Республика ·

Украинская Народная Республика Советов ·

Донецко-Криворожская Советская Республика ·

Одесская Советская Республика ·

Советская Социалистическая Республика Тавриды ·

Донская Советская Республика ·

Туркестанская Автономная Советская Социалистическая Республика ·

Автономная Советская Социалистическая Республика немцев Поволжья

Белорусская Советская Социалистическая Республика
Латвийская Советская Социалистическая Республика
Дальневосточная республика
Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика

Азербайджанская Советская Социалистическая Республика
Армянская Советская Социалистическая Республика
Грузинская Советская Социалистическая Республика

Литовско-Белорусская Советская Социалистическая Республика
Галицийская Советская Социалистическая Республика
Бухарская Народная Социалистическая Республика
Хорезмская Народная Социалистическая Республика
и другие

Союзники РСФСР: [показать]

Белое движение:

Российское государство

Добровольческая армия
Донская армия
Кубанская армия
Войска Киевской области
Войска Новороссийской области
Туркестанская армия
Народная армия Комитета Учредительного Собрания
Сибирская армия
Западная армия
Оренбургская отдельная армия
Уральская армия
Западная добровольческая армия
Сибирская военная флотилия
Флотилия Северного Ледовитого океана
Черноморский флот
Русская Армия Врангеля
Дальневосточная армия
Украинская Галицкая Армия
и другие

Союзники белого движения: [показать]

«Третья сила»: [показать]

Государства, провозгласившие независимость: [показать] Интервенция Антанты: [показать] Интервенция Центральных держав: [показать]

Командующие

Партия большевиков: [показать] Союзники большевиков: [показать]	Белое движение: [показать] Союзники белого движения: [показать]
«Третья сила»: [показать]	Государства, провозгласившие независимость: [показать] Интервенция Антанты: [показать] Интервенция Центральных держав: [показать]

Силы сторон

неизвестно

Потери

неизвестно

Общие потери

см. #Потери

Аудио, фото, видео на Викискладе

[скрыть] Северный и Северо-Западный театры военных действий Гражданской войны в России

Северо-западный фронт:

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 9 10 1112