У меня на самом-то деле нет вопроса к Вам — все очень хорошо. Только одно немного смущает меня. Вы часто говорите о «немногих избранных». А кто же выбирает?

Это очень трудный вопрос.

Вначале это делал Бог!

Но есть много гипотез о том, что случилось с Богом: некоторые говорят, что он умер естественной смертью; некоторые говорят, что он совершил самоубийство; некоторые говорят, что он пал жертвой несчастного случая. Некоторые говорят, что его убил человек — ибо, не убив его, человек не мог бы быть действительно свободным.

Я не хочу углубляться в вопрос о том, что же случилось с Богом.

Ясно одно: его нет.

Вначале он выбрал евреев — они стали «немногими избранными», «народом Бога». Но с тех пор у него больше не было такой возможности. Хотя во всех синагогах мира евреи молятся: «Тебе пора бы выбрать кого-нибудь еще, мы уже достаточно настрадались! »

И это верно. Если бы Бог не выбрал их, они бы жили так же, как все остальные. Но поскольку он выбрал их, он сделал всех остальных их врагами — великая зависть и конкуренция.

Мне помнится, что однажды у пандита Джавахарлала Неру, первого премьер-министра Индии, спросили: «Кого вы выберете своим преемником? »

Он сказал: «Я никого не будут выбирать, потому что, кого бы я ни выбрал, этому человеку придется столкнуться с огромными трудностями. Все остальные претенденты на пост премьер-министра объединят свои усилия против него, и у выбранного мною человека не будет никаких шансов стать премьер-министром. Поэтому я буду держать рот на замке».

И ты спрашиваешь, кто выбирает здесь?

Здесь происходит совершенно иной процесс.

Здесь, как только вы стали санньясином, вы выбрали самого себя.

Каждый санньясин принадлежит к немногим избранным, и никто не производит отбор — выбор делаете вы, поэтому здесь есть свобода. Если вы чувствуете, что вам трудно, вы можете выйти из игры.

Никто не мешает вам стать санньясином, никто не мешает вам отказаться от санньясы.

Ваша свобода неприкосновенна.

Итак, запомните: здесь никто не выбирает. Становясь санньясином, каждый совершает выбор. Поэтому нет нужды убивать меня, случай с Богом послужил мне уроком — я никогда никого не буду выбирать, так как это опасно! И выбрать кого-то — значит обречь его на неприятности.

Четыре тысячи лет евреи так много страдали по той единственной причине, что они были немногими избранными. На всей земле никто так не страдал, как они. Это породило в них комплекс превосходства, чувство, что они лучше других, — и, естественно, никому не нравятся люди, которые считают, что они лучше других.

Поэтому во всех странах их унижали, чтобы доказать им, что они не лучше всех.

Только в Германии один Адольф Гитлер убил шесть миллионов евреев. Ответственность лежит на Боге, поскольку причина, по которой евреи были не по нутру Адольфу Гитлеру, заключалась в том, что он объявлял нордических немцев высшей расой. Евреев надо было стереть с лица земли, ведь пока существуют евреи, нельзя объявлять нордических немцев высшей расой.

Евреи — древняя раса с четырехтысячелетней историей, и они всеми возможными способами доказали, что они умнее других. Среди евреев нет нищих, они все богатые, они знают, как делать деньги. Все они культурные и хорошо образованные люди. Сорок процентов Нобелевских лауреатов приходится на долю евреев, а шестьдесят процентов — на долю всех других народов мира; это просто невообразимо.

В присутствии евреев Адольфу Гитлеру приходилось очень трудно, ведь они обладали таким интеллектуальным потенциалом, такими богатствами — все доказывало, что они умнее других.

Чтобы сделать нордических немцев высшей расой, евреев надо было полностью стереть с лица земли.

И виноват Бог, ему не следовало выбирать бедных евреев. А если уж он выбрал их, то надо было шепнуть на ухо Моисею: «Пожалуйста, никому не говорите об этом. Просто держите про себя, что вы — немногие избранные. Это секрет, который нельзя разглашать».

Но если это секрет, то в этом нет никакой радости. Радость в том, чтобы провозглашать это.

Здесь я никого не объявляю избранным, но я даю вам благоприятную возможность.

Если вы хотите быть избранными, тогда будут неприятности. Во всем мире мои санньясины сталкиваются со всевозможными неприятностями.

За все надо платить. Вы хотите быть немногими избранными задаром? Не выйдет. За это вам придется платить.

Возлюбленный Бхагаван,

В прошлом Вы часто говорили о сомнении и о ценности сомнения во всем.

На том уровне, где Вы — мой учитель, а я, благодаря Вашей милости, стал Вашим учеником, у меня никогда не бывает сомнений. Забывчивость с моей стороны — да, бессознательность с моей стороны — да, но никогда никаких мук сомнения.

Возлюбленный Учитель, не могли бы Вы рассказать о сомнении в отношениях между учеником и учителем?

Такое невозможно.

Ученик становится учеником только тогда, когда он отбрасывает все сомнения. Поэтому по самой природе вещей ученик не может сомневаться.

Если он сомневается, он не ученик.

Как слушатель, он может сомневаться сколько ему угодно. Когда же все его сомнения исчерпаны и возникает доверие, не знающее сомнений, тогда он входит в мир ученичества.

Теперь нет возможности для возникновения сомнения. Если сомнение возникает, то ученик снова попадает в категорию слушателей.

Что касается учителя и его учеников, то сомнение — это нечто невозможное.

Возлюбленный Бхагаван,

Почему Вы всегда смотрите на Вашу руку, прежде чем начать отвечать на первый вопрос?

Вы находите там ответ, или я ошибаюсь?

Мои руки пусты.

У меня нет никакого ответа.

У вас есть вопросы; я не отвечаю вам, я просто уничтожаю ваши вопросы. И прежде чем уничтожить ваши вопросы, я должен посмотреть на мою руку, потому что я уничтожаю ваши вопросы не только с помощью моих слов, но и с помощью моих рук.

Поэтому я должен подготовить их, спросить у них: «Вы готовы? »

Когда они говорят: «Да, хозяин, давай! » — я начинаю!

Без помощи моих рук я не могу отвечать вам. Они выполняют большую часть работы.

Мои слова просто отвлекают ваше внимание, а руки продолжают делать настоящую работу.

Так что ты абсолютно правильно подметил это.

Я смотрю на мои руки, — но не для того, чтобы найти ответы, а для того, чтобы узнать, готовы они или нет.

Возлюбленный Бхагаван,

Впервые я нахожусь так близко к Вам. Когда я сижу здесь с Вами, я чувствую, что мое сердце бьется в лад с Вашим сердцем, я чувствую глубокую любовь к Вам. Но я также чувствую мою внешнюю серьезность. Почему смех так труден для меня?

Смех — это одно из наиболее подавляемых обществом явлений... во всем мире, во все века.

Общество хочет, чтобы вы были серьезными. Родители хотят, чтобы их дети были серьезными; школьные учителя хотят, чтобы их ученики были серьезными; начальники хотят, чтобы их подчиненные были серьезными; командиры хотят, чтобы их солдаты были серьезными. Серьезность требуется от каждого.

Смех непокорен и опасен.

Учитель ведет урок, а вы начинаете смеяться — он воспринимает это как оскорбление. Ваши родители говорят вам что-то, а вы начинаете смеяться — это будет воспринято ими как оскорбление.

Считается, что когда вы серьезны, вы проявляете уважение, почтение.

Естественно, смех так сильно подавляют, что никто по-настоящему не смеется, хотя жизнь вокруг нас — сплошное веселье. Если вы освободите ваш смех от цепей, от рабства, вы будете удивлены: на каждом шагу случается что-то смешное.

Жизнь несерьезна.

Серьезны только кладбища, серьезна смерть.

Жизнь — это любовь, жизнь — это смех, жизнь — это танец, песня.

И мы должны дать жизни новое направление. Прошлое очень сильно искалечило жизнь, оно сделало вас невосприимчивыми к смеху... наподобие тех людей, которые не воспринимают цвета.

Десять процентов людей являются дальтониками. Это довольно много, и они не осознают того, что они дальтоники.

Джордж Бернард Шоу был дальтоником, и он узнал об этом, когда ему исполнилось шестьдесят лет. На день рождения кто-то прислал ему в подарок красивый костюм, но этот человек забыл прислать галстук. Поэтому Бернард Шоу пошел со своей секретаршей в магазин, чтобы подобрать к костюму галстук. Костюм ему очень понравился. Он посмотрел галстуки и выбрал себе один, и его секретарша была удивлена, она просто не могла поверить своим глазам — ведь костюм был желтый, а он выбрал зеленый галстук.

Она сказала: «Что вы делаете? Это же будет выглядеть нелепо! »

Он сказал: «Почему нелепо? Ведь они же одного цвета».

Владелец магазина, продавцы... все обступили его и стали выяснять, в чем тут дело. Оказалось, что он не различает желтый и зеленый цвета, ему они казались одним цветом.

Он был дальтоником, но шестьдесят лет от даже не подозревал об этом. В мире десять процентов людей являются дальтониками. Они не воспринимают какой-то цвет или путают один цвет с другим.

Постоянное подавление смеха сделало вас невосприимчивыми к смеху.

Повсюду случаются всевозможные смешные ситуации, но вы не видите в них ничего смешного. Если освободить ваш смех из рабства, то весь мир наполнится смехом. Он нуждается в этом, это изменит почти все в человеческой жизни.

Вы не будете такими несчастными, как сейчас. На самом деле вы не такие несчастные, как кажетесь, — это несчастье плюс серьезность придают вам такой печальный вид. А несчастье плюс смех — и вы не будете выглядеть такими несчастными!

В одном многоквартирном доме... В современных квартирах такие тонкие стены, что, хотите вы или нет, вы просто не можете не слышать то, что происходит за стеной. В некотором смысле, это очень по-человечески.

Все жильцы дома были озадачены одним обстоятельством...

Каждая супружеская пара в доме ссорилась: они бросали друг в друга подушками и другими вещами, били посуду, кричали друг на друга, мужья были жен, жены визжали... и не надо было никаких громкоговорителей, весь дом и так все слышал и получал свое удовольствие.

Только с одним чиновником что-то было не так. Из его квартиры никогда не доносился шум скандала. Наоборот, соседи всегда слышали, как оттуда раздается смех. Все соседи были в недоумении: «В чем дело? Они никогда не ссорятся. У них всегда звучит смех — они оба так громко смеются, что их смех слышен во всем доме! »

Однажды соседи решили все-таки разобраться с этим: «Мы чего-то не знаем, а они получают такое удовольствие! В чем их секрет? »

Поэтому они остановили чиновника, когда тот возвращался с рынка, нагруженный овощами и другой снедью. Они остановили его и спросили: «Ты должен открыть нам свой секрет — почему вы с женой смеетесь, тогда, как все другие супружеские пары ссорятся? »

Чиновник сказал: «А может, не надо. Если я открою секрет, мне будет очень неловко...»

Соседи сказали: «Неловко? А мы думали, что у тебя дела идут отлично. Мы всегда слышим смех — то ты смеешься, то твоя жена... никаких скандалов».

Чиновник сказал: «Происходит вот что: она тоже бросает в меня вещи. Если она промахивается, смеюсь я; если она попадает, смеется она. У нас происходит то же самое, что у всех, но только мы заключили соглашение — какой смысл? И я научился, как уклоняться от попаданий, а она учится, как...»

Через двадцать лет этот чиновник подал на развод. Судья слышал о них, что они — единственная супружеская пара во всем городе, за которой не было замечено никаких скандалов. Они просто смеялись — весь город знал их как смеющихся супругов.

Судья спросил: «Что случилось? О вас говорят как о самой счастливой паре».

Чиновник сказал: «Забудьте об этом — дайте нам развод».

Но судья сказал: «Я должен знать причину».

Чиновник сказал: «А причина очень простая: она бросает в меня вещи и попадает. Это стало невыносимым, вот уже годы я получаю удар за ударом».

Судья спросил: «Сколько лет вы женаты? »

Чиновник ответил: «Около тридцати лет».

Судья сказал: «Если ты мог терпеть эту женщину тридцать лет, то еще десять или двадцать лет...»

Чиновник ответил: «Дело не в этом. Первое время мне удавалось уклоняться от попаданий, но теперь она обрела такую сноровку. Я просто не могу уклониться! Поэтому смеется только она, а я уже десять лет не смеялся. Вначале все было хорошо, почти пятьдесят на пятьдесят, проблем не было. Я смеялся, и она смеялась тоже. Но теперь в ста случаях из ста смеется она, а я стою как дурак. Нет, мне этого больше не вынести».

Смотрите на окружающую вас жизнь и старайтесь видеть смешную сторону вещей. В каждом событии есть своя смешная сторона, вам необходимо только чувство юмора.

Но ни одна религия не признает чувство юмора достоинством.

Я же хочу, чтобы чувство юмора было одним из основных достоинств хорошего человека, морального человека, религиозного человека. И смешное не надо долго искать, только всмотритесь и повсюду...

Однажды, когда я был студентом, я ехал в междугородном автобусе. Кондуктор автобуса оказался в затруднении: он насчитал в автобусе тридцать одного пассажира, а билетов продал только тридцать. Поэтому он спросил: «Кто не купил билет? »

Никто ничего не сказал.

Он сказал: «Это странно, но я найду безбилетника».

Я сказал ему: «Сделайте вот что: скажите водителю, чтобы он остановил автобус, и объявите пассажирам, что пока тот человек, который не купил билет, не признается, автобус не тронется с места».

Он сказал: «Хорошо».

Автобус остановился. Все стали смотреть друг на друга -что теперь делать? Никто не знал, кто был без билета...

В конце концов один человек встал и сказал: «Простите меня. Я — тот человек, который не купил билет. Вот деньги».

Кондуктор спросил: «Как тебя зовут? »

Тот сказал: «Меня зовут Аччелал». Аччелал означает «хороший человек».

И меня удивило то, что из тридцати человек никто не засмеялся! Когда он сказал «Аччелал», я просто не мог поверить своим ушам: «хороший человек» ведет себя таким образом... и никто не увидел в этом ничего смешного.

Серьезность просто вошла нам в плоть и кровь.

Вам придется постараться, чтобы избавиться от серьезности, и вам надо будет быть настороже — где бы вы ни увидели что-то смешное, не упускайте возможности посмеяться.

Повсюду встречаются люди, которые наступают на банановую кожуру и падают. Но на них никто не смотрит, так как считается, что смеяться над ними неблагородно. Это не так, ведь только полный «банан» может поскользнуться на банановой кожуре.

Смеху надо упорно учиться, и смех — это великое лекарство.

Он может излечить многие ваши напряжения, тревоги, беспокойства; вся энергия может быть направлена в смех. И нет необходимости, чтобы для смеха обязательно была какая-то причина, какой-то повод.

В моих медитационных лагерях я устраивал медитацию смеха: люди сидели и смеялись без всякой причины. Сперва они чувствовали себя немного неловко из-за отсутствия причины, — но если все вокруг смеются... они тоже начинали смеяться. И вскоре всех сотрясал такой великолепный смех, что люди катались по земле. Они смеялись над самим фактом, что такое множество людей смеется без всякой причины — ведь ничего не было, даже анекдотов никто не рассказывал. А смех накатывался волнами.

И в этом нет никакого вреда — вы можете даже смеяться у себя в комнате, закройте дверь и устройте себе один час простого смеха. Смейтесь над собой. Но научитесь смеяться.

Серьезность — это грех, это болезнь.

Смех обладает потрясающей красотой, легкостью. Он придает вам легкость, и он дает вам крылья для полета.

И жизнь так полна благоприятными возможностями для смеха. Вам только нужна чувствительность. И создавайте возможности для того, чтобы смеялись и другие люди. Смех должен быть одним из самых важных, самых драгоценных качеств человеческих существ — ведь только человек может смеяться, животные не могут смеяться.

Поскольку смех свойственен только человеку, он должен быть высшего порядка. Подавлять смех — значит, уничтожать драгоценное человеческое качество.

Беседа 28

ПОКА ВСЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ НЕ…

31 октября 1986 г., Бомбей

Возлюбленный Бхагаван,

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒