Критика холистического и метафизического взгляда на общество

⇐ ПредыдущаяСтр 17 из 17

В соответствии с доктринами универсализма, концептуального реализма, холизма, коллективизма и некоторых представителей гештальтпсихологии общество представляет собой сущность, живущую своей собственной жизнью, отдельной и независимой от жизни индивидов, действующую в своих собственных интересах и стремящуюся к собственным целям, отличным от целей, преследуемых индивидами. Естественно, в этом случае может возникнуть антагонизм между целями общества и целями составляющих его членов. Для того чтобы обеспечить расцвет и дальнейшее развитие общества, будет необходимо преодолеть эгоизм индивидов и заставить их пожертвовать своими эгоистичными планами ради общества. Тут любая холистическая доктрина вынуждена отказываться от светских методов человеческой науки и логических рассуждений и присоединяться к какому-либо теологическому или метафизическому вероисповеданию. Они должны предположить, что Провидение посредством своих пророков, апостолов и харизматических вождей направляет изначально грешных, т.е. склонных преследовать собственные цели, людей на путь добродетельности, как того желает Господь Бог, Мировой Дух или история.

С незапамятных времен верования первобытных племен соответствовали именно этой философии. Она была частью всех религиозных учений. Человек обязан подчиняться закону, исходящему от сверхчеловеческой силы, и повиноваться данной ей власти обеспечивать выполнение этого закона. Следовательно, порядок, созданный этим законом, человеческое общество есть дело Божества, а не человека. Если бы Бог не вмешался и не просветил заблуждающееся человечество, общество так бы и не возникло. Следует признать, что общественное сотрудничество благословение человека; действительно человек сумел преодолеть варварство и моральные и материальные страдания первобытного состояния лишь в рамках общества. Тем не менее сам бы он никогда не нашел дорогу к спасению. Приспособление к требованиям общественного сотрудничества и подчинение предписаниям нравственного закона накладывают на него жесткие ограничения. С позиций своего жалкого интеллекта он считал бы отказ от ожидаемой выгоды злом и лишением. Он был бы неспособен осознать несравненно большие, хотя и более отдаленные, выгоды отказа от сегодняшних и видимых удовольствий. Если бы не сверхъестественное откровение, сам бы он никогда не узнал, что именно его судьба хочет, чтобы он сделал для своего собственного блага и для блага своих потомков.

Научная теория, разработанная социальной философией рационализма и либерализма XVIII в., а также современной экономической наукой, не обращается за помощью к чудотворному вмешательству неких сверхъестественных сил. Любой шаг индивида от изолированной деятельности в направлении совместной деятельности приводит к немедленному и видимому улучшению условий его жизни. Выгоды от мирного сотрудничества и разделения труда всеобщи. Они тотчас же приносят пользу именно данному поколению, а не отдаленным потомкам. Ибо все, чем индивид жертвует ради общества, он сполна компенсирует большей выгодой. Его жертва воображаема и временна; он отказывается от меньшего выигрыша с целью позднее получить больший. Ни одно разумное существо не может не заметить этого очевидного факта. Стимулом усиления общественного сотрудничества путем расширения сферы разделения труда или укрепления гарантий и законодательной защиты мира служит желание всех, кого это касается, улучшить условия своего существования. Преследуя собственные правильно понимаемые интересы, индивид работает на усиление общественного сотрудничества и мирных взаимоотношений. Общество есть продукт человеческой деятельности, т.е. человеческого стремления к устранению, насколько это возможно, любого беспокойства. И чтобы объяснить его становление и эволюцию, нет необходимости прибегать к явно оскорбительной для религиозного разума доктрине, в соответствии с которой акт творения был настолько несовершенным, что для предотвращения его краха требуется постоянное вмешательство сверхъестественных сил.

Историческая роль теории разделения труда, разработанной английской политической экономией от Юма до Рикардо, состоит в полном развенчании всех метафизических доктрин, относящихся к происхождению и функционированию общественного сотрудничества. Она завершила духовное, моральное и интеллектуальное освобождение человечества, начатое философией эпикурейства. Она заменила прежнюю гетерономную и интуиционистскую этику автономной рациональной моралью. Закон и законность, нравственные нормы и общественные институты не почитаются более как непостижимый перст Божий. Они имеют человеческое происхождение, и единственная мерка, которую к ним можно применить, это их целесообразность относительно благосостояния людей. Утилитарист не говорит: Fiat justitia, pereat mundus*. Он говорит: Fiat justitia, ne pereat mundus**. Он не требует от человека отказа от собственного благополучия ради общества. Он рекомендует ему осознать, в чем состоят его правильно понимаемые интересы. На его взгляд, величие Бога проявляется не в суетливом вмешательстве в разного рода дела государей и политиков, а в наделении своих созданий разумом и стремлением к счастью3.

Важнейшая проблема любой разновидности универсалистской, коллективистской и холистической социальной философии заключается в следующем: по каким признакам следует отличать подлинные законы, аутентичные слова апостолов Бога и законной власти. Многие утверждают, что Провидение послало именно их, и каждый из этих пророков проповедует свое Евангелие. Для истинно верующего никаких сомнений не существует; он абсолютно убежден в том, что исповедует единственно верное учение. Но именно твердость этого убеждения делает антагонизм непримиримым. Каждая партия готова сделать свои принципы господствующими. Но поскольку логическая аргументация не позволяет сделать выбор между конкурирующими вероучениями, для урегулирования таких споров не остается иного средства, кроме вооруженного конфликта. Нерационалистские, неутилитаристские, нелиберальные социальные теории должны порождать войны и гражданские войны до тех пор, пока один из противников не будет уничтожен или подавлен. История великих мировых религий является летописью сражений и войн, так же как и история сегодняшних фальшивых религий, социализма, государственничества и национализма.

Нетерпимость и пропаганда в виде меча солдата или палача присущи любой системе гетерономной этики. Законы Бога или Судьбы претендуют на всеобщность, а властям, которые они объявляют законными, все люди по праву должны повиноваться. До тех пор, пока престиж гетерономных нравственных принципов и основанных на них философских выводов концептуального реализма оставался незыблемым, не было и речи о терпимости и прочном мире. Прекращение борьбы было всего лишь накоплением новых сил для будущих сражений. Идея терпимости к отличным взглядам других людей смогла укорениться лишь после того, как либеральные доктрины разрушили чары универсализма. В свете философии утилитаризма общество и государство больше не считаются институтами, предназначенными для поддержания мирового порядка, который по соображениям, скрытым от разума человека, нравится Богу, несмотря на то, что явно ущемляет мирские интересы многих, если не подавляющего большинства, живущих сегодня. Наоборот, общество и государство являются для всех людей важнейшим средством достижения целей, которые они преследуют по собственной воле. Они созданы человеческими усилиями и их сохранение и наиболее приемлемая организация являются задачами, по существу не отличающимися от других забот человеческой деятельности. Сторонники гетерономной морали и коллективистских доктрин не могут надеяться продемонстрировать путем рациональных рассуждений верность своей специфической разновидности этических принципов, а также превосходство и исключительную законность своего социального идеала. Они вынуждены просить людей доверчиво принять их идеологическую систему и покориться власти, которую сами считают справедливой; они стремятся заставить замолчать несогласных или привести их к повиновению.

Разумеется, всегда будут существовать индивиды или группы индивидов, интеллект которых настолько ограничен, что они неспособны осознать выгоды, которые предоставляет им общественное сотрудничество. Моральные устои и сила воли других настолько слабы, что они не могут сопротивляться искушению добиться эфемерных преимуществ посредством действий, наносящих вред ровному функционированию общественной системы. Ибо приспособление индивида к требованиям общественного сотрудничества требует жертв. Конечно, эти жертвы временны и мнимы, так как с лихвой компенсируются несравненно большей выгодой, которую обеспечивает жизнь в обществе. Однако в данное мгновение, в течение самого акта отказа от ожидаемого наслаждения, они являются болезненными, и не каждый может осознать их будущую выгодность и вести себя соответственно. Приверженцы анархизма [43] считают, что образование поможет людям понять, какого поведения требуют их интересы; получив правильное образование, они по собственной воле будут подчиняться правилам поведения, необходимым для сохранения общества. Анархисты утверждают, что общественный порядок, при котором никто не обладает привилегиями в ущерб согражданам, может существовать без принуждения и насилия, направленных на предотвращение действий, приносящих обществу вред. Такое идеальное общество может обойтись без государства и правительства, т.е. без полиции, общественного аппарата сдерживания и принуждения.

IX. РОЛЬ ИДЕЙ

1. Человеческий разум

Разум является специфическим и характерным признаком. Праксиологии нет необходимости поднимать вопрос о том, является ли разум подходящим инструментом для познания конечной и абсолютной истины. Она исследует разум постольку, поскольку он дает человеку возможность действовать.

Все объекты, являющиеся субстратом человеческих ощущений, восприятия и наблюдений, доступны также и чувствам животных.

Но только человек имеет способность преобразовывать раздражения органов чувств в наблюдения и опыт. И лишь человек может упорядочивать разнообразные наблюдения и опыт в связную систему.

Деятельности предшествует размышление. Размышление означает обдумывание будущего действия заранее и воспроизведение прошлого действия в дальнейшем. Размышление и действие неразделимы. Любое действие всегда основывается на определенном представлении о причинных связях. Тот, кто думает о причинном отношении, думает о теореме. Деятельность без мышления, практика без теории невообразимы. Обоснование может быть ошибочным, а теория неверной, но мышление и теоретизирование присутствуют в любой деятельности. Но обдумывание это всегда обдумывание возможного действия. Даже тот, кто размышляет о чистой теории, предполагает, что теория верна, т.е. действие, выполняемое в соответствии с ней, приведет к предсказываемым на ее основе результатам. Для логики несущественно, выполнимо ли это действие или нет.

Думает всегда индивид. Общество не думает, точно так же, как оно не ест и не пьет. Эволюция человеческих рассуждений от наивных размышлений первобытного человека до более утонченной современной научной мысли происходила в обществе. Однако размышляет всегда индивид. Существует совместная деятельность, но нет совместного размышления. Существует только традиция, сохраняющая мысли и передающая их другим в качестве стимула для их собственного размышления. У человека нет иного способа усвоить мысли своих предшественников, кроме как продумав их заново. Затем, конечно, он будет в состоянии пойти дальше, основываясь на мыслях своих предтеч. Основное средство традиции слово. Мышление связано с языком, и наоборот. Идеи воплощаются в термины. Язык является таким же инструментом мышления, как последнее является инструментом общественной деятельности.

История идей и мышления суть слово, передаваемое из поколения в поколение. Взгляды более позднего времени формируется на основе взглядов предшествующих эпох. Без такого стимулирования интеллектуальный прогресс был бы невозможен. Непрерывность человеческой эволюции, посев для потомков и сбор урожая на земле, расчищенной и вспаханной предками, также проявляется в истории науки и идей. Мы унаследовали от наших прадедов не только запас благ различных порядков, которые являются источником материального благополучия; мы унаследовали также идеи и мысли, теории и технологии, которым наши размышления обязаны своей производительностью.

Но размышления это всегда проявление индивидов.

2. Мировоззрение и идеология

Теории, направляющие деятельность, часто несовершенны и неудовлетворительны. Они могут быть противоречивыми и непригодными для встраивания во всеобъемлющую и логически стройную систему.

Если мы представим все теоремы и теории, направляющие поведение отдельных индивидов и групп, в виде логически связного комплекса и попытаемся, насколько это возможно, привести их в систему, т.е. во всеобъемлющий каркас знания, то можем говорить о нем как о мировоззрении. Мировоззрение как теория является объяснением всего, а как руководство к действию мнением относительно наилучшего средства устранения беспокойства в той мере, насколько это возможно. Таким образом, мировоззрение, с одной стороны, является объяснением всех явлений, а с другой стороны, технологией в обоих значениях этого термина, взятого в самом широком смысле. Религия, метафизика и философия стремятся снабдить нас мировоззрением. Они объясняют Вселенную и советуют человеку, как себя вести.

Понятие идеологии уже, чем понятие мировоззрения. Говоря об идеологии, мы имеем в виду только человеческую деятельность и общественное сотрудничество и пренебрегаем проблемами метафизики, религиозными догматами, естественными науками и выводимыми из них технологиями. Идеология это совокупность наших теорий относительно индивидуального поведения и общественных отношений. И мировоззрение, и идеология выходят за рамки ограничений, накладываемых на чисто нейтральное и академичное исследование вещей как они есть. Они являются не просто научными теориями, а доктринами о должном, т.е. о конечных целях, к которым должен стремиться человек в своих земных делах.

Аскетизм учит, что единственный доступный человеку способ избавления от боли и достижения полного покоя, удовлетворения и счастья, это отвернуться от земных тревог и жить, не беспокоясь о мирских делах. Нет иного пути спасения, кроме как отказаться от стремления к материальному благополучию, смиренно переносить превратности земного бытия и посвятить себя исключительно подготовке к вечному блаженству. Однако число тех, кто последовательно и непоколебимо подчиняется принципам аскетизма, так мало, что непросто привести в качестве примера больше нескольких имен. Представляется, что полная пассивность, пропагандируемая аскетизмом, противоречит природе. Очарование жизни побеждает. Принципы аскетизма были искажены. Даже самые праведные отшельники допускали уступки жизни и земным заботам, которые не согласовывались с их суровыми принципами. Но как только человек принимает во внимание любую земную тревогу и меняет чисто вегетативные идеалы на признание земных забот, пусть и обусловленных и несовместимых c остатками открыто признаваемой доктрины, он перекидывает мостик через пропасть, отделяющую его от тех, кто сказал да стремлению к земным целям. Теперь он имеет нечто общее со всеми остальными.

Мысли людей о вещах, относительно которых ни чистые логические рассуждения, ни опыт не дают никакого знания, могут различаться столь радикально, что не может идти и речи ни о каком согласии. В этой сфере, где свободный полет мысли не ограничен ни логическим мышлением, ни опытом, человек может дать выход своей индивидуальности и субъективизму. Нет ничего более личного, чем понятие и представления о божественном. Лингвистические термины неспособны передать то, что говорится о божественном; невозможно установить, понимает ли слушатель их точно так же, как и говорящий. Относительно загробной жизни согласие недостижимо. Религиозные войны являются самыми ужасными войнами, так как ведутся безо всяких видов на примирение.

Но там, где замешаны земные вещи, вступает в действие природное родство всех людей и идентичность условий сохранения их жизней. Более высокая продуктивность сотрудничества, основанного на разделении труда, делает общество для любого человека важнейшим средством достижения его собственных целей, какими бы они ни были. Поддержание и дальнейшее усиление общественного сотрудничества становятся заботой каждого. Любое мировоззрение и любая идеология, если только они целиком и безусловно не связывают себя с аскетизмом и отшельничеством, должны учитывать, что общество является великолепным средством для достижения земных целей. В этом случае появляется общая почва для поисков согласия относительно второстепенных общественных проблем и деталей организации общества. Несмотря на то что различные идеологии могут конфликтовать друг с другом, они совпадают в одном в признании жизни в обществе.

Иногда люди не в состоянии этого увидеть, потому что, обсуждая философии и идеологии, они больше обращают внимание на то, что эти доктрины утверждают относительно божественных и непознаваемых вещей, и в меньшей степени на их утверждения о деятельности в этом мире. Между различными частями идеологической системы часто существует непреодолимая пропасть. Для действующего человека реальное значение имеют только те учения, которые предлагают руководство к действию, а не доктрины чисто академического плана, неприменимые к поведению в рамках общественного сотрудничества. Мы можем игнорировать философию непоколебимого и последовательного аскетизма, поскольку такой суровый аскетизм в конце концов должен привести к вымиранию своих сторонников. Все остальные идеологии, одобряя поиски необходимого для жизни, в определенной мере вынуждены брать в расчет то, что разделение труда является более продуктивным, чем изолированная работа. Таким образом, они признают необходимость общественного сотрудничества.

Праксиология и экономическая наука не готовы обсуждать трансцендентные и метафизические аспекты какой-либо доктрины. Но, с другой стороны, никакое обращение к любым религиозным и метафизическим догматам и убеждениям не может сделать несостоятельными теоремы и теории, касающиеся общественного сотрудничества, выведенные посредством логически правильного праксиологического рассуждения. Если философия признала необходимость социальных связей между людьми, она ставит себя в положение, когда уже (в случае, если поднимаются проблемы общественной деятельности) не остается возможности найти спасение в личных убеждениях и вероисповеданиях, не подлежащих детальному исследованию посредством рациональных методов.

Этот основополагающий факт часто игнорируется. Люди считают, что различия в мировоззрении создают непримиримые конфликты. Утверждается, что изначальный антагонизм, вызванный различными мировоззрениями, не может быть урегулирован посредством компромисса. Они исходят из глубочайших тайников человеческой души и выражают природную общность человека со сверхъестественными и вечными силами. Между людьми, разделенными различными мировоззрениями, не может быть никакого сотрудничества.

Однако если мы вспомним программы всех партий (как талантливо разработанные и опубликованные, так и те, которых партии реально придерживаются, находясь у власти), то легко обнаружим ошибочность такого толкования. Все современные политические партии борются за земное благополучие и процветание своих сторонников. Они обещают, что сделают экономические условия более устраивающими своих последователей. В этом вопросе не существует никакой разницы между римско-католической церковью и разнообразными протестантскими конфессиями (когда они вмешиваются в решение политических и социальных проблем), между христианством и нехристианскими религиями, между защитниками экономической свободы и различными ветвями марксистского материализма, между националистами и интернационалистами, между расистами и сторонниками межрасового мира. Действительно, многие из этих партий считают, что их собственная группа может добиться процветания только за счет других групп, и даже заходят так далеко, что рассматривают полное уничтожение других групп или их порабощение в качестве необходимого условия процветания своей группы. Разумеется, истребление и порабощение других для них является не конечной целью, а средством достижения того, что они полагают конечной целью расцвета их собственной группы. Если бы они узнали, что их замыслы направляются ложными теориями и не приведут к ожидаемым положительным результатам, то внесли бы изменения в свои программы.

Высокопарные декларации людей о вещах, непознаваемых и неподвластных человеческому разуму, их космологии, мировоззрения, религии, мистицизм, метафизика и концептуальные фантазии сильно отличаются друг от друга. Но практическая суть их идеологий, т.е. учений относительно целей, которых необходимо добиваться в земной жизни, и средства для достижения этих целей имеют много общего. Разумеется, существуют различия и антагонизм как в отношении целей, так и в отношении средств. Хотя различия в отношении целей не являются непримиримыми, они не мешают сотрудничеству и дружественным соглашениям в сфере человеческой деятельности. В той мере, в какой касаются лишь средств и методов, они носят чисто технический характер и в качестве таковых открыты для исследования рациональными методами. Когда в угаре партийных конфликтов одна из фракций заявляет: С этого момента мы не можем продолжать переговоры с вами, так как столкнулись с вопросом, затрагивающим наше мировоззрение; в этом пункте мы должны быть непреклонными и твердо придерживаться наших принципов, чего бы это ни стоило, необходимо лишь более внимательно исследовать вопрос, чтобы понять: такие декларации представляют антагонизм в более остром виде, чем он есть на самом деле. Фактически для всех партий, считающих своим долгом обеспечение земного благополучия людей и таким образом одобряющих общественное сотрудничество, вопросы организации общества и руководства общественными действиями являются не проблемами исходных принципов и мировоззрения, а идеологическими вопросами. Сами они являются техническими проблемами, поддающимися урегулированию тем или иным образом. Ни одна партия не предпочтет сознательно распад общества, анархию и возврат к первобытному варварству, если ценой решения будет уступка по некоторым идеологическим вопросам.

В партийных программах эти технические вопросы имеют первостепенную важность. Партии привержены определенным средствам, рекомендуют определенные методы политического действия и совершенно отвергают любую иную политику и методы как нецелесообразные. Партия является образованием, которое объединяет тех, кто стремится в совместной деятельности применять одинаковые средства. Первопричина того, что разъединяет людей и объединяет партии, заключается в выборе средств. Поэтому для партии выбранные средства это самое важное. Партия обречена, если бесполезность рекомендуемых ей средств становится очевидной. Партийные руководители, чьи престиж и политическая карьера связаны с программой партии, могут иметь достаточно причин, чтобы не допускать открытого обсуждения этих принципов; они могут приписать им свойство конечных целей, которые не могут ставиться под вопрос, поскольку выводятся из мировоззрения. Но для людей, от лица которых желают выступать партийные руководители, для избирателей, чьей поддержкой они стремятся заручиться и чьи голоса собирают, проблема обращена другой стороной. Они не возражают против того, чтобы тщательно исследовать каждый пункт партийной программы. Они смотрят на эту программу только как на рекомендацию средств для достижения своих собственных целей, а именно земного благополучия.

То, что разделяет эти партии, называемые сегодня мировоззренческими, т.е. партиями, преданными основным философским решениям о конечных целях, лишь внешне является разногласиями относительно конечных целей. Их неприятие друг друга относится либо к религиозным убеждениям, либо к международным отношениям, либо к собственности на средства производства, либо к политической организации. Можно показать, что все эти противоречия касаются средств, а не конечных целей.

Давайте начнем с политической организации государства. Существуют сторонники демократической системы правления, наследственной монархии, правления самозваной элиты и цезаристской диктатуры[Цезаризм [49] сегодня представлен большевистским, фашистским и нацистским типами диктатуры.]. Действительно, эти программы часто рекомендуются со ссылками на божественное установление, предвечные законы Вселенной, естественный порядок, неизбежную тенденцию исторического развития и другие объекты трансцендентного знания. Но подобные заявления являются просто случайными украшениями. Обращаясь к избирателям, партии выдвигают другие аргументы. Они стремятся показать, что система, которую они поддерживают, лучше сможет реализовать цели, преследуемые гражданами, чем системы, защищаемые другими партиями. Они упоминают благотворные результаты, достигнутые в прошлом или в других странах; они порочат программы других партий, рассказывая об их провалах. Для того чтобы продемонстрировать превосходство своих собственных предложений и бесполезность предложений своих противников, они прибегают как к чистой логике, так и к интерпретации исторического опыта. Их аргумент всегда один и тот же: политическая система, которую мы поддерживаем, сделает вас более состоятельными и удовлетворенными.

В области экономической организации общества существуют либералы, защищающие частную собственность на средства производства, социалисты, отстаивающие общественную собственность на средства производства, а также интервенционисты, защищающие третью систему, которая, как они утверждают, одинаково далека как от социализма, как и от капитализма. В столкновениях этих партий ведется много разговоров об основных философских вопросах. Люди говорят о подлинной свободе, равенстве, социальной справедливости, правах индивида, общности, солидарности и гуманизме. Но каждая партия полна решимости доказать с помощью логических рассуждений и ссылок на исторический опыт, что только та система, которую рекомендуют они, сделает граждан процветающими и удовлетворенными. Партии утверждают, что реализация их программы поднимет стандарты жизни на более высокий уровень, чем реализация программы любой другой партии. Они настаивают на целесообразности и полезности своих планов. Очевидно, что они отличаются друг от друга не в выборе целей, а в выборе средств. Все партии делают вид, что стремятся к наивысшему материальному благополучию большинства граждан.

Националисты делают упор на том, что между разными нациями существуют непримиримые конфликты, и наоборот, правильно понятые интересы представителей одной нации гармоничны. Нация может преуспевать только за счет других наций; отдельный гражданин может жить хорошо, только если его нация процветает. Либералы имеют иное мнение на этот счет. Они считают, что интересы различных наций гармонируют не меньше, чем интересы различных групп, классов и страт в пределах одной нации. Они считают, что мирное международное сотрудничество более подходящее средство, чем конфликты, для достижения целей, которые преследуют и они, и националисты, благосостояния их собственных наций. Вопреки обвинениям националистов они отстаивают мир и свободную торговлю не с целью предательства интересов своей нации в пользу интересов иностранцев. Напротив, они считают мир и свободную торговлю лучшими средствами сделать свою нацию богаче. Сторонников свободной торговли и националистов разделяют не цели, а средства, рекомендуемые для достижения общих для тех и других целей.

Разногласия, касающиеся религиозных убеждений, не могут быть урегулированы с помощью рациональных методов. Религиозные конфликты по своей сути безжалостны и непримиримы. Однако как только религиозное сообщество выходит на поле политической деятельности и обсуждает проблемы социальной организации, оно вынуждено брать в расчет земные интересы, хотя это может противоречить ее догмам и символам веры. Ни одна религия в своей предназначенной для непосвященных деятельности еще не рискнула прямо сказать людям: Реализация наших планов общественного устройства сделает вас беднее и повредит вашему земному благополучию. Те, кто предпочитает жизнь в нищете, удаляются с политической сцены и находят спасение в затворническом уединении. Но церкви и религиозные общины, стремившиеся увеличить число новообращенных и оказывать влияние на политическую и социальную деятельность своих последователей, всегда поддерживали принципы мирского поведения. В трактовке проблем земного пути человека они вряд ли отличаются от любой другой партии. В предвыборной агитации они делают упор не на блаженство загробной жизни, а на материальные преимущества, припасенные для братьев по вере.

И лишь мировоззрения, чьи сторонники отказываются от любой земной деятельности, могут не обращать внимания на рациональные соображения, демонстрирующие, что общественное сотрудничество является лучшим средством достижения человеческих целей. Поскольку человек общественное животное, которое может преуспевать лишь в рамках общества, все идеологии вынуждены признавать исключительную важность общественного сотрудничества. Они должны стремиться к более удовлетворительной организации общества и одобрять озабоченность человека улучшением своего материального благосостояния. Таким образом, все они имеют под собой общую почву. А разделены они друг с другом не мировоззрением и трансцендентными вопросами бытия, не подлежащими разумному обсуждению, а проблемами средств и методов. Такое идеологическое противоборство поддается тщательному исследованию методами праксиологии и экономической теории.

Борьба с ошибками

Критическое исследование философских систем, созданных величайшими мыслителями человечества, очень часто обнаруживает трещины и щели во впечатляющих построениях, кажущихся стройным и логически последовательным комплексом всеобъемлющего учения. Даже гениям, создающим проекты мировоззрения, иногда не удается избежать противоречий и ошибочных силлогизмов.

Идеологии, принятые общественным мнением, в еще большей степени заражены несовершенством человеческого разума. Обычно они представляют собой эклектичное соединение идей, совершенно несовместимых друг с другом. Они неспособны выдержать логическую проверку своего содержания. Их непоследовательность непоправима и не позволяет соединить различные части в систему идей, совместимых друг с другом.

Некоторые авторы пытаются оправдать противоречия общепринятых идеологий, указывая, как они говорят, на преимущества компромисса (хотя и неудовлетворительного с логической точки зрения) для ровного функционирования межчеловеческих отношений. Они ссылаются на популярное заблуждение, что жизнь и реальность не логичны, и утверждают, что противоречивая система может доказать свою целесообразность и даже истинность, работая удовлетворительно, в то время как логически последовательная система может привести к катастрофе. Нет необходимости в который раз опровергать подобные распространенные ошибки. Логическое мышление и реальная жизнь существуют не отдельно друг от друга. Для человека логика является единственным средством справиться с проблемами реальной действительности. То, что противоречиво в теории, точно так же противоречиво в реальности. Никакая идеологическая непоследовательность не может обеспечить удовлетворительного, т.е. работающего, решения проблем, выдвигаемых обстоятельствами реального мира. Противоречивая идеология лишь скрывает реальные проблемы и, таким образом, не позволяет людям вовремя найти подходящие методы их решения. Непоследовательные идеологии могут иногда оттянуть возникновение явного конфликта. Но они определенно усиливают пороки, которые маскируют, и делают окончательное решение более трудным. Они увеличивают страдания, усиливают ненависть и делают мирное урегулирование невозможным. Считать идеологические противоречия безвредными и даже полезными грубая ошибка.

Основной целью праксиологии и экономической теории является замена противоречивых принципов популярного эклектизма последовательной корректной идеологией. Кроме разума не существует никакого иного средства для предотвращения распада общества и гарантированного устойчивого улучшения условий жизни человека. Люди должны попытаться разобраться со всеми возникшими проблемами до той точки, дальше которой человеческий разум идти не в силах. Они никогда не должны молча соглашаться ни с одним решением, сообщенным старшими поколениями, снова и снова подвергая сомнению каждую теорию и каждую теорему; они никогда не должны прекращать попыток устранения ошибок и максимально возможного получения знания. Они должны бороться с ошибками, разоблачая ложные доктрины и развивая истинные.

Любая проблема является исключительно интеллектуальной и должна рассматриваться в качестве таковой. Переводить ее в область морали и расправляться со сторонниками противостоящей идеологии, называя их негодяями, было бы катастрофой. Бесполезно настаивать на том, что все, к чему стремимся мы, это хорошо, а все, чего хотят наши противники, плохо. Необходимо решить вопрос, что следует считать хорошим, а что плохим. Непреклонный догматизм, свойственный религиозным группам и марксизму, приводит только к неразрешимым конфликтам. Он заранее признает всех инакомыслящих преступниками, ставит под вопрос их добрые намерения и предлагает сдаться без предварительных условий. Там, где господствует подобная позиция, невозможно никакое общественное сотрудничество.

Ничем не лучше очень популярная в наши дни склонность наклеивать сторонникам чуждых идеологий ярлык душевнобольных. Психиатры колеблются, проводя четкую границу между душевным здоровьем и психической болезнью. Конечно, нелепо неспециалисту вторгаться в фундаментальные проблемы психиатрии. Тем не менее ясно, что если человека считают психически больным просто потому, что он разделяет ошибочные взгляды и соответственно этому действует, то очень трудно будет найти человека, которому можно присвоить эпитет нормальный или в здравом уме. Тогда мы вынуждены назвать душевнобольными все прошлые поколения, потому что их представления о проблемах естественных наук и соответственно их методики отличались от наших. По той же причине следующие поколения назовут сумасшедшими нас. Человеку свойственно ошибаться. Если совершение ошибок было бы отличительной чертой умственной неполноценности, то любой должен быть назван психически больным.

Точно так же то, что человек не соглашается с мнением большинства своих современников, не характеризует его как ненормального. Были ли Коперник, Галилей или Лавуазье психически больными? Выдвижение человеком новых идей, противоречащих идеям других людей, является нормальным ходом истории. Некоторые из этих идей впоследствии включаются в систему знания, признаваемого общественным мнением в качестве истинного. Неужели допустимо применять эп<

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 15 1617