Формы соучастия в уголовном праве, их значение для квалификации преступлений

Проблема форм соучастия в течение многих лет является одной из наиболее дискуссионных в теории уголовного права. Еще в сороковые годы А.Н. Трайнин, предприняв попытку классифицировать все пестрые проявления соучастия, выделил три формы соучастия: простое соучастие, соучастие с предварительным соглашением и соучастие особого рода (преступная организация и преступное сообщество).[122] Несколько позднее данная классификация была дополнена им четвертой формой соучастия – организованной группой.[123] Классификации, разработанной А.Н. Трайниным, близка классификация форм соучастия П.И. Гришаева и Г.А. Кригера, которая включает в себя соучастие без предварительного сговора, с предварительным сговором, организованную группу и преступную организацию. Помимо форм соучастия указанные авторы выделили и виды соучастия в зависимости от характера преступной деятельности соучастников: простое соучастие (соисполнительство) и сложное соучастие (соучастие с распределением ролей).[124]

П.Ф. Тельнов считал, что соучастие может принимать следующие формы: соисполнительство, соучастие с исполнением различных ролей, преступная группа, преступная организация.[125]

Во всех перечисленных классификациях форм соучастия нарушено логическое правило классификации о взаимоисключаемости классов, а также о единстве классификационного критерия в рамках одной классификации, на что неоднократно обращалось внимание в юридической литературе. Действительно, организованная группа, преступная организация, преступное сообщество – это не что иное, как разновидности соучастия с предварительным соглашением. Также преступная группа и преступная организация могут выражаться, например, в соучастии с исполнением различных ролей, и, поставив в один ряд все указанные формы, мы нарушаем требование о взаимоисключаемости классов в классификации.

Ф.Г. Бурчак выделяет такие формы соучастия, как " соучастие в собственном смысле этого слова (сложное соучастие), образующее институт Общей части уголовного права; соучастие особого рода, при котором ответственность соучастников прямо предусмотрена в статьях Особенной части Уголовного кодекса, и соисполнительство как такую форму соучастия, при которой каждый из сообща действующих лиц непосредственно своими действиями полностью или частично осуществляет преступление, предусмотренное статьями Особенной части Кодекса, которые не включают признака группового преступления".[126] Думается, что выделение такой формы, как соучастие, образующее институт Общей части уголовного права, неоправданно, оно является искусственным. Соучастие не может быть или только институтом Общей части уголовного права, или только институтом Особенной части. Любая форма соучастия, проявившаяся в конкретном деянии, вбирает в себя признаки норм и Общей, и Особенной частей Уголовного кодекса. Невозможно подстрекательство, пособничество в общем плане, а есть подстрекательство к преступлению или пособничество в преступлении, признаки же преступления содержатся в обеих частях Уголовного кодекса.

Н.Г. Иванов к вопросу о формах соучастия предлагает подходить не только с позиций юриспруденции, но и психологи, поскольку совместная деятельность – это явление прежде всего психологическое, а преступная деятельность отличается от обычной лишь тем, что она запрещена нормами уголовного закона.[127]

Проанализировав законодательное определение соучастия и психологическое определение группы, Н.Г. Иванов приходит к выводу, что к любой разновидности соучастия применимы признаки группы, разработанные в социальной психологии: совместность деятельности и осознанность процесса деятельности присущи каждой разновидности соучастия, как и любой другой групповой деятельности. На основании этого автор приходит к заключению: " понятие группы, как оно сформировано в социальной психологии, включает в себя, во-первых, понятие соучастия, во-вторых, все так называемые его формы. Данный вывод означает, в свою очередь, что соучастие, понятие которого полностью идентично понятию группы, может принимать лишь одну форму – форму группы. По отношению к другим наименованиям совместной преступной деятельности группа выступает как понятие родовое, где все они являются лишь его разновидностью".[128] Сделав такой вывод, Н.Г. Иванов предложил закрепить в законе следующее положение: " Формой соучастия является группа, разновидностью которой выступает организация, банда, группа, образованная по предварительному сговору, и группа, образованная без предварительного сговора".[129]

С выводами Н.Г. Иванова в той части, что соучастие – это групповая деятельность, нельзя не согласиться, ибо анализ законодательного определения соучастия как в УК РСФСР 1960 г., так и в УК РФ 1996 г. подтверждает, что любое соучастие – это деятельность группы лиц. В области уголовного права термины " соучастие" и " группа лиц" можно, на наш взгляд, рассматривать как синонимы. Сущность соучастия заключается в групповой деятельности. В связи с этим утверждение, что единственной формой соучастия является группа, означает фактически то же самое, что и утверждение, будто бы единственной формой соучастия является соучастие, то есть ничего не добавляет к трактовке форм соучастия в теории уголовного права.

Относительно выделенных Н.Г. Ивановым проявлений группы можно отметить, что организация и банда – разновидности соучастия с предварительным сговором, а не однопорядковые с ним явления (это заметил и сам автор), и никакие объяснения по поводу приемлемости анализируемой классификации не устранят нарушений правил формальной логики, допущенных при ее осуществлении (нарушено требование о взаимоисключаемости классов и о единстве классификационного критерия, что делает классификацию уязвимой).

Своеобразен, на наш взгляд, подход к анализу форм соучастия, использованный А.П. Козловым. Попытки единой группировки форм и видов соучастия, по его мнению, не являются удачными, ибо дают логически уязвимые построения, поэтому, считает автор, необходимо признать обоснованным выделение в теории и на практике форм и видов соучастия, учитывая в то же время некоторую условность терминологического размежевания. Формы соучастия А.П. Козлов предлагает рассмотреть на двух уровнях. На первом соучастие дифференцируется по степени объединенности соучастников, отражающей наличие или отсутствие предварительного соглашения, в связи с чем оно выступает в двух формах: без предварительного соглашения и с таковым. На втором уровне, считает А.П. Козлов, необходимо размежевать соучастие, не являющееся преступной группой, когда действия всех соучастников квалифицируются по статье 17 (в УК РФ 1996 г. – статье 33) и соответствующей статье Особенной части Уголовного кодекса, и соучастие – преступную группу. При этом отмечается, что " преступная группа – всегда соучастие, а соучастие – всегда группа, но не всегда преступная". И вторую разновидность группы предлагается именовать " криминально незначимой группой".[130] Последний тезис вызывает возражение. Действительно, соучастие – это группа лиц, совершающих преступление, соучастие – проявление преступной деятельности. В связи с этим выделение таких разновидностей соучастия, как преступная группа и непреступная (криминально незначимая группа) выглядит неубедительно в терминологическом плане. Трудно представить такую, например, формулировку в обвинительном заключении или приговоре суда, как " преступление совершено непреступной группой" или " Иванов и Петров совершили преступление в составе непреступной группы". Если преступление совершено в соучастии, то есть группой лиц, то данную группу иначе, как преступной, назвать нельзя. Прав А.П. Козлов в том, что термин " группа" должен отражаться в наименовании обеих уже названных форм группового объединения, а также в том, что наименование должно отражать способность влияния группы на квалификацию.[131] С учетом этих двух моментов преступное образование, которое А.П. Козлов именует преступной группой, можно бы, на наш взгляд, именовать следующим образом: " группа, как квалифицирующий признак состава преступления". Соответственно, " непреступная", " крими­нально незначимая" группа – это " группа, не являющаяся квали­фицирующим признаком состава преступления".

Представляется весьма обоснованным подход к классификации форм соучастия А.А. Пионтковского, А.П. Козлова, которые в зависимости от степени объединенности, сплоченности соучастников выделяют две основные формы соучастия: соучастие без предварительного сговора (соглашения) и соучастие с предварительным сговором (соглашением), а дальше идут от общего к частному, рассматривая разновидности указанных форм.[132]

И соучастие с предварительным сговором, и соучастие без предварительного сговора могут выступать как в форме группы, являющейся квалифицирующим признаком состава преступления, так и в форме группы, не являющейся квалифицирующим признаком состава. Так как законодатель, придавая определенным формам соучастия значение квалифицирующих признаков, учитывал степень объединенности соучастников, то выделение указанных выше групп не нарушает требование о едином классификационном основании в рамках одной классификации.

Группа, не являющаяся квалифицирующим признаком состава, характеризуется тем, что ее участники выполняют в ходе совершения преступления юридически разные роли, например, роли подстрекателя и исполнителя, пособника и исполнителя. Каждый из них вносит свой вклад в достижение общего преступного результата. Действия исполнителя и иных соучастников разделены по времени и месту их совершения. Эта группа неустойчива, создается, как правило, для совершения какого-либо одного преступления. Действия участников данной группы, кроме исполнителя, квалифицируются по статье Особенной части Уголовного кодекса со ссылкой на статью 33 Общей части УК РФ. Чтобы квалификация была юридически точной, необходимо указать и конкретную часть статьи 33 УК РФ с учетом роли, которую выполнял соучастник в преступлении – организатора, подстрекателя или пособника.

Группа, не являющаяся квалифицирующим признаком состава, более характерна для соучастия с предварительным сговором, однако возможна она и при соучастии без предварительного сговора, например, при замаскированном пособничестве.

Группа, являющаяся квалифицирующим признаком состава, в соучастии без предварительного сговора выступает в элементарной форме. Законодатель называет ее просто группой и в части 1 статьи 35 УК РФ дает следующее определение: " Преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора". Данная группа обычно возникает ситуативно. Например, А. видит, что его друг Б. избивает прохожего. А., решив помочь другу, присоединяется к избиению.

Действия соисполнителей квалифицируются по статье Особенной части Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за совместно совершенное ими преступление, без ссылки на статью 33 Общей части (ст. 34, ч.2 УК РФ).

В соучастии с предварительным сговором группа как квалифицирующий признак состава имеет следующие разновидности: группа в элементарной форме (законодатель называет ее группой лиц по предварительному сговору), организованная группа, преступное сообщество (преступная организация).

Группа в элементарной форме в данном случае, в отличие от аналогичной группы при соучастии без предварительного соглашения, характеризуется наличием предварительной договоренности соучастников о совместном совершении преступления (ч.2 ст. 35 УК РФ). Согласованность действий соучастников невысокая. Детали совершения преступления четко не прорабатываются. Действия всех соучастников, образующих преступную группу, объединены временем и местом совершения преступления. Разделение ролей при совершении преступления чисто техническое. Данная группа не отличается устойчивостью, распадается, как правило, после совершения преступления. Действия членов группы квалифицируются по соответствующей статье Особенной части Уголовного кодекса без ссылки на статью 33 УК РФ. Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору является квалифицирующим признаком более пятидесяти составов преступлений.

Для организованной группы характерен признак устойчивости, он нашел свое отражение в законодательном определении организованной группы, сформулированном в части 3 статьи 35 Уголовного кодекса Российской Федерации: " Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений".

Сговор лиц, входящих в организованную группу, более детальный по сравнению с группой в элементарной форме. Он может касаться места, времени, способа совершения преступления, плана осуществления преступной деятельности. Организованной группе присуще четкое разделение функций между ее участниками.

Деятельность лиц, объединившихся в организованную группу, направлена чаще всего на совершение ряда преступлений, как правило, однородных. Но возможно объединение и для совершения одного преступления, например, продолжаемого, которое требует существенной подготовки.

Действия участников организованной группы независимо от выполняемых функций должны квалифицироваться по соответствующей статье Особенной части Уголовного кодекса без ссылки на статью 33 УК. В настоящее время законодатель вполне оправданно пошел по пути расширения круга составов преступлений, имеющих в качестве квалифицирующего признака совершение преступления организованной группой (в УК РФ 1996 года содержится более восьмидесяти таких составов), что позволяет более дифференцированно подходить к вопросу об ответственности за групповую преступную деятельность, ибо очевидно, что организованная группа лиц – это более опасная форма соучастия по сравнению с группой в элементарной форме, совершающей преступление по предварительному сговору. В связи с этим на законодательном уровне обоснованно предусматривается более строгая уголовная ответственность за преступления, совершенные устойчивыми преступными группами.

Особую опасность представляет такая форма соучастия с предварительным сговором, как преступное сообщество (преступная организация). В части 4 статьи 35 УК РФ говорится: преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданных в тех же целях. Думается, что в определении преступного сообщества не следовало бы ограничивать круг преступлений, совершение которых может свидетельствовать о наличии преступного сообщества. Для преступного сообщества характерно, на наш взгляд, то, что оно образуется для осуществления преступной деятельности в течение длительного промежутка времени, для совершения ряда преступлений, которые по степени опасности могут быть различными, то есть наряду с тяжкими и особо тяжкими преступлениями могут совершаться и менее опасные разновидности преступлений.

Направленность действий преступного сообщества на занятие преступной деятельностью говорит об устойчивости данного преступного образования. Устойчивость характерна и для организованной группы, однако организованная группа может иметь своей целью как совершение ряда преступлений, так и совершение только одного преступления, то есть " размах" преступной деятельности здесь меньше, чем у преступного сообщества, и, следовательно, степень устойчивости такой группы ниже. Грань эта, конечно, весьма относительна, поэтому помимо признака устойчивости необходимо учитывать и другие признаки преступного сообщества, в частности, его сплоченность. Преступное сообщество представляет собой единство лиц, связанных общей преступной целью. Вступая в преступное сообщество, человек тем самым выражает свое согласие следовать его законам, выполнять все, что ему будет поручено, то есть предоставляет себя в распоряжение сообщества. Преступное сообщество – это управляемая организация. Для преступного сообщества в современный период характерны четкая организационная иерархическая структура, жесткая дисциплина в рамках организации, стабильность состава. Сплоченность сообщества характеризуется и иными признаками. Ими являются, в частности, " круговая порука", конспирация, общая касса, наличие специальных технических средств и т.д. " Круговая порука" обеспечивается, например, тем, что члены сообщества ранее были соучастниками одного преступления или отбывали наказание в одном и том же исправительном учреждении; взаимной осведомленностью о компрометирующих каждого материалах; использованием для поддержания дисциплины угроз, насилия, жестокости. Конспирация может выражаться в использовании условных сигналов, паролей, шифров и т.д. Общая касса - это находящиеся в распоряжении сообщества денежные средства и иные ценности, добытые в результате противоправной деятельности. Специальные технические средства - это охранная сигнализация, подслушивающие устройства, транспорт и т.п.[133]

В Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года предусмотрена уголовная ответственность за создание преступного сообщества (преступной организации), руководство им или его структурными подразделениями, за создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп в целях разработки планов и условий для совершения тяжких или особо тяжких преступлений (ч. 1 ст. 210 УК РФ), за участие в преступном сообществе (преступной организации), либо в объединении организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп (ч. 2 ст. 210 УК РФ), за деяния, предусмотренные частями 1 или 2 статьи 210, совершенные лицом с использованием своего служебного положения (ч.3 ст. 210 УК РФ).

В юридической литературе неоднозначно рассматривается вопрос о квалификации преступлений, совершенных членами преступного сообщества. Спорным является вопрос о том, за каждое ли преступление, совершенное преступным сообществом, должен нести ответственность член этого сообщества или только за преступления, в совершении которых он принимал участие. Так, например, В.С. Прохоров отмечал, что " член преступной организации должен нести ответственность за каждое преступление, совершенное организацией, если оно входило в ее цели. Неучастие в том или ином конкретном преступлении не освобождает члена преступной организации от ответственности, потому что членство само по себе детерминирует преступное проявление со стороны организации".[134] На наш взгляд, такое решение вопроса привело бы к необоснованному расширению границ уголовной ответственности соучастников. Нельзя не согласиться с тем, что " вменение... в равной мере каждому участнику сообщества всей совокупности преступлений, совершенных данным сообществом, неизбежно привело бы к объективному вменению и уравниловке при определении меры наказания виновным".[135]

Представим себе следующую ситуацию. Человек вступает в преступное сообщество, при этом он оговаривает условие, что готов участвовать во всех деяниях, которые будут совершаться в рамках сообщества, кроме убийств. Условие принято. Вступивший в сообщество человек не принимал участия в посягательствах на жизнь, осуществляемых другими членами организации. И если мы это лицо привлечем к ответственности за совершение убийства наряду с лицами, которые это убийство осуществляли, что же это будет, как не объективное вменение? Человек при любой разновидности соучастия должен отвечать только за те преступления, которые охватывались его умыслом. Так как участие в преступном сообществе (преступной организации) предусмотрено законодателем в качестве самостоятельного преступления, то действия членов этого сообщества должны квалифицироваться по совокупности преступлений – за участие в сообществе (ч. 2 ст. 210 УК РФ) и за преступления, в подготовке или совершении которых конкретное лицо принимало участие. Эта позиция нашла свое отражение в статье 35 Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года. В части 5 указанной статьи говорится: " Лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего кодекса, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего кодекса, а также за преступления в подготовке или совершении которых они участвовали." Эта позиция законодателя полностью соответствует принципу самостоятельности ответственности соучастников.

Отдельные вопросы квалификации действий соучастников преступления

Преступление в соучастии совершается несколькими лицами, каждое из которых может обладать определенными свойствами, действовать под влиянием определенных мотивов, целей, повышающих или понижающих общественную опасность содеянного, а также характеризующих общественную опасность личности преступника. Вопрос о значении указанных обстоятельств для ответственности каждого соучастника в теории уголовного права является дискуссионным. Причем неоднозначно решается вопрос о влиянии обстоятельств, находящихся на стороне исполнителя, на ответственность других соучастников. Что же касается организатора, подстрекателя или пособника, то общепризнанным является мнение, что обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание, влияют на ответственность лишь того лица, которое обладает соответствующим признаком. Так, например, подстрекатель к мошенничеству, ранее судимый за мошенничество, будет привлекаться к ответственности за соучастие в мошенничестве, совершенном неоднократно, даже если исполнитель впервые совершает такое преступление.

Иное значение для ответственности соучастников имеют обстоятельства, находящиеся на стороне исполнителя (объективные и субъективные). Объективные обстоятельства, характеризующие деяние, условия, способы, обстановку его совершения, свидетельствующие о большей или меньшей степени общественной опасности преступления, подлежат вменению всем остальным соучастникам, если эти обстоятельства охватывались их умыслом.[136] Если соучастник не осознавал каких-либо существенных особенностей, относящихся к признакам состава преступления, то они не могут отразиться на квалификации действий данного соучастника. Так, если подстрекатель склонил исполнителя совершить грабеж, а исполнитель совершил грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, что не охватывалось умыслом подстрекателя, то за совершение грабежа с квалифицирующими обстоятельствами будет отвечать только исполнитель. Подстрекателю же будет вменяться соучастие в грабеже, предусмотренном частью 1 статьи 161 УК РФ (если иные квалифицирующие признаки не охватывались его умыслом).

Думается, аналогичным образом должен решаться вопрос о возможности вменения в вину организатору, подстрекателю, пособнику тех преступных целей и мотивов, которыми руководствовался при совершении преступления исполнитель, ибо мотив и цель, являясь компонентами субъективной стороны преступления, влияют на степень общественной опасности содеянного.

Бывают такие ситуации, когда подстрекатель, склонив предполагаемого исполнителя к преступлению, формирует у последнего определенный мотив, сам же подстрекатель стремится к преступному результату под влиянием иных мотивов. Например, подстрекатель, руководствуясь мотивом ревности, склонил исполнителя совершить умышленное убийство за вознаграждение, то есть нанял исполнителя преступления. Убийство по найму по смыслу пункта " з" части 2 статьи 105 УК РФ предполагает корыстный мотив: лицо соглашается совершить убийство, получая материальную выгоду (вознаграждение). И несмотря на то, что сам подстрекатель не имел корыстного мотива, его действия следует квалифицировать как подстрекательство к умышленному убийству по найму, так как данное лицо осознавало, что исполнитель из корыстных побуждений совершит убийство по найму, более того, оно само сформировало корыстный мотив у исполнителя, нанимая его за вознаграждение совершить преступление.

На стороне исполнителя могут быть субъективные обстоятельства, относящиеся к его личности и характеризующие в первую очередь повышенную степень общественной опасности преступника (например, совершение преступления лицом, ранее судимым за такое же или однородное преступление). По мнению Б.А. Куринова, если эти признаки предусмотрены в законе в качестве признаков состава преступления, то квалификация действий соучастников должна осуществляться с учетом этого признака.[137] Подобное же суждение высказывалось еще раньше и А.Н. Трайниным: " Идет ли речь об объективных обстоятельствах (хищение в крупных размерах) или обстоятельствах субъективных (повышенная ответственность военнослужащего), – ответ один: если соучастник сознавал отягчающий элемент состава, он отвечает, если не сознавал – не отвечает".[138] Данная точка зрения не получила широкой поддержки в юридической литературе. По мнению многих ученых, анализирующих в своих работах проблемы соучастия, обстоятельства, характеризующие исключительно повышенную степень общественной опасности личности преступника, независимо от того, включены они в состав преступления или нет, не могут влиять на уголовную ответственность других соучастников.[139] Эта позиция представляется более убедительной, соответствующей принципу самостоятельной ответственности за содеянное, а также принципу справедливости ответственности. Она нашла отражение в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. " О судебной практике по делам об умышленных убийствах, где сформулировано следующее положение: " При совершении преступления в соучастии судам следует иметь в виду, что такие квалифицирующие признаки, как совершение убийства... лицом, ранее совершившим умышленное убийство, необходимо учитывать при квалификации действий только тех соучастников, к которым эти признаки относятся непосредственно".[140] Законодатель же в статье 67 УК РФ предусмотрел правило, в соответствии с которым смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Однако это положение относится лишь к назначению наказания, его же следовало бы сформулировать более широко, что бы оно касалось и квалификации преступлений, например, так, как это предлагал сделать Ф.Г. Бурчак: " Отягчающие или смягчающие обстоятельства, относящиеся к личности отдельного преступника, вменяются только этому соучастнику. Отягчающие и смягчающие обстоятельства, относящиеся к деянию, совершенному совместно, вменяются тем соучастникам, умыслом которых они охватывались".[141] Это способствовало бы выработке единообразного подхода к учету в процессе квалификации обстоятельств, имеющихся на стороне отдельных соучастников.

Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года расширил понятие исполнителя преступления по сравнению с УК РСФСР 1960 года. В соответствии с частью 2 статьи 33 УК РФ исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным кодексом. В процессе непосредственного исполнения в качестве орудия совершения преступления могут быть использованы: а) малолетний; б) невменяемый; в) лицо, действующее под влиянием физического насилия, угроз, если воля принуждаемого полностью подавляется и он в связи с этим освобождается от уголовной ответственности; г) лицо, действующее в условиях ошибки, исключающей его ответственность.[142] При посредственном исполнении действия исполнителя (несмотря на то, что он сам не выполнял объективную сторону преступления) квалифицируются по соответствующей статье Особенной части УК РФ без ссылки на статью 33 Общей части Уголовного кодекса.

Неоднозначно в теории уголовного права решается вопрос о квалификации действий соучастников в случае эксцесса исполнителя. в соответствии со статьей 36 УК РФ " эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат". В зависимости от характера отклонения деятельности исполнителя от замысла соучастников эксцессы делятся на качественные и количественные. При первой разновидности эксцесса исполнитель совершает преступление, неоднородное с тем, которое было задумано всеми соучастниками, посягает на качественно иной объект. Например, подстрекатель склонил исполнителя совершить кражу. Исполнитель, проникнув в квартиру, столкнулся с ее хозяйкой. Желая избавиться от нежелательного свидетеля, он совершает убийство женщины, а затем осуществляет кражу. В данном случае исполнитель наряду с оговоренным преступлением совершил еще одно, которое не охватывалось предвидением подстрекателя. Исполнитель должен отвечать за убийство и кражу, подстрекатель – только за соучастие в краже.

При количественном эксцессе, в отличие от качественного, исполнитель совершает преступление, однородное с тем, которое было задумано соучастниками, то есть вред причиняется именно тому объекту, на который хотели посягнуть соучастники. Например, исполнитель совершает преступление с отягчающими обстоятельствами, которые не охватывались умыслом иных соучастников, допустим, вместо простого умышленного убийства совершает убийство с особой жестокостью. Действия организатора, подстрекателя или пособника находятся в данном случае в причинной связи с преступлением, совершенным исполнителем. При квалификации в этой ситуации не возникает осложнений: исполнитель отвечает за содеянное в полном объеме (за преступление с отягчающими обстоятельствами), организатор, подстрекатель, пособник – за соучастие в преступлении без отягчающих обстоятельств.

Затруднения вызывает квалификация действий соучастников при такой форме количественного эксцесса, когда исполнитель осуществляет преступление, однородное с задуманным соучастниками, но другого вида: например, вместо кражи совершает грабеж. По мнению Ю.А. Красикова, в этом случае " подстрекатель должен отвечать за приготовление к краже, а исполнитель – за реально совершенное преступление".[143] Такая квалификация вызывает возражение. Стадия приготовления к преступлению характеризуется тем, что на ней создаются благоприятные условия для совершения преступления, предполагаемый объект посягательства еще не поставлен под непосредственную угрозу причинения вреда. В рассмотренном же нами примере соучастник (допустим, подстрекатель) возбудил решимость у исполнителя совершить хищение чужого имущества, под влиянием подстрекателя исполнитель совершил хищение, достиг цели, к которой стремился подстрекатель, причинил ущерб именно тому объекту, на который желал посягнуть подстрекатель. Исполнитель лишь использовал не тот способ завладения чужим имуществом, который охватывался предвидением подстрекателя. Налицо реальная причинная связь между подстрекательскими действиями и преступлением, совершенным исполнителем. Ю.А. Красиков не отрицает, а напротив, констатирует наличие причинной связи в анализируемой ситуации.[144] Но, коль скоро это так, то непонятны основания сужения границ уголовной ответственности подстрекателя. Стадия приготовления не охватывает в полном объеме содеянного подстрекателем, более того, подобная квалификация не отражает наличия соучастия в данной ситуации, а исключает его, с чем никак нельзя согласиться, ибо все признаки соучастия в наличии. Исполнитель лишь допустил отступление от общего замысла. При рассмотренной разновидности количественного эксцесса единственно верной, на наш взгляд, будет квалификация действий соучастников с учетом направленности их умысла: исполнитель должен отвечать за грабеж, подстрекатель – за подстрекательство к краже. Такая квалификация содеянного подчеркивает, что соучастие в преступлении имело место, но исполнитель допустил эксцесс, за который другие соучастники ответственности не несут.

Иногда лицо, которое склонили к конкретному преступлению, по каким-либо причинам совершает новое преступление вместо согласованного (в отношении же последнего не осуществляет даже приготовительных действий). В данной ситуации нет соучастия как такового, а имеется частный случай неудавшегося соучастия. Исполнитель, совершивший преступление, будет отвечать за фактически содеянное, действия же иных лиц не находятся в причинной связи с этим деянием, в связи с чем ответственность этих лиц за совершенное исполнителем преступление исключается. Возникает вопрос об уголовно-правовой оценке действий организатора, подстрекателя, пособника, которые закончились неудачей. Ф.Г. Бур­чак предлагает квалифицировать действия указанных лиц как покушение на организацию преступления, на подстрекательство к преступлению и на пособничество ему.[145] Однако в теории уголовного права и судебной практике преобладает точка зрения, в соответствии с которой неудавшееся соучастие расценивается как приготовление к преступлению.[146] Поддерживая в целом данную позицию, считаем возможным не останавливаться на аргументах в ее пользу, ибо они уже не раз приводились в юридической литературе. Указанная позиция получила определенное подтверждение и на законодательном уровне. В части 5 статьи 34 УК РФ говорится, что лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления, несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению.Тема 8. Квалификация при наличии множественности преступлений

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: