Великие реформы” 1860-70-х годов

После гибели Александра II на трон в возрасте 36 лет взошел император Александр III (1881-1894). Нового царя не готовили с детства к престолу: наследником он стал лишь в двадцать лет, после смерти старшего брата Николая, и только с этого времени начал получать обширное образование, необходимое самодержцу. Идеалами наследника были неограниченное самодержавие, строгая опека над обществом, укрепление сословных рамок, усиление русских начал на окраинах империи, самобытное развитие (без европейских заимствований). Советами и наставлениями Александру III помогали: реакционный журналист М.Н.Катков и бывший преподаватель царя, ученый-юрист, обер-прокурор Святейшего Синода К.П.Победоносцев (1827-1907). В 60-е годы и Катков, и Победоносцев с энтузиазмом готовили реформы, а к 80-м стали их яростными врагами. “Одно из самых лживых политических начал, — провозглашал обер-прокурор Синода, -— есть начало народовластия”. Победоносцев доказывал, что нельзя перестраивать веками складывавшийся государственный уклад и давать свободу человеку, поскольку он ущербен, несовершенен. Оба советника Александра III желали искоренить нововведения 60-70-х годов. Но предлагали разные пути: Катков призывал к политико-административным переустройствам, Победоносцев больше надеялся на изменения в умах и душах людей, на усиление влияния церкви. У трона развернулась острая борьба. Сторонники реформ настаивали на созыве представительства, одобренного Александром II 1 марта, в день своего убийства; Победоносцев произнес громовую речь, доказывая, что это будет гибелью России. Сам царь на первых порах умалчивал о своем курсе, но 29 апреля 1881 г. Александр III без совета с министрами утвердил Манифест “О незыблемости самодержавия”, тайно составленный Победоносцевым. Сторонникам реформ пришлось подать в отставку. Преемником Лорис-Меликова стал граф Н.П.Игнатьев. При Игнатьеве был принят ряд мер в пользу народа (задуманных еще его предшественником). В 1881 г. бывших помещичьих крестьян перевели на обязательный выкуп (к этому времени еще 15% бывших крепостных несли повинности в пользу помещиков), выкупные платежи понизились. В 1882 г. был учрежден Крестьянский банк, помогавший крестьянам покупать землю, началась отмена подушной подати; вводилась фабричная инспекция, регулировавшая отношения между рабочими и фабрикантами, ограничивался женский и детский труд. Враг западного парламентаризма, Игнатьев пытался в то же время найти некие самобытные формы союза власти с обществом. Вместе с известным славянофилом И.С.Аксаковым он разработал план созыва Земского собора. Но Катков и Победоносцев, вовремя узнав о планах Игнатьева, выступили против любого привлечения общества к государственным делам. Проект собора был отвергнут. События 1881-1882 гг. отсрочили созыв русского представительства на четверть века (до революции 1905 г.), заметно отклонили развитие России от общемирового пути (к концу XIX в. все крупные европейские страны имели парламенты).

В мае 1882 г. Игнатьев был заменен “министром борьбы” – известным врагом общественных свобод Д.А.Толстым, что знаменовало переход к открытой реакции.

После эпохи “Великих реформ” 1860-70-х гг. страна вступила в следующий период своей истории, получивший название “контрреформ”. При Александре III многие преобразования, проведенные правительством его отца, не только не получили дальнейшего развития, но были серьезно урезаны, а некоторые и прямо отменены. В 80-х — начале 90-х XIX в. годов были воссозданы многие принципы, господствовавшие в русской жизни при Николае I. 1880-е гг. стали временем строгого полицейского надзора за обществом. В августе 1881 г. было принято “Положение о мерах к охранению государственной безопасности и общественного спокойствия”, обобщившее все чрезвычайные акты, принятые в ходе борьбы с народовольцами. В местностях, объявленных на положении “усиленной” или “чрезвычайной охраны”, губернатор мог закрыть учебные заведения, органы печати и самоуправления, арестовать, выслать на пять лет, предать военному суду любого жителя. Принятое как временная мера, “Положение” продлевалось каждое трехлетие вплоть до 1917 г. Оно стало “конституцией наоборот” – были расширены и закреплены не права общества, а прерогативы власти. Ушли в прошлое гласные политические процессы, где обвиняемые открыто отстаивали свои взгляды. Суд над заговорщиками (часто – военный) вершился теперь за закрытыми дверями. Недовольных или “неблагонадежных” широко ссылали в административном порядке. “Охранные отделения” – специальные жандармские органы, засылавшие агентов в революционные ряды, – заблаговременно разрушали все попытки восстановить подполье; за эмигрантами наблюдала заграничная агентура с центром в Париже. В эпоху “твердой власти” 80-х — начала 90-х годов бюрократия зачастую не считалась с действующими законами: и мелкие чиновники, и губернаторы, и министры, и сам царь нередко действовали по своему усмотрению. На мнения Государственного совета Александр III часто не обращал внимания, принимая те меры, которые находил нужными.

Либеральные установления 60-70-х гг. – были пересмотрены в ходе “контрреформ”. Первые стеснения претерпели печать и просвещение. По “Временным правилам о печати” (1882) совещание четырех министров — внутренних дел, народного просвещения, юстиции и обер-прокурора Синода — могло закрыть любое издание, запретить неугодным лицам заниматься журналистикой.

Университетский устав 1884 г. покончил с автономией высшей школы: выборы профессоров, деканов и ректоров отменили, а университетскому Совету оставили лишь право присуждать медали и ученые степени. Поступить в университет теперь нельзя было без полицейской справки о благонадежности; студенты должны были носить форму, посещать лекции в обязательном порядке, отвечать на экзамене стоя. Все студенческие организации безусловно запрещались; плата за обучение выросла вдвое.

На несколько лет были закрыты высшие курсы для женщин. Духовные семинарии и кадетские корпуса, которые в 60-70-е гг. сблизились с обычными гимназиями, вновь превращались в специальные, закрытые заведения. В 1887 г. министр народного просвещения издал так называемый “циркуляр о кухаркиных детях”, запретив (вопреки гимназическому уставу) принимать в гимназии “детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детей коих, за исключением разве одаренных необыкновенными способностями, вовсе не следует выводить из той среды, к коей они принадлежат”. Для народа усиленно создавались церковно-приходские школы, призванные воспитать крестьянских детей “в простоте мысли”, уберечь их от тяги к высшим ступеням образования. Изменилось и положение самой церкви: священников, преподавателей духовных академий и семинарий строже подчинили власти епископов, а суровый обер-прокурор Победоносцев бдительно надзирал за всей церковной иерархией.

Не избежали перемен и органы самоуправления. В 1889 г. было издано “Положение об участковых земских начальниках”. В подчинение к земским начальникам — чиновникам из поместного дворянства (к земству они отношения не имели) — входили деревенские сходы, старосты, волостные суды. Земский начальник был для крестьян и администратором, и судьей в одном лице. Он мог смещать старост и отменять решения сходов, арестовать и оштрафовать крестьянина, наказать его розгами. С введением Положения о земских начальниках упразднялся выборный мировой суд, т.е. перестал действовать один из важных институтов судебной реформы 1864 г. Новое положение о земстве, принятое в 1890 г., строже подчинило его надзору губернатора и одновременно усилило в нем дворян. Число гласных от крестьян заметно уменьшилось; их теперь назначал губернатор из кандидатов, выбранных крестьянством. Городовое положение 1892 г. ввело высокий имущественный ценз, сократив круг избирателей в три-четыре раза, усилило контроль администрации за деятельностью городских дум.

Если реформы 1869-1870 гг. проходили под знаком сближения прав различных сословий, то политика 1880-1890-х гг. в этой области была направлена на сохранение сословной замкнутости русского общества. Стремясь возвысить былую роль “благородного сословия”, правительство в 1885 г. (юбилей Жалованной грамоты дворянству) основало Дворянский банк: он давал льготные ссуды под залог родовых имений. Было принято выгодное для помещиков Положение о найме на сельскохозяйственные работы. Желая остановить наплыв разночинцев в дворянство, правительство даже задумывалось об отмене петровской Табели о рангах. Замкнуть цепь контрреформ должно было преобразование суда: Победоносцев и Катков положили немало труда на подготовку этой меры. Несменяемость судей была ограничена; круг лиц, из которых назначались присяжные, сузился; из ведения суда присяжных изъяли ряд дел. Министру юстиции разрешалось закрывать двери суда для публики. И все же целостной судебной контрреформы провести так и не удалось.

Советники Александра III понимали, что одними административными мерами и полицейскими репрессиями настроение общества не изменить: в ход пошли идеологические средства. По всей России воздвигались величественные храмы в древнерусском стиле, призванные напомнить о национальной самобытности, устраивались грандиозные торжества в честь церковных юбилеев – 900-летия крещения Руси (1888), 500-летия со дня кончины Сергия Радонежского (1892). Каждый год открывались новые храмы и монастыри, издавались сотни церковных изданий для народа. Одновременно ужесточившаяся цензура закрыла целый ряд оппозиционных изданий. Особым распоряжением правительства был запрещен журнал М.Е.Салтыкова-Щедрина “Отечественные записки”. Строго преследовались церковные сочинения Л.Н.Толстого и В.С.Соловьева, картины Н.Н.Ге, посвященные жизни Христа. Накануне четвертьвекового юбилея отмены крепостного права прессе приказали не упоминать об этой дате.

Современники по-разному оценивали 80-е – начало 90-х г. XIX в. Ломка недавно введенных установлений 60-70-х годов вносила разлад в русскую жизнь; всеохватная полицейская опека била не только по революционерам, но и по мирным либералам. Церковь, зажатая суровой казенной опекой, так и не смогла стать влиятельной общественной силой, побороть радикальную идеологию. При этом в приниженном, отгороженном от остальных сословий крестьянстве копилась социальная ненависть, прорвавшаяся наружу в годы революции. “Замораживая” старые устои в деревне, правительство в то же время всеми силами поощряло индустриальный прогресс: нарастал угрожающий разрыв между бурно растущей промышленностью и архаичным, малопроизводительным сельским хозяйством. В царствовании Александра III были завязаны многие узлы, которые пришлось распутывать его преемнику Николаю II.