Глава 4. Замысел автора как предлагаемый критерий.

Итак, основные критерии оценки фотографии, рассмотренные выше, по разным причинам не подходят для простого зрителя: они либо не дают результата, либо требуют некоторого (а иногда и немалого) обучения, либо годятся не для всех видов фотографии. Что же объединяет все виды фотографии (вместе с любыми произведениями искусства)? Я не открою Америку, если скажу, что это – замысел автора. И в самом деле, отрицающие этот факт художники (здесь и далее под словом «художник» будем понимать автора произведения искусства в общем смысле слова) очень лукавят – или они должны поставить себя на одну доску с рисующими хвостами, лапами и прочими частями тела животными, обезьянами, кошками, собаками, крысами, мышами... Согласен, время от времени возникает нездоровый интерес к результатам такого «творчества», но это скорее каприз публики, которой надоедают очень похожие на эту мазню авангардистские произведения искусства (и в фотографии, увы, тоже). Всё это касается и фотографа, правда, акт его творчества распадается на две фазы: момент нажатия на кнопку спуска затвора и последующую, порой длительную и напряжённую работу по выбору нужного кадра и приведения его в вид, доступный любому зрителю – неважно, ручная печать это, отпечаток с цифрового принтера или мониторная картинка. Но не будем возвращаться к проблемам, затронутым слегка в моей статье «Очерк психологии творчества в том числе фотографа». Главное, замечу, что с выбором этого критерия я тоже не открыл чего-то нового: в конце концов, любая искусствоведческая оценка (а затем и анализ) начинаются с определения возможного замысла автора, и лишь потом переходят к остальным аспектам – содержание работы, выбранная техника, поиск законов, в системе которых данное произведения искусства существует либо создаёт какие-то новые законы для себя. Неразгаданность этих законов часто приводит исследователей к мысли о «загадочности» Художника, хотя дело обычно в безвозвратной утрате каких-то знаний о времени и личности автора (как пример приведу Джорджоне). С фотографией, конечно, проще: ведь её история непродолжительна, хотя загадки иногда и возникают – в основном, из-за недоступности или утраты каких-то архивных материалов. Перейдём теперь к практике применения выбранного критерия.

И сразу я вынужден сделать основательную остановку. А все ли фотографии, которые мы собираемся оценивать, имеют авторский замысел? И тут мы утыкаемся в проблему, из-за которой миллионы снимков на фотосайтах и в социальных сетях сливаются в какую-то однородную и безликую массу. Ну, ладно, отбросим сразу снимки, интересные только членам семьи фотографа и узкому кругу друзей: снимки о семейных торжествах, путешествиях в компании, отчёты о застольях, свадебные снимки и тому подобное – всё то, что идёт по разделу «для домашнего альбома». Да, бывает, что среди тысяч снимков такого рода, сделанных любителем, вдруг попадается шедевр, достойный занять самые высокие места в соответствующих конкурсах даже среди профессионалов. Но, как существует вероятность, что обезьяна, тыкая в клавиатуру, наберёт-таки, допустим, «Войну и мир», так и вероятность появления такого шедевра очень мала – правда, гораздо выше, чем у старательной обезьянки. Но рассматривать, не то чтобы оценивать (и при желании и анализировать) тысячи снимков ради одного, заведомо получившегося случайно у автора, который просто хотел запечатлеть что-то на память, дело утомительное, и мы этого делать не будем. Назовём такие снимки по традиции «для домашнего альбома» и отложим их в сторону – пусть смотрят заинтересованные лица, которые всё равно рано или поздно выделят этот шедевр из кипы однодневок и пришлют на какой-нибудь конкурс любительских снимков, и страна узнает своего героя-любителя. Пройдясь по фотосайтам, могу с уверенностью сказать: снимков для разглядывания осталось меньше в разы – допустим, в два раза.

Идём дальше. Каких снимков больше всего на фотосайтах после нашего усечения? Мне подсказывают – пейзажа и красивых девушек. С одной стороны, для них приготовлены такие виды фотографии, как «Пейзаж» и «Портрет (постановочный или жанровый)», к которым мы обратимся ниже. Но все ли эти снимки годятся для нас? Чтобы разобраться в этом непростом вопросе, обратимся к истории живописи, пейзажной и портретной. Не секрет, что почти нет художников, которые в процессе работы над большой картиной минуют стадию этюдов и набросков. По завершении большой картины все эти подготовительные материалы приобретали дополнительный смысл, а по прошествии времени и самостоятельную ценность. Но ни один художник, особенно пейзажист, не прошёл мимо набросков этюдов, когда замысел картины ещё в тумане. Обычно такие этюды редко соответствуют каким-то большим картинам и просто сопутствуют художникам всю их жизнь. Посмертная оценка мастера делала эти этюды особо ценными, они уходили на аукционах порой за очень большие деньги, но в контексте всего творчества они лишь дополняли основные его большие работы, иногда заполняли лакуны, связанные с отсутствием заказов или просто с отсутствием каких-то «больших» идей. Когда я вижу на снимках отдельные веточки, травинки, деревья, улыбающихся или задумчивых девушек, малыша, утирающего сопельки или фрагменты чего-то целого, и не всегда пейзажного, я понимаю, что у авторов таких фотографий был один общий замысел: показать зрителю что-то очень простое и красивое (в его понимании) – вплоть до фактуры травинки или нежной девичьей кожи, зелёнки на диатезной щёчке или камешка на асфальте. Об этом обычно говорят и подписи под снимками, а чаще никаких подписей. Я называю такие фотографии фотоэтюдами – как у художников, и из-за простоты замысла также, как и «для домашнего альбома» исключаю из нашего рассмотрения.

Правда, при этом ухо (точнее, глаз) надо держать востро: среди таких снимков могут встретиться и работы с претензией, которую можно усмотреть и в названии снимка, и в реакции автора на отрицательную критику своей работы, и в его комментариях к ней. Тогда такой фотоэтюд с претензией быть полновесной фотографией с непростым авторским замыслом непременно нужно оценивать со всеми вытекающими последствиями: считать претензии автора необоснованными или причислить работу к его удачам.

Итак, перед зрителем фотография, которая сделана автором с целью что-то сказать (или показать) зрителю. И нет такого зрителя, который не хотел бы узнать содержание этого авторского послания. Поэтому я не знаю ни одного, который после первого взгляда на работу не наклонился бы, чтобы прочитать подпись под фотографией. Так что нежелание некоторых (и даже многих) фотографов давать названия своим фотографиям отдаёт некоторым снобизмом (мол, фотография должна сама по себе всё говорить, а если это не получается, значит, либо зритель не тот, либо работа не удалась). К сожалению, некоторые теоретики фотографии этот снобизм поддерживают. Уважаемые коллеги, даже почитаемый вами Анри Картье-Брессон подписывал свои работы, и для него как в первую очередь документалиста, указание места и года съёмки, а если нужно, и имени изображённого персонажа, имели такое же значение, как название и дата на архивном документе для историка. При последующем объединении лучших, уже известных всем работ в альбомы и книги эти подписи слегка теряли актуальность, и всё равно он их повторял. Честно говоря, для меня отсутствие подписи под снимком – это свидетельство скорее даже не снобизма, а обычной человеческой лени: муки творчества при сочинении заглавия любого произведения культуры (особенно это касается литературы) сравнимы с муками творчества при сочинении самого произведения, и не все на это способны, как из-за особенностей своей натуры, так и из-за особенностей своего таланта: ну не дано иногда человеку сочинить удачную подпись или название! Помню это выражение разочарования, когда зритель вместо толкового названия видел какие-нибудь «***». Жаль, что в последнее время фотографы по собственной воле отказываются от такого мощного средства вступления в понимание своей работы простым или искушённым зрителем, как название работы.

Итак, зритель прочитал подпись и – о счастье! – там не безликие коньячные, а полновесный текст. Уже зная, что изображено на фотографии, название может вызвать самые разные реакции. Рассмотрим их.

1. Согласный кивок головой (мысленно, конечно). Означает полное согласие и с работой, и с её названием как полностью соответствующим увиденному – в общем, ничего неожиданного.

2. Удивление с последующим возвращением к процессу разглядывания работы. Очевидно, подпись обратила внимание зрителя на что-то, ускользнувшее от его внимания – и неожиданное.

3. Недоумённое пожатие плечами с последующим ретированием от работы: «Ты, мол, как ни назови, а я в твоей работе ничего достойного не вижу».

4. Никакой реакции и никаких эмоций, и с равнодушно скользнувшим взглядом неспешный переход к следующей работе: «Да хоть бы её и вообще не было: в мире от неё ни убавилось, ни прибавилось – и у меня тоже».

Конечно, все эти реакции мысленные, часто внешне вроде никому незаметные, и всё же наблюдая за посетителями галерей, можно определить характер реакции на подпись. Так неужели автору, случайно оказавшемуся рядом со своей работой, неинтересны эти реакции?

Итак, заголовок авторского послания прочитан. Что дальше? Вообще говоря, дальше всё зависит от интереса зрителя к конкретной фотографии: нравится она ему или не нравится, хочет ли он разобраться в ней (даже если не нравится), или знакомый автор ждёт от него что-то по существу, а не только слова сочувствия или восхищения. Несмотря на то, что на выставках, в фотоклубах и на домашних показах мало кого интересует, к какому виду фотографии относится конкретный снимок, я всё-таки воспользуюсь условным делением «фотографии вообще» на определённые виды, как это принято на фотосайтах. Понимаю условность такого деления, тем более что на разных фотосайтах и разделы редко совпадают, но определённые виды всё-таки «выпали в осадок», и мы поговорим о фотографиях дальше уже применительно к этим «устоявшимся» видам, иногда уточняя, какие фотографии куда лучше отнести: авторский замысел всё-таки существенно зависит от того вида фотографии, в котором автор видит свой снимок. Ещё раз повторю, что разделение на предлагаемые виды условно и не охватывает всех фотографий, существующих как на фотосайтах, так и на выставках и в личных альбомах фотографов, да и рассматривать абсолютно все виды одному человеку не под силу (для статьи о зрительском профессионализме хоть какой-то опыт съёмки в анализируемом виде, мне кажется, необходим – но это только для статьи). Мне кажется, вообще все принципы разделения фотографии на виды (по объектам съёмки, по используемой технике, по содержанию снимка, по степени использования фильтров графических редакторов и так далее) достаточно условны и часто смешиваются по прихоти авторов классификации (в этой статье принят принцип по объектам съёмки с выделением в фотографиях флоры и фауны подраздела макросъёмки, а также панорамных снимков в пейзажах разного рода). Куда, например, отнести так называемую «метафизическую фотографию», существующую на стыке нескольких предлагаемых в статье видов? Но она существует и даже, говорят, признана не только последователями А.А.Слюсарева. Как выход из такой ситуации, я предлагаю каждый снимок подобного рода относить к тому виду из стыковых, которому он ближе, иначе зрители вслед за теоретиками захлебнулись бы в «новых» видах фотографии, появляющихся время от времени, но постоянно.

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться: