Психоанализ Фрейда и архетипы Юнга

Двадцатый век ознаменовался невиданными техническими и научными достижениями, коренным образом изменившие современный мир. На рубеже ХIХ –ХХ вв. произошла вторая промышленная революция, заметно ускорившая технический прогресс общества и одновременно выдвинувшая совершенно новые научные концепции общественного устройства. Уже в начале ХХ в. стало ясно, что старая индустриальная эпоха уходит в прошлое, освобождая место для какой-то новой цивилизации. Ее контуры были еще весьма туманны, однако все чувствовали, что новое общество так или иначе будет связано с информационными процессами. Главным достижением этого периода стал кризис давно господствовавшего европоцентризма и появление новых представлений о формировании планетарной цивилизации, основанных на междисциплинарных исследованиях.

Первым провозвестником новой эпохи стал выдающийся австрийский психолог, психиатр и основатель психоанализа Зигмунд Фрейд (1856-1939). В противоположность французским социологам конца ХIХ в. З. Фрейд и последователи его теории психоанализа выдвинули в следующем столетии весьма оригинальную идею определяющего влияния подсознания на жизнь человека и социума. Фрейдистский тезис о сходстве психологии древних народов с психологией невротической личности надолго определил характер дальнейших исследований древних языков и культур. При этом Фрейд особое внимание уделял невротическим импульсам в происхождении древних религий, тотемов и всевозможных табу, которые в совокупности порождают неизгладимый «эдипов комплекс» и так называемый «репрессивный » характер любой культуры.

Фрейдистское понимание древних культур вызвало серьезные противоречия, разрешить которые смог выдающийся швейцарский психолог и культуролог К. Юнг(1875-1962). Он попытался сблизить концепцию «коллективного бессознательного» Фрейда с «коллективными представлениями» Дюркгейма и разработал на этой основе собственную концепцию «архетипов », определяющих ритуальную и предельно мифологизированную форму жизни не только древних, но и вполне современных народов. В соответствии с этой концепцией «коллективное бессознательное» представляет собой всеобщую духовную основу человечества, его сверхличностную психологическую природу. Важной особенностью этого феномена является то, что он не поддается осознанию и поэтому, утверждает К. Юнг, никакая аналитическая техника не поможет его вспомнить, потому что оно просто-напросто не было забыто или вытеснено в подсознание. Таким образом, в представлении К. Юнга, архетип является «первичным условием или паттерном» любого человеческого общества, начиная с глубокой древности.

Архетипы Юнга определяют картину мира того или иного общества и обуславливают тот или иной тип реагирования на окружающие обстоятельства. Иными словами, архетипы – это врожденные возможности представлений, регулирующие принципы формирования наших взглядов на мир, условия его понимания и осмысления. При этом доминирующим способом представления архетипов являются символы, а сам процесс символизации представляет собой главный и, пожалуй. единственный проявления бессознательного. «Как растение порождает цветок, - писал К. Юнг, - так и душа порождает символы». Из этого следует, что любой символ – это своего рода архетипический образ.

Ностратическая теория Педерсена

Одновременно с историками развивалась и лингвистика, в которой главное место стал занимать сравнительно-исторический анализ древних языков. В начале ХХ в. выдающийся датский ученый Х. Педерсен впервые выдвинул идею существования в далекой древности некой общей группы отдаленно родственных языков, получивших название «ностратических » (от латинского noster – «наш») и включающих в себя обширную семью отдаленно родственных языков Европы, Азии и Африки. Установив факт отдаленного родства между индоевропейскими, семито-хамитскими и урало-алтайскими языками, Педерсен назвал их ностратическими, но так и не успел обосновать свою теорию сколько-нибудь надежными антропологическими и этнолингвистическими данными.

Взгляды традиционалистов

В это же время начинается деятельность группы западных метафизиков и историков, придерживавшихся традиционалистских взглядов на развитие древних культур и языков (Рене Генон, Мирча Элиаде, Юлиус Эвола, Эрнст Юнгер и др.). Они впервые заговорили о «революции духа», «языческом империализме» и «консервативной революции», всячески пытаясь абсолютизировать патриархальные устои общества и превознести «героические порывы» древних культур. Подвергнув уничтожающей критике современное им буржуазное устройство, они призвали к возврату к далекому прошлому, когда героические усилия древних народов приводили к возникновению великой Традиции и великих империй, основанных на примордиальной традиции и сакральном характере власти. Сторонники этих эзотерических воззрений возвеличивали так называемую «аристократию духа» и начисто отрицали демократические порядки в странах Запада. В России их идеи нашли широкий отклик среди «неоевразийцев» (А. Дугин, Г. Джемаль).

В этом же примерно стиле размышлял и немецкий философ О. Шпенглер, изложив в книге «Закат Европы » (1918-1922) свое понимание истории человечества как сочетания независимых друг от друга культур, которые, как и живые организмы, проходят в своем развитии стадии зарождения, становления, расцвета, упадка и гибели. И на весь этот процесс Шпенглер отводит примерно тысячу лет.

 

Концепция А. Тойнби

В 1930-е гг. ХХ в. начинают выходить первые книги 12-томного фундаментального исследования выдающегося британского ученого А. Тойнби «A Study of History», в которых он предложил «теорию циклов » и решительно отверг идею прогрессивного поступательного развития древних обществ. А. Тойнби окончательно порывает с европоцентристским воззрением на мировую историю и отстаивает идею равноправного значения всех культур и народов, которые в своем развитии проходят строго определенные циклы, руководствуясь энергией и талантом «творческого меньшинства». Теория Тойнби страдает определенным схематизмом, однако в целом представляет собой продукт высокоразвитого интеллекта и безупречной исторической эрудиции.

В это же время начинают появляться первые работы известного французского историка Ф. Броделя, заложившего основы так называемого «цивилизационного » подхода к древней истории. Будучи одним из основателей французской «Школы Анналов», Ф. Бродель обратил внимание на повседневность как ведущий фактор цивилизационного развития и тем самым способствовал развитию антропологических исследований как во Франции, так и во всем мире.

Следующим этапом в развитии научных представлений о древних обществах стала функциональная теория британского ученого Б. Малиновского и его соотечественника М. Мосса. Малиновский пришел к выводу, что история человечества начинается только с появлением письменности, а вся дописьменная история может быть только предысторией или протоисторией. Иначе говоря, любая древняя культура может рассматриваться только как определенная функция того или иного общества и, стало быть, можно изучать только ее функциональные особенности, а не досужие вымыслы ученых. Вместе с развитием того или иного общества неизбежно меняется функциональная основа его культуры, а все так называемые пережитки – это всего-навсего домыслы последующих исследователей. Особое внимание Малиновский уделял экономическим факторам развития древних обществ и тем самым значительно обогатил представления об общих закономерностях их эволюционного развития.

В середине ХХ в. в Великобритании зародилось новое научное течение, получившее название «политической антропологии». Его основателем был известный английский ученый А. Рэдклиф-Браун. Последователи этой школы обратили внимание на проблемы организации власти и управления в древних обществах на этапе разложения родовой общины, а также исчерпывающим образом проанализировали становление и развитие политических институтов.

Структурализм

Любопытно, что политические антропологи Великобритании стали основателями структурализма, однако наибольшего успеха в этом деле достигли не они, а другие европейцы и американцы. Швейцарец Ф. де Соссюр, французы К. Леви-Строс, Ж. Лакан, М. Фуко, американцы Н. Хомски, Э. Сэпир и К. Пайк подробнейшим образом исследовали проблемы становления и развития общественного сознания в древних культурах и механизм отражения в нем реальных этнических процессов.

Заметную роль в развитие представлений об истоках древних культур внес американский философ русского происхождения П. Сорокин. Свою весьма оригинальную теорию существования культурных суперсистем он изложил в 4-томной фундаментальной монографии «Социокультурная динамика» (1937-1941 гг.). Он развил давно высказанные идеи о том, что историческое прошлое можно представить в виде единства различных культурных систем, объединенных некой общей судьбой и единым происхождением. В каждой культуре он видел определенную ценность, которая является системообразующей и в этом качестве сходной с системообразующими ценностями других культур.

Представители структурной антропологии впервые поставили перед собой задачу исследовать древние общества через анализ его языка, ибо именно язык, по их мнению, является самой древней и устойчивой структурой. Благодаря структуралистам изучение древних языков стало неотъемлемой частью антропологии и внесло заметный вклад в расширение наших представлений о жизни и быте древних народов. Так, например, Леви-Строс впервые разработал и содержательно интерпретировал модели родства в древних обществах и системы кровно-родственных связей, положив в основу исследования сложное понятие «структуры». «Из всех общественных явлений, - писал он в книге «Структурная антропология», - видимо, только язык может подвергаться истинному научному исследованию, объясняющему способ его формирования и рассматривающему некоторые направления его последующего развития». Заметный вклад в развитие представлений о древних обществах внес его соотечественник и основатель структурного (лингвистического) психоанализа Жак Лакан.

 

Постмодернизм.

Во второй половине ХХ в. во Франции и других странах зародилось и стало быстро набирать популярность концепция «постмодернизма». Анализируя современное им общество, идеологи постмодернизма (Ж. Бодрийяр, Д. Барт, Ж. Делез, М.Фуко, У. Эко, Ж. Лакан, Ф.Гваттари, Ж.-Ф. Лиотар, и др.) решительно отвергли ранее модные идеи целостного восприятия прошлого и предложили считать все древние культуры и народы совершенно равнозначными и равноценными, различающиеся лишь незначительными особенностями в бытовой, культурной и общественной жизни. Они окончательно подорвали господствовавшие ранее идеи европоцентризма и наглядно продемонстрировали особую ценность всех оригинальных культур в рамках современного универсального гуманизма, чье экологическое измерение охватывает не только человеческое общество, но и природу и космос.

Постмодернизм разрушил глобально-исторические схемы с присущим им стремлением охватить целостность истории и ее сущностные социальные силы, а заодно подорвал философскую разновидность исторического знания. Не менее значительным оказался удар по собственно научному мышлению, поскольку постмодернисты стали с самого начала отрицать объективное содержание научного знания и отказываться от системных, синтезирующих построений, видя в них болезненный симптом тоталитарного сознания.

Кроме того, критика рационализма сопровождалась и критикой позитивистского идеала научного знания, что, с одной стороны, разрушало научное знание вообще, а с другой, подрывало его позитивистскую направленность и даже сам тип науки Нового времени.

Тем не менее постмодернистская парадигма знаний имела и некоторые положительные последствия, поскольку невольно стимулировала такое научное мышление, которое опиралось на признание принципиальной гетерогенности и плюралистичности древних языков и культур, решающей роли субъекта познания и ориентировалось на необходимость выработки множества программ исследования. Именно это обстоятельство и позволило многим сторонникам постмодернизма констатировать рождение новой «исторической формации науки» и нового стиля научного мышления.

В это же время начинают эффективно разрабатываться всевозможные теории глобального исторического процесса, в связи с чем наметился переход от структурализма к постструктурализму, который сводил весь исторический процесс к тем или иным формам употребления языка (М. Фуко, Х. Уайт). Основой постмодернистского понимания древних обществ стали идеи межкультурной коммуникации и культурного симбиоза. При этом исторические, антропологические и лингвистические исследования стали строиться на идеях зарождающейся синергетики – науки о самоорганизации сложных неравновесных систем.

Первое описание динамики неравновесных систем разработал и опубликовал в 1967 г. бельгийский ученый русского происхождения Илья Пригожин. Он не только выдвинул теорию диссипативных структур, но и обосновал принцип порождения порядка через флуктуацию, создав таким образом совершенно новое представление о самообновлении и саморазвитии открытых неравновесных систем. Он первый заявил, что любая история должна так или иначе отвечать трем минимальным условиям: «необратимости», «вероятности» и «возможности появления новых связей».

Кроме того, его идея бифуркации помогла уточнить, а в некоторых случаях и обновить прежние представления о роли личности в истории и развитии древних обществ. Чем сложнее система, утверждал он, тем больше в ней содержится внутренних механизмов саморазвития и тем больше возможностей для перехода этой системы в более сложное состояние. С этой точки зрения решающими факторами развития древних обществ являются «нестабильность», «кризисы», «потрясения», так как именно в эти короткие периоды времени общественная система оказывается в состоянии бифуркации и делает судьбоносный выбор, определяющий траекторию нового движения. А состояние порядка, равновесия и стабильности неминуемо ведет ее к гибели.

Вторая половина ХХ в. ознаменовалась еще одним постмодернистским течением в лингвистике, которое получило название «семиотики ». Эта дисциплина стала одной из ведущих отраслей языкознания и теории культуры и была полностью посвящена изучению теории знаковых систем. В настоящее время семиотика существует в двух главных разновидностях – семиотики текста и семиотики культуры. На самом деле эти разновидности просто характеризуют два этапа становления и развития науки о знаковых системах.

Начало семиотики текста было положено представителями так называемой «ленинградской школы» (Ф. де Соссюр, М.С.Пирс, Л. Ельмслев, Р.О. Якобсон, Ю. М. Лотман и др.), которые еще в середине ХХ в. разработали основные направления и задачи новой науки. К их числу относятся следующие: определение языка как первичной знаковой системы, характеристика вторичных (моделирующих) систем, исследование текста как системного продукта в семиотике бытия. Если суммировать важнейшие достижения семиотики, то можно сделать вывод, что все древние культуры можно расшифровать с помощью знаковой системы символов и древних архетипов на основе культуры повседневности и социального бытия. Динамический характер семиотических смыслов и постоянное обновление означаемых под влиянием нарастающего исторического опыта создает дополнительное свойство знака, которое Р. Барт назвал «воображением». Иначе говоря, знаки культуры постоянно обогащаются новым историческим опытом, делая ее перманентным фактором человеческого бытия.

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: