СВЯЩЕННОМУЧЕНИК СЕРГИЙ ВОСКРЕСЕНСКИЙ

Священник Сергий Воскресенский

Память 26 февраля / 11 (10 – в високосный год) марта и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Родился 29 июля / 11 августа 1890 года в селе Дьяковское (ныне это село Коломенское в черте города Москвы) Московского уезда Московской губернии в семье священника Сергия Воскресенского и его супруги Евдокии Сергеевны. Отец Сергий был настоятелем Иоанно-Предтеченской церкви в селе Дьяковском.

Сергей был крещён в день своего появления на свет священником храма иконы Казанской Божией Матери Симеоном Наумовым в присутствии диакона Василия Смирнова и псаломщика Иоанна Нарциссова.

В 1907 году окончил Перервинское духовное училище, а затем поступил в Московскую духовную семинарию. В 1915 году по окончании семинарии он поступил учителем словесности в школу при женском Князе-Владимирском монастыре в Подольском уезде.

В 1916 году женился на девице Александре, дочери священника Николая Никольского, который служил в Подольске.

В том же году был рукоположен в сан диакона и до 1920 года служил в монастыре. В 1920 году скончался его отец, и диакон Сергий был рукоположен в сан священника ко храму Иоанна Предтечи в селе Дьяковское.

В 1918 году власти издали декрет «О регистрации, приёме на учёт и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений», который послужил поводом для закрытия многих храмов, – в частности, расположенных в сёлах Коломенское и Дьяковское.

8 декабря 1923 года власти города Москвы постановили отнять храм Иоанна Предтечи у верующих: поскольку «здание церкви является исключительным памятником архитектуры XVI века и реставрируется на государственные средства, предложить Московскому уездному исполнительному комитету договор с общиной верующих расторгнуть и передать церковное здание отделу музеев и охраны памятников искусства и старины Народного Комиссариата по Просвещению».

После закрытия храма отец Сергий перешёл служить в храм Казанской иконы Божией Матери в селе Коломенском. Церковный народ любил священника, среди прихожан у него было много доброжелателей. Если надо было крестить или идти срочно причащать, он никому не отказывал. Крестьяне в Коломенском были достаточно обеспечены, они держали большие сады и зарабатывали тем, что продавали ягоды и фрукты на базаре, находившемся тогда на Болотной площади в Москве неподалёку от Кремля. Чтобы прокормить семью, и отец Сергий вместе с крестьянами возил на базар малину, яблоки, вишню.

Властям было ненавистно наличие благочестивого большого села вблизи Москвы, крестьяне которого, несмотря на притеснения властей, жили самостоятельно и в достатке, и при усилении гонений они решили арестовать тех, кто не шёл на сделку с совестью и не соглашался на полное послушание ОГПУ. Некоторые из сочувствующих священнику предупреждали его о начале широкомасштабных гонений, в результате которых он может быть арестован, и предлагали ему уехать, но отец Сергий отказался.

В ночь с 15 на 16 марта 1932 года ОГПУ арестовало отца Сергия. Тогда же было арестовано семь крестьян. Первое время их содержали в концентрационном лагере в селе Царицыно рядом с Москвой вместе с сотнями других арестованных. Отца Сергия и крестьян обвиняли в распространении антисоветских слухов, источником которых явился тринадцатилетний мальчик. Он рассказал, что ему однажды пришлось ехать на телеге на базу. Близ Перервы, у местечка, которое называется Иоанн Богослов, ему повстречался неизвестный старик, который попросил подвезти его до Перервы. Сев на телегу, он дорогой предложил мальчику оглянуться назад в сторону Москвы. Обернувшись, он увидел: по дороге течёт кровь, а над Москвой мчится конница. Старик предложил посмотреть в левую сторону. Там была группа работающих крестьян-единоличников. Он посмотрел направо. Здесь стояли колхозники, одетые в похожие на саваны жёлтые халаты, а впереди шла толпа с музыкой. Оглянулся кругом мальчик, а старика уже не было. Вызванный на допрос в ОГПУ, мальчик подтвердил все виденное. «Что это был за старик, я совершенно не знаю», – сказал он. «Кто тебя научил распускать подобные слухи? » – спросил следователь. «Никто меня не учил», – ответил подросток.

На следующий день после ареста уполномоченный ОГПУ по Московской области Шишкин написал:

«Рассмотрев агентурное дело " Тёплая компания" антисоветской группировки селения Дьяковское, по которому проходит кулацко-зажиточный элемент... который под руководством попа Воскресенского на протяжении 1931 года и последующего времени ведёт антисоветскую работу, направленную к срыву мероприятий партии и советской власти в деревне, принимая во внимание, что для ареста и привлечения их к ответственности имеется достаточно материала, постановил: агентурное дело " Тёплая компания" ликвидировать путём ареста проходящих по нему граждан».

Допрошенные лжесвидетели показали, что священник «часто ходит на дом... к гражданам, по селу делает поборы. Среди верующих говорил, что придёт время, когда народ будут хоронить без отпевания, старые попы умирают, а новых не учат, и проповедовать слово Божие некому. Скоро и у нас под Москвой устроят голодную степь, всех лучших крестьян советская власть раскулачивает, арестовывает, ссылает, работать некому. А за что угоняют? Лишь за то, что они не хотят идти в колхоз. Весь этот гордиев узел, который завязали большевики, может разрубить лишь война. Взяли меня, спрашивали в ОГПУ о моем хозяйстве, могут сказать, что я вёл агитацию против советской власти и колхозов. Мне, как священнику, часто приходится ходить с требами как к колхозникам, так и к единоличникам. Конечно, они спрашивают меня: " Как, отец Сергий, ты мыслишь насчёт колхозов – вступать или нет? " Что же мне остаётся отвечать? Конечно, я отвечал так, как представлял себе, и говорил: " Колхоз, как видите вы и я, ничего хорошего не принесёт, сейчас мужика согнули в бараний рог, а когда пройдёт сплошная коллективизация, то тогда совсем пропало дело". Ну разве это агитация? Я только высказывал своё мнение...

Поп Сергей Сергеевич Воскресенский родился и вырос в селении Дьяковском, где его отец также был попом. Среди верующих пользуется авторитетом. Воскресенский говорил: " Советская власть – это красные помещики, которые притесняют трудовое крестьянство, разоряют и закрывают храмы. Но мы должны со своей стороны не примиряться с этими гонениями, а действовать, как первые христиане". Воскресенский часто говорил проповеди, в которых призывал крестьян крепиться, говоря: “Наступило тяжёлое время для верующих, всюду на нас гонение, нам нужно крепко держаться за Церковь. Наступило последнее время, но Церковь останется непобедимой". Будучи у меня в доме и увидев у меня разукрашенные портреты Ленина и членов реввоенсовета, выйдя из дома, смеялся надо мной, говоря: " Вместо икон портреты стала украшать" ».

Среди других свидетелей был вызван священник Казанской церкви в селе Коломенском Николай Константинович Покровский.

«Сергея Сергеевича Воскресенского, – показал он, – знаю с детского возраста. В своей работе мне часто приходилось с ним соприкасаться. Последний, будучи священнослужителем, использовал своё положение для антисоветской работы, обрабатывая в этом направлении и верующих, подбирая из их среды группу единомышленников и через них проводя дальнейшую работу. Воскресенский антисоветскую работу проводил также и при исполнении треб. Так, например, осенью прошлого года я и Воскресенский ехали на похороны, и крестьянин села Чертаново, который вёз нас, сказал нам: " Смотрите, отец Сергий, было пустое место, а сейчас большое строительство". На что Воскресенский ответил: " Нет ничего удивительного – работы в Советском Союзе производятся принудительным трудом из-под палки, полуголодным народом". В момент изоляции кулачества Воскресенский в присутствии верующих, фамилии которых я забыл, говорил: " Получил я письмо от наших узников. Пишут они, что живут плохо, в землянках. Все их имущество пропало в дороге, получили лишь свои топоры и лопаты, а ценности правители взяли себе. Не удалось здесь обобрать – так в дороге обобрали до последней рубашки". Осенью 1931 года при подведении итогов хозяйственного года была устроена выставка работы колхозов. Я, проходя по селу Коломенскому с Воскресенским, попросил у него посмотреть выставку, на что последний ответил: " Что там смотреть? Если бы это была собственность крестьян, тогда другое дело, а то все колхозное, а у крестьянина осталась одна голова собственная и скоро с плеч долой полетит" ».

20 марта следователь Шишкин допросил отца Сергия. На вопросы следователя священник ответил:

«Я и арестованные со мной колхозники вели разговор о высланных кулаках, об их семьях, оставленных в районе, об их материальном обеспечении, моральном состоянии. Я до своего ареста в селении Дьяковском служил в Казанской церкви. Сельсовет Дьяковского в 1929 году произвёл изъятие у меня части имущества – стульев, столов, шкафов и так далее. Часть из них мне была возвращена, часть не возвратили. Я облагался в индивидуальном порядке налогом. По ягодам мне было дано твёрдое задание, часть моего дома сельсовет использовал под жительство рабочим овощного комбината, вынудив мою семью проживать в тесноте. При реализации займа мне было предложено подписаться на заем в 200 рублей, я предложил 50. В результате я на заем не подписался. Все это вызывало во мне недовольство советской властью и её представителями на местах – сельсоветом. Сдавая ягоды советской власти по твёрдым ценам, я был лишён возможности получить за сданную продукцию хлеб и промтовары, так как продукты питания приходилось покупать на рынке, платя за них по рыночным ценам. Поселив в моем доме рабочих, принудили меня с семьёй ютиться на площади, не удовлетворяющей мою семью. Но, несмотря на все это, я со своей стороны имеющееся у меня недовольство окружающим не передавал и агитацией не занимался. Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю».

26 марта 1932 года следствие было закончено. В обвинительном заключении следователь написал:

«Село Дьяковское в прошлом, как до, так и после революции, являлось кулацким селом, имевшим прямые связи в торговой деятельности с московскими рынками. Это село в прошлом выбрасывало на московские рынки огромное количество овощной и ягодной продукции, и вместе с этим зажиточная часть этого села занималась скупкой товаров в окружающих селениях района, а также завозом из других районов для переработки и последующей реализации на московских рынках.

В период проведения мероприятий партии и советской власти в части колхозного строительства деревни село Дьяковское под влиянием кулацко-зажиточной прослойки села оказалось в стороне от колхозной жизни, за исключением некоторой бедняцко-батрацкой части села, которая к организации колхоза приступила в конце 1929 года, организовав колхоз из нескольких хозяйств. В последующее время колхоз разрастался за счёт бедняцко-середняцких масс и кулачества, и уже в 1930 году село Дьяковское было коллективизировано на 90%. Однако в него с целью разложения и скрытия своей кулацкой физиономии вошли в подавляющем большинстве элементы кулачества.

В результате полной засорённости дьяковского колхоза кулацко-зажиточным элементом, благодаря антиколхозной деятельности его, разложения, явного срыва колхозных мероприятий, колхоз распался и в нем оказалось только 17 бедняцко-середняцких хозяйств (из числа имевшихся 186 хозяйств).

В период перевыборов сельсоветов в 1931 году село Дьяковское подвергалось неоднократному переизбранию совета вследствие того, что кулацко-зажиточный элемент всячески старался ввести и поставить у руководства " своих людей", внося дезорганизацию в систему перевыборов, наряду с этим усиленно выступая против кандидатур бедняков-колхозников и коммунистов.

В данное время село коллективизировано на 24%. Планы заготовок селом не выполнены. По поступившим в Ленинское райотделение сведениям, группа из кулацко-зажиточного элемента под руководством местного попа Воскресенского вела антисоветскую агитацию, направленную к срыву мероприятий партии и советской власти, с использованием религиозных предрассудков масс.

Руководитель антисоветской группировки, обвиняемый Воскресенский, являясь служителем культа и будучи авторитетным среди верующих, обходя их, внушал им, что организация колхозов убьёт религию и религиозные чувства верующих.

В качестве одного из методов борьбы с мероприятиями советской власти в деревне обвиняемые по делу с целью дискредитации советской власти распространяли слухи о гибели советской власти и нелепые провокационные слухи о том, что один из колхозников села Дьяковское якобы видел видение, заключающееся в том, что он при возвращении из Москвы в село на дороге встретил старца, который предложил ему посмотреть назад, в правую и левую стороны, и когда он посмотрел, то сзади увидел армию и кровь, слева – замученных и оборванных колхозников, а справа – единоличников в хороших костюмах, сытых и жизнерадостных».

6 апреля обвиняемых перевезли в Бутырскую тюрьму в Москве. 4 августа 1932 года Тройка ОГПУ приговорила отца Сергия к трём годам заключения в исправительно-трудовом лагере.

Он был заключён в лагерь на Беломорско-Балтийском канале на станции Медвежья Гора. В начале марта следующего года отца Сергия посадили в камеру с уголовниками. Они сняли с него полушубок, затем остальную одежду и выставили на мороз, который в то время был весьма жесток. Не перенеся издевательств, священник Сергий Воскресенский скончался 11 марта 1933 года и был погребён в безвестной могиле.

Литература

• ГАРФ. Ф. 10035, д. П-76357. т. 1, т. 2.
• РГИА. Ф. 831, д. 189.
• Из истории музея «Коломенское». М., 1998.
• Православные монастыри России. Краткий справочник. Новосибирск, 2000.

Использованные материалы

• «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Февраль». Тверь. 2005. С. 428-436
• http: //www.fond.ru/userfiles/person/280/1293520648.pdf
• БД ПСТГУ " Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века"
• http: //www.pstbi.ru/bin/db.exe/ans/nm/? HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMT...H**

Преподобномученица Анна (Благовещенская) (1937)

День памяти: 27 Февраля / 11(10 – в високосный год) марта, Собор Новомучеников и исповедников Российских.

Преподобномученица монахиня Анна (Благовещенская). Икона.

Монахиня Анна (Мария Алексеевна Благовещенская) была старшей дочерью священника Алексея Апполосовича Благовещенского, служившего в церкви села Борисоглеб Белосельской волости Пошехоно-Володарского уезда Ярославской губернии.

Родилась она 30 января 1898 года. Воспитанная в благочестивой семье потомственного священнослужителя, свою горячую веру она сумела пронести через всю свою недолгую жизнь.

Окончив в 1916 году Пошехонскую женскую гимназию, Мария Алексеевна становится учительницей. В течение пяти лет она преподавала в нескольких школах Белосельской волости.

Мария с самого детства хорошо знала богослужение и время от времени служила псаломщицей в церкви своего батюшки, собирала девушек-односельчанок в хор. Будучи от природы человеком деятельным, она, вероятно, искала наилучшей возможности использовать все свои силы и знания.

Мария была духовной дочерью последнего игумена Павло-Обнорского монастыря архимандрита Никона (Чулкова).

С его благословения в 1921 году в селе Захарьево Первомайского района была организована женская община, в которой преимущественно были дочери священников, духовные чада старца. Надеясь, что Советская власть долго не продержится, отец Никон предполагал из этой общины в будущем создать монастырь. А пока - именовать ее «сельскохозяйственной коммуной».

Первоначально составляли её всего 7 человек. Но к 1932 году было уже около 100 «коммунарок».

Община, состоявшая исключительно из женщин, вскоре стала известна как передовое хозяйство. У сестёр были и скотный двор, и пасека, они сами плотничали, строили дома.

О «коммунарках» писали в газетах, к ним приезжали экскурсии по обмену опытом. Коммуне было присвоено звание «имени Крупской». Но внутреннее устройство общины было монашеское.

В 1922 году архимандрит Никон благословил вступить в эту «коммуну» и Марию Алексеевну Благовещенскую. В общине она занималась пчеловодством, была счетоводом, заведовала «культурно-просветительской работой».

По воспоминаниям некоторых насельниц общины, архимандрит Никон не благословлял принимать монашеский постриг, объясняя это тем, что слишком тяжёлое время для верующих и церкви. Но, видимо, это относилось не ко всем. Со времени вступления в общину Марию Алексеевну называют Анной. И во всех документах «коммуны», и в материалах следствия 1932 и 1937 годов она значится как Анна Алексеевна Благовещенская, что могло быть при тайном постриге.

До 1925 года девушки регулярно посещали церковь села Захарьево, где с 1923 года служил Любимский священник Леонид Киселёв. На богослужениях они пели на клиросе. Анна очень часто читала часы и Апостол. Когда церковь закрыли, девушки стали молиться тайно.

Эта «коммуна» со временем стала вызывать слишком много подозрений у органов ОГПУ: девушки не желают объединяться с местными колхозами, не принимают к себе всех желающих. На общину стали собираться «агентурные сводки».

Весной 1931 года органами ОГПУ были арестованы почти все члены «коммуны». Началось следствие под кодовым названием «Непорочные», ведь община считалась тайным монастырём.

В 1932 году «коммуна» была ликвидирована.

Анна была арестована 29 апреля 1931 года. Обвинялась она в том, что вела религиозную работу в «коммуне». На допросах она держалась стойко, не подала и намёка на существование тайного монастыря.

Следствие было окончено лишь через год - 23 апреля 1932 года. Методы его проведения сказались на здоровье тридцатитрехлетней Анны - тюремный врач определил истеро-неврастению в резко выраженной форме. Но сломить её следователям не удалось.

На судебном заседании Коллегии ОГПУ от 23 апреля 1932 года инокиня Анна осуждена на заключение в концлагерь сроком на 3 года, считая с 9 декабря 1931 года (а не с момента ареста).

Её отправили в совхоз Управления НКВД в Иваново.

Вернувшись из мест заключения в 1934 году, Анна служила псаломщицей в церкви села Николо-Колокша Рыбинского района. С ней жила семнадцатилетняя девушка - Аннушка Кесарева. Вместе они помогали архимандриту Никону, скрывавшемуся от следствия, связываться с его духовными чадами.

22 сентября 1937 года - новый арест. Теперь Анну подозревали в активном участии в контрреволюционной подпольной группе «церковников». Но и в этот раз она держалась мужественно, не признавая своей вины и не выдавая близких ей людей.

«Вопрос: Следствие располагает достаточными материалами, которые уличают вас не только в том, что вы были связывающим звеном между Никоном и контрреволюционной группой, но и в том, что вы, после ухода Никона на нелегальное положение, стали руководить контрреволюционной группой и давали участникам её указания по контрреволюционной работе, то есть, чтобы они среди населения проводили антисоветскую агитацию, мобилизовали верующих на противодействие закрытию церквей, распространяли провокационные слухи о скорой гибели Советской власти. Кроме того, вы давали указания им о конспирации антисоветской работы. Следствие требует от вас исчерпывающих показаний.

Ответ: Никаких показаний дать не могу, так как виновной себя не признаю в этом».

Без малого полгода длилось мучительное следствие. А 7 марта 1937 года постановлением судебного заседания «тройки» Управления НКВД по Ярославской области тайная монахиня Анна была приговорена к ВМН (высшей мере наказания ) - расстрелу.

11 марта в Ярославле приговор был приведен в исполнение. Место захоронения инокини неизвестно.

25 мая 1989 года Анна (Благовещенская) была реабилитирована.

Канонизирована на Юбилейном Архиерейском соборе Русской православной Церкви 13–16 августа 2000г. по представлению Ярославской и Ростовской епархии

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться: