Международное соперничество за освоение общих пространств

1. Наиболее жесткому переделу подвергаются океанические пространства. После Первой мировой войны в основу международного морского публичного права был положен принцип свободы морей и мореплавания. После Второй мировой войны он получил свое подтверждение

2. Женевские конвенции по морскому праву (1958) постулировали принципы свободы открытого моря, исключительной юрисдикции государства над судами своего флага, мирного использования Мирового океана и суверенитета государства над внутренними морскими водами и территориальными морями. Генеральная Ассамблея ООН создала в 1970 г. режим «океанического соуправления» (interna tional ocean governance), в рамках которого все государства имеют равные права на эксплуатацию открытого моря и несут одинаковую ответственность за судьбу его ресурсов. Эти положения были конкретизированы Конвенцией о Международных правилах предупреждения столкновения судов в море (1972) и Международной конвенцией по охране человеческой жизни на море (1974). Режим правового регулирования Мирового океана был окончательно оформлен Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. (Вступила в силу 16 ноября 1994 года.) Открытое море (океанические пространства) было объявлено нейтральным пространством, на него не распространяется суверенитет государств.

Наиболее жесткому переделу подвергаются океанические пространства. После Первой мировой войны в основу международного морского публичного права был положен принцип свободы морей и мореплавания. После Второй мировой войны он получил свое подтверждение. Женевские конвенции по морскому праву (1958) постулировали принципы свободы открытого моря, исключительной юрисдикции государства над судами своего флага, мирного использования Мирового океана и суверенитета государства над внутренними морскими водами и территориальными морями. Генеральная Ассамблея ООН создала в 1970 г. режим «океанического соуправления» (international ocean governance), в рамках которого все государства имеют равные права на эксплуатацию открытого моря и несут одинаковую ответственность за судьбу его ресурсов. Эти положения были конкретизированы Конвенцией о Международных правилах предупреждения столкновения судов в море (1972) и Международной конвенцией по охране человеческой жизни на море (1974).

Открытое море (океанические пространства) было объявлено нейтральным пространством, на него не распространяется суверенитет государств. Особый правовой режим получили:

– закрытое море (inland sea) – море, не используемое для транзитного прохода в другое море или океан;

– прилегающая зона (contiguous zone) – 12 морских миль от территориальных вод, на которые распространяется суверенитет государства в области экологии, налогообложения, таможенного контроля и миграции населении;

– особая экономическая зона (exclusive economic zone) – 200 морских миль от береговой линии, где государство имеет исключительные права на эксплуатацию всех природных ресурсов;

– континентальный шельф (continental shelf) – 350 морских миль от береговой линии, в пределах которых прилегающие государства имеют исключительное право на эксплуатацию природных и биологических ресурсов.

Для соблюдения «океанического соуправления» были созданы Межправительственная океанографическая комиссия при ЮНЕСКО, Международный совет по изучению моря, Международное гидрографическое бюро, Международная ассоциация физических наук об океане и Специальный комитет по изучению моря при ООН. В 1994 г. для разрешения территориальных споров на море был сформирован Международный трибунал по морскому праву (МТМП). Великие державы также согласились частично ограничить военную деятельность в океанических пространствах.

Ведущая океанская держава – США – не ратифицировала Конвенцию ООН по морскому праву. После серии переговоров Вашингтон и Подготовительный комитет ООН подписали в 1994 г. дополнительное соглашение к этому документу. Комитет пообещал дать Соединенным Штатам ряд привилегий: не ограничивать их экономическую деятельность на дне спорных участков шельфа и перейти к системе группового голосования в Совете Международного органа по морскому дну. В 2007 г. президент США Дж. Буш-младший вновь предложил Сенату ратифицировать этот документ, и Комитет Сената по иностранным делам согласился с этим предложением. Но Сенат США пока отказывается провести голосование по вопросу о ратификации.

Новое значение приобретает экологический фактор. Еще в 1995 г. была принята Глобальная программа действий по защите морской среды от загрязнения в результате осуществляемой на суше деятельности. В 2002 г. участники Всемирного форума по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (ЮАР) рекомендовали всем странам, во-первых, ввести к 2010 г. экосистемный подхода к управлению прибрежными и океаническими районами и, во-вторых, помочь государствам «третьего мира» разработать морскую политику и механизмы комплексного управления прибрежными районами. Это открывает возможности для проведения каждым государством своей экологической политики в прибрежных районах.

Еще в начале ХХ века Франция, Британия, Австралия, Новая Зеландия, Чили, Аргентина и Норвегия заявили свои претензии на ряд антарктических территорий**. Но 1 декабря 1959 г. был подписан Международной договор об Антарктиде, который запретил объявлять государственный суверенитет над любой частью антарктической территории и вести на ней военную деятельность, включая проведение ядерных испытаний и захоронение радиоактивных отходов. Государствам запрещалось также вести в Антарктике экономическую деятельность, то есть добывать полезные ископаемые. Антарктику разрешалось использовать исключительно в научно-исследовательских целях. Под давлением СССР и США большинство держав-претендентов были вынуждены присоединиться к этому договору, то есть снять открытые претензии на обладание антарктическими территориями. (Москва и Вашингтон сделали при этом оговорку, что в принципе могут выдвинуть свои территориальные претензии в Антарктике, хотя пока отказываются от этого.) 23 июня 1961 г. Договор об Антарктиде вступил в силу.

Параллельно с подписанием Международного договора об Антарктиде СССР и США договорились о нейтрализации антарктических морей. Еще в 1937 г. Международная географическая комиссия выделила Южный океан, границей которого стало Антарктическое циркумполярное течение, проходящее между 40° и 50° южной широты. В 1953 г. Международная географическая комиссия подтвердила факт выделения нового океана. (Хотя Международная географическая комиссия пока не принимала принцип обязательного разделения Мирового океана на пять океанических пространств).

Более жесткое соперничество развернулось за статус Арктики. В отличие от Антарктиды, межгосударственного договора о статусе Арктических территорий нет. Границы были проведены по результатам «первой арктической гонки» рубежа XIX – ХХ веков. В 1925–1926 годах Канада и СССР провозгласили своими владениями треугольные сектора по сходящимся азимутам от восточной и западной точек своего побережья Северного Ледовитого океана до Северного полюса. Сложнее было положение США, Норвегии и Дании. Статус арктических стран они приобрели через изолированные от основной части территории страны и не могли создать в Арктике крупных национальных секторов. Вместе с тем в 1920-х годах СССР, Норвегия, Дания, США и Канада условились считать свои арктические сектора постоянными границами.

Международная конвенция по морскому праву 1982 г. ограничила владения каждого арктического государства территорией в 200 морских миль. Документ был ратифицирован всеми приарктическими странами, кроме США. Северный полюс и прилегающие к нему территории были объявлены нейтральными водами. Для осуществления принципа «океанического соуправления» в 1996 г. была создана международная организация Арктический совет. Попытки применить этот принцип в Северном Ледовитом океане вызвали серию неразрешенных международно-правовых конфликтов.

Во-первых, Россия, Канада, Дания и Норвегия постановили, что часть арктических морей является их территориальными или внутренними водами. С этими решениями не согласились США и страны ЕС, которые выступили за принцип свободного судоходства во всем Северном Ледовитом океане. Особую активность в этой сфере проявляют Финляндия, Швеция и Исландия – страны, неудачно претендовавшие в прошлом на создание своих арктических секторов. Под их влиянием институты ЕС предлагают подписать международное соглашение по Арктике наподобие Договора об Антарктиде 1959 года. Это предложение вызвало в апреле 2009 г. резкое возражение со стороны Канады, которая видит в нем угрозу для введенного в 1952 г. внутреннего статуса Канадского арктического архипелага и прилегающих к нему водных пространств.

Во-вторых, отход от принципа секторального деления Арктики возродил конфликты вокруг статуса Северного полюса. Еще в 1958 г. Международный суд постановил, что эта территория может отойти к Канаде, если в течение 100 лет никакая страна не докажет прав на дно Северного Ледовитого океана. В апреле 2004 г. претензии на Северный полюс выдвинула Дания, мотивируя его связью с Гренландией подводным хребтом Ломоносова.

В-третьих, ратификация Конвенции ООН по морскому праву поставила перед Россией вопрос о сохранении статуса Северного морского пути. С 1926 г. он считался национальной транспортной коммуникацией СССР, статус которой регламентировался внутренним законодательством. 27 апреля 1965 г. Совет министров СССР постановил, что в Северном Ледовитом океане воды проливов Карские ворота, Югорский шар, Маточкин Шар, Вилькицкого, Шокальского и Красной Армии являются территориальными, а проливов Дмитрия Лаптева и Санникова – историческими владениями Советского Союза. 31 июля 1998 г. был принят закон «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации», который подтвердил статус Северного морского пути как внутренней транспортной артерии России. Распространение на Северный Ледовитый океан принципов «океанического соуправления» меняет ситуацию. Другие арктические страны (особенно США) могут поставить вопрос о свободном судоходстве на восточной ветке Северного морского пути от Маточкина Шара до Берингова пролива.

Особую опасность представляют попытки милитаризации космического пространства. Во второй половине ХХ века сформировалось понятие «военно-космическая деятельность», которая включает в себя использование спутников в интересах разведки, связи, наблюдения, целеуказания, навигации и раннего предупреждения о ракетном нападении. Дважды (в 1960-х и 1980-х годах) в США и СССР наблюдался подъем интереса к проектам «космического оружия» в виде серии автономных космических перехватчиков и противоспутниковых систем [35]. В 1990-х годах Пентагон разработал системы ПРО «заатмосферного перехвата» THAAD (Theater High Altitude Area Defense). Они обладают способностью действовать за пределами нижней границы космического пространства, но по американской классификации относились к ПРО ТВД. Вопрос о размещении подобных систем в Японии и на Тайване во многом привел к Тайванскому ракетному кризису 1996 года. Возникла опасность вывода в космос ударных боевых систем в космическое пространство без формального нарушения базового договора 1967 г.

Новой сферой международных отношений стала борьба за раздел информационного пространства. До создания глобальной информационной сети понятие «информационная борьба» обозначало исключительно ведение пропаганды через СМИ. Ситуация изменилась с появлением Интернета (Interconnected Networks) – глобальной телекоммуникационной сети информационных и вычислительных ресурсов. Эта система возникла в результате слияния трех сетей: – американской экспериментальной сети ARPANET (Advanced Research Projects Agency Network); – сети Научного исследовательского фонда США (NSF) «National Science Foundation Network» (NSFNet); – системы «всемирной паутины», разработанной Европейским советом по ядерным исследованиям.

Технологический фундамент для функционирования этой сети был заложен в 1970-х годах. В то время был открыт принцип электронных протоколов, на основе которого возникли первые электронные услуги – электронная почта и списки рассылки информации. В 1991 г. появилась основная услуга сети – «Всемирная паутина» (World Wide Web). Она упростила поиск информации и позволила обслуживать графические, видео- и аудиофайлы. В 1993 г. ведущие мировые СМИ начали использовать электронную сеть для размещения электронных версий своих изданий. На этой основе к 1997 г. окончательно сформировалось понятие «Интернет», включающее в себя «всемирную паутину», услуги электронной почты, списки рассылки и услуг.

В начале XXI века на смену спорам о принципах осуществления информационной безопасности пришел вопрос о непосредственном управлении Интернетом. Дискуссии начались на Международном саммите 2003 г. по проблемам информационного общества в Женеве.

В 2006–2009 годах крупных подвижек в сфере управления Интернетом не было. Но в этот период возникла серия прецедентов по усилению государственного контроля над этой системой. В 2006 г. США приняли «Стратегию национальной безопасности в киберпространстве», в которой было объявлено об усилении роли спутникового Интернета как наименее уязвимого для нападения террористов. В мае 2007 г. серверы Эстонии подверглись массированным хакерским атакам, в которых страны НАТО обвинили Россию. В июне 2008 г. в Швеции был принят закон об усилении контроля над поступающим из РФ Интернет-трафиком. В том же 2008 г. КНР подтвердила свои требования убрать из Интернета расширение Тайваня «tw» и заявила о возможности перехода на национальные IDN-домены. Эти события показали, что государства рассматривают возможность усиления национального регулирования Интернета.

Борьба за передел «общих пространств» отражает фундаментальный сдвиг в структуре среды международной безопасности. Понимание пространства вышло за пределы «территориальной» геополитики XIX века. Помимо физико-географических территорий оно включает в себя перетоки информации, коммуникации, механизмы формирования общественного мнения, контроль над водными ресурсами. Но одновременно понимание пространства вышло также за пределы геоэкономических концепций конца ХХ века. Взаимодействие в рамках «общих пространств» предполагает не столько межгосударственное сотрудничество в их освоении, сколько соперничество за принципы их раздела. Отсюда – неизбежный всплеск интереса к геополитическим разработкам позапрошлого столетия в современной общественно-политической мысли.

Подобные идеи мелькали в либеральной публицистике 1980-х годов. В то время освоение «новых пространств» считалось фактором объединения государств перед лицом «новых вызовов». Тенденции конца 2000-х годов доказывают обратное. Увеличение числа пространств порождает новые формы межгосударственных или даже транснациональных конфликтов. В этом смысле переход к «сферической» модели парадоксальным образом возрождает теории «жесткой силы» и геополитического соперничества.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: