УЧАСТИЕ ЧЕРНЫХ КЛОБУКОВ В БОРЬБЕ С ПОЛОВЦАМИ

 

Главной причиной и условием приглашения торков на русскую службу была насущная потребность Древнерусского государства в организации активной защиты от половцев.

Противостояние степной угрозе не было новостью на Руси. Не одному поколению киевских князей приходилось решать вопрос отношений с кочевниками. М.С. Грушевский писал, что «соседство кочевых орд являлось настоящей исторической язвой украинского народа, тормозом его экономического и культурного развития».[552] Д.И. Багалей указывал, что приднепровские степи с древних времен привлекали кочевников, что делало жизнь оседлых поселенцев нелегкой.[553] А.Е. Пресняков отмечал, что удары кочевой степи и борьба с ней поглощали огромные запасы древнерусской силы. «Половецкая сила, - писал он,- подтачивала самые корни Киевского богатства и киевского политического значения».[554] Д.Д. Оболенский в половецкой агрессии видел одну из важнейших причин снижения роли Киева в середине ХII в.[555] П.П.Толочко справедливо указывает, что «решающее слово должно принадлежать все - таки, не историкам, которые расценивают события с позиции вечности, а современникам, которые были очевидцами, участниками, жертвами почти двухсотлетнего противостояния Руси половцам. Русским человеком...половецкая агрессия однозначно воспринималась как зло».[556]

Печенеги, которые долгое время беспокоили древнерусские рубежи, были причиной строительства мощной оборонительной системы на юге Руси. Огромные земляные насыпи протянулись вдоль южной границы. При Владимире на подступах к Переяславлю были возведены еще две оборонительных линии – так называемый Большой и Малый Переяславские валы. Большой вал (протяженностью 25 км) тянулся в 8 км южнее Переяславля. Второй, Малый вал был возведен на расстоянии 12-17 км от первого, уже в 15-20 км от Переяславля.[557]

Важную роль играла и система крепостной защиты. Серия укрепленных поселений на Стугне и Суле, которая возникла во времена Владимира Святославича, и имела хорошо подготовленные вооруженные гарнизоны, была прекрасной помощью в решении степного вопроса.[558] Актуальность крепостной системы сохранялась и в ХII в., и в позднейшие периоды. Уже в литовское время в источниках упоминаются подобные замки-крепости, которые служили защитой от татарских и иных нападений. В одном из писем к литовскому гетьману упоминается Стародубский замок, который был сожжен во время нападения татар.[559] Археологами исследована система защитных укреплений и древних городских центров Литовского государства для защиты от наступления Тевтонского ордена.[560] Аналогичная практика крепостной защиты в приграничной части существовала и в других странах средневековой Европы. Так в Англии в этот период прослеживаются два типа укрепленных поселений, аналогичных русским – укрепленные города и небольшие крепости– военные городки, предназначенные для военных целей и построенные из камня с применением земли и бревен.[561]

Кроме наступательных действий была разработана целая система оборонных мероприятий, таких, как выливание кипятка или смолы, метание ядер с бруствера, смелые вылазки из осажденных пунктов.[562]

С появлением половцев около русских границ, угроза со стороны Поля значительно возросла. Половцы были намного сильнее и агрессивнее печенегов. Реакцию древнерусского общества на половецкую агрессию можно видеть в летописных строчках: « Наводить Богъ по гневу своему иноплеменьники на землю, и тако скрушенымъ имъ въспомянутся къ Богу», «земли же согрешивши, которей любо, казнить Богъ смертью, ли гладом, ли наведениемъ поганыхъ».[563] “Да нахоженемъ поганых и мучими ими Владыку познаемъ, его же мы прогневахом.”[564]

Киевскому правительству необходимо было принимать дополнительные меры по укреплению южного направления. Все уже существующие защитные формы были обновлены и укреплены. На летописных страницах снова начинают появляться сообщения о валах, которые имеют двойную линию: «И в ту нощь посла Володимеръ Славяту с неколикою дружиною и с торкы межи валы».[565] Во второй половине ХI в.-ХII в. они проходили от Переяславля. «В лето 6659 (1151). Поидоша мимо Василевъ через Стугну и пришедше к валови и не проходячи валу».[566] «В лето 6659 (1151). Гюрги же...иде черес боръ к Верневу и оттоле иде за валъ и ста оу Вьзанице».[567] «В лето 6659 (1151). Изяславъ и Ростиславъ проидоша валъ на чистое поле...перешедъ Гюрги за Руть, ста свитающу же пятъку исполцивъ Изяславъ». [568]

Города-крепости, расположенные в порубежной части, снова привлекают внимание летописцев. Но новый враг был значительно сильнее печенегов, и ощущается потребность в дополнительной защите. В нашем случае удачно совпали несколько причин – Руси необходима была военная помощь, адекватная ситуации, которая возникла с приходом половцев; торки были готовы такую помощь предоставить. «Для Руси, - писал Д.А. Расовский, - черные клобуки были действительно незаменимы. Сами степняки, которые хорошо знали военное искусство своих противников, они, бывши кавалеристами, только одни были способны догонять половцев, которые уходили с награбленной добычей, сами делали быстрые нападения на них, наконец, были прекрасными разведчиками».[569]

Таким образом была создана третья линия защиты, которую составляли тюркские отряды. Прежде всего была укреплена тюркскими гарнизонами уже сужествующая крепостная сетка Киевского и Переяславского княжеств. В древнерусские города добавили тюрксих воинов, которые могли нести службу как в самих городах, так и около них. Уже в 1093 г. торки вместе с русскими выступают защитниками города Торческа: «Половцемъ же оседящимъ Торцьскый, противящимъ же ся торком и крепко борющимъся из града, убиваху многы от противных».[570] В 1095 г. они действуют вместе с Владимиром Мономахом в Переяславле.[571] В 1125 г. торки упомянуты в Баруче: «В лето 6634. Слышавше же се врази Половци смерть Володимерю и присунушася къ Баручю, рекше возмемъ Торкы ихъ. Бе же весть Ярополку, и повеле гнати люди и Торкы въ Баручъ и въ прочая грады...».[572]

Тюркский контингент на Руси имел военную внутреннюю структуру. Он разделялся на отдельные «полки», которые состояли из разных племен. Мобильные кочевнические отряды двигались в заданном направлении быстро, они не были обременены семьями, стадами, которые оставались в местах расквартировки. «Черни Клобуки жены своя и дети свое в годех затвориша на Поросьи, а сами приехаша к Изяславу всеми своими силами».[573] По словам летописцев, черные клобуки могли пройти расстояние от Торческа (Поросья) до Киева за сутки. Так черные клобуки сказали Изяславу «атъ поедемъ к своимъ вежам..а вы будете до вечера в Киеве, и мы будем...».[574]

Кочевники на русской службе имели удобное для конного воина оружие и искусно владели мобильными средствами ведения боя, аналогичными половецким. Хорошо знакомые с военной тактикой половцев, они были прекрасной помощью русским. Русским дружинам было труднее противостоять легкой быстрой коннице половцев. Однако это легко могли сделать представители кочевого легиона на Руси. Древнерусская дружина формировалась на полиэтничной основе.[575] Торки и печенеги имели общие корни с половцами. Оружие и тактика развивались в подобных условиях степи. Их тактические приемы отличались от военного мастерства феодальных государств. Когда степняки сталкивались с земледельческими государствами, они часто имели преимущество из-за своей скорости и свободы передвижения, в то время, как земледельческие народы были связаны с постоянными местами проживания, землей. Когда же со стороны русов выступали черные клобуки, они уравновешивали возможности отпора, придавая военному искусству русов специфичность степных средств. Историки отмечают влияние в древнерусском военном искусстве двух сторон- западноевропейской и степной традиции.[576]

Тюрки хорошо владели приемами наступательного и оборонительного боя, которые они использовали по необходимости. Кочевники отдавали предпочтение наступательным средствам ведения боя, этому способствовала их подвижность. Они часто прибегали к разным хитростям. Одну из них – заманывание в западню, подробно описывает русский летописец. «Угри же испочишася на заступы, бе бо угръ числом 100 тысящь. Алтунопа же пригна къ 1-му заступу, и стреливше, побегнуша предъ угры, угри же погнаша по них. Яко бежаще минуша Боняка, и Бонякъ погна сека в тылъ, а Алтунопа възвратяшеться вспять, и не допустяху угръ опять, и тако множицею убивая сбиша е в мячь. Бонякъ же разделися на 3 полкы, и сбиша угры, акы в мяч, яко се соколъ сбиваетъ галице».[577] Подобный прием упоминают в своих работах Лев Диакон,[578] Анна Комнина.[579] Интересно, что в тех случаях, когда византийцы применяли аналогичные приемы, их войсками командовали военачальники тюркского происхождения – Иоанн Алакас, Уза, Манастра.

В русском войске черные клобуки всегда выступали как авангард, что было связано с такой важной способностью торков – быстро продвигаться вперед, что давало возможность русскому войску, которое двигалось следом, лучше ориентироваться в ситуации и делать своевременные перестановки и корректирование военных сил. «Стрельцами были, обычно, младшие члены дружины, «молодь»,- пишет Н.Ф. Котляр. -Они пускали во врага тучи стрел, заманивали ложным бегством. В роли стрельцов часто выступали тюркские союзники киевских князей – черные клобуки. Собственно, этот вид войска и возник благодаря постоянному общению с кочевниками».[580] Кроме того, кочевники прекрасно владели искусством стрельбы из лука. Они вместе с русскими стрельцами всегда первыми вступали в бой. «В лето 6654 (1146)...и съехашася Володимиръ Изяславъ Давыдовича и Мьстиславъ Изяславичъ вси на место и поустиша стрелце свои къ градоу и хрестьяныя и Берендея».[581] В 1153 г. во время военных действий в Галицко-Волынском княжестве они бились через реку Серет.[582]

В процессе борьбы с земледельческими странами тюрки выработали и другие наступательные средства, например, осада оседлых поселений. Их часто использовали печенеги ( 968 г. – Киев, 992 г.- Переяслав, 997 г. -Белгород).[583] При такой мобильности кочевникам было легко нападать на феодальные города на Руси или в Болгарии. Так в 1096 г. половцы напали одновременно в нескольких местах на Русь (Киев и Переяслав).[584]

На русской службе черные клобуки едва ли могли пользоваться способом осады активно, особенно по отношению к половцам, но они принимали участие в осаде городов вместе с русскими войсками. Например, во время войны Изяслава Мстиславича с Юрием Владимировичем и осады Городка берендеи принимали участие в осаде города. «В лето 6659 (1151). Изяславъ Мьстиславичъ...поиде к Городку на Гюргя, поима Берендичи... Дюрди же затворися в Городци с детьми своими бьющим же ся имъ из города на многы дни....»[585]

По данным археологии и нарративных источников ХII в., в степной зоне юга Руси получают распространение мобильные способы ведения боя конницей.[586] Это было связано с тем, что южные князья могли пользоваться подвижными мобильными отрядами союзных кочевников. Погребения вооруженных всадников составляют 42% военных погребений того времени. Сосредотачивались они, по данным археологии, главным образом в Киевском Поросье.[587]

Кроме наступательных действий, кочевники владели и защитной тактикой. Торки и печенеги использовали тактику защиты лагерем. Об этом рассказывают арабские авторы и византийцы. Анна Комнана пишет: «Если всадники отважаться на бой без повозок, то, как вы хорошо знаете, они потерпят поражение».[588] С.А. Плетнева отмечала: «Военное построение, названное Голубовским «таборной защитой», представляет собой подвижное укрепление из нагруженных возов, которые поставлены в один или два ряда в виде каре или круга». [589] Дополнить картину можно со слов араба ал-Куфи. Этот арабский автор Х в. в «Книге завоеваний», рассказывая про арабо-хазарскую войну, так описывает хазарскую военную тактику: «Хазары собрали более 300 повозок, которые они привязали одну к другой и расставили вокруг своей крепости, подобно защитному кругу для того, чтоб противодействовать с его помощью проникновению в крепость».[590] Он рассказывает, что хазары посадили пленных мусульман и мусульманок на повозки и прикрывались ими от арабов.[591] Повозки, которые были материалом для защитной конструкции, по нашему мнению, имели специальное предназначение для военных нужд. Нелепо думать, что кочевники могли использовать для этого жилые кибитки и повозки, где перемещались их семьи, они не могли так рисковать жизнью близких им людей. Хорошо известно, какое большое значение тюрки придавали безопасности рода.[592] Они часто оставляли свои семьи под защитой русских городов, когда собирались в поход, что давало им возможность быстро передвигаться в заданном направлении, и, кроме того, сохраняло семьи, обеспечивая черным клобукам крепкие тылы.

Упомянутая конструкция была очень удобной для кочевников в походных условиях, потому, что они могли использовать повозки как транспорт для перевозки продовольственных запасов и экипировки, и могли строить из них лагерь во время привала и использовать в военных действиях.

Со всеми этими тактическими приемами были хорошо знакомы черные клобуки и сами успешно применяли их.

Оружие черных клобуков и половцев было подобным, что было важно для выполннения главной функции кочевников на Руси – защите от степной угрозы. Половцам труднее было иметь дело с противником, который свободно владел тем же оружием. Хорошо известно, каким оружием пользовались славяне. Это были обоюдоострые мечи, щиты, луки и стрелы, копья. Этот оружейный набор был удобным для пешего воина. Кроме того, русы использовали кольчуги, латы и т.д. В условиях степи сформировалось иное оружейное направление. Хорошей помощью в изучении кочевнического оружия являются археологические материалы. Оружие является частой находкой, как в погребениях половцев, так и в погребениях черных клобуков. [593] Анализ археологического материала дает такую картину. Очень распространенными были ножи, которые кочевники часто носили, спрятав в сапог. В «Слове о полку Игореве» сказано: «А уже не вижду власти сильнаго и багатого многовоя брата моего Ярослава, с черниговскими былями, могуты и татраны, и съ шельбиры, и с топчакы, и съ ревугы, и съ ольберы. Тии бо бес щитов, съ засапожникы кликомъ плъкы побеждаютъ, звоня въ прадеднюю славу».[594] По мнению Б.А. Рыбакова, носителями подобного оружия могли быть представители союзных кочевых отрядов.[595] В военном обиходе кочевники имели и арканы (ужища) – веревку с петлей, которую использовали для захвата пленных. Дополнить наши знания про черноклобуцкое оружие позволяют летописные сообщения. Так, среди их оружия названы копья, луки, стрелы, сабли. « В лето 6670. Изяслава же постигоша к озерамъ вьездяча въ борокъ; и постиже и Воиборъ Генечевичъ, и сече по главе саблею, а другые боде и въ стегно, въздымъ е, и ту лете съ коня...»[596] Луки и стрелы были наиболее распространенным видом оружия черных клобуков. Лучники чаще всего встречаются в летописях. Это оружие было найдено и в погребениях.

Сабли были дорогим оружием. Они являются признаком знатности воина. Сабли в погребениях находят довольно часто. Всегда погребения с саблями включают дорогой погребальный инвентарь. В Поросье покойников с саблями часто хоронили в гробах. Это указывает на два важных момента – зажиточность погребенного и то, что христианство уже начало проникать в среду черноклобуцкой знати.Сабли, как и мечи, передавались по наследству, что было связано не только с дороговизной этого оружия. Играли роль морально-этические принципы и традиции общества – было очень почетно принять оружие от отца, деда. Это подчеркивало причастность к славным традициям предков, но и очень обязывало нового владельца сабли. Передача по наследству, согласно представлениям средневековья, увеличивала силу оружия.[597] Кроме того, как известно, по средневековым представлениям, богатое оружие могло быть признаком известного общественного положения (как, например, кожаные пояса).[598] Кроме того, оружие, как и пояса, согласно представлениям многих народов, были магическим средством защиты от злых сил.[599] Это оружие было известно русам задолго до возникновения союза черных клобуков. Достаточно вспомнить летописную легенду о хазарской дани. [600] Сабли, датированные Х в. на территории Древнерусского государства – редкая находка. Найдено всего 17 сабель Х-начала ХI в.[601] Но со второй половины ХI в. количество подобных находок увеличивается. В ХII – первой половине ХIII в. ими пользуются значительно шире на Руси. Общая численность находок: мечи – 183, сабли –150.[602] Археологам приходилось находить варяжское оружие, которое датировалось временем норманской службы на Руси.[603] Находки эти немногочисленные, потому, что варяги только служили, а не проживали постоянно на Руси, как черные клобуки. Половцы, которые бывали на Руси набегами, едва ли были сособны оставлять там свое оружие в большом количестве, тем более передавать противнику секреты его изготовления. Аналогичный пример можно привести с распространением в севернных русских городах болгарской красной керамики, и возникновения ее производства, что было связано с расселением в городах Владимиро-Суздальской Руси болгарского населения, уцелевшего после монгольского нашествия.[604]

В первую очередь это связано с приемом на русскую службу тюркского легиона. Кочевническое оружие распространено, главным образом, в южной части Руси. Но сабли найдены и в Минске, Новгороде, Суздале. Это имеет объяснение. Киевская летопись фиксирует действия черных клобуков во всех названных пунктах.[605] Большинство находок того времени приходится на Поросье.[606] Но не только кочевники пользовались саблями. Этот удобный для всадника вид вооружения начинает применяться и русскими воинами. Это связано с изменением способов ведения боя. В ХII в. все большую роль в военных действиях начинает играть конница. Русские мастера наряду традиционным изготовлением мечей изготовлять и сабли. Их заказчиками были не только русы, но и черные клобуки.[607] В поросских погребениях найдены сабли с клеймами русских мастеров.[608] Анализ археологических данных позволяет проследить динамику развития сабли. Образцы Х в. отличаются от сабель ХI – ХII в.в. размерами, углом изгиба, материалом.[609]

Появляется тенденция к увеличения изгиба, лезвие становится более узким и тонким, а сабля более длинной.[610] Как и мечи сабли иногда украшали дорогими камнями.

Кроме сабель тюрки пользовались и другими видами воооружения, изготовленного в киевских мастерских. Кочевники носили русские шлемы, сабли, булавы, возможно, кольчуги.

Рис. 5.Славянские и черноклобуцкие (4, 6, 8, 9) сабли

 

Таким образом, черные клобуки имели хорошее вооружение и владели способами ведения боя, необходимыми для отражения половецкой угрозы, что значительно увеличивало их роль в оборонительной системе Древнерусского государства.

Письменные источники древнерусского времени дают возможность проследить эволюцию взглядов древнерусских книжников на разные аспекты степного вопроса. Как справедливо отмечал В.В. Мавродин, для общественной атмосферы того времени было характерно приподнятое оптимистическое настроение, вызванное, в значительной мере, успехами в борьбе с кочевниками.[611] Но само отношение к кочевникакм было сложным. Автор записей 50 - 60 - х годов, выссказывает свою неприязнь по отношению к торкам.

В дальнейшем тон летописных сообщений о торках, печенегах и берендеях постепенно принимает иную окраску , начинает менять знак с минуса на плюс. Хоть еще трудно сказать, что кочевников полностью, безусловно принимают на Руси, от летописных строк еще веет прохладой, происходит все-таки своеобразная реабилитация этой части тюркских племен.

К рубежу ХI – ХII в.в. четко выделилась закономерная особенность отношений: лояльность к торкам и в то же время неприязнь к половцам.

Ч.Дж. Гальперин отмечал, что князья, как правило, выступают не защитниками своих владений от политических противников, но “заступниками веры,” спасителями христианства от грабителей ”неверних.”[612]

“Борьба с половцями, - пишет П.П.Толочко, - сознавалась русскими как необходимость защиты не только Отчизны, но и веры христианской. Не случайно летописцы не раз отмечают, что мысль пойти походом на половцев подсказал русским князьям сам Бог.”[613] Даже при заключении соглашений с половецкими ханами русские охотно брали в жены своим сыновьям половчанок, но никогда не отдавали дочек за половецких ханов.В этом факте, по мнению историка, отразилось, с одной стороны непризнание Русью равноправного положения половецких ханств, с другой – неприятие их религии. Обернуть в христианство неверную половчанку считалось делом естесственным, даже богоугодным, но принять их веру (в случае брака русской княжны с половецким ханом это было бы неминуемо) являлось абсолютно невозможным.[614]

Следует отметить, что летописи не фиксируют ни одного случая русско-черноклобуцких браков на протяжении всего времени существования союза.

Черные клобуки всегда выступают согласовано с русскими войсками. Командовал тюркским легионом хан, ставка которого находилась в центре Поросья, в городе Торческ. Отдельные торческие гарнизоны также должны были иметь свое командование, которое состояло, возможно, из тюркской военной знати.

Но они не имели права, проживая в пределах Руси, самостоятельно выступать, даже ходить на половцев. Они должны были согласовывать свои действия с русским центром. Руководил действиями контингента русский князь, который сидел в Торческе, или владел Поросской областью. В 1191г., 1192 г.г. для того, чтобы пойти на половцев, черные клобуки приглашали Ростислава Рюриковича.[615] Но поросский князь был только представителем великого киевского князя и действовал согласно его указаниям. «В лето 6660 (1152). И ту отряди (Изяслав – Т.Т.) сна своего Мьстислава на Половци с полкы своими и с всими Черными Клобукы».[616] В 1153 р. черные клобуки также вместе с сыном великого князя Изяслава Мстиславича ходили в Степь. «В лето 6661 (1153). Посла Изяславъ сына своего Мьстислава на Половце к Песлу зане пакостяхуть тогда по Суле».[617] Владимир Глебович выпросился у Святослава Всеволодича и Рюрика Ростиславича ездить с черными клобуками.[618] Торческий князь обычно сотрудничал с черными клобуками и в мирное время. Не смотря на русское командование черными клобуками, они все же имели известную свободу действий на Руси.

Следует отметить еще один важный аспект – ритуальную сторону военных действий. Тюрксие народы, как и многие другие средневековые страны, в важные моменты своей жизни обращались к небесным покровителям, просили у них защиты и поддержки. Русский летописец рассказывает об участие в степных походах православных священников.[619] Кочевники также перед началом военных действий всегда обращались к своим степным патронам. Это было особенностью средневекового человека – от этого, по мысли кочевников, в значительной степени зависел военный успех. Неизвестно, исполнял ли ритуальные функции в подобных случаях шаман, или хан, как верховный жрец. Не исключено, что и сами шаманы принимали участие в важных походах, выполняя функции посредника между кочевым войском и небесными патронами. Черные клобуки часто оставляли свои семьи в древнерусских поселениях, там мог жить и шаман, но он мог принимать участие в наиболее важных операциях.

Историки отмечали, что черные клобуки длительное время были пассивными на Руси. Д.А. Расовский писал, что «черноклобуцкие поселения в южной Руси ведут свое начало с последних десятилетий ХI века, однако, мы еще не видим тогда черных клобуков в роли активных помощников русским при половецких нападениях ».[620] Это действительно было так, мы считаем, что это было связано с внутренними процессами в кочевом обществе и переходным временем, когда они перебазировались на новое место дислокации. «Изменение привычных условий существования, - указывает Л.Н.Гумилев, - делает этнос особенно уязвимым, потому, что жизнеспособность системы снижается».[621] Русско-половецкие действия 1068-1078 годов были пропущены торками. Но, по нашему мнению, трудно уверенно утверждать, что они совсем не принимали участия в антиполовецких операциях на протяжении столь длительного времени. Уже отмечалось, что не все военные действия попадали на страницы летописей.[622] Упоминались, главным образом, те, в которых принимал участие великий киевский князь или несколько князей. Так или иначе, в 1093 г. состоялась первая русско-половецкая кампания с участием торков, отмеченная в летописи.[623] Но торки упомянуты там как обороняющаяся сторона. Летописец отмечает, что торки были активными защитниками города, но об участии воинов в походе – ни одного слова. Можно допустить, что в городе находились только семьи торков, они и принимали участие в обороне. То, что город был укреплен дополнительной силой сказалось на качестве защиты – Торческ выдержал почти 9 недель осады.

Не исключено, что русско-половецкая война 1068 г. была пропущена торками, потому, что именно в это время они находились в стадии переезда. Но может быть и другое предположение – торки были приглашены как следствие именно этой кампании, которая, как известно, была очень трудной для Руси. Что касается других случаев, то, по нашему мнению, они были просто пропущены в русской летописи. Несколько незначительных кампаний могли быть не отмеченными летописцем. К моменту создания нового летописного свода в 90-е годы ХI в., торки перестали уже быть новостью на Руси, летописец мог не отметить отдельно наличие торков в русском войске, летописи, обычно отмечали на своих страницах новые явления в древнерусской жизни, которые волновали общество. Кроме того, известно, что в это время сохранялось еще негативное отношение к местным тюркам на Руси. И летописец, возможно, не имел желания рассуждать о них отдельно. Решение о приеме на службу торков принадлежало князьям, но это не значит, что подобный шаг был единогласно и безусловно сразу принят обществом. Упоминания 1093, 1095 и 1097 годов просто, между прочим, сообщают о союзных кочевниках, как про хорошо известное явление.

Так или иначе, в конце ХI в. наблюдаются изменения в антиполовецкой политике, что, по нашему мнению, было связано именно с появлением дополнительной военной силы из Степи. К.В. Кудряшов отмечал, что именно этот переход от оборонительной тактики к наступательной позволил достинуть значительных результатов в борьбе с половцами.[624] На протяжении Х-ХI в. Русь вела упорую борьбу со степной угрозой, но эта борьба имела одну особенность– большинство операций проходили на её территории. Русы просто отбивали нападения кочевников. Такими были все печенежские кампании. Русы отбивали нападения печенегов на территории Руси (996, 997), обороняли осажденные города (968, 992, 997), или встречали кочевников, узнав об их нападении «на пути» (1015). Та же тенденция наблюдается с началом половецкой агрессии.

1061 г. – половцы пришли на Русскую землю к Воиню.[625]

1068 г. - половцы разбили русские войска на Альте.[626]

1093 г. – половцы осадили город Торческ.[627]

1095 г. – половцы пришли к Переяславлю за выкупом.[628]

1096 г. - нападения половцев на Киев и Переяслав.[629]

Такое положение было обусловлено многими факторами – экономическими, политическими и геополитическими. Русь, которая несла огромные потери почти ежедневно в борьбе со степью, отдавала предпочтение строительству оборонительной системы, укреплению старых городов и основанию новых городов-крепостей в южной части Руси.[630]

Но в конце ХI в. ситуация меняется. В 1095 г. русские князья совершили первую попытку продвинуться в Степь. « В лето 6603 (1095). Святополкъ и Володимеръ идоста на веже, и взяста веже, и полониша скоты и коне, вельблуды и челядь, и приведоста я в земля свою ».[631]

Важно обратить внимание на контекст этого сообщения: «В ту нощь посла Володимеръ Славяту с неколикою дружиною и съ торкы межи валы и выкрадше первое Святослава, потомъ убиша Кытана и дружину его избиша».[632] Вместе с Владимиром Мономахом в Переяславле действовали торки, именно они могли подсказать эту мысль Мономаху, быть проводниками. Первая попытка закончилась удачно.

На протяжении нескольких последующих лет половцы усилили свое наступление на Русь. Совершалось иногда по нескольку одновременных нападений.[633] Русское общество было очень напряжено и встревожено. Даже монах летописец задумывается над тем, откуда появились эти кочевники: «Ищьли бо суть си от пустыня Етрвськыя межю встокомъ и северомъ; ищьли же суть ихъ коленъ 4; торкмене, печенези, торци, половци... А Измаилъ роди 12 сына. От них же суть торкмени, и печенези, и торци, и кумани, рекше половци, иже исходять от пустыне ».[634] Такой живой интерес был вызван еще тем, что в 1096 г. половцы, нападая на Киев несколько раз нападали на Печерский монастырь.[635] Общество было готово к активному отпору половцам. Кроме того, наличие дополнительной военной силы, равной им, добавляло уверенности в успехе наступательных действий.

В 1103 году состоялся большой объединенный поход в Степь. В нем принимали участие силы несколько княжеств: « В лето 6611 (1103). И поидоша на конихъ и в лодьях, и придоша ниже порогъ, и сташа в протолчех в Хортичем острове. И вседоша на коне, и пешци из лодей выседше, идоша в 4 дни, и придоша на Сутень... И поидоша полкове, аки борове, и не бе презрети ихъ: и Русь поидоша противу имъ». Объясняет победу над половцами летописец Божьею помощью и защитой, которую русские дружины получили свыше. «Дни 4 априля месяца велико спасенье Богъ створи, и на врагы наша дасть победу велику...»[636] Это был не просто набег на ближайшие кочовья, а хорошо продуманое и организованное мероприятие. Хорошая подготовка операции вызывает удивление, потому, что русы никогда не ходили до этого так глубоко в Степь, а с первым же дальним мероприятием справились очень удачно. Для этого было несколько причин. Русь уже была значительно сильнее, чем в печенежское время, ее экономический и военный потенциал позволял организовывать большие объединенные мероприятия. Она должна была иметь надежный источник, из которого получать необходимую стратегическую информацию. При знакомстве с текстом статьи 1103 г. возникает несколько вопросов. Поход, как известно, был очень удачным. Это и является странным. «Много составляющих находится во время похода в Степь во взаимной зависимости,- писал В.Б.Звагельский,- исследуя путь Игоревых полков в 1185 году, - все они находятся в тесной взаимосвязи, влияя одна на другую: маршрут, погодные условия, географические особенности, состав войск, скорость».[637] Русы могли получать необходимую информацию из нескольких источников, среди которых можно назвать русских купцов, курсирующих по пути «из Варяг в Греки», они неизбежно сталкивались с этим степным участком пути и могли поставлять полезные сведения о дислокации половцев в Степи русским князьям. Поблизости проходил и другой торговый путь, так называемый «Залозник», по которому также двигались купеческие караваны. Кроме купцов, проходивших через Степи, информаторами русских князей могли быть русские переселенцы в Степи – бродники. Впервые они упоминаются в Ипатьевской летописи под 1147 г.[638] Но они обитали в Степи издавна. М.С.Грушевский писал: «Под давлением тюркских орд украинская колонизация в конце концов должнна была отступить на север и юго-восток, оставив на черноморском побережье и в степях только слабые остатки свои в ХII –ХIII в.в. под именем «бродников», «берладников».[639] Но этой информации, конечно, было не достаточно для подобного мероприятия. Получить такие добротные сведения о расположении кочевий, лучшее время нападения русская сторона могла только от торков и печенегов. Кроме того, даже хорошо ориентируясь на местности, русские дружины вряд ли могли пройти намеченный путь без хороших проводников, которые отлично знали местность. Такими проводниками могли быть кочевники, которые еще помнили то время, когда они кочевали в степях, потому так хорошо знали днепровские степные дороги.

Что касается трофеев. Интересно, что было взято в качестве добычи: освобождены пленные русичи, взяты в плен половчане; захвачено много коней и верблюдов. «Взяша бо тогда скоты и овце, и коне, и вельблуды, и веже с добытком и с челядью, и заяша печенегы и торкы с вежами».[640] Выглядит странным то, какое количество скота было захвачено. Разумеется, скот составлял главное богатство кочевников. Кони могли интересовать обе стороны. Для русских они были необходимы в дружине и для других целей. Но русские имели другие породы коней, отличные от кочевнических. Торки же и печенеги занимались скотоводством, разводили коней не только для военных нужд, но и на продажу. Что касается верблюдов, то на Руси этих животных использовали редко. Для того чтобы перегонять большое количечество скота быстро, без затрат на значительное расстояние нужен особый навык. Русские дружины, которые были обременены обозом и добычей, едва ли могли сделать это так легко. Тем более, если учитывать верблюдов, с которыми они очень мало сталкивались. Верблюды очень медлительны. Чтобы быстро перегонять их, нужна привычка и сноровка. К тому же они могут иметь интерес главным образом для кочевников. Только кочевники могли так легко управиться с таким значительным количеством скота. Самим русам, бывшим на чужой территории, даже как победителям, было непросто с этим справиться. Достаточно вспомнить, как во время похода на половцев Игоря Святославича в какое сложное положение попали побеждающие русские дружины, которые уже захватили добычу и пленных, когда они задержались в степи.

«Съ зарания въ пятъкъ потопташа поганыя плъкы полоцкыя

И рассушась стрелами по полю, помчаша красныя девкы

Половецкыя, а съ емсм злато, и поволокы, и драгые оксамиты».[641]

Эта победоносная картина уже на следующий день сменяется другой.

«Дремлетъ въ поле Ольгове хороброе гнездо.

Далече залетело!

Гзакъ бежить серымъ влъкомъ,

Кончакъ ему следъ правитъ къ Дону Великому.

Другая дни велми рано

Кровавыя зори светъ поведаютъ, чръныя тучя съ моря идутъ,

Хотять прикрыти 4 солнца,

А въ нихъ трепеуть синии млънии.

Быти грому великому».[642]

Приведенные отрывки свидетельствуют, как небезопасно было оставаться длительное время в степи, даже в роли победителей. Половцы были хозяевами степи, они хорошо знали степные пути. Поэтому понятно, как необходима была мобильность и легкость передвижения победоносным русам.

Естесственным было бы допустить помощь торков и печенегов, но летописи молчат об их участии в походе. И все -таки, пропробуем остановиться на этой версии. Кочевой контингент на русской службе поддерживал активные связи с метрополией. Торкам была хорошо известна ситуация в степи и кочевые маршруты разных орд. Известно, что в это время положение тюркских племен, которые оставались в степи, значительно осложнилось в связи с активным наступлением половцев. Торкам был хорошо известен путь в степь, они не боялись сбиться с курса или потерять направление. Именно они могли подсказать русам впервые мысль о степном походе. Известно, что первая попытка была сделана под руководством Владимира Мономаха, который очень тесно контактировал с кочевым легионом во второй половине ХI в. Русам было легче решиться на наступательные действии именно потому, что они пользовались такой важной помощью, как торки. Они уже должны были зарекомендовать себя надежными союзниками русов, которые не заведут их в западню во время похода. Русские князья должны были быть уверенны в их надежности. Что касается отсутствия упоминаний об участии в походе, то уже указывалось, что летописи не всегда о них писали, потому, что были привычны к их присутствию в русском войске. Эта тенденция не была общей, позднейшие авторы летописей многократно упоминают черных клобуков и отдельные племена союза. Для данного же летописного цикла характерно игнорирование кочевников на русской службе. Это прохладное отношение, возможно, было связано с общественной мыслью Древней Руси того времени, когда оставалось еще отношение ко всем кочевникам, как к врагам.

Черные клобуки были инициаторами нескольких походов на половцев в конце ХII в.[643] Мы можем спроектировать эту инициативу и на начало века, но в нашем случае они не были прямыми инициаторами походов, а только могли быть советниками русских князей.

Таким образом дорожка в степь была проложена. А успех первых походов придал русам уверенности. За первыми победами последовали новые наступательные действия. Следующие степные мероприятия датированы 1107, 1109, 1111, 1116 годами и были также удачными, а по способу исполнения очень похожими на поход 1103 г., и даже более масштабными. В летописи обращает на себя внимание схожий характер статей, посвященных походам 1103 и 1111 годов. Д.С. Лихачев сравнивал оба текста.[644] А.А. Шахматов допускал зависимость рассказа о походе 1103 г. от 1111 г.: Сильвестр, по его мнению, описал съезд 1103 г. на основе реально произошедших событий 1111г., заменив своим описание другое, негативное для Мономаха, которое было составлено Нестором.[645] В результате активных наступательных действий Древней Руси начала ХII в. половецкая опасность значительно снизилась, хоть и не исчезла совсем.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: