Начало начал: Режим Uberman.

  

Ах, Uberman, юность моя.

Говоря без прикрас, в колледже я была безумным экспериментатором. Если во мне и был психологический предел, то я и с ним боролась, пыталась преодолеть, заглядывала за него... впрочем, я всё та же. Просто у меня на каплю меньше свободы, чтобы выглядеть странной. (С надеждой смотрю, когда стану чуть старше, тогда и снова можно будет позволить себе причуды и странности)

Конечно же, эксперименты со сном дорого обходятся студенту. В моём случае, мотивация шла не только из любопытства, но в силу того что я спала ужасно много и мне хотелось это исправить. Я была компьютерным гиком и в силу этого были ужасные проблемы с шеей, и если я спала чуть больше положенного, то просыпалась с ужасной болью в шее. Прибавлю, что мне всегда необходимо много спать. Обычно требовалось 8 часов, этот отрезок может измениться на плюсинус час, и так, что мне всегда требовалось девять часов. Меньше девяти часов — и я чувствовала себя половой тряпкой. Нет нужды говорить, что с годами, когда я становилась старше и более занятой, девятичасовой сон приносил всё больше неудобств.

Ещё я могу сказать, что после переезда из своего родного города со мной случился приступ депрессии, это достаточно личная история, но депрессия имела сильное психологическое влияние, из-за чего хотелось больше спать. Припадки бессонницы длились неделями, постоянные кошмары, снохождение, приступы удушья и даже погром квартиры во сне — сейчас даже смешно вспоминать. Также я играла в игру «Сколько я могу не спать», мне это было интересно, а с другой стороны, я хотела быть настолько уставшей, чтобы я могла отдохнуть.

Вот почему, я впервые занялась режимом Uberman. Прошло несколько недель после моих экспериментов (игра «сколько я могу не спать» продлилась 82 часа и кончилась тем, что я просто вырубилась), а потом меня ждала самая жуткая и худшая бессонница в моей жизни. В течение недели, я засыпала, но не могла спать больше двадцати минут — просыпалась с полным чувством беспомощности, и не могла заснуть ещё несколько часов. Иногда я сдавалась, и вставала, но часто просто отлеживалась и в отчаянии слушала, как проходят минута за минутой. Было невесело, я старалась найти выход — музыка, мелатонин, упражнения, я подумывала, чтобы попробовать лекарства, но боялась подсесть на них. Мой друг, который потом помогала мне с экспериментом, рассказала мне, что где-то читала про двадцатиминутный сон. («Кажется, Да Винчи делал нечто подобное» Предполагаем, что она прочитала о Buckminster Fuller'е в одном из старых журналов Time). Мне приходилось бы много раз ложиться спать, однако моя привычка просыпаться через двадцать минут сна превратиться в пользу, а не во вред.

Для меня это было идеальным решением, оглядываясь, я ещё раз убеждаюсь, что решение было действительно идеальным. Подыгрывая мне, друг сказала, что окажет мне помощь, говоря научным языком, дабы я не умерла от тоски и привыкла к новому расписанию. Мы обе согласились, что необходимо установить строгие правила и бдительно следовать им. Так мы и поступили. Перерывы на сон случались точно по расписанию, и заканчивались тоже точно по расписанию. Досадно, что я не вела тщательный дневник, но насколько я помню, ничего особенного, отличного от других опытов, не случалось.

Но не будем забегать вперед, расскажу о процессе адаптации в четвертой главе, расскажу о муках в первые четыре дня. Конечно, первый день был не так плох (а третий и четвертый это конец света). Скажу честно, что мне никогда не приходилось испытывать такой недостаток сна, и ничто меня в жизни так не впечатлило как пройти период адаптации и не проспать его. Чувствовала, что совершаю нечто невозможное (п.п. — это был подвиг, она умница). Но, слава богу, период адаптации был коротким — через неделю уже не так тяжело вставать, а после двух недель и вовсе легко. А потом и усталость растворилась, более того я чувствовала силу и ... необычайную активность.

С каждым месяцем дела становились всё лучше и лучше. Мы спали по два часа в день, факт, в который вряд ли кто-либо поверить, но мы так и жили. Но живя в университетском городке, где учатся более пятисот студентов, невозможно абсолютно всех обмануть, что ты спишь или не спишь по ночам. У нас были и восхищенные наблюдатели (а также много других людей уговаривающих не страдать ерундой, особенно в первые три дня). А потом ненадолго появились и последователи: около пятнадцати человек, но они все провалились. У них не получилось, а у нас получилось. Наверное, это звучит смешно, но мне помогала моя интуиция. (Можно подумать, что у Uberman'a более высокое количество срывов, чем другие. По крайней мере, Uberman бросают в первую неделю, а остальные режимы — через несколько недель).

Вообразите себе как мы жили — день для нас начинался в восемь утра, перерыв на сон перед занятиями, потом занятия (или подработки), перерыв на сон в полдень, дневные занятия, затем в четыре дня снова перерыв на сон, вечером снова за учебу (или в театр, или помогали кому-нибудь), позже сон в восемь вечера, после этого прогулка с друзьями, опять сон в полночь, а потом либо вечеринки с друзьями или тихий час (я часто использовала это время для работы на компьютере), и снова сон в четыре ночи, и тогда мы повторяли что-то по учебе до восьми утра.

Означает, что мы работали двадцать два часа в сутки. Мы брали более двадцати кредитов на учёбу (п.п. — это более трех предметов в день). Мы не пропускали не одну вечеринку или событие (включая ролевые игры и гм..гм.. .чудачества). У нас были отличные оценки (когда учишься три-четыре часа в день так случается невольно), наша квартира была ужасно чистой, у нас было время на любое хобби, и мы никогда не были уставшими. Мы чувствовали себя, будто только что проснулись и мы были полны сил; и помнили, что спать нужно будет уже через три часа сорок пять минут.

Вот почему студенты философии, каковыми мы являлись, предпочли назвать это режим «Uberman Sleep Schedule» (Расписание сна сверхчеловека). Не потому что это требовало сверх-усилий для адаптации, а потому что появляется сверхчеловеческая способность достигать всего, что хочешь Мы всегда повторяли себе — «чувствую себя как сверхчеловек!».

Как бы там ни было, но в конце года я бросила полифазный сон, так как нужно было работать с девяти до пяти. (К сожалению, и сейчас полифазный сон плохо совместим с каждодневной работой). Помню, как я плакала, когда проспала всю ночь. (Вообще, я проспала три часа, на следующую ночь уже шесть, а ещё через ночь — обычные восемь. И невероятно — меня не беспокоили ни кошмары, ни бессонница).

Опыт с полифазным сном произвел самое положительное впечатление о режиме Uberman. Когда мы касались сна, я всегда читала проповедь о полифазном сне. Позже я поняла, путь полифазного сна не усеян розами, так как через шесть лет я сменила работу на другую, с более гибким графиком, и, конечно же, первая пришедшая ко мне мысль -вернуться к режиму сна Uberman.

  

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: