КАК ИСХОДНЫЙ ПУНКТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Организованная познавательная деятельность в науке осуще­ствляется в форме исследования, преследующего решение науч­ной проблемы. Проблема вообще, и научная проблема в частности, возникает в так называемой проблемной ситуации, связанной с обнаружением затруднения в познании. В науке это могут быть препятствия при осуществлении описания, объяснения, предска­зания элементов предметной области познания. Препятствия мо­гут быть связаны с безрезультатностью применения известных эмпирических или теоретических методов познавательной дея­тельности в процессе формирования понятий, научных концеп­ций и теорий, обоснования, подкрепления, развития научной тео­рии, теоретического отображения законов и закономерностей предметной области, доказательства теоретических высказыва­ний и т. п. Препятствие создает проблему, если его преодоление служит удовлетворению значимой личной или социальной по­требности.

Смысл познавательной проблемы выражается проблемным вопросом, который формулируется с использованием имен эле­ментов предметной области познания. Исследовательский вопрос «Существует ли магнитный монополь (частица с одним магнит­ным полюсом)? » сформулирован в терминах «монополь», «магнит­ный», «существует», относящихся к предметной области физики. Использование имен элементов предметной области познания по­казывает, что проблемный вопрос характеризует определенную меру знания соответствующей предметной области. В вопросе, однако, выражается и определенная мера незнания предметной области. В этом смысле иногда характеризуют познавательную проблему как «знание о незнании».

В этом смысле проблемный исследовательский вопрос от­личается от так называемых риторических и учебных вопросов.

111

Риторические вопросы являются формой утверждения или отри­цания (то есть формой высказывания или суждения, выражаясь языком логики). Риторический вопрос «И кто сегодня не знает пользу науки? » имеет смысл общего утверждения «Сегодня всякий знает пользу науки», риторический вопрос «Стоит ли глобально разрушать природу? » имеет смысл отрицательного суждения «Гло­бально разрушать природу не стоит».

Смысл учебного вопроса в простейшем случае состоит в тре­бовании воспроизвести информацию, которая в той или иной форме (в ходе общения или отсылки к литературным источникам) дается учащемуся педагогом. Учебный вопрос задается с целью убе­диться, что учащийся знает ответ на соответствующий вопрос. Примером учебного вопроса может служить вопрос «Каково расстояние от Земли до Луны? ». В отличие от учебного вопроса исследовательский вопрос является затребованием еще никому не известной информации, необходимой для преодоления обнару­женного затруднения.

Научная проблема формулируется, как уже говорилось, с целью удовлетворения лично или социально значимой потребности. Зна­чимость потребности определяет внешнюю актуальность научной проблемы, выраженной вопросом: чем более остра удовлетворяе­мая потребность, тем актуальнее научная проблема. Значимость научной проблемы определяется не просто остротой породившей проблему внешней потребности, но и масштабностью потреб­ности, которая удовлетворяется решением проблемы. Кроме того, существует и внутренняя актуальность и значимость, опреде­ляемая масштабом вклада, который вносит в науку решение науч­ной проблемы (ответ на соответствующий вопрос), ролью такого решения в продвижении научного познания вперед. В этом плане можно выделить проблемы, решение которых имеет общенауч­ное значение. Затем можно поставить проблемы, значимость кото­рых ограничивается влиянием на продвижение познания вперед в пределах отдельной отрасли науки, отдельного направления от­расли науки, отдельной научной теории и т. д.

Научную проблему имеет смысл формулировать, если пред­полагается существование гносеологических альтернатив. Гносео­логические альтернативы представлены высказываниями, описы­вающими формально возможные «положения дел» в предметной области. Научный вопрос ставится тогда, когда неизвестно, какое из альтернативных высказываний действительно выполняется в предметной области. В случае вопроса о магнитном монополе формально возможными альтернативами являются две ситуации:

112

реальное существование монополя, во-первых, и несуществова­ние (невозможность существования) монополя, во-вторых. Про­блемный вопрос ставится с целью установления альтернативы, имеющей место в действительности. С соответствующими кор­рективами описанная ситуация может относиться к теоретическим сущностям и теоретически описываемым «положениям дел».

Формулировка исследовательского вопроса свидетельствует о неопределенности в выборе истинного ответа на вопрос, други­ми словами — в установлении истинного высказывания, отражаю­щего действительное положение вещей в предметной области. Исследовательский вопрос выражает требование устранить обна­руженную познавательную неопределенность путем получения нового знания, новой информации. Познавательная неопределен­ность, обнаруживаемая исследовательским вопросом, предполага­ет существование множества формально возможных альтернатив­ных ответов на поставленный вопрос. Каждый из таких ответов «проецирует» в предметную область познания некоторое из воз­можных «положений дел». Ответом на исследовательский вопрос будет высказывание, указывающее на действительно реализован­ную в предметной области познания ситуацию.

Более или менее полное представление о проблеме предпо­лагает владение некоторым формально-логическим аппаратом анализа [8; 11]. К этому аппарату относятся, прежде всего, поня­тия первичных и вторичных предпосылок проблемного вопроса. К первичным предпосылкам относятся позитивная предпосылка, негативная предпосылка и предпосылка единственности. Пози­тивная предпосылка состоит из полного множества формально возможных альтернативных утвердительных ответов на вопрос; негативная предпосылка состоит из полного множества формаль­но возможных альтернативных отрицательных ответов на вопрос; предпосылка единственности выражает условие, согласно которо­му только один из формально возможных альтернативных утвер­дительных ответов соответствует положению дел в предметной области (выполняется в предметной области). Предпосылка един­ственности не указывает, какая именно альтернатива реализуется. Позитивная предпосылка утверждает осуществимость в предмет­ной области познания хотя бы одной возможной альтернативы, предполагаемой вопросом. Позитивная предпосылка может быть представлена дизъюнкцией формально возможных ответов на вопрос: или р,, или р₂, или р₃, .... или р_п, где р_|; р₂, р₃, ..., р_п — множество формально возможных утвердительных ответов, на­зываемых прямыми ответами на вопрос. Негативная предпосылка

ИЗ

утверждает, что в предметной области познания неосуществима, нереализуема хотя бы одна из формально возможных онтологи­ческих альтернатив. Негативная предпосылка выражается дизъ­юнкцией отрицаний прямых формально возможных ответов на вопрос (такие отрицания называются косвенными ответами на вопрос): -ipj, или —ip₂, или —< р₃, •••, или -ip_n, где р_Р р,, р,, ..., р_п —то же самое множество формально возможных прямых ответов, ко­торые фигурировали в позитивной предпосылке, а знак —i являет­ся сокращением от «неверно, что». Предпосылку единственности можно символически представить в виде так называемой дизъюнк­тивной нормальной формы (дизъюнкции конъюнкций формально возможных прямых и косвенных ответов): (р A-ip„A-ip₃A... ^А-1Р„)^v bPi ^ЛР₂^Л-1Р»^Л - ^л-1Рц)^v Нч л-ф₂лр₃л... л-ipj v (-.р, л-, р₂ л —1 р л р л... -1 p_n) v (—I Pj л—1 р₂ л—1 р л... л p_ri). Если вопрос в качестве предпосылок имеет все три указанных вида предпосылок, он называется вопросом к решению. Если же среди предпосылок вопроса отсутствует предпосылка единственности, вопрос назы-«• вается вопросом к пополнению. Такие вопросы допускают возмож­ность одновременной выполнимости нескольких формально воз­можных прямых ответов на вопрос.

Еще одним логическим инструментом анализа проблемного вопроса является понятие контекстуальных предпосылок, пред­ставленных высказываниями, указание на которые содержится в самой формулировке вопроса. В качестве примера возьмем вопрос, обращенный к человеку, не знающему о существовании русского языка: «Содержит ли словарь русского языка слова с. кор­нем " куздр"? ». Контекстуальными предпосылками этого вопроса будут предложения: «Существует язык»; «Существует русский язык»; «В русском языке есть слова»; «Слова русского языка образу­ют словарь языка»; «В словах русского языка существует основная часть, называемая корнем». Для анализа проблемного вопроса су­щественно подразделение контекстуальных предпосылок на фак­тические и формальные. К фактическим относятся предпосылки. выполнимость или невыполнимость которых устанавливается эм­пирической проверкой. Предпосылка является формальной, если установление ее выполнимости или невыполнимости требует об­ращения к анализу лишь семантических (содержательных) смыс­лов терминологии. Для человека, не знающего о существовании русского языка, фактическими предпосылками вопроса «Содер­жит ли словарь русского языка слова с корнем " куздр"? » будут, на­пример, утверждения «Существует русский язык» и «Слова в рус­ском языке имеют основную часть, называемую корнем». Их

114

истинность надо проверять эмпирически. Предпосылки «В рус­ском языке есть слова», «Слова русского языка образуют словарь языка» следует отнести к формальным предпосылкам, поскольку из самого понятия «русский язык» вытекает наличие в этом языке слов и словаря. Выполнимость этих предпосылок устанавливается на основе семантического анализа термина «русский язык».

Множество контекстуальных предпосылок делится на пер­вичные и вторичные. Контекстуальная предпосылка вопроса яв­ляется первичной, если ее выполнимость не вытекает логически из выполнимости других контекстуальных предпосылок вопроса. Так, из выполнимой предпосылки «Существует язык» логически не вытекает выполнимость предпосылок «Существует русский язык», «Слова в русском языке имеют основную часть, называемую корнем». Эти предпосылки следует отнести к первичным предпо­сылкам относительно предпосылки «Существует язык». В то же время из выполнимости предпосылки «Слова в русском языке имеют основную часть, называемую корнем» логически выводится выполнимость предпосылок «В русском языке есть слова», «Слова русского языка образуют словарь языка». Эти предпосылки вто­ричны относительно предпосылки «Слова в русском языке имеют основную часть, называемую корнем».

Мы несколько педантично изложили вопрос о предпосылках вопроса по той причине, что выделение фактических и формаль­ных контекстуальных предпосылок имеет существенное значение для установления корректности или некорректности постановки проблемного вопроса. Исследовательский вопрос корректно по­ставлен (представляет корректно сформулированную проблему), если все контекстуальные предпосылки вопроса выполнимы. Ис­следовательский вопрос фактически некорректно поставлен (представляет некорректно сформулированную проблему), если невыполнима хотя бы одна из его фактических предпосылок. Ис­следовательский вопрос формально некорректно поставлен (представляет некорректно сформулированную проблему), если невыполнима, по меньшей мере, одна из его формальных предпо­сылок. Корректность, правильность или некорректность, непра­вильность постановки проблемного вопроса (и в конечном итоге формулировки проблемы) устанавливается, таким образом, про­веркой выполнимости его предпосылок. Если корректность вопро­са установлена, это означает, что существует выполнимый ответ на поставленный проблемный вопрос и проблема разрешима.

Для решения научной проблемы существенно не только уста­новление корректности или некорректности проблемного вопро-

115

са. Важно и то, насколько широко или узко сформулирован про­блемный вопрос. Это особенно существенно для вопросов к по­полнению. Дело в том, что имеются вопросы, которые явно не задают все формально возможные альтернативы (ответы) в от­дельности. Множество альтернатив может задаваться обобщенно с помощью функции-высказывания (матрицы), в которой имеются переменные для индивидов или свойств из предметной области познания. Такой способ задания альтернатив особенно удобен в слу­чае большого или бесконечного числа формально возможных альтернатив, не доступных практическому перебору. Поясним примером использование функции-высказывания как средства обобщенного задания альтернатив. В вопросе «Понедельником, вторником, средой, четвергом, пятницей, субботой или воскре­сеньем является 1 сентября 2100 года? » перечисление относитель­но большого числа альтернатив делает его громоздким. В иных слу­чаях подобное перечисление делает вопрос и труднопонимаемым. По сути, тот же вопрос можно поставить проще: «Каким днем не­дели является 1 сентября 2100 года? ». Здесь альтернативы задают­ся не их перечислением, а обобщенно функцией-высказыванием «х является 1 сентября 2100 года», где областью значений перемен­ной х является множество дней недели.

Функция-высказывание вида «х есть Р» называется основой вопроса, а переменная к, входящая в функцию-высказывание, име­нуется переменной вопроса. Из основы вопроса можно получить суждения, выражающие отдельные альтернативные ответы, пу­тем подстановки на место переменной х ее значений (в основу вопроса может входить одновременно и несколько различных переменных). Задание множества альтернатив через функцию-высказывание на практике осуществляется путем использования вопросительных местоимений и наречий (кто, что, какой, чей, ко­торый и т. п.). Вопрос «Кто является основателем логики как на­уки? » предполагает задание формально возможных прямых отве­тов функцией-высказыванием «х является основателем логики как науки». Вопросительное местоимение «кто» отсылает к области значений переменной х, состоящей из всех людей (местоимение «кто? » адресуется только к людям).

Использование в вопросе ничем не ограниченных вопроси­тельных местоимений и наречий — признак слишком широко по­ставленных вопросов (проблем). Вернемся к вопросу «Кто являет­ся основателем логики как науки? ». Множество онтологических альтернатив задается в нем функцией-высказыванием «х является основателем логики как науки», а вопросительное местоимение

116

«кто», используемое без каких-либо ограничений, определяет об­ласть значений переменной вопроса как множество всех живших и живущих людей, среди которых и надлежит отыскивать основа­теля логики. Ясно, что вопрос чрезмерно широко поставлен. Вопрос можно сделать более точным, сопроводив местоимение «кто» ограничением, суживающим область значений переменной вопроса: «Кто из древних греков является основателем логики как науки? ». Но даже и с этим ограничением вопрос остается все еще очень широким. Его можно существенно уточнить, наложив более жесткие ограничения: «Кто из выдающихся древнегреческих фи­лософов является основателем логики как науки? ». Подобное же уточнение вопроса получается введением ограничения к вопроси­тельному наречию «сколько», к вопросительному местоимению «чей» и т. д. Подходящее уточнение проблемного вопроса в указан­ном смысле является существенным моментом поиска решения научной проблемы.

Решение научной проблемы может состоять в формулировке прямых или косвенных ответов на исследовательский вопрос. Прямой ответ состоит в установлении выполнимости некоторых (в пределе одного) из формально возможных ответов, входящих в позитивную предпосылку. Косвенный ответ состоит в установле­нии выполнимости некоторых элементов негативной предпосыл­ки (что равнозначно установлению невыполнимости соответству­ющих элементов позитивной предпосылки). Прямой ответ явля­ется полным (решение проблемы является полным), если он включает в себя все выполнимые элементы позитивной предпо­сылки или все выполнимые элементы негативной предпосылки. Исчерпывающим решением проблемы является множество всех выполнимых элементов позитивной и негативной предпосылок исследовательского вопроса.

Решение масштабной научной проблемы достигается обычно введением новых научных понятий и принципов, открытием но­вых научных методов специальных наук и новых алгоритмов, со­зданием цельной новой теории исследуемых явлений. Если поиск и обоснование ответа на исследовательский вопрос осуществляет­ся в рамках уже существующей теории без ее преобразования, то логики предпочитают говорить о научной задаче. Необходимо, од­нако, отметить, что разделение научной проблемы и научной зада­чи проводится и по иным основаниям [12. С. 49—50]. Существуют алгоритмически разрешимые (разрешимые общим стандартным методом) и неразрешимые (общим стандартным методом) пробле­мы. Решение проблемы может осуществляться и не на алгорит-

117

мической основе — например, в форме так называемой эвристи­ческой интуиции, которая будет рассмотрена ниже. Пока же отме­тим, что эвристическую интуицию не следует смешивать с эврис­тическим методом, опирающимся на предпочтения нормативно-ценностного характера при выборе проверяемых альтернатив проблемного вопроса.

В постановке и решении научных проблем проявляется про­цессуальный характер науки, движущейся как в направлении углуб­ления, так и в направлении расширения научного знания приро­ды, социума и человека.

ГИПОТЕЗА И ЕЕ МЕСТО

В HAУЧ HOM ИССЛЕДОВАНИИ

В ходе решения научной проблемы исследователь прибегает к формулировке различных гипотез, касающихся «положений дел» в предметной области познания. Термин «гипотеза» в логике, философии и методологии науки употребляется в узком и в широ­ком смысле слова. В узком смысле слова гипотеза — это предполо­жительно выполняющееся в некоторой предметной области высказывание. В этом смысле каждый отдельный элемент пози­тивной или негативной предпосылки исследовательского вопроса является гипотезой. Гипотеза в широком смысле слова трактуется как предположительная развернутая картина какого-либо положе­ния вещей в предметной области исследования, выражаемая сис­темой высказываний. В этом последнем смысле гипотеза по свое­му логическому строению и способу развертывания своего содер­жания (например, с помощью дедукции) приближается к теории (является теорией в «предположительном модусе»).

Гипотезы в узком смысле слова обычно являются элементами или дополнениями к научной теории. Более сложный характер имеет соотношение между гипотезой в широком смысле слова и научной теорией. Общие теории включают в свой состав, как уже отмечалось, общие положения неограниченной квантификации. Такие положения не имеют строгого (логического) доказательства и появляются, как правило, в результате индуктивного обобщения. В силу этого обстоятельства универсальные положения теории являются по существу гипотетическими, и поэтому сама теория, в которой тесно увязаны друг с другом универсальные положения, может рассматриваться в качестве гипотетической картины пред­метной области познания.

118

Однако теория не характеризуется «банальной» гипотетич­ностью. Индуктивное обобщение, как отмечалось выше, дает прав­доподобные обобщения, степень правдоподобия которых зависит в первую очередь от широты базиса индуктивного обобщения. Универсальные положения теории, как правило, и являются тако­го рода индуктивными обобщениями. Поэтому полное отождеств­ление теории с гипотезой в широком смысле слова не является адекватным решением вопроса об их соотношении. Гипотеза в широком смысле слова и теория явно различаются в гносеологи­ческом аспекте. Гносеологическая граница между гипотезой в ши­роком смысле слова и теорией пролегает по линии оценки истинно­стных значений входящих в них положений. В теории эти положе­ния прошли через некоторые этапы подкрепления (не обязательно только индуктивного) и принимаются за относительные истины. Положения гипотезы в широком смысле слова в момент ее выдви­жения но значениям истинности, строго говоря, принципиально неопределенны. Им однозначно не приписывается ни значение истины, ни значение ложности, их истинность или ложность еще предстоит установить. Таким образом, можно сказать, что гипоте­за в широком смысле слова является теорией лишь в потенции и при условии подтверждения ее положений в процессе провер­ки. В этой связи гипотеза в широком смысле слова может быть названа прототеорией. Неопределенность значений истинности положений заставляет развести гипотезу в широком смысле слова именно как гипотезу (конкретные значения истинности ее поло­жений еще не «высветились») и теорию (исходные предпосылки которой уже определились со своими значениями истинности). Последующее подтверждение исходных положений гипотезы в широком смысле слова переводит ее в научную теорию: выража­емое гипотезой знание приобретает статус научной теории.

Изложенная трактовка соотношения гипотезы и научной тео­рии является формой их крайнего разведения (на момент выдви­жения гипотезы). Динамический аспект соотношения гипотезы и теории более адекватно представляется «комбинированной» мо­делью теории. Указанная модель предполагает выделение в науч­ной теории инвариантного ядра фундаментальных (для данной теории) положений, не доступных прямой эмпирической провер­ке и трактуемых в качестве относительных истин, и гипотез в уз­ком смысле слова (а в отдельных случаях и в широком смысле сло­ва), вопрос о значении истинности которых является открытым и которые в первую очередь должны «подкладываться иод пресс» проверочного эмпирического материала. Гипотезы пояса в случае

119

их несоответствия обнаруженным эмпирическим данным в опре­деленных пределах допускают переформулировку. Существенную роль в процессе отбора ящерных положений теории и периферий­ных гипотез на стадии их первичного введения играет критерий простоты объяснения или описания явлений с их помощью.

Таким образом, гипотезы, которые именуют периферийным поясом теории, в отличие от ядра принципиально принимаются за проблемно-гипотетическое знание. Конечно, изложенная струк­туризация научной теории не устраняет принципиальную гипоте­тичность строго универсальных положений ядра теории, так что отличие ядра от периферии достаточно условно и даже конвенци­онально. В силу этого обстоятельства теория с гносеологической точки зрения должна рассматриваться как одна из возможных то­чек зрения на явления предметной области. Другими словами, на­учное знание сложных объектов и сложно устроенных предмет­ных областей содержит в себе неустранимый момент неполноты и гипотетичности, в силу чего оно и имеет дело не с реальными явлениями, а с мысленными моделями изучаемых явлений. Раз­граничение ядра и периферии позволяет', таким образом, выде­лить в теории элементы, имеющие разную степень гипотетично­сти и выполняющие различные гносеологические функции.

В философии науки существует тенденция связывать перифе­рийные гипотезы с более фундаментальными ядерными положени­ями теории отношением логического следования. В этом случае ядерные положения именуются положениями-основаниями, тогда как вытекающие из них периферийные гипотезы относятся к числу следствий. Подобная трактовка связи ядра с периферией теорети­чески допустима, но ее значение ограниченно. Эта трактовка рассчи­тана на «укорочение» процедуры эмпирической проверки ядерных положений теории путем сведения проверки к подтверждению или опровержению логически следующих из них гипотез-следствий. Под­тверждение гипотезы-следствия трактуется как подкрепление соот­ветствующих ядерных положений теории, эмпирическое опровер­жение гипотезы-следствия трактуется как однозначное свидетель­ство ложности релевантных положений теории. Подтверждение гипотезы-следствия демонстрирует правдоподобность (повышение правдоподобности) ядерных положений теории, опровержение ги­потезы-следствия ниспровергает соответствующие ядерные поло­жения. Один из способов селекции гипотез с использованием поня­тия вероятности рассмотрен нами в [90. С. 267—269].

По нашему мнению, практике реального использования ги­потез больше соответствует трактовка соотношения ядерных

120

положений и периферийных гипотез в смысле содержательной конъюнктивной совместимости. В случае логического следования гипотезы-следствия из ядерных положений ложность первой яв­ляется достоверным свидетельством ложности вторых. В случае отношения конъюнктивной совместимости периферийной гипо­тезы с ядерным положением ложность гипотезы не затрагивает значение истинности ядерного положения. Из истинности (ложно­сти) периферийной гипотезы не вытекает истинность (ложность) ядерных положений. Иначе говоря, опровержение гипотезы не­посредственно не затрагивает значения истинности ядерных поло­жений теории и свидетельствует лишь о том, что гипотеза сама по себе должна быть отброшена. Опровергнутая гипотеза-следствие устраняется из комплекса «ядро + периферия», открывая возмож­ность дополнения ядра новой периферийной гипотезой, предназ­наченной для дальнейшего испытания. Этот процесс дополнения не может продолжаться бесконечно. Рано или поздно обнаружит­ся, что добавление периферийных гипотез в содержательном пла­не не повышает ни объяснительного, ни предсказательного потен­циала комплекса «ядро + периферия». Соответствующая теория исчерпывает себя. Изложенная трактовка связи теории и гипоте­зы делает конструкцию «ядро + гипотеза» типично предположи­тельной.

Функционально гипотеза выдвигается как предварительное объяснение или описание некоторого явления или группы явле­ний. Она формулируется исходя из предположения об имплицит­ном существовании некоторого порядка, позволяющего делать заключения о структуре объектов, характере и тесноте (суще­ственности) фиксируемых связей объектов, признаков, парамет­ров и др., детерминированности одних явлений другими.

В случае гипотезы в узком смысле слова ее проверка состоит в прямом сопоставлении с эмпирическими данными (наблюдение, измерение, эксперимент). Опровержение обладает большим эври­стическим потенциалом, чем подтверждение, так как подтвержде­ние всегда проблематично. Таким образом, эмпирическое обоснова­ние гипотезы в узком смысле слова и простейших случаев гипотез в широком смысле слова предполагает или наблюдение явлений, описываемых гипотезой (что редко возможно, поскольку гипотезы могут выдвигаться по повод)⁷ скрытых факторов), или соотнесение следствий из гипотезы с наличными или вновь обнаруживаемыми данными oi 1ыта. В более сложных случаях гипотеза в широком смыс­ле слова сохраняется до тех пор, пока работает объяснительный и предсказательный потенциал комплекса «ядро + периферия».

121

'■   Совпадение вытекающих из гипотезы предсказаний с факта-

ми является самым эффективным способом обоснования гипоте­зы. Иногда это совпадение демонстрируют с. помощью «решающе­го эксперимента». Так было, например, в случае проверки гипоте­зы А. Эйнштейна об искривлении пространства в окрестностях больших концентраций масс вещества. В начале XX века наблюде­нием полного солнечного затмения было показано, что часть лучей полностью закрытого лунным диском Солнца «огибает» лунный диск и воспринимается наблюдателями на Земле (полностью закры­тое лунным диском Солнце частично «наблюдаемо» в этот мо­мент). Однако использование решающего эксперимента сталкива­ется с трудностью однозначной интерпретации его результатов.

Теоретическое обоснование гипотезы предполагает также обычный порядок проверки ее на непротиворечивость, совмести­мость с принятыми, «известными» знаниями. Для обоснования гипотезы существенное значение имеет ее согласованность с при­нятыми научным сообществом знаниями. Однако не следует абсо­лютизировать эту согласованность, поскольку это может мешать выдвижению новых научных идей, выходящих из строя традицион­ных научных представлений. Дело в том, что гипотеза по своей сущ­ности и является формой организации научного знания, обеспечи­вающей движение к новому знанию, выходящему за рамки налично­го знания. Кроме того, необходимо очень корректно трактовать согласованность гипотезы с имеющимся знанием. Некоторые ис­следователи утверждают, что «гипотеза выглядит» как положение, которое с логической необходимостью следует из имеющегося зна­ния. Согласно такой характеристике гипотезы как схемы условно-категорического умозаключения основанием условной посылки ука­занного умозаключения должно быть «известное знание», из кото­рого логически и вытекает гипотеза (как заключение условной посылки). При таком подходе получается, что задачей указанного умозаключения является подтверждение или опровержение «име­ющегося знания». Но по схеме условно-категорического умозаклю­чения, как уже неоднократно отмечалось, подтвердить основание условной посылки («имеющееся знание») логически невозможно (из истинности гипотезы-следствия условной посылки логически не вытекает истинность основания импликации). Вряд ли согласо­ванность гипотезы с «имеющимся знанием» адекватно выражается логическим следованием гипотезы из «имеющегося знания». Ско­рее, и здесь должна работать модель конъюнктивной согласован­ности. Целью проверки и обоснования гипотезы является перевод ее положений из статуса неопределенности их значений истинно­сти в статус относительной истины.

122

Итак, гипотеза — такая форма нормативно-процессуальной организации знания, которая не может быть непосредственно оце­нена с точки зрения ее истинности или ложности. Она задает неко­торое поле неопределенности. Снятие этой неопределенности и происходит в ходе теоретического (логического) обоснования ги­потезы и (или) ее опытного подтверждения или опровержения. Предположения, оформленные как гипотезы, всегда в лучшем слу­чае вероятностны (и в этом отношении в той или иной мере неопре­деленны); процедуры обоснования (проверки) исходных исследо­вательских гипотез всегда являются движением в сторону уменьше­ния этой неопределенности, в пределе — к ее снятию вообще.

Зарождение метода гипотезы исторически связано с ранни­ми этапами развития античной математики. Древнегреческие ма­тематики широко применяли выдвижение гипотез и вывод из них следствий с помощью аналитической дедукции с целью проверки правильности первоначальных догадок. Концепция Аристотеля исходила из невозможности использования гипотез как посылок силлогистического доказательства (поскольку в качестве посылок мыслились лишь общие, необходимые истины), что обусловило последующее негативное отношение к гипотезе как форме недо­стоверного или вероятного знания. Лишь в методологии и филосо­фии конца XVII — начала XIX в. в процессе осмысления успехов эмпирических исследований постепенно стала осознаваться эври­стическая роль метода гипотез. Однако ни рационалистическому, ни эмпирическому направлениям в классической методологии и философии науки не удалось обосновать необходимость гипоте­зы в научном познании. Так, например, Кант пытался дать гносео­логическое обоснование научным гипотезам и сформулировать критерий их отличия от гипотез чисто спекулятивного характера. Однако он ограничил сферу применения научных гипотез узкой областью сугубо эмпирических исследований, приписав методу гипотез вспомогательный, подчиненный статус по отношению к априорному знанию в форме безусловно всеобщих и необходи­мых истин. Пожалуй, лишь Ф. Энгельс обрисовал содержательную значимость научных гипотез: гипотеза есть форма развития на­уки, поскольку она мыслит. В основе этого положения лежит мысль об отсутствии обязательного подтверждения выдвинутой гипоте­зы. Гипотеза может оказаться ложной, и научное познание устрем­ляется но пути выдвижения все более адекватных гипотез. Эври­стическая роль метода гипотез в развитии современного научно­го знания нашла отражение в гипотетивно-дедуктивных теориях, представляющих собой дедуктивно организованные системы.

123

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: