О БОГОПОЗНАНИИ И ОПРАВДАНИИ

 

От молитвенного делания появляется боговедение, богопознание. Богопознание невозможно приобрести книгами, чтением, а только молитвенным деланием, плачем и воплем, коротенькими маленькими молитвами. Вот епископ Феофан замечательный педагог был. Он как раз подтвердил правильность педагогическую: научить людей молиться маленькими молитвами и Иисусовой. И человек молится не только всем своим умом, а всеми своими жилами. Все его жилочки, все его косточки молятся. Он "выдирается" от любви к Богу, длинные молитвы, они неправославные. Неправославные вероисповедания, они молятся длинно и умом, без участия сердца. Мне пришлось три года посещать лютеранские богослужения и протестантские богослужения на немецком и французском языках, голландское протестантское. Они молятся, во-первых, импровизацией, у них книжки нет. Как кому вздумается, на ходу сочиняют молитвы, длинно, и бегут туда, откуда и не вылезешь. Так же и проповедуют: чего только в голову не взбрело...

В этом заключается их богослужение. Но научить кого-нибудь из лютеран, протестантов, неправославных людей молиться - невозможно! Молятся только в Православии, коро­тенькими молитвами, ну и Иисусовой, конечно, или с кончи­ками Иисусовой, да? Т.е. заставить жилы, кости молиться.

Епископ Феофан говорил, что "ты защити себя на часах". Как тебе положено, скажем. Положено читать утренние мо­литвы 20 минут - 20 минут стой перед иконами и на иконы не смотри, и 20 минут читай одну и ту же молитву. Вот это и будет молитва. Медленно, очень медленно, через каждую букву, чтобы был пронизан мозг, ум, а не только на каждое слово. Вот почему он предлагал самим людям сочинять свое правило и читать его, свое.

"Царю Небесный" - 4 раза, "Святый Боже" - 9 раз, "Пре­святая Троице" - 6 раз, "Отче наш" - 3 раза. Богу ведь нужно сердце, да? Не молитвы, а сердце нужно. Надо его так переде­лать, перестроить, смягчить - сделать это сердце огненное, огнеобразное, да? Чтобы был огонек, огонь или факел. Как преподобный Серафим Саровский был факелом. Это пред­ставить себе даже невозможно. Он стоял босыми ногами на снегу, и вокруг него таял снег, потому что он молился. Это был огонь. Он попалял буквально все. Это и есть молитва. Это не только разговор.

Вести разговор с Богом - это огонь, пылающий огонь. Этот огонь очищает, обновляет, оживляет, делает человека новым, из совершенно больного делает совершенно здоровым, и ни­какие лекарства ему не нужны. Научись молиться - и будешь здорова. Из самого хилого, больного человека молитва делает здорового, крепкого, выносливого, энергичного. Только мо­литва. Конечно, законная молитва, не какая-нибудь! Только православная молитва, от духа сокрушенна и смиренна. Весь секрет в этом. Кто не молится и когда он не молится от духа сокрушенна и смиренна, тот - горох, который мы кидаем о каменную стену.

Незаконно просим, да? А мы молимся в состоянии сму­щенности, мы чувствуем, что мы дерзко просим и молимся. Нам не хочется сказать: "Да будет воля Твоя во всем, во всем Да будет воля Твоя". Это наше несмирение, наша непокор­ность. Когда мы с таким состоянием молимся, у нас бывает состояние нерадости, нетихости - это барометр молитвы. А барометр услышания - мирность, тихость, тихая радость, да? А когда этой тихой радости нет - что-то такое было незаконно. Потому что даже печаль может быть законная, но без оттенка языческого отчаяния. Конечно, мы люди, у нас печали бывают неисцельные, даже если мы приносим печали в молитвенном делании, перебивая эту стену, это облако печали. И Иисусо­вой - лучше всего! Надоедливой "Всемилостивой". Надоедливая - она как-то забивает печаль. Почаще надо повторять: "Во всем, во всем - да будет воля Твоя. Но во всем, во всем - да будет воля Твоя".

Это вам пригодится, когда меня не будет, вы вспомните меня. И постепенно, постепенно готовьте себя к этому, что это неминуемо. И не будьте эгоистами! "Лишь бы ему было все-таки хорошо! Нам тогда будет неисцельно грустно, тяжело. Лишь бы ему было хорошо, он живой тоже, только отделился от нас". Кости отправите на кладбище. "Он живой, и его живого, нет, в больнице лежащего, а куда-то его поведут, живого, никогда не умирающего!" Понимаете? И будете говорить себе: "И я никогда не буду умирать." Такого часа, что негде быть, такого не будет! На земле у нас бывают часы отдыха мы спим и отключаемся, да? Сознанием предаемся сну. А там такого сна не будет. Или вечное, ежедневное, тысячелетиями радование, или печаль, или тоска, или огонь попаляющий, или змея сосущая, или холод-ледник, неистовство.

Мне очень тяжело оставлять некоторых здесь, которые, по-моему, не успели приготовить себя к вечному радованию. Я себя ежедневно к этому готовлю. Я гляжу на них, и мне горько плачется, что я не смею показать себя этим людям, потому что вовремя они не проявили энергию, настойчивость, да? От веры, да? Себя перестроить, себя перебороть, себя переделать. Нежили себя, откладывали на потом, мол, успею. Но последнее, конечно, утешение - это надежда на Божию Матерь. Даже в таких случаях и для таких людей. Если они эту последнюю зацепку не используют...

Надо надоедать. При всех слабостях, страстях и привычках, упущенном времени. И надоедливое надоедание Божией Матери - каждый день. Они будут принуждать, заставлять себя, даже роптать иногда: "С какой стати я буду вставать должна?" - и т.д. А потом, через несколько лет, они поймут - через эту единственную зацепочку будет им вечное радование. Вот таким я предлагал и предлагаю акафист "Успению Божией Матери" в 12 часов. То есть, поужинать часов в 9, уложить себя спать, поспать 2 часа, поставить будильник на 12 часов, прочесть обычное начало, молитвы: "Царю Небесный" и т.д. Потом пропеть, прочесть три раза "Се Жених грядет в полунощи", и читать акафист Успению Божией Матери. Ака­фист длинный, трудный - ничего! Эта похвала, единственная похвала, которая написана настоящим, подлинно величанием Божией Матери. Равного на земле акафисту Успению Божией Матери - нет! С длинной молитвой, которая на 4-х листах. И медленно читать, со смирением, на коленях. И потом прочи­тать "Достойно есть, яко воистину", "Молитвами Святых отец наших", раздевайся и - спать, И так год - до пасхальной недели. Пасхальная неделя освобождает нас от Успенского акафиста. А с Фоминой недели опять Успенский акафист.

Но держать это в тайне от всех, как тайный подвиг, личный секрет, чтобы бесы как-нибудь на своем хвосте не замазали вас личинами тщеславия. Помните, что бес будет непременно вас пугать, стращать, мешать, лишь бы отнять у вас эту един­ственную зацепку. И вы увидите, что акафистом Божией Ма­тери вы постепенно совсем переделаетесь.

В 12 ночи, и так - всю ночь! И так - всю жизнь! Всю жизнь! А вы спросите: "А когда мы бываем постельные больные?" - А попросить постараться кого-нибудь из своих духовных подруг читать акафист тоже. "Приди, почитай мне акафист Божией Матери на ночь". После молитв на сон пусть читает акафист. Постепенное чтение молитв невольно заставит память этот акафист знать наизусть. Кто бы ни читал, ты все равно будешь читать по-своему, да? И чужое чтение не помешает усвоению сердцем текста акафиста Успению Божией Матери. И так до смерти. Ты будешь очень богатая. Богаче на земле нет таких людей. Что наши земные богатства?! Это мусор, - как кто-то сказал, навоз.

Ну, если этого не послушают, я не знаю! На их месте я приложил бы последнюю меру - милостыню. Милостыня вы­купает грехи, милостыня выпрашивает прощение грехов. По­старайтесь убедить таких людей, приучить их все продавать, все отдавать и искать самому, как бы отдать, но, конечно, не богатеям, а тем, кто нуждается. Это основная, первая задача - искать этих нуждающихся бедняков и тратить на них деньги.

Были такие юродивые угодники Божии, подвижники 18-го столетия: они свое имущество несли на толчок-базар, прода­вали, чтобы эти деньги отдать милостыней. Какие они были хитрые! Все утро стоят на толчке, продают свои юбки, свои рубашки, свои разные имущества - фонари свои, там, кероси­новые лампы. Возьмет самовар, продаст. Продавец, может, думал: за эти деньги я что-нибудь куплю - мои грехи останутся, фонарь, самовар будет мне выкупом какого-нибудь моего гре­ха, а кому-нибудь в радость. А он стоит с утра, самовар продает, чтобы заработать, скажем, 2.5 рубля и отдать это старухе ка­кой-нибудь. Вот эти люди спасутся милостыней! Все прода­вать. Керосиновые лампы, тазы, да мало ли что! Какое-нибудь хорошее пальто, оставь себе плохое пальто. Надо быть под­вижником, конечно.

 

О МОЛИТВЕ В ХРАМЕ

-Как совместить молитву Иисусову с молитвой за бо­гослужением?

-Это очень важно! Во-первых, ни в коем случае не читать механически Иисусову молитву, - читать тем же плачем, не беспокоясь, что ты не слышишь песнопений и чтений богослужения. Оно непременно придет, будет только двоякая работа: уши будут слышать пение и чтение, и часть мозга; а сердце будет плакать, вопить Иисусовой. Это будет сливаться вместе, потому что немыслимо монаху оставлять Иисусову за богослужением. Он оставляет ее только на Евхаристии.

-Как увязать 24 молитвы Иоанна Златоуста с Иисусовой молитвой?

-Епископ Феофан Затворник желал всю свою жизнь из этих 24 молитв святого Иоанна Златоуста создать себе келейное правило: "Господи Иисусе Христе Сыне Божий, в покаянии приими мя" - и так 30 раз. "Господи Иисусе Христе Сыне Божий, не остави мене" - 30 раз и т.д.

-То есть вместо "Господи" - он ставил Иисусову, а кончик - молитвы св.Иоанна Златоуста. И вот выхолило очень много. На четыре часа. Мы делали обычно так. Положенные молит- вы на сон мы читали, помянник, а после него читали Иисусову по Златоусту, т.е. кончик читали. И получалось, бывает, так светло, так весело, не утомительно!

-Бывает помолишься час, полтора, а потом несколько дней не можешь молиться. Какое-то расслабление, уныние.

-Это бесы.

-Бывает отравление: не хочется молиться. Как будто объелся.

-Но это неверно! Объедается только тот, кто вопил без покаяния, механически. А если он вопил плача, он никогда не объедается. Пусть он знает и не обманывается.

 

ХРИСТИАНСКОЕ СЕРДЦЕ

 

Святые Отцы - это дети Благодати Святаго Духа. А последствия этого действия Благодати - когда сердце оправдывает. Оно любит, оно может говорить о нем хорошо и может о нем помолиться. Оно не помнит обиды и зла. Потому что простить и не оправдать невозможно. Это психологически так. Так сердце устроено. Не мозг, не нервная система, как наука пытается учить, и психиатры в особенности, а это так устроено Богом сердце. Это называется христианское сердце. Оно оправдает, оно найдет все, чтобы оправдать, извинить, так? И оно тут же любит, тут же о нем молится и желает ему только хорошего. И это - свойство христианское.

Язычник, магометанин - этого не знают. Действие благодати Святаго Духа... Попробуйте магометанину сказать, чтобы он извинил и оправдал, и полюбил врага. Он вас убьет.

-Неужели они все такие?

-Да. Это свойство именно пса, как Богоматерь своим именем их назвала. Они именно псы. Посему мы не имеем никакого права с ними общаться. Как-то раз я хотел спросить вас, почему вы не догадаетесь спросить меня: "Что же вас так угнетает? Что же вас так печалит?" А всегда одно - нехристианское сердце. Злое сердце, не желающее простить. Враждующее с Богом сердце, потому что не хочет простить, не намерено простить, и сочетает право читать молитву Господню: "И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим", и тут же враждует сердцем и разумом своим с чело веком.

После этого я бываю настолько угнетен, что ничего мне не мило, потому что внешняя форма, она ведь не нужна никому, тем более Богу. И думаю, всегда решал так: значит, до них еще не дошло, что весь секрет, вся соль христианства есть - простить, извинить, оправдать, не знать, не помнить зла. Не греха, а зла. Пьяница, блудник, гордец - он получит милость Божию, но кто не хочет простить, извинить, оправдать и сознательной - этот человек зачеркивает себя на Вечную Вечность перед Богом, тем более сейчас. Он бывает отверженный и не услышанный.

-Это свойство христианства, оно может быть врожденным или его надо вырабатывать?

-Не только вырабатывать. Оно от Духа Святаго. Врожденное свойство от характера родителей бывает, а христианские свойства - это свойства Духа, а не души.

-Уже врожденным никак не может быть?

-Нет. Это уже озарение Духа Святого через таинства, через молитвы родителей, особенно матери. От того, что мать ребенка воспитывает уже от себя, духоносной. Она его часто причащает, часто водит в церковь, часто подносит под иконы, постоянно его освящает крестным знамением, его кормит, когда она мать, во время молитвы. Не молясь, кормить ребенка нельзя, потому что мать передает свое богопредстояние. Ребенок этим и освящается, и просвещается - через кормление матери. В этом и заключается таинство материнства. Это особая статья очень интересная, и очень мало, к сожалению, батюшки наши ею занимаются; а они считают, что здоровье физическое - это прежде всего.

Надо всегда помнить разницу: душевную, духовную и фи­зическую. Жизнь духа и жизнь души, чувств, и жизнь телесная... Как раз здесь получается путаница. Между прочим, западные вероисповедания: протестантские, лютеранские, кальвинисты, англичане всех мастей, неправославные, католики старокатолики, - у них как раз путаница духа и души.

Можно передать ребенку от матери, от родителей замеча­тельные свойство характера, души, так? Но не свойства дух веры, любви к людям. Вот почему сатана так и ополчился на нас, на православных людей. Как раз мы открыто всегда посягаем на его влияние духовное, злой силы, злое влияние. Понимаете: вот почему они - воины (монахи), воины духовные, они воюют с дьяволом и ангелами их дьявольскими (демонами, бесами), уже умертвив свои душевные страсти; они до пост­рига должны быть уже упразднены. Поэтому когда постригают в монахи, уже постригают его зрелым, он не знает тщеславия, он не знает блуда, он не знает чести.

-Зло и немощь человеческая, какая разница между ними?

-Зло - это свойство сердца, а немощь человеческая, это может быть немощь волевая, немощь психическая и немощь нервной системы. Надо различать между духовными и душевными свойствами. Немощь волевая - когда человек не научился владеть выражением лица, глаз. А добродетель очищает, она обновляет черты лица и глаза. Клякса, тень, отпечаток греха остается на сердце и на лице. А тем более, пороки, т.е. хронический грех. Порок остается непременно на лице и глазах. И по выражению глаз и лица благочестивые люди и одухотворенные, они читают человека, каким он грехом болен, какими страстями он заражен, какой грех в нем властвует. Какие страсти и какая страсть властвует над человеком. Блудник - у него свои выражения. Какой блудник: естественный или противоестественный. Жадность, скупость, жестокость, тщеславность - все на лице.

-Так надо психологом быть, Батюшка! А если все грехи на лице перепутаются?

-Один из них больше всего выражается. Приходилось встречать очень интересных людей. Особенно интересное лицо было у начальника Бакинской тюрьмы, полковника какого-то, который обхаживал меня. Изумительно интересное лицо, огромная голова, огромная голова! И маленькие, маленькие глаза, и страшная, огромная лапа. Он на своем веку много расстрелял людей. Вот это выражение жестокости, кровожадности, беспросветного отчаяния и осознания, что пред ним вечный ад, и усыпить его может только водка или морфий! Это постоянно в нем сидело. Он имел со мной дело. Он избегал на меня смотреть. Он сознавал только состояние ужаса содеянного. Его это преследовало - все эти убитые, замученные, расстрелянные. Это день и ночь его мучило. И он имел единственное утешение: или вино, два литра сразу, или морфий два раза в день.

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: